Дитя греха

- Лейтенант, а вам какие девушки нравятся? Брюнетки? Блондинки? Рыженькие? - Коммандер, ответьте на вопрос, это вы организовали диверсию на базе «Дантуин»? - Значит, рыженькие! Так и знал! - Господи… Пожалуйста, По, ради всего святого! Я хочу помо… - СТОП! - Дэмерон… - Лейтенант, вам пора. Охранники заждались, заскучали по мне, не иначе. - Не надо, По. - Доброй ночи, Дофельд.

из допроса коммандера сил Сопротивления По Дэмерона.

Шло время. На заставе Ниима жадно ловили каждое слово обо всех боевых действия, охвативших поначалу север, а затем перекинувшихся и на центральные регионы Республики. Девочка Рей, одна из лучших мусорщиков и механиков Ункара Платта, с каждым днем становилась все более хмурой и печальной, но не перестала чертить у кровати зарубки, считая дни, проведенные в одиночестве. Она многое слышала о беспощадных захватчиках, о предателях, о героях Сопротивления, а еще о том, что Северная Церковь мечтает возродить Империю и посадить на трон чужака – принца Изольдера. Все это подтверждалось статьями в газетах, что раз в неделю доставляли из Бастиона, сообщениями по радио, слушать которое собирались всей заставой, рассказами солдат, что лежали в госпитале при Бастионе. И если некоторые мена произносились громко – Лея Органа, Хан Соло, принц Изольдер, Сноук – то вот некоторые появлялись как легкий, наполненный страхом шепот. Рыцари Рен были призраками, темными всадниками, страшной сказкой на ночь. Они не жгли и не вешали, не вели в бой войска захватчиков на линии фронта. Но зато если где-то загадочным образом умирал губернатор, сенатор, епископ или за одну ночь разрушался поселок, то отзвук имени Кайло Рена касался слуха Рей. Их странным образом боялись, презирали и боготворили одновременно. Кто-то называл рыцарей и их магистра чумой, иные поговаривали, что они та самая Божья кара, что в итоге сотрет с лица земли все зло, окропит жертвенной кровью алтарь и положит начало новому миру. Воля Господа и жертвенная кровь плохо уживались в сознании Рей в рамках одного предложения. Бессонными ночами она с ужасом думала о том, что благородный юноша с самыми красивыми карими глазами на свете, тот, что был готов умереть за нее, это монстр в маске, несущий смерть по имя облаченного в золотую рясу тирана. Что же такого сделал с ним Сноук? С ними обоими – благородным Беном и Армитажем, что казался самым чистым и честным святым отцом? О, Хакса боялись, называли его святым, возносили на ту же высоту, что и пресвятого отца, шептали его имя с трепетом. Даже в Бастионе, оплоте Южной церкви, об Армитаже говорили, как о «настоящем служителе», но всегда сетовали, что Сноук заточил его меч для иных, не угодных Богу дел. Это тоже не уживалось в голове Рей. Как так? Настоящий служитель и неугодные Богу дела? Терзаемая сомнениями, неспособная понять, не обладающая всей полнотой правды Рей злилась, готовая иногда взвыть от собственного бессилья. Ей бы так хотелось, чтобы каким-то чудом все вдруг наладилось, но… время шло, а ничего лучше не становилось. *** В первые месяцы войны бойцам Сопротивления было особенно трудно. Не только потому что им не хватало боеприпасов, оружия, средств связи и простейших медикаментов или еды, а от официальной Армии поначалу вреда было куда больше, чем пользы. Офицеры Республиканской Армии презрительно звали их «подпольщиками» и даже «террористами». К началу второго года войны ситуация поменялась, и Сопротивление превратилось в символ борьбы с захватчиками из Хейпса, пользовалось поддержкой генерала Антиллеса и обновленного Сената, однако к тому времени было пролито слишком много крови и потеряно слишком много земель. Все эти кровавые, темные месяцы тяжелее всего было бороться не со страхом смерти, голода