***
Лиза сладко дремала, ощущая покой и комфорт. Если в жизни и есть драгоценные мгновения, то это точно один из них. Она без сомнения отдала бы многое, лишь бы растянуть время этой ночи и побыть с Вайетом, как можно дольше. Полежать с ним в тишине и спокойствии, прикоснуться к нему, ощутить теплоту его тела. Притом настоящую — живую теплоту, а не колющий холод вперемежку с жаром адского пекла, что исходил от... Где-то в коридоре раздался звук закрывающейся двери. Это пробудило девушку от сна, заставив её раскрыть слипшиеся глаза и осмотреться. За окном было всё ещё темно, разве что полная луна освещала улицу матовым светом, позволяя разглядеть хоть что-то. Не понимая, что именно она услышала, или ей это приснилось, Лиза некоторое время сидела в постели, притом вяло, слегка покачиваясь, как бы в полусне, а затем, чутка придя себя, захотела узнать который сейчас час. Для этого она полезла рукой в прикроватную тумбочку, где нащупала свой телефон и, нажав на него, взглянула на вспыхнувший экран, увидев там: «4:17». "Блин, рановато, надо бы ещё поспать..." — подумала девушка и, схватившись за край одеяла, потянула его на себя, снова желая улечься на кровать. Но повторный звук, на сей раз чьих-то подступающих шагов, прошуршавших за дверью, окончательно вывел Элизабет из сна. Её сердце заколотилось, дыхание замерло, а зрачки в распахнутых глазах сократились до крошечной точки. Знакомое ощущение из прошлого вновь дало о себе знать. Резко вскочив с постели, она сразу же зыркнула на неё, всем сердцем желая увидеть спящего парня, но нет... самые страшные опасения подтвердились. Вайета там не было. — Чёрт... — только и успела сцедить она сквозь зубы, как вдруг, некогда закрытая дверь в спальню, медленно, и со скрипом отворилась. Повернувшись лицом к ней, Лизу обуяла дрожь. Открытый дверной проём был неестественно накренён в бок, а за ним, виднелся длинный ведущий в беспросветную тьму тоннель, за которым отчётливо доносились жуткие, потусторонние стоны, больше напоминающие плач младенца. Начав отрицательно качать головой, в знак того, что не собирается туда идти, она, наоборот, попятилась назад, но, то ли комната вращнулась вокруг неё, то ли она сама это неосознанно сделала, но каким-то невероятным образом, её последний шаг пересёк порог того самого зловещего дверного проёма, от которого она так рвалась уйти. Ну а пресловутая дверь спальни, вслед за этим, тотчас захлопнулась, замуровав за собой незадачливую пленницу. — Нет! Нет Не-е-е-т!!! Осознавая, что вновь очутилась в кошмаре, прямо как тогда, когда к ней поздней ночью заглянула Мелинда, Лиза запаниковала и стала стучать кулаками по закрывшейся двери, тщетно пытаясь пробиться через неё. Разумеется это не помогло. Отпрянув назад, хотя скорее отпрыгнув, она стала нервно озираться, но окромя мрачного тоннеля с тёмно-серыми обоями, тянущегося в чёрную пустоту, не увидела ровным счётом ничего. Ни других дверей, ни картин, ни прочих украшений, только старые выцветшие обои и знобящаяся кладбищенская темнота, в недрах которой жалобно плакал чей-то ребёнок. "Проклятье... я ведь не рехнулась, это не галлюцинации!" — мысленно убеждала она себя, всматриваясь в представшую перед её глазами жуткую картину. Всё это действительно есть, здесь и сейчас, всё это взаправду! А ведь ещё совсем недавно, вернувшись к Вайету и зажив с ним относительно мирно, без ссор и недопонимания, Лиза всерьёз решила, что все пережитые ей кошмары и видения, были простой иллюзией — следствием ей пошатнувшегося от стресса рассудка. Но сейчас, когда с ней всё в порядке, когда она счастлива и живёт в любви со своим парнем, ни о каких галлюцинациях не может быть и речи. Кто-то её целенаправленно мучает и запугивает, погружает в кошмар, хочет свести с ума и угробить. Что же это, если не происки нечистой силы? После раскрытия это шокирующей правды, Лиза озябла, побледнела, по её спине пробежали мурашки, а голову пронзила мигрень. Не зная куда ей деваться, она приложила ладонь ко лбу и инстинктивно отступила назад, случайно упёршись в стену... на свою беду. Находясь там, она почувствовала, как чьи-то ледяные пальцы (неужто ли вылезшие из той самой стены?) дотронулись до её спины и плеча. Сердце оцепеневшей девушки чуть не вырвалось из грудной клетки, но это и рядом не лежало с тем, что последовало за этим: — Изменница... Кто-то страшный и зловещий, чья безобразная морда оказалось сбоку от лица Лизы, прошипел ей эти слова в самое ухо. Ужас захлестнул Элизабет с головы до пят! Прямо как в ту самую ночь! Исторгнув истошный крик, она вырвалась из хватки неведомого монстра, и помчалась вдоль протяжённого мрачного тоннеля, в самую его кромешную глубь. Она бежала вслепую, не имея ни малейшего понятия куда её приведёт эта тропа, но ей было всё равно. Главное убежать от чудовища, как можно дальше. Промчавшись около ста метров, запыхавшаяся девушка узрела впереди себя выступающую стену и поворот направо. Не думая ни о чём, она свернула туда и побежала по новому тоннелю, продолжая слышать жалобный плач младенца, что с каждым шагом становился всё громче, ближе и отчётливее. А меж тем, всеобъемлющая чернота постепенно сгущалась, затемняя даже самые редкие участки коридорных обоев. Лиза желала проснуться, молилась об этом, но никто не пришёл ей на помощь. А что ещё хуже, позади неё слышалось приближение чего-то неведомого — звук затяжного дыхания и нарастающих шагов, что неумолимо её преследовали. — ПОМОГИТЕ!!! — кричала она, надрывая глотку. — ВАЙЕТ!!! К сожалению он не пришёл... как и в прошлый раз. Ввиду усталости от долгого бега, ноги девушки страшно болели, в груди не хватало воздуха, но она не могла позволить себе остановиться. Встречая на пути новые повороты и развилки тоннеля, она рефлекторно заворачивала за угол, то в одном месте, то спустя время в другом, и так пока не осознала, что очутилась в бесконечном лабиринте, где нет ни начала, ни конца. И дабы всё соответствовало канонам, за ней по пятам шёл какой-то монстр, должно быть минотавр, не иначе. Практически потеряв надежду на спасение, измученная Лиза уже готовилась рухнуть наземь, как вдруг, совсем неподалёку заметила свет в конце кромешного тоннеля, из которого громче всё доносился младенческие вопли. Это одновременно испугало и придало ей сил, открыв второе дыхание. Превозмогая себя, она ватными ногами поковыляла к источнику света, держась за сердце и тяжело отдыхиваясь. Её уже не особо волновало то, где она окажется и кого встретит, главное, ей хотелось поскорее покинуть этот проклятый лабиринт. Рассекающее тьму свечение становилось всё ближе, ушные перепонки разрывались от детского плача, но, как и прежде, Лиза не сдавалась. Чуть ли не рыдая от изнеможения, она подступала к своей цели шаг за шагом, и вскоре достигла желаемого. Подбежав к заветному светящемуся во мраке проходу, она в прыжке нырнула туда, оставив преследующего её монстра позади.***
