***
Подземный мир Посреди одной из многочисленных тёмных пещер, по скалистой поверхности земли которой протекали ручейки лавы, вспыхнул пучок чёрно-малиновых искр, откуда выпали девушка и громадный монстр, камнем рухнув вниз. Пролежав совсем недолго, Джер вскоре поднялся на ноги, осмотрелся, и, благодаря более-менее вернувшемуся в сознание человеческому разуму, понял, что находится очень далеко от места, где должен быть. Не теряя времени, он вознамерился телепортироваться обратно, но... только лишь об этом подумал, как по нему проехался целый вагон из ржаво-красного песка. Снова упав на землю, демон сцепил клыки и навёл на атаковавшую его ведьму, яростный взгляд янтарно-рыжих очей. — Не советую мне мешать... — произнёс Джеред грубым звериным басом. — Иначе живой отсюда не уйдёшь! — Мне всё равно! — истерично воскликнула Ребекка, со слезами на глазах. — Я не могу подвести своего любимого! — и, занеся руку назад, создала в ней огромный кол из стекла и запустила в цель. Джеру не составило труда поймать на лету несущийся в него кусок острого стекла и растопить в жидкую раскалённую массу. Но, разумеется, одной этой атакой дело не ограничилось. Подняв руки вверх, Ребекка сотворила из воздуха сразу три десятка стеклянных кольев, и все разом наслала на врага. Плечистому монстру пришлось в срочной манере ретироваться вдаль, дабы избежать попадания кольев, но, от всех спасти не удалось. Четыре из них всё же воткнулись в его грудь и плечо. С болью прорычав, он усилил и без того горячую температуру своей плоти, и расплавил вонзённые в неё посторонние предметы. Однако, быстро залечить раны, как это сделал прежде в противостоянии с Кайдемусом, он почему-то не мог. Но если над этим и стоило думать, то только не сейчас, ведь песчаная ведьма намеревалась продолжить битву. Устав тупо защищаться, Джер вобрал в себя немалое количество тепловой энергии, которую позже и высвободил, в виде порыва термической волны. Противостоять такой мощи Ребекке было не под силу, так что, переместившись в другой конец пещеры, она опять задействовала стекло и приказала ему появиться над головой врага, в виде тяжеленной плиты весом в пару центнеров. Шмякнувшись на его башку, плита раскололась, а потерявший из-за этого равновесие демон, упал коленями наземь. Видя, что это её шанс, Ребекка сотворила трёхметровую стеклянную нагинату, и пустилась с ней на противника, дабы пронзить насквозь. Но, стоило ей подлететь к нему в прыжке и замахнуться, как ранее оглушённый демон резко пришёл в себя, вскинул лапу вперёд, и поймал несущееся к нему оружие, мгновенно его переломав. Что до его хозяйки, то следом же, по её лицу пришёлся сокрушительный удар пылающего тепловой энергией кулака, отправивший ведьму в нокаут. Проследив за тем, как та шлёпнулась о каменную поверхность земли, Джер хотел было сразу её добить, отдавшись первобытным инстинктам своей натуры, но, в его голове по-прежнему сохранялся стержень разумности, не позволяющий внутренней тьме взять вверх. Но как же это? Почему он способен осознавать происходящее, будучи зверем? Он же этого всегда так боялся, и нарочно себя ограждал от любых попыток обратиться к тёмному началу. Быть может в этом и вся причина? Он не знал, что со временем сможет контролировать свою тёмную ипостась, если стимулом в этом будет играть столь праведная цель, как спасение любимого человека. Погасив ранее зажжённый в лапе ярко-рыжий термический шар, он подошёл к Ребекке и схватил за шею, подняв высоко вверх. — Глупая идиотка! — неистово пробасил он. — Зачем ты так выслуживаешься перед этим маньяком?! Он же тебя совсем не любит, не ценит, не уважает, и обращается с тобой как с дерьмом! Ты ему не нужна! Он даже к Мелинде испытывает больше чувств и привязанности, чем к тебе! Пребывая в истеричном припадке, Ребекка брыкалась, пыталась вырваться, и