или боли, а с расползающимся липким холодком в груди чувством отчаяния и обиды. Дэмерон хорошо помнил тот день, когда получил от Бена подробное письмо о событиях Алой ночи в Чандрилле и о том, что Армитаж попал в личное услужение к Сноуку. Почему-то тогда По невольно подумал, что Хакс для него потерян. Однако Дэмерон все еще верил в то, что такой искренне верующий человек не сломается и не прогнется, а, быть может, даже сможет повлиять на пресвятого отца и Церковь в целом. Но шло время, Первый Орден набирал силу, а имя святого отца Хакса все больше и больше ассоциировалось с безгранично властью пресвятого Сноука. От кого бы ни слышал По что-либо об Армитаже, всегда упоминалось следующее: этот молодой священник умен, одновременно справедлив и беспощаден, а еще в любой ситуации он очень и очень спокоен. Простой люд боготворил его и побаивался одновременно, сравнивая отца Хакса с великими Инквизиторами прошлого. Популярность его росла, а Дэмерон с ужасом осознавал, в какое чудовищное оружие превращает Сноук его милого рыжеволосого друга. Радовало только одно – Бен был рядом, относительно конечно, но они регулярно переписывались и при каждой встрече испытывали радость и облегчение. И все это взорвалось, сгорело и сгинуло за одну лишь ночь. Бен Соло поднял свой меч против дяди и товарищей, вырезал половину заставы Ниима и преклонил колено перед Сноуком. Последний раз Дэмерон плакал, когда погиб его отец. В день, когда родился Кайло Рен, По Дэмерон рыдал как маленький ребенок. Он захлебывался слезами и никак не мог остановиться, а перед внутренним взором словно в калейдоскопе мелькали лица Бена и Армитажа. Вот они все еще совсем мальчишки – учатся стрелять из ружья под чутким надзором старика Трипио, а вот уже постарше – сидят у камина и слушают Лею и Люка, или они юные и полные надежд расположились на траве на берегу реки в тихую лунную ночь. … Даже когда иссохнут все реки, погаснут все звезды и могучие горы обратятся в пыль… Что теперь означает их клятва? Лея отказывалась произносить имя своего сына и всегда ощутимо вздрагивала, когда до них доходили обрывочные сведения о рыцарями Рен. Якобы по личному приказу Сноука рыцари пытались разыскать выжившего Люка Скайуокера. Сам же легендарный джедай превратился чуть ли в сказочного персонажа, триумфального возвращения на поле боя которого ждали. Лея также пыталась разыскать брата, с остервенением сватаясь за каждый, даже самый безумный, слух. Ее одержимость в итоге вынудила Хана покинуть и Армию, и Сопротивление, и уйти в бандитское подполье. Соло все еще боролся против войск Изольдера и штурмовиков Первого Ордена, но уже в одиночку, если не считать тенью ходившего за ним Чубакку. Хан звал с собой и Дэмерона, но тот решил не покидать Лею и остаться с Сопротивлением до конца. Спустя два года с начала войны капитан Дэмерон получил задание проникнуть на военно-воздушную базу «Дантуин», захваченную врагом, и взорвать ее к чертовой матери. Но после первой же вылазки По решил, что глупо взрывать базу со всей техникой. - А давайте попробуем угнать парочку самолетов, прежде чем взрывать. Они нам пригодятся. Хейпанцы, конечно, сволочи, но техника у них что надо! Старик Калуан округлил глаза и заявил, что юнец двинулся головой, но Лея идею поддержала. Конечно, группа сопротивленцев из десяти человек не могла бы это провернуть, но тут на помощь пришла женская хитрость Кайдел Ко Конникс и находчивость того же Дэмерона. Местное население было на их стороне, а потерявшим родных и кров людям храбрости и самоотверженности было не занимать. Базу обеспечивали всем необходимым жительницы окрестных деревень. Хейпанцы ведь тоже люди, а потому их солдатам и офицерам недоставало женского тепла и ласки, за