С закрытыми глазами и опущенной головой, Лиза неподвижно стояла в полном одиночестве. Но где? Хороший вопрос. Поначалу казалось, что она пребывает в каком-то белом пространстве, лишённом даже намёка на что-то материальное, но затем, когда девушка приоткрыла бирюзовые очи, начав выходить из состояния транса, то белизна перед её замутнённым взором потихоньку угасла и рассеялась. Теперь всё было отчётливо видно, но при этом, не менее тревожно. Как следует проморгавшись и приложив руку к больной голове, Лиза внимательно осмотрела место в котором оказалась и после некоторых сомнений и отрицаний, признала увиденную перед глазами правду. Помещение, схожее с небольшим залом, было завалено каким-то хламом. Старые обои давно обветшали, и в некоторые местах пошли рябью. Занавески на окнах порвались, синюю обивку дивана покрывали сколы, на серванте лежал слой пыли, а на грязном столе валялись множество пустых пивных бутылок и тарелок с завонявшейся недоеденной пищей. Ошибки быть не могло. Прямо сейчас, в эту самую минуту, будь увиденное кошмарным сном или иного рода видением, но Лиза находилась в своей старой квартире в рыбацкой пристани, когда жила вместе с... — Лиза, ты дома? — раздавшийся голос резанул по ушам девушки самым болезненным образом. — Папа пришёл. Ощутив пробирающий в самое нутро знакомый страх, тот самый, из детства, что до сих пор не выветрился из памяти, Лиза обернулась на зов и... узрела того, кого никогда не желала вновь увидеть. Сутулый, жилистый, короткостриженый мужчина среднего роста и возраста, с неухоженной щетиной на одутловатом лице, порозовевшим от алкоголя носом, и одетый в дырявую майку-безрукавку со спортивными штанами, вошёл в комнату в неторопливой походке и бросил оценивающий взгляд на свою дочь. Это было хуже и отвратительней любого чудовища. Чувство отрицания и непримиримого протеста мигом нахлынули на Лизу, ввергнув её в состояние жутчайшей тревоги и смятения. — Этого не может быть... — тихо проговорила она, отведя взгляд в сторону. Игнорируя её, Палмер Лейн медленно приблизился к дочери и сказал: — Очень рад тебя видеть, милая, — его томный, противный, и тягучий тембр, вызывал рвотные позывы, не говоря уже об исходящей изо рта вони с перегаром. — Ну же, иди поздоровайся. — Не хочу, — мотнула Лиза головой и повернулась к нему спиной. Но Палмер не принял её отказа. — Нет, хочешь... — подошёл он к дочери почти вплотную и проникновенно прошептал: — Я ведь снова единственный мужчина в твоей жизни. — Что? — с холодной пустотой в груди выдохнула Лиза. — Неужто ли забыла? — мерзко улыбнувшись, Палмер всё подробно разжевал: — С тех пор, как твой бывший муженёк тебя бросил и оставил не с чем, ты приплелась ко мне на коленях, просить прощения, и я, будучи великодушным, принял тебя обратно, моя глупая, блудная дочурка, хе-хе-хе... — гадко хихикнул он. — Надеюсь хоть теперь-то ты усвоила, что кроме меня, ты никому больше нахрен не нужна. Внутри стало невыносимо пусто и печально. Боль была не физической, а душевной. Эти ужасные слова, когда-то сказанные им в прошлом, снова ударили по самооценке Лизы, заставив прослезиться от горя. Она вновь вспомнила о своём страхе перед разоблачением. Она вспомнила о том, какую ошибку совершила и чего опасается, если Вайет узнает об этом. С накатившим чувством полного отчаяния, она обхватила себя руками и удручённо опустила голову. — Ну-ну, деточка, не надо унывать, — утешил он её в кривой усмешке. — Лучше сделай папе сладко... — и нежно коснулся ладонью её оголённого плечика. — Никто не узнает, — добавил он, вдыхая аромат её волос. Это стало последней каплей. Испытав крайнюю степень отвращения и омерзения, Лиза резко одёрнулась и сбросила с себя лапы своего "отца", после чего рывком повернулась к нему лицом и воскликнула: — Хватит этого спектакля! Ты не мой отец!!! Скривившись в похотливой усмешке, Палмер глумливо откомментировал: — Такая же упрямица, как и мать, но ничего, я это исправлю, — и снова потянул к ней пятерню. Перед ошарашенными глазами девушки разом пронеслись самые жуткие и невыносимые фрагменты прошлого, забыть которые было невозможно при всём желании. Её незажившая душевная рана вновь открылась и завыла нестерпимой болью. — Ненавижу!!! — сорвалась она и, подобрав с находящегося рядом журнального стола старую настольную металлическую лампу, со всей дури шандарахнула ей по лицу папаши. В сопровождении громкого треска от разбившейся лампочки, тот чертыхнулся и тотчас рухнул наземь, но не успел и опомниться, как стал получать всё той же лампой новые удары по спине, шее, и затылку. — Будь ты проклят!!! — кричала Элизабет, вся в слезах, продолжая нещадно колошматить отца уже погнувшейся лампой, выплёскивая всю накопленную за жизнь злость и обиду. — Чем бы ты ни был, сгинь!!! Убирайся!!! Закончив десятым по счёту ударом, отошедшая от приступа ярости Лиза сразу же увидела неподвижно лежащее на полу тело ненавистного "отца". Не зная жив он или нет, её первой мыслью было лупануть по нему ещё несколько раз, чтобы прикончить наверняка, но... она не смогла. Отшвырнув от себя чёртову лампу, Лиза попятилась назад, пока не уперлась спиной о стенку и не съехала на ней на пол. Замученная и изнурённая, она приложила ладони к лицу и стала тихонько всхлипывать, уж слишком велик был навалившийся на неё стресс. К сожалению... на этом её страдания не окончились. Совершенно внезапно кратковременную тишину прорезал младенческий вопль — тот самый, что она слышала, когда слепо металась по кромешному лабиринту. Обернувшись на звук, она обнаружила в дальнем конце комнаты старую, скорее даже ветхую люльку, чья древесина давно сгнила и покрылась коррозией. — Ну вот, смотри, что ты наделала, — с едким укором донеслось от избитого Палмера, что слегка приподнялся и вытер кровь с губы. — Разбудила наше дитя... Ужас парализовал Лизу. Дитя? Чьё дитя? Её... И его? Что? С замершим от тревоги сердцем, она встала на ноги и осторожным шагом прошла через весь зал, покуда не остановилась возле той самой колыбели, откуда слышался детский плач, и не заглянула туда... на свою беду. Самые её страшные и чудовищные опасения предстали перед ней во всей красе; отойдя назад от отвращения, вытаращив глаза и открыв рот, она испустила вопль — столь громкий и пронзительный, что заглушила им жалобные крики безобразного существа, лежащего в грязной, замызганной пелёнке. Лишь отдалённо схожий с человеческим младенцем, он скорее напоминал сколького, полуслепого и лишённого шерсти детёныша обезьяны, с неестественно большой, лысой и деформированной головой, как при гидроцефалии. Перекошенные глаза чуть ли не выкатывались из