набатом голосила: — Это пока! Как только эта сука умрёт, Кайдемус обязательно обратит на меня внимание! Это она стоит между нами и не позволяет моему пирожку оценить меня по достоинству. — Вздор! — бескомпромиссно утвердил Баклер. — И ты в этом вскоре убедишься, когда вконец надоешь своему пирожку, и он от тебя избавиться, так же как от тех трёх дураков, что тусовались с тобой ещё в темнице Кроу. — Не смей сравнивать меня с ними! — отплевалась ведьма. — Я была и есть — верный аколит своего наставника Кайдемуса, а они отвернулись от его учения, за что и были казнены! Понимая, что с ней бестолку говорить, Джеред уже собирался швырнуть эту сумасбродку куда подальше и отправиться к Мелинде, но, он недооценил коварство своей противницы. Испустив вокруг себя круговую ударную волну из песка, она сумела вырваться из руки демона, а заодно оттолкнуть и его самого, после чего, задействовала одну из самых сильных своих магических техник. Но для этого, она вытащила из куртки последнюю из имеющихся при ней колбочек с красной амброзией, выпила её, и выбросила через плечо. В тот же миг, её глаза заполнились капиллярами и загорелись пурпурным светом, а она сама, совершив несколько замысловатых пасов руками, окончила их громким хлопком, что вызвало в тёмном потолке пещеры округлый символ из светящихся треугольных завитков, чьи узоры разъехались в стороны, как створки дверей, и высвободили наружу гигантскую и нескончаемую лавину из песка. Обрушившись на Джера, она мгновенно его засыпала и придавила к земле, а тот, чувствуя на себе вес многотонного груза, только и смог, что вытянуть руку, в надежде зацепиться за что-то и вылезти, но, безуспешно. Он не мог ни выбраться, ни телепортироваться, будучи поглощённым со всех сторон вражеской магией. Почти похоронив монстра под толщей песка, который не переставал сыпаться, создавая над ним всё большую по высоте гору, Ребекка широко улыбнулась и возопила: — Кайдемус полюбит меня, вот увидишь! — её дрожащие и выпученные глаза, от натуги, едва не вылезли из орбит. — Я всё отдала ради него! Всю жизнь пустила под откос! Мы будем с ним вместе! Только он и я!!! — заорала она так громко, что чуть не сорвала себе горло. Однако враг, навряд ли её слышал. Впрессованный в каменную землю, ему приходилось использовать свою магическую силу на максимум, даже сверх того, чтобы просто выжить и не задохнуться в толще песка.***
Переулок Навалившись всем телом на распластавшуюся на земле девушку, Кайдемус приблизил свою отвратительную рожу к её лицу и вожделенно прошептал в ухо: — Я этого долго ждал... — после чего слегка за него укусил. Скривившись от омерзения, Мелинда попыталась оттолкнуть домогающегося к ней маньяка, но, сил на это не хватило. Плотно закрыв заслезившиеся глаза, бедная девушка не желала видеть, как эта сволочь её мучает, наслаждаясь победой. То, что с ней происходило сейчас, было самым ужасным, из всего пережитого за жизнь. Сейчас и именно сейчас... она действительно боялась. Но боялась не когтистого убийцу, что с похотью водил тонкими губами и носом, по её шее и щекам, а того, что она подвела своих родных. Она по собственной глупости повелась на очевидную уловку и угодила в подстроенный капкан. И теперь её ожидает самая позорная участь из всех возможных. Что же будет с мамой и отцом, когда они узнают об этом? Тщательно насладившись лобзанием чужой кожи, Кайдемус вцепился рукой в затылок ведьмы, повёл к себе так, чтобы стукнуться своим лбом об её, и прошипел: — Отродье Зачарованной, ты неплохо мне подпортила нервишки, — и в конце гадко хихикнул. — Вторглась мне в душу и не отпускаешь. Почему? Что в тебе такого, от чего я не нахожу себе места? — пробасил он на повышенном тоне, совмещая злобу и страсть. Мелинда ничего не сказала, а лишь продолжила безутешно сжимать веки. Это её мучителю не