которой те регулярно наведывались к республиканским вдовам. - Гореть мне за это в Аду! – тяжко вздыхала окрутившая высокопоставленного офицера, начальника охраны базы, светловолосая Кайдел. Рикс Диллан, действительно, влюбился в красавицу Конникс и через несколько месяцев был ради нее готов предать и Изольдера, и весь Хейпс и всю святую Церковь во главе со Сноуком. Сам же Дэмерон развернул бурную деятельность в тылу врага, но не в непосредственной близости от «Дантуина», а в районе соседних занятых Хейпанцами земель – промышленного района Салласт. Группа Сопротивленцев под руководством По то взрывала дороги и мосты, то нападала на конвои, поставлявшие в этот регион провиант, оружие и оборудование. - Об-яснитэ мне, как этим чйортовым прызракам удайотся скрыват-ся среди камнэй?! Принц Изольдер едва ли не брызгал слюной, весь красный от злости после очередного отчета о разграбленном конвое. Дворец Денона он давно уже считал своей резиденцией и всегда принимал посетителей в бывшем зале военных советов. В огромном камине ревело пламя, принц в военном мундире твердой поступью расхаживал взад-вперед перед заиндевевшим окном, а его «гости» расположились за огромным столом темного дерева. - Рэн, вы и ваши рыцари, я вам прыкаваю незамэдли… - Кхым-кхым! - Да, святой отэц Хакс? - Принц, смею вам напомнить, что отдавать приказы рыцарям Рен может лишь пресвятой отец Сноук, да будет благословенен пастор нашей Святой Церкви. Армитаж безмятежно потягивал горячий напиток с корицей, аккуратно держа кружку тонкими пальцами, и, казалось, дружелюбно смотрел на хейпанского принца. Сидевший рядом с ним Кайло даже не шелохнулся, погруженный в чтение отчетного письма от находившихся на миссии рыцарей. Черные как смоль волосы сильно отросли и падали на бледное вытянутое лицо. Длинная шея с россыпью родинок скрывалась под высоким воротником из плотной черной ткани, на спинке стула лежал шарф из грубого полотна, а в лучах зимнего солнца поблескивал на поясе короткий меч. Его маска демонстративно была снята и покоилась на столе между ним и Армитажем. Принц Изольдер дернул губой, глядя в холодные серо-голубые в свете зимнего солнца глаза священника и раздражаясь еще больше. Принц недолюбливал ни вечно спокойного и снисходительно всем улыбающегося Армитажа, ни яростного и взрывного Кайло, но с двумя цепными псами своего самого могущественного союзника – пресвятого отца Сноука – приходилось считаться. Изольдер рвался в бой, готов был без разбора бомбить и жечь все города, заводы и деревни на своем пути. Его бы вполне устроила выжженная пустыня на месте Республики. О, он бы придумал, как отстроить все заново, но Сноук поддержал его с тем условием, что разрушено, по возможности, будет лишь малая часть. Иногда Изольдеру начинало казаться, что он вот-вот, да и переиграет старика, но облаченный в рясу хитрец в итоге оказывался на два, а то и на три шага впереди него. Цели Сноука не всегда совпадали с целями Хейпанского наследного принца и не на все угрозы, которые видел Изольдер, Сноук желал реагировать. Изольдер злился, что пресвятого отца куда больше интересует Скайуокер, чем партизаны в районе Салласта. Проклятый Сноук и его шавки! Стоило Изольдеру лишь подумать это, как Кайло Рен вскинул на него свои черные глаза и притворно мягким голосом пробасил: - Я не ваш пес, принц, и не вам посылать моих рыцарей на смерть. Иногда Изольдеру казалось, что Рен умеет читать мысли. От этого становилось жутко. - Дорогой мой, Рэн, я нэ собираюс посылат ныкого на смэрть, но этот Кудрйашка… - Кто? - Так прозвали дивэрсанта наши агэнты. – принц устало потер глаза. – Они утвэрждают, что у нэго темныэ кудрявыэ волосы. Кайло и Армитаж напряженно переглянулись. - Я займусь Салластом, если