орбит, крошечный нос был приплюснут, на жалком тельце с впалой грудью торчали рёбра, нервно подрагивающие конечности казались слегка удлинёнными и какими-то кривыми, а по болезненно-тонкой и розоватой коже проступало множество кровеносных сосудов, как у недоношенных детей при рождении. — О БОЖЕ!!! — надрывно вылетело из уст шокированной Лизы, что воочию созерцала мерзкий и противоестественный результат союза со своим собственным отцом. — НЕТ! — мотнула она головой. — ТОЛЬКО НЕ ЭТО! ЗА ЧТО?! Плотно закрыв взмокшие от слёз глаза, девушка горько зарыдала и вцепилась руками за лицо. Казалось, что ничто уже не может ей помочь. Увиденные образы подорвали её и без того искорёженную психику, доведя до ручки. Возврата к здравомыслию быть уже не может. — Чего нос воротишь, милая? — меж тем злорадствовал её "отец", сидя на полу с подогнутыми перед собой коленями — Неужели и сынульку родного не признала? — его томный и хриплый голос опустился, превратившись в шипение. — Своего любимого и долгожданного, которым я тебя наградил. Ведь ты его так отчаянно жаждала, — поведя рукой в сторону уродца в люльке, мужчина подвёл итог: — Вот он — твоя кровинка, люби же его, покажи, как ты у нас добрая и ласковая мамочка. Пролив достаточно слёз и, казалось бы, доведя свою психику до полного истощения, Элизабет уже готовилась сдаться и замолить о пощаде, сказать, что выполнит что угодно, лишь бы нечистые силы оставили её в покое, но... вместо этого, вместо привычного чувства первобытного страха, она вновь ощутила гнев и злобу. Не только на мучившего её незримого врага, но и на саму себя. На свою слабость и беспомощность. Ей... ей надоело бояться. Быть трусихой, вечно ищущей защиты у кого-то более сильного. С этим пора что-то делать и немедленно. Воспряв духом и уняв раздирающую её изнутри меланхолию, Лиза раскрыла заплаканные глаза, смахнула с них слёзы, потом нахмурилась, плотно стиснула губы и сжала кулаки. Отвернувшись от визжащего выродка, она исподлобья уставилась на якобы своего отца и суровым тоном произнесла: — Хватит! Я не куплюсь на это, — сделав уверенный шаг вперёд и всецело осознав происходящее, Элизабет вспомнила всё пережитое с момента заселения в квартиру Вайета и, набравшись храбрости, выложила единственно верную неоспоримую истину: — Довольно лжи и масок, я знаю, что это ты! Сбрось личину и покажи себя... Джулия! Всё перманентно стихло, в том числе и плач уродливого младенца. Окинув разоблачившую его девчонку пристальным взором, "Палмер Лейн" ехидно ухмыльнулся, а его глаза засветились нефритом. — Браво, подруга! — прошелестел он женским голосом, поднялся с пола и саркастично похлопал в ладоши. — Браво! И в ту же секунду всё в одночасье пропало.***
Только лишь моргнув глазом, Лиза вдруг поняла, что снова очутилась в своей квартире и в своей спальне, прямо у изножья кровати на которой спал Вайет, укутавшись в одеяло. За окном практически светало, через форточку в комнату проникал предрассветный холодок, а пастельного цвета шторы слегка колыхались. Осмысливая произошедшее, она с опаской оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что действительно дома, а чуть позже... вновь услышала знакомый зловеще-шелестящий голос: — Отдам тебе должное, Лиза, ты растёшь над собой. Я и подумать не могла, что ты прозреешь так скоро. Глаза Элизабет вновь суетно забегали по комнате, и к несчастью, нашли того, кого совсем не желали. С левой стороны изголовья кровати, прямо над безмятежно спящим парнем, возвышалась высокая статная женщина с царственной осанкой, нефритовыми глазами и пышной копной карминово-красных вьющихся волос, облачённая в тёмно-бордовое вечернее платье из шёлка, чей подол тянулся за ней по полу. — Боюсь ты слишком меня недооцениваешь, — решительно бросила она в неё. — Возможно, — легкомысленно пожала Джулия плечами. — Просто я в своё время достаточно налюбовалась на одну хрупкую, кроткую и пугливую пташку, вот и сложилось определённое впечатление. Глядя на эту мерзавку, ту самую, что является неоспоримой виновницей всех её бед, Лизу осознала, что настал час икс. Теперь её уже ничто не сдерживало. Она намеревалась прямо сейчас докопаться до истины и узнать всё из первых уст. — Значит всё это время меня изводила ты?.. Ты насылала на меня кошмары и мучила? — праведный гнев так и пылал внутри неё. — Зачем? Зачем тебе это нужно? Кто ты, чёрт тебя дери? Слегка опустив на глаза веки и шире оттянув уголки рта, Джулия ответила загадкой: — Уже забыла моё имя? Лиза хотела было что-то вставить, но тут... её посетила ужасающая мысль. Она вспомнила вчерашний день, когда случайно встретилась с Джулией в городской галереи, и вместе с ней обсуждала нарисованного на картине мифического персонажа, чья внешность уже тогда показалась ей знакомой. — Так это ты! — округлившиеся глаза Лизы полезли на лоб. — Ты... — затаила она дыхание. — Лилит? — К вашим услугам, — подтвердила та, склонив голову в фальшиво-учтивой манере. До сих пор не придя в себя после подобного откровения, Лиза сглотнула ком в горле и приоткрыла рот, дабы что-то по этому поводу сказать, но не смогла. Язык будто отнялся, и это немудрено. Не каждый день осознаёшь, что демоны, мистика, и прочие сверхъестественные явления существуют. Но, что ещё хуже, именно сейчас, приняв эту ошеломляющую правду, она задумалась над самым страшным событием своего прошлого, с которого её жизнь пошла под откос. Неужели хоть теперь на него прольётся свет? — Я знаю о чём ты сейчас думаешь! — холодный голос послышался где-то вдалеке. Лиза тотчас вышла из глубоких раздумий и огорошено уставилась на Джулию, чья коварная ухмылка по-прежнему блистали на её надменном лице. — Что ж, однозначного ответа не скажу, хочу оставить некую таинственность, но, в своих опасениях ты права, — качнула она головой. — В ту самую ночь, ты могла быть беременной, ну а я могла быть той, из-за кого ты ею перестала быть. Этого было достаточно, и даже с лихвой. Все прошлые позывы гнева не шли ни в какое сравнение с тем, что Элизабет испытывала сейчас. Внутри неё разгорелся пожар, настоящее адское пекло! Ощущая на себе этот жар и непреодолимую пелену ярости, застившую ей глаза, Лиза схватила с рядом стоящего косметического столика ножницы и, крепко их сжав, рванула вперёд и со всей силы всадила в горло мерзкой гадины. Сделав это, обезумевшая от жажды мести девушка уже намеревалась вынуть оружие из её шеи и ударить по ней ещё ни один раз... Но в последний момент остановилась. Кратковременное наваждение спало, и к Лизе вернулось ясность мыслей. Всё что для этого потребовалось, это получше рассмотреть результат своих деяний, а именно брызнувшую из чужого вспоротого горла кровь, что обжигающе-горячей струйкой полилась по её ладони и заляпала белую ночнушку. Прерывисто задышав