на то будет воля пресвятого отца. – Рен поднялся с места и потянул затянутые в черные перчатки руки к шлему. - Займитэсь! Будтэ лубэзны. – проворчал Изольдер. - На все Воля Господа. Аминь. Хакс покинул кабинет принца следом за Реном, который тяжелой поступью спешно пересекал один коридор за другим, вышел во внутренний двор и направился к гаражам. Капитан Фазма и ее помощник (лейтенант Дофельд Митака) ожидали Кайло и Армитажа в массивном, бронированном грузовике. - Интересно, может ли добыча ускользнуть из лап Кайло Рена? – тихо, будто обращаясь сам к себе, пробубнил Армитаж, пока они пересекали пустой двор. - Призраки не имеют тел, а туман, как известно, просачивается сквозь пальцы. – глухой бас спрятанного за маской голоса заставил Хакса поежиться. - Если только Призрак не обретет материальность. Кайло сбился с шага и яростно ругнулся. *** - О, крошка, ты такайа сладкайа дэвочка! Начальник охраны «Дантуина» тяжело дышал, прижавшись разгоряченным лбом к оголенной спине своей республиканской любовницы. Сильные, покрытые густыми черными волосами руки крепко сжимали округлые бедра девушки, что изогнулась под ним дугой. Рикс Диллан вбивался в нее самозабвенно, гулко ударяясь бедрами о бедра, с его языка срывались ругательства, он пыхтел, а с нижней губы скатилась струйка слюны на лопатку Кайдел. - Блйа… ах, йэбат! Сука… хорошая моя, дэвочка, да… Темп увеличивался, Кайдел с силой сжала в кулаках краешек подушки, зная, что потерпеть осталось еще чуть-чуть. Как обычно с громогласным рыком, вцепляясь кривыми зубами ей в плечо, он кончил, вынимая пульсирующий член в самый последний момент и разбрызгивая сперму по крепким ягодицам Конникс. Однажды я его пристрелю… или зарежу. Или просто оторву ему член. Да, так тоже будет нормально. Пальцы, до синяков сжимавшие плоть, переместились выше. Он огладил низ ее спины, вернулся к бедрам и провел руками по ногам до самых коленок. Хейпанец удовлетворенно причмокнул влажными губами, наблюдая за струйками своего семени, капельками стекающего с ее задницы. Он облизнул два пальца правой руки и провел вдоль ее мягких складочек. Кайдел застонала, отлично зная, что следует отреагировать на эту ласку. - Мягкайа, сочнайа… Он вставил пальцы в ее плоть, медленно вынул, снова вставил обратно. Наклонился и провел языком там, где только что были пальцы, лизал, посасывал, играл с набухшими губками и клитором. Если крепко зажмуриться и представить на его месте другого – в общем-то терпимо. Но Кайдел знала, что этого делать нельзя. Она могла слишком сильно увязнуть в своих фантазиях и нечаянно выкрикнуть имя мужчины, за которого Конникс готова была душу продать, не то чтобы тело. Вряд ли хейпанскому офицеру пришлось бы по вкусу, если бы она назвала его Дэмероном. Она стонала и ерзала, действительно, отчаянно пытаясь получить хотя бы каплю удовольствия, а не только лишь приступы отвращения и жгучей ненависти к себе самой. - Ах! Она протяжно закричала, будто бы сжимаясь и через секунду расслабляясь. Диллан гордый собой хохотнул и звонко шлепнул ее по заднице. - У мэня на тэбя стоит колом блйать, ты эбать, какая охуэнная! Блять! Придется еще раз… Кайдел перевернулась на спину и выдавила из себя улыбку, наблюдая, как Рикс левой рукой активно дергает себя за снова твердый член, а пальцы правой руки яростно облизывает. - Вкуснайа! Ох, выэбу тэбя, как козочку! И ведь выебет, сука! Ну, ничего, ничего… зато заснет крепко и быстро. А запереть верхний ящик стола мудозвон блядский забыл. Наконец-то я передам По чертежи здания и расписание дежурств. Диллан закинул ноги Кайден себе на плечи и один движением резко и глубоко погрузился в нее снова. Ладно, хоть второй раз за вечер уже не было больно. Конникс картинно закусывала