от столь сильного потрясения, Лиза резко одёрнула руку и отряхнула, оставив при этом сами окровавленные ножницы торчать в шее своей ненавистной соперницы. Та, даже не сдвинувшись с места, полностью игнорировала своё несовместимое с жизнью ранение. Приподняв в руку, она прикоснулась к рукояткам ножниц и плавным движением вытащила их из своего горла, после чего разжала пальцы, дав инструменту упасть на пол. А что до её колотой раны, то спустя какую-то пару мгновений она заросла здоровой плотью, а вся вытекшая оттуда кровь пропала, будто её и не было. — А теперь представь себе, что было бы, убей ты меня? — вкрадчиво обмолвилась Джулия. — Смог бы твой женишок и дальше жить с убийцей в своём доме? — Я бы ему всё рассказала, — ответила Лиза. — И что бы ты ему рассказала? — саркастично парировала верховная демоница. — Что в бреду убила соседку по дому, потому что она якобы насылала на тебя кошмары и устроила выкидыш во сне? Звучит не слишком правдоподобно, — с улыбкой помотала она головой, а затем, перейдя на более непринужденный и располагающий тон, продолжила: — А знаешь, подруга, с другой стороны, ты стала меня радовать. В тебе прячется столько внутренней тьмы, столько гнева и ненависти, с таким потенциалом ты могла бы достичь больших высот в определённых кругах. Очень жаль, что светлое начало преобладает над тобой... в отличие от него, — и кивнула на спящего Вайета. — Что? — не поняла Лиза. — Вайет Холливел совсем не тот славный парень с немного трудным характером, которым ты его считаешь! — заявила Джулия, расширив свои нефритовые очи. — Он — зло, порождённый ещё большим злом! И то, как ты пытаешься привить ему человеческую мораль, ломает и калечит его исконную тёмную природу. Он никогда по-настоящему не станет тем, кем ты хочешь его видеть. Ты принесёшь ему одно лишь горе и страдание, как впрочем и себе самой. Поэтому я прошу тебя в последний раз, оставь его в покое! — судя по настоятельному тону, это было скорее требование, чем просьба. — Ты ему не пара, не чета, ты ему вообще никто! Не мешай его величию и не путайся под ногами! Живи своей жизнью и останешься цела и невредима. Внимательно выслушав каждое брошенное в неё слово, Лиза хоть и задумалась над ними, однако, не спешила принимать их за чистую монету. Особенно после последних упрёков. — Я ему не чета, значит? — процедила девушка. — А ты выходит лучше? Ты — проклятая Богом детоубийца! Джулия же оставалась непреклонна. — Я — та, кто предназначена ему судьбой! Вместе с ним мы свершим великие дела, и никакая простушка вроде тебя, этому не помешает. — Ты лжёшь! — яро воскликнула Лиза, всем нутром протестуя против этой бессовестной лжи. — Кем бы ты ни была, я не отдам тебе Вайета! Он вовсе не злой, не такой, как ты! — ткнула она в неё пальцем, продолжая уверенно держать оборону. — Он тысячу раз может быть вспыльчивым и агрессивным, но в его груди бьётся доброе сердце, не способное на корысть, подлость и другие реальные злодеяния! Да чего уж там, даже эти незначительные минусы его характера стали пропадать, ведь он борется с ними, старается смягчить свою горячую натуру, и я ему верю, — уняв эмоции, девушка выдохнула через нос и тихонько прибавила: — Он искренен со мной. После этого утверждения, некоторое время царило безмолвие, своего рода передышка между жестоким сражением, а затем, как и следовало ожидать, оно возобновилось, даже ещё как! Сощурив нефритовые глаза, Джулия сначала снисходительно хмыкнула, а позже начала зловеще посмеиваться, демонстрируя собеседнице всё своё презренное к ней отношение. — Наивная лицемерная дура! — отчеканила она. — Вайет искренен с тобой ровно настолько, насколько и ты честна с ним. Или я не права? — своим намёком, великая демонесса угодила в самую точку. Ясно понимая, что она имеет в виду, Лиза виновато скукожилась и, потеряв значительную часть былой уверенности, спросила: — Что значит, он со мной не искренен? — То и значит, дорогая, — с наигранной вежливостью произнесла Джулия. — Ты всерьёз полагаешь, что между вами не осталось ни одной тайны и недоговорённости? Веря в свою позицию, Лиза уже приготовилась ответить твёрдым и упрямым "Да", но в последний момент... запнулась. Слова демоницы пошатнули её уверенность, пусть и с задержкой. И вот, растеряно глядя на монстра под личиной красноволосой девушки, Лиза не знала, что сказать, а только с чутка приоткрытым ртом что-то неразборчиво лепетала. Это пришлось для Джулии, как нельзя кстати. — Не надо ничего говорить, Лиза, дыши ровнее, — урезонила она её, говоря размеренно и спокойно. — Я знаю, что твои убеждения уже дали трещину, такие чувства от меня не скрыть. Поэтому давай не будем тратить время понапрасну, а займёмся действительно важными вещами. Например, что если я тебе скажу, что не так давно ты узнала секрет своего суженного, но, такой расклад ему не пришёлся по душе, и потому он это исправил, попросив кое-кого стереть тебе память. Лиза ещё больше опешила от такого заявления. Что? Попросил стереть память? Это как? В смысле? — Что значит попросил стереть память? — слабо пролепетала она. — Именно это я тебе сейчас и покажу, — охотно ответила Джулия и плавно пошагала к смятённой девушке. — Не подходи! — запаниковала та, выставив раскрытую ладонь ей навстречу и опять инстинктивно попятившись назад... но недалеко. Мгновение спустя Лиза ощутила просочившийся в её жилы холод, и тотчас осознала, что не может двинуть ни одной частью тела. Застыв в оцепенении, практически превратившись в живую статую с грациозно вытянутой рукой, ей пришлось молчаливо и беспомощно наблюдать на приближающуюся мегеру, чья физиономия с каждым шагом становилась всё более зловещей. — Вот так бы сразу, — довольно пропела она, подойдя к ней почти впритык и подняв вверх указательный палец, что вспыхнул яркими лилово-красными языками пламени. — А теперь, пора тебе напомнить о том, что ты позабыла! — и сразу же, без лишней тягомотины, коснулась этим пальцем лба своей конкурентки. Почувствовав прикосновение раскалённого пальца, Элизабет могла поклясться, что ощутила на себе всю мировую боль. Паралич мгновенно её отпустил, и вследствие, она истошно завизжала, не без основания считая, что её голова вот-вот разлетится на куски. Однако эти муки продлились совсем недолго, около пяти секунд, после чего они отступили, мысленный хаос прошёл, и всё нормализовалось... и даже больше! Сама того не ведая, Лиза вспомнила свой позавчерашний поход в дом Олдриджей, а точнее, момент с посиделками за столом, когда она с Вайетом и Амандой ждали возвращения Томми из школы. Но если ещё минуту назад, она ничего особенного в этом отрезке своей жизни вспомнить не могла (ну сидели они там за столом и ужинали, что такого?), то теперь... её осенило прозрение! Она вспомнила, как в зале появился страшного вида незнакомец, вовсе не похожий на человека, и кинул в них сгустком огня. Далее прогремел взрыв, всё перевернулось вверх дном, Вайет налетел на неё, вдавил в пол и закрыл своим телом. В эти минуты Лиза ничего не видела, а только слышала звуки потасовки, где вскользь упоминался какой-то Избранный и Экскалибур. Когда же она пришла в себя после шока, то помимо полного бедлама, увидела своего парня с окровавленным мечом в руке и потребовала у него объяснений. А дальше показалась Аманда, тянущая к ней руку... и наступил провал — белое пятно в памяти! В этом промежутке времени она ничего не помнила, только то, что позже, вновь оказалась за заставленным угощениями столом, вместе с хозяйкой дома и своим женихом, будто произошедшего со всеми ними инцидента никогда не было, словно он являлся сном или каким-то иллюзорным видением... Но не теперь. Сейчас Лиза всё вспомнила! Это был не сон и не иллюзия, это происходило на самом деле! Окончательно поборов окоченение (после того, как Джулия убрала с её лба горящий палец) она содрогнулась, стала тяжело дышать и, направив на демоницу взбудораженный взгляд, шатко обронила: — Не может быть... — Очень даже может, — настояла та. Но Лиза не хотела в это верить. — Вайет не мог так поступить, он доверяет мне, он... — замялась она, неловко подбирая слова, но затем, отбросив второстепенное, задала куда более интригующий вопрос: — Кто он? Хитрая ухмылка так и не покинула губ Джулии. — На данный момент — никто. Столь же слабый и немощный, как и ты. Как и все прочие люди. Но какую-то пару недель назад, всё было не так. Раньше он представлял собой намного более высшее существо, чем простой человек, которым притворялся. Да и не только он: вся его семья такая, от родителей, до братьев и сестёр. И даже твой ненаглядный малыш Томми со своей бабушкой, далеки от простых смертных вроде тебя, — пренебрежительно выцедив, Джулия выпрямилась, расправила плечи и гордо продолжила: — Поэтому ты не сможешь стать одной из них! Поэтому не заживёшь с ними на равных! Ты для них чужая, лишняя, и ненужная, как балласт. Они никогда тебе полноценно не доверяли и не считали частью семьи, иначе давно бы поведали свои тайны, особенно Вайет. Он врал тебе с самой первой встречи. Ты ему была нужна не более, чем игрушка для любовных утех. Он тебя использовал, безмозглая ты идиотка. А сейчас, лишившись всего, чем обладал, ему уже нет смысла что-то рассказывать. Ты для него просто маленький бонус, для утешения. Ничего подобного Лиза и представить не могла. Вайет — не человек? И вся его семья? И даже Томми с Амандой? Кто же тогда они такие? Мутанты? Пришельцы? Волшебники? Что вообще происходит? Что за абсурд? — Нет! — отрицательно замотала она головой. — Нет, это ложь! — Как бы ни так! — отрезала демоница. — Впервые за четыре года, ты услышала правду! Все кто тебя ныне окружают, в том числе и я, уже давно превзошли жалкое первобытное человеческое естество, к которому ты упорно тянешь Вайета, заслуживающего куда большего, чем заурядная семейная жизнь с простой смертной вроде тебя. И тем не менее, ты тоже имеешь право на личное женское счастье о котором мечтаешь, вот только найти его ты должна не здесь, и точно не с ним! — ткнула она в спящего парня пальцем. — Отыщи любовь в ином месте, обрети её с другим юношей, что будет равен тебе. Не путайся у нас под ногами и не тяни на дно того, кому суждено править всем человеческим родом. Он всё ещё может вернуть утраченное, но только не с тобой! Стоя на месте с сутулой спиной и смотря на собеседницу опустошённым взором, Лиза не могла прийти в себя. Объём полученной информации просто не удерживался у неё в голове. Она не могла разобрать, что в этом правда, а что нет, где буквальное значение, а где фигуральное, и есть ли там такое вообще. В итоге, уцепившись за последнее услышанное требование, Элизабет зябко измолвила: — То есть... я та, кто тянет Вайета на дно? — Да, на самое днище! — более агрессивно процедила Джулия. — Ты помеха на его пути к возвышению, поэтому, я прошу тебя в распоследний раз... Избавь его от себя! — грозно выпалила демоница. — Уйди прочь и не возвращайся! Только так ты спасёшься от уготованного тебе печального удела. — Печальный удел? — понурым голосом проронила бедная девушка. — Это какой? Убьёшь меня? Джулия вновь самодовольно и злорадно ухмыльнулась. — Поверь мне, милая. В этом мире есть куда более ужасные вещи, чем смерть. Уж я в этом знаток. Кое-как сформировав в голове мысль о том, что всё услышанное правда, хотя бы в той или иной степени, Лиза отбросила печаль и задалась соответствующим вопросом: — Зачем он врал мне? — направила она на соперницу прямой взгляд. — Почему не признался, что владеет сверхъестественной силой? — Я ведь уже сказала, он просто не посчитал нужным, это сделать, — подчеркнула Джулия. — Ты для него не столь важная фигура, чтобы посвящать во что-то настолько личное, тайное и великое. Задумавшись и поминутно пройдясь по вернувшемуся к ней участку памяти, Лиза взвесила все за и против, и, пусть и с долей слепой веры, выложила собственную гипотезу: — А я думаю всё иначе. Вайет просто боялся мне об этом рассказать, так как не знал, какой будет моя реакция, — говорила она всё ещё тихо, но более уверенно. — Поэтому он и попросил Аманду стереть мне память, чтобы меня защитить и оградить от опасностей его второй жизни. Пусть это и далеко не лучший с его стороны поступок, но, положа руку на сердце, Вайета понять можно, — вздохнув и ещё маленько поразмыслив, девушка прибавила: — И да, теперь-то мне понятно, чего он так часто пропадал и задерживался. Видимо дело не только в сверхурочной работе. — Не мели ерунды, Лиза! — взвинчено прыснула Джулия, которой явно не пришлась по душе её оправдательная тирада. — Ты выдаёшь желаемое за действительность. Вайет просто не хотел отягощать себя лишней ответственностью, рассказав тебе правду. Ему было комфортно жить с тобой в тех условиях, которые ему удобны и привычны. Но как бы сильно та не напирала на свою идею, Лиза придерживалась иного мнения. — Может оно отчасти и так, но, самой главной причиной всему, я всё же считаю его банальный страх! Страх потерять меня, если я не приму его тайну. Да, как ни крути, с его стороны это был обман, но в своей сущности он не нёс под собой какой-то эгоистичной выгоды. Вайет просто хотел сберечь наши отношения. — Даже если они построены на лжи? — резонно отметила демоница. — Да, даже так, — кивнула Лиза. — Это значит, что он всё же меня любил. Так же как и я его, несмотря ни на что. Я его тебе не отдам, так и знай! — заключила она, швырнув эти слова ей прямо в лицо. Напряжение между заклятыми соперницами достигло критичной точки. Находить какие-либо компромиссы уже было невозможно. Сдвинув брови и сверкнув