губы и мяла ладонями груди, зажимала между пальцев крепкие соски и молилась, чтобы весь этот кошмар побыстрее закончился. Час спустя Кайдел на цыпочках покинула постель и, бесшумно вскрыла верхний ящик письменного стола. У нее была отличная память на имена и числа, поэтому распорядок дежурств базы «Дантуин» она выучила наизусть довольно-таки быстро. Проблема была с картой и чертежами. Украсть ее было бы просто самоубийственным поступком. Кайдел пришлось рискнуть, она выудила из толстой папки парочку чистых листов, взяла карандаш и, постоянно кидая нервные взгляды на спящего Диллана перерисовала самые важные для Сопротивления чертежи, отчаянно надеясь, что этого хватит. Она не особенно долго раздумывала над тем, как теперь ей вынести чертежи. Кайдел плотно сложила и скрутила бумагу, затем обернула ее марлевым бинтом со всей сторон и… спрятала туда, где ее точно обыскивать не будут. Утром, утомившийся ночными утехами хейпанец был безгранично рад ее языку и губам на его плоти, а сам же, пробурчав «Нэт врэмени на твои прэлести, но вэчером я тэбя так отработаю, ух!» засобирался на службу, выпроваживая Конникс. На выходе из хейпанского квартала маленького рабочего городка, Кайдел обыскали полицаи, долго ощупывая ноющую грудь, хватали за задницу, а одни из них даже потребовал поцелуй. Кайдел гаденько улыбнулась, притянула мужика за ворот и поцеловала, запуская ему в рот язык. Мужик понятия не имел, что всего десять минут назад этот самый язык вылизывал головку члена Рикса Диллана. Зато знала Кайдел. - Сосется эта бабенка заебись! Самодовольно протянул полицай, а его товарищи громогласно заржали. - Дурак! Это же подстилка Диллана. Не раскатывай губу, епта. Кайдел бодрым шагом прошла два квартала до малоприметной обувной мастерской. Она быстро прошла в задние комнаты, забежала к свою коморку, быстро извлекла скопированные чертежи и перепрятала их под третью от окна половицу. После этого Кайдел вернулась в цех и принялась за работу – склеивала подошвы, да подбивала каблуки на сапогах. Здесь ее знали, как сироту из сгоревшей деревушки и называли Дэлайлой. Под покровом ночи По Дэмерон влез в открытое окно подсобки и, зажав в зубах маленький фонарик, без труда извлек из тайника важные сведения. Тот, кого прозвали Кудряшкой и называли одни из Призраков Салласта самодовольно улыбался. - Вот теперь злоебучие суки у нас попляшут. Молодец Кайдел! Умничка! – пробормотал себе под нос Дэмерон, покидая каморку тем же путем, что и пришел. В здании напротив скрытые в тени мужчина и женщина в черных одеждах неотрывно следили за силуэтом удаляющегося По. Тэй Амадей Рен перебирал в руках несколько бумажных листов. Сидящая рядом с ним Айла Мирра Рен нервно выдохнула. - Прекрати! – зашипела она. – Ты их все изомнёшь! Я два часа перерисовывала каракули, которые начертила эта девка! Я уже молчу о том, где побывали оригинальные бумажки. Тэй, который за годы уже почти привык, когда его называли новым именем Амадей, едва не рассмеялся, притворяясь, что закашлялся. Айла, что теперь звалась Миррой, угрюмо фыркнула. - Смешно ему. А мне вот нет. - Сочувствуешь этой Дэлайле? Или как там ее… Кайдел. - Может, и сочувствую. Вам, мужикам, не понять. – злобно сверкнула глазами молодая женщина. – Вот представь, если бы я так же… - Нет! – тон Тэя мгновенно сменился. – Я бы… не знаю. - Вот и я том же. - Ладно. – выдохнул Тэй и тяжело поднялся на ноги. – Идем, магистру не терпится узнать, что мы нашли. - Как думаешь, что он будет делать? – несмело спросила мужчину Айла. - То же самое, что и всегда. – Ответил он. – То, что необходимо. Полумесяц таял, небо светлело и окрашивалось серым и лиловым. Холодное зимнее солнце медленно взошло над оккупированными землями Салласта.