своими нефритовыми очами, Джулия ледяным тоном произнесла: — Это твоё окончательное решение? Чувствуя к чему всё идёт, Лиза собрала по кусочку всю имеющуюся внутри неё смелость, волю и надежду, и дала отчётливый ответ: — Да, Лилит! — и для пущего эффекта, обратилась к ней по исконному имени. — Если в твоём понимании пасть на дно — это стать человеком, а величие — обрести власть и могущество с помощью нечистой силы, то у меня нет никаких сомнений в том, в какого монстра ты хочешь превратить Вайета, если его заполучишь. Но этого не выйдет, никогда! — воскликнула она в твёрдом убеждении. — Он не демон! Не зло! Он не канет во тьму, как когда-то это сделала ты! Высокомерная ухмылка вновь растянулась на лице демоницы. — Бедная глупая девочка, — поцокала она языком. — Ты даже не представляешь, на что себя обрекла. Сделав решительный шаг вперёд, Лиза саданула: — Я тебя не боюсь! На что Джулия елейно ответила: — Не меня ты должна бояться, Лиза, а его... Элизабет сразу же потерялась во взгляде. — Кого — его? — спросила она, хотя глубоко внутри догадывалась. Зная об этом, демоница ухмыльнулась ещё коварнее. — А то ты не знаешь, — намекнула она очевиднейшим образом. Никакая храбрость и воля не могли тягаться с запредельным страхом, что сейчас испытывала Лиза. Точно понимая о ком идёт речь, она молча отстранилась, не сказав ни слова. Джулия же, наслаждаясь её дикими эмоциями, хорошенько подлила масла в огонь: — В отличие от меня, он не так терпелив и снисходителен. Он придёт за тобой и без всяких уговоров возьмёт то, что недополучил в прошлый раз, — изрекла она шёлковым голосом, а её глаза сверкнули нефритовым огнём. — И его никто не остановит! Он твой новый Бог! Ощущая горечь и стыд, чувствуя, как тысячи игл впиваются в кожу, а внутри образуется холодная пустота, Лиза содрогнулась и панически провизжала: — Пусть он катится ко всем чертям! Его я тоже не боюсь! — Нет, ещё как боишься, — шипяще протянула красноволосая демоница, не забывая хищно улыбаться. — Ты трепещешь перед ним, так же как трепещу я, и все остальные у кого есть хоть немного извилин в мозгу. Но при этом, ты не в меньшей мере им заворожена, и потому легко ему поддашься, — и в самом конце, метко добавила: — Опять. Ощущая пробирающий до костей озноб вкупе с жалящим чувством вины, глаза Лизы заслезились, руки затряслись, а в горле от накатившего ужаса спёрло дыхание. — Нет, это ложь! — вцепилась она руками за голову, зажмурилась и натужно прокричала сквозь слёзы: — Всё не так! — Так и только так, милая, смирись, — ядовито-сладко напевала Джулия, желая в пух и прах разнести дух и самооценку соперницы. — Ты всего-навсего очередная слабовольная глупышка, попавшая под его чары. А с ними никому не совладать, даже мне, ну а тебе и подавно! — усмехнулась она. — Ты слишком слаба! — Нет, — сокрушённо просипела Лиза, опустившись на колени и закрыв залитое слезами лицо. — Я не слаба. Усилия демоницы себя оправдали. Воля бедной девушки была на исходе. — Ещё как слаба! — пресыщено повторила первая, ничуть не смягчая хватку. — События минувших дней тому подтверждение. Уясни для себя наконец, ты никто! Меньше, чем вошь! Ты просто жалкое... никому не нужное... ничтожество! — поочерёдно перечислила она, смотря на валяющуюся у её ног девушку — увядшую, сломленную, и павшую духом. — Ну же, поплачь ещё немного, доставь мне удовольствие, — желчно исполнила она, вбив последний гвоздь. Намеренно это было сделано или нет, но конечное пожелание демоницы поспособствовало совершенно обратному эффекту. Пусть и втоптанная в землю, пусть униженная и посрамлённая, но специально лить слёзы на потеху этой сучке, она не собиралась. И тогда, на смену скорби и печали вновь пришла слепая ярость. Стиснув зубы и сжав кулаки, Лиза издала разъярённый крик, полный гнева и отчаяния, и рывком бросилась вперёд на своего врага, желая его ударить, как можно сильнее. Но, только она занесла руку и направила в поганое лицо этой твари, как вдруг... её руку остановила и больно сжала чужая рука. Но принадлежала она вовсе не Джулии, даже не человеку. Это была лапа монстра! Из наружной части её предплечья росли длинные шипы по типу игл дикобраза, саму кожу покрывали крупные тёмные щитки-чешуйки, схожие со шкурой панголина, а из пальцев торчали не менее длинные, острые, и окрашенные в багряный цвет, когти. Но это лишь самая малая часть того, что бедной Лизе предстояло лицезреть. Замерзшая от ужаса, она не могла выдавить из себя ни слова, ведь прямо перед ней стояла уже не Джулия Линдвуд, а судя по всему, настоящая демонесса Лилит в своём истинном облике. Она была куда страшнее, чем на картине в галереи, да в и вообще, страшнее всего когда-либо увиденного ей ранее. Перед ней возвышалось огромное, достающее до потолка чудовище — крылатое и рогатое, идеальное воплощение зла. Бледное лицо, похожее на маску, с выделяющимися скулами, было словно высечено из белого гранита. Радужки свирепых глаз горели нефритом, а белок заливался багрецом, чьим цветом так же отливали и пухлые губы. Вместо бровей проступали линии тёмных чешуек, и несколько таких же, но более крупных и светлых, в тон коже, прямо на лбу и подбородке. Но самым страшным являлись семь изогнутых, чёрных и ребристых рогов, внешне напоминающих зловещую корону или шлем. Две верхних пары сгибались наискось, нижняя смотрела вниз, а единственный седьмой рог с рубином у основания, что рос из самого центра головы, тянулся вверх. И если приглядеться, то за всеми эти жуткими рогами всё ещё имелись узнаваемые карминовые пряди, ниспадающие почти до пола. Что до жутких расправленных крыльев цвета венозной крови, имеющих непосредственное сходство с крыльями летучей мыши, то они закрывали собой всю спальню. Облачением же этой дьяволицы служило царское чёрное платье с длинными рукавами и тянущимся через всю комнату подолом. В нём присутствовали пунцовые вкрапления, и редкие элементы бронзовой брони, в частности наплечники с изогнутыми шипами, разделённый надвое корсет с чешуйчатой поверхностью, и лёгкий горжет вокруг шеи. И вот, крепко удерживая тонкую ручку напуганной девчонки своей когтистой клешнёй, Лилит подняла её вверх над полом, заставив болтаться в воздухе, как пойманную на крючок рыбёшку, а затем приблизила к своему жуткому лицу и ухмыльнулась. — Твои потуги пусты и никчёмны, как и вся твоя жизнь! — её ледяной голос давил на психику и больно пронзал слух; казался высоким и низким одновременно, отдавал потусторонним эхом и полифоническим звучанием. — Вайет станет нашим навеки, а ты канешь в небытие! В сей же час её бездушные глаза полыхнули нефритовым огнём, а спустя секунду, всю спальню вокруг опоясало аналогичное пламя, но лилово-красных цветов. Оно с треском плясало и извивалось, (но совсем не задевало спящего без задних ног Вайета) и в придачу источало собой жар, что не лучшим образом воздействовал на висящую над полом девушку. Та сразу стала судорожно кашлять и жмуриться. По сути, из-за всего пережитого ей за сегодня кошмара, она уже была близка к новому психическому расстройству, или даже к полному безумию. Сквозь сощуренные щелочки глаз, Элизабет смотрела на лик абсолютного зла, и никак не могла ему противостоять. И тогда, осознав весь фатализм своего положения, она решила, что если и сможет что-то предпринять, то только ради спасения Вайета. Вообразив к чему приведёт успех замысла Лилит, девушка перестала думать о себе, как о чём-то хоть немного важном. Теперь Лизу заботило только жизнь любимого, которая, в мировом значении, вероятно весила намного больше, чем её. Из последних сил переборов окутавший её страх, девушка прокашлялась и самоотверженно выкрикнула в лицо врагу: — Я не позволю! Вы не получите Вайета, ни за что! И я не никчёмна! — срывала она горло от неистового крика. — Мне плевать, что будет со мной! Я встречу твоего босса и дам ему отпор всем, чем смогу! На этот раз я так просто ему не дамся! Умилившись от этой напускной жертвенности, Лилит обнажила белые острые клыки, высунула раздвоенный змеиный язык, тут же втянула его обратно и, сладострастно прошипела: — Тогда как следует подготовься... — сузив глаза, она заставила настенные часы слететь со своего омываемого лиловым огнём места и приземлиться прямо ей в ладонь. — Сегодня в полдень твоя счастливая семейная жизнь подойдёт к концу, — вслед за сказанным, число «12» на часах вспыхнуло красным, как и кончик часовой стрелки, что сейчас указывал на «5» утра. — Пошёл обратный отсчёт. Ты уж насладись остатком дарованного тебе времени, пока можешь, хе-хе-хе-хе... — злобно просмеялась она, предвкушая долгожданный момент. — Его уже не вернуть. Хоть Лиза и запомнила роковой образ числа «12» и медленно приближающейся к ней стрелки, но ввиду нестерпимого жара, заставившего её подумать, что попала в духовку, она уже не могла трезво мыслить и бороться. Кожу щипало, голова раскалывалась от давления, в ушах звенело, а перед глазами всё плыло и мельтешило, как в бреду. — Сгинь... — только и смогла шепнуть она, будучи на пределе своих сил. — Убирайся в ад. Нарочно оттянув момент, Королева Зла приблизила своё величественное лицо к измождённой физиономии мелкой букашки, с чувством проговорила: — Буду ждать тебя там... совсем скоро! Ничего более не сказав, она взмахнула своими крыльями, резко развернулась вспять, и грубо швырнула потерявшую сознание девчонку обратно в кровать, где по-прежнему мирно спал её жених, ничуть не замечая происходящего вокруг. Ударившись о подушку, Лиза погрузилась в темноту и, казалось бы, наконец нашла покой во сне... Но как бы не так.***
— ААААААААААААААААА!!!!!! Подорвавшись с кровати с громким воплем, облитая потом девушка устремила свой перевозбуждённый взор в окно, и разглядела, как через синюю завесу уходящей ночи, пробивается оранжевое солнце раннего рассвета. Желая удостовериться который сейчас час, она полезла рукой в прикроватную тумбочку и вытащила оттуда телефон, где всё и прояснилось. На экране горело время: «7:28». Учащённо дыша, и чувствуя себя совершенно невыспавшейся, Лиза отложила телефон и протёрла рукой слипшиеся глаза. Голова дико болела, особенно в зоне висков, и между глаз над носом. Зевнув и сделав массаж пальцами в этом месте, таким образом попытавшись успокоиться, она повернулась к Вайету и вновь засвидетельствовала, что тот всё ещё спит как убитый. Походу даже её крик не смог его разбудить, ну и ну. Что же ей предстояло теперь делать? Считала ли она пережитое этой ночью очередным простым сном, или чем-то реальным? Что из него она запомнила, а что выветрилось из памяти сразу после пробуждения? На этот вопрос пока что не было ответа. Встав с кровати, Лиза неуклюжей походкой вышла из комнаты и молча пошагала в ванную, дабы умыться и привести себя в порядок, а после, пойти в кухню и начать кашеварить. Как-никак её жених отправляется на работу, и перед этим стоит приготовить ему хороший питательный завтрак. То-то он будет доволен и весел... и она... вместе с ним.***
Зная, что процесс начнётся не раньше полудня, Вайет ещё с ночи поставил будильник на девять утра, и потому в меру отоспался. Проснувшись, он первым делом обнаружил отсутствие невесты, но беспокоиться по этому поводу не стал, ведь спустя совсем немного времени, его нос учуял тянущийся из коридора запах чего-то мучного и вкусненького. Было очевидно, что Лиза готовит ему завтрак. "Моя умница", — подумал он и, встав с кровати, направился в ванную, дабы привести себя в божеский вид, при этом не заходя на кухню, дабы не мешать любимой. Приняв душ, побрившись и причесавшись, на что ушло значительно больше времени, чем он рассчитывал, Вайет накинул на себя оранжевый махровый халат и зашёл на кухню. — Ну привет, хозяйка, чем будешь мужа потчевать? — с бодрым настроем обратился он к стоящей у плиты Лизе. — Оладьями с кленовым сиропом! — громко ответила та и, развернувшись к парню лицом, тотчас к нему потопала и поцеловала в губы. Столь приятному началу дня, Холливел даже удивился. — У-у-у, да ты я вижу в хорошем настроении? — Ещё бы! — натянуто улыбнулась Лиза, возвращаясь к плите и продолжая готовить. — Сегодня важнейший день в твоей карьере, правильно? — выложив со сковороды оладью, она спешно положила её на тарелку. — Ну да, — согласился Вайет, немного напрягшись. — То-то же! — воскликнула та, не снимая с лица широкой улыбки. — Ты садись, в ногах правды нет, сейчас всё будет готово, любимый... Вайет озадаченно изогнул бровь, осмотрелся по сторонам и, подойдя поближе к невесте, дотронулся до её плеча. — Лиза... Вздрогнув от его прикосновения, как от удара тока, Лиза случайно встряхнула сковородой и ненароком вывалила одну их жарящихся оладий, что упала на пол. Это привело девушку в ярость. — Чёрт побери, смотри, что ты наделал! — взбешённо наорала она на юношу, стукнув сковородой о столешницу. — Я же сказала, садись за стол и жди! Очумев от её припадка, Вайет отступил назад и тихо выдавил: — Лиза... Та некоторое время стояла на месте со всё таким же разъярённым лицом, а потом... опомнилась. — Боже, Вайет, прости, — оставив сковороду на плите и тут же кинувшись извиняться, она обняла любимого, да так, крепко, будто не видела его уже целый год. — Я... я не знаю, что на меня нашло. Находясь в объятьях невесты, Холливел всё ещё не понимал, в чём причина её странного поведения. К тому же, он не мог не заметить, что её лицо отдаёт нездоровой бледностью, а под глазами виднеются мешки. — Милая... ты сегодня спала? — спросил он у неё. — Да, конечно спала, а что? — шатко пролопотала та, сохраняя на лице вымученную улыбку, к которой добавился ещё и нервный тик в глазу. — Мне почему-то кажется, что ты сама не своя, — с основанием подметил Вай. — Уверена, что всё в порядке? — Всё в порядке, родной, — заверила его Лиза. — Я наверное просто переволновалась. Сегодня же важнейший день в твоей карьере, правильно? — Ты уже это говорила, — тревога бывшего мага только нарастала. — Правда? — брякнула девушка. — А я и забыла, ну надо же, — ещё раз чмокнув парня в щёку, она подобрала с пола ранее упавшую оладью, выкинула её в мусорку, после чего вернулась к готовке, как ни в чём не бывало. Не зная как на это реагировать, Вайет находился в неком подвешенном состоянии. Смотря на то, как Лиза механическими движениями жарит оладьи, одну за другой, и водружает их на тарелку высокой стопочкой, он понял, что не добьётся от неё правды сейчас, и потому присел за стол. Ждать, к счастью, пришлось недолго. Уже спустя пару минут, на столе у бывшего мага лежала та самая тарелка с пятью оладушками, политыми кленовым сиропом, и рядом кружка свежего латте. — Приятного аппетита, — пожелала ему Лиза, опять поцеловав в щёку и присев рядом на соседний стул. Ощущая себя так, словно сидит на мине, и любое неосторожное движение повлечёт за собой взрыв, Холливел взял в руки вилку и нож, аккуратно отрезал кусочек оладьи и медленно поместил себе в рот. — Ну как, вкусно? — поинтересовалась Элизабет. — Да, — прожевал Вайет пищу и проглотил. — Очень. — Ты доволен? — Да. — Всё нравится? Лицо парня нервно перекосилось. — Я, по-моему, уже несколько раз сказал, что да! — Спасибо, — подвинувшись к нему поближе, Лиза облокотилась лицом о его грудь и прикрыла глаза. — Вайет, ты можешь меня выслушать? Отложив столовые приборы, Холливел унял эмоции и ответил согласием: — Да, я слушаю. Проглотив слюну, встревоженная девушка крепче впилась пальцами в надетый на своего парня махровый халат, и изрекла: — Любимый, даже если в нашем с тобой прошлом и было что-то, о чём мы друг с другом не поделились, это никак не должно влиять на наше будущее. Главное то, какие мы есть сейчас. Поэтому, я хочу, чтобы ты знал... Я люблю тебя, и всегда буду любить, несмотря ни на что. Хоть Вайет и смирился с тем, что не понимает, что творится в голове своей невесты (и наверное у всех женщин в целом), но, последнее её утверждение заставило его сердце вновь наполнится уже знакомой, мягкой и приятной теплотой. Той самой, с которой он когда-то её полюбил впервые и дал себе обещание, никогда не отпускать. — Я тоже тебя люблю, милая, — нежно взяв Лизу за макушку, он подвинул её к себе и поцеловал в щёку, а затем, проведя ладонью по её личику, повторил то же самое, но уже с губами. Получив единственно верный ответ, которого добивалась, Лиза ответила на поцелуй, а после, сойдя с его груди, села обратно на стул. — Доедай, а то остынут, — мирно сказала, указав взглядом на тарелку с оладьями. Вайет молча кивнул и, ни о чём не думая, по крайней мере сейчас, принялся уплетать вкусный завтрак за обе щёки и запивать чашечкой сливочного латте.***
Одетый в свой деловой костюм, состоящий из чёрного пальто, пиджака, брюк и светло-серой рубашки с бордовым галстуком в золотую полоску, который Лиза заблаговременно успела погладить, Вайет уже стоял в прихожей у выхода, готовясь отправляться в путь. Пусть он всё ещё и переживал за исход, будучи по-прежнему не уверенным в том, того ли человека он защищает, но, не хотел более тревожить себя этим, пока не наступит момент истины. Пусть всё свершится так, как должно быть, а дальше... дальше его ждёт безмятежная жизнь с Лизой, о которой он так мечтал. — Ещё раз спасибо за оладьи, было вкусно, — поблагодарил он провожающую его невесту. — Спасибо, я старалась, — ответила она, стоя рядом в довольно стеснённой позе, будто ей или неудобно, или она сильно волнуется, а то и боится. Ощущая эту неопределённость (хотя скорее недосказанность) со стороны Лизы, Вайет хотел было потребовать у неё ответа, без права не увиливание, но... всё же не решился. Впереди его ждало и так немало головной боли, а тут ещё и хлопоты с невестой. Лучше оставить их на потом, а её саму утешить добрым оптимизмом: — Знаю, Лиза, это немного заезжено, но, повторю на бис: каким бы ни был итог сегодняшнего процесса, для нас с тобой это ничего не изменит. Я вернусь, и всё будет хорошо, — и завершающим штрихом, снова поцеловал её в губы. Стараясь вести себя, как можно спокойнее и сдержаннее, что, откровенно говоря, удавалось паршиво, Лиза выдохнула полной грудью и произнесла: — Ты не представляешь, как я на это надеюсь... Не собираясь вновь и вновь оттягивать неизбежное, Холливел с улыбкой кивнул. — Жди, я скоро, — после чего, взяв с комода чёрный кожаный портфель, открыл дверь и начал перешагивать порог... Но, на полпути остановился, поняв, что мягкая, тёплая рука Лизы схватила его собственную. Тут же оглянувшись, бывший маг увидел любимую, что бережно сжимала его ладонь у своей груди, как драгоценное сокровище, и явно не собиралась отпускать. — Лиза, извини, но мне нужно на работу, — сказал он ей, чутка подвигав схваченной в плен рукой. Та первое время молчала, но, судя по дрожащим пальцам и взмокшим глазам, ей было что сказать. В итоге, отпустив руку парня, она вытерла слёзы и, скрепя сердце, шепнула: — До встречи. Недоумевая и теряясь в последних догадках, Холливел не стал продолжать обмениваться любезностями, а просто переступил порог и наконец вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Лиза осталась одна. Совершенно одна. Безмолвно смотря на закрывшуюся дверь, девушка не шевелилась, а только лила горькие слёзы. Отчаяние и страх перед неизбежным овладели ей, да так, что она почти потеряла какую-то реальную надежду на спасение... на то, что способна в одиночку противостоять великому злу, как считала ранее. Её уверенность в своих силах пошатнулась. Но почему же тогда она позволила Вайету уйти, и не остаться с ней?.. Всё сложнее, чем можно себе представить. Но, скорее всего, ей просто надоело вечно пребывать в роли беспомощной жертвы, которую необходимо каждодневно спасать и держать при себе на безопасном расстоянии. Лиза просто хотела защитить того, кого любит, считала это своим личным долгом, даже если это глупо и приведёт её к гибели. Она устала от цикличности своих страданий... Ей был необходим покой. Вернувшись на кухню, Элизабет не спеша включила плиту, поставила на неё чайник и решила заварить себе горячий чай с лавандой, который ей прошлой ночью советовал Вайет. Когда же он был готов, она взяла кружку в руки, присела за стол, отхлебнула чая и, приподняв меланхоличный взгляд, стала внимательно смотреть на одну единственную точку — на настенные часы, маленькая стрелка которых пока что указывала лишь на десять утра. У неё ещё было время. До полудня оставалось два часа.