понравилось. Используя тонкие как нити щупальца, что вылезли из рукава его фрака, он приказал им присосаться к векам девушки и раскрыть их, против её воли. И как только два карих глаза снова встретились с одним красным, обладатель последнего зловеще прохрипел: — Нет, нет, так не пойдёт! Я хочу, чтобы ты всё видела! Всё, без исключения! — градус его эмоций и экзальтации стремительно возрастал. — Я хочу, чтобы ты смотрела в лицо, которым меня одарила! Лицо того, кто всем сердцем презирает свои чувства к тебе, но не может их побороть! Всё это было бы смешно, если б не было так грустно. Весь тот ужас, преследования, попытки убийства, были всего-навсего из-за любви... пусть и нежеланной. Неужели всё и вправду не могло случиться иначе? Был ли шанс, что Грегори примет свои чувства в другой, положительной форме, не извратив их ненавистью и пороком. — А теперь, пташка, пришла пора перейти к кульминации, — провёл он второй ладонью по её лицу, вроде бы как нежно. — Так что не стесняйся и сделай папочке приятно! — а затем, жёстко вдавил эту же руку ей в горло. Рефлекторно приоткрыв рот, девушка издала удушливый стон, а Кайдемус, воспользовавшись моментом, подался вниз к её губам и, в жадном поцелуе, запустил в рот чёрный склизкий язык. Мелинду словно парализовало. Ничего более тошнотворного она ранее не испытывала. На её шее бешено пульсировала сонная артерия, гоняя по венам поток крови смешанной с чистым адреналином и отвращением. Что ещё хуже — язык больного ублюдка оказался настолько длинным, что пролезал в её дыхательные пути, частично перекрыв доступ к кислороду. Самого же полудемона это нисколько не волновало. Он с наслаждением изучал глубины девичьего организма, чувствуя, как гортань сжимается в рвотных позывах, облегая его язык мягкими стенками горла. Так же, наравне с этим, ему нравилось видеть и ощущать жалкие и отчаянные попытки своей жертвы отбиться. Да, для Кайдемуса это были невероятные впечатления. Так пленительно и прекрасно — чувствовать в своей руке чью-то жизнь, и знать, что с ней можно сделать всё, что заблагорассудиться. Однако в пылу своей страсти, он так ей отдался, что ослабил хватку. Уже не в силах терпеть это надругательство над собой, Мелинда сделала то единственное, что должна была — резко стиснула зубы, больно прикусив проникший ей в рот язык, а затем, найдя в себе остатки сил, приподнялась и отпихнула насильника. Извергнув из себя яростный крик, зафыркав и выплевав чёрную густую кровь, последний отстранился от укусившей его ведьмы, и, ни на шутку разозлился. — Предпочитаешь, когда пожёстче? — прохрипел он, залечивая свой травмированный язык. — Дважды просить не нужно! — и, заведя правую руку назад, зарядил девушке по лицу тыльной стороной ладони. Удар выдался столь сильным, что перед глазами Мелинды замерцали искры. В полу-оглушённом состоянии, она опять упала навзничь, и на сей раз, встать уже не могла. Что до Кайдемуса, то прорезав когтями её куртку, он приступил к финальному этапу; ловким движением сорвав с девушки верхнюю одежду, а следом, совершив то же самое с голубой кофтой, он открыл для взора нежную оголённую подростковую грудь с запятнанным в крови бюстгальтером, а также плоский живот с кожей цвета взбитых сливок. Мелинда плохо воспринимала действительность, но, понимала, к чему всё идёт. Это причиняло ей намного большую боль, чем если бы её зарубили или испепелил огнём. Меж тем, погрузившись в максимально иступлённое от возбуждения состояние экстаза, Кайдемус расплылся в своей излюбленной безумной улыбке, и, видя, весь диапазон работы, едко прокомментировал: — Хоть наш вечер и не фонтанировал, приятно напоследок насадить на кукан одну упёртую ведьму! Бросившись к жертве, он одной рукой стал удерживать её на месте, а вторую запустил ей под лифчик, принявшись грубо тискать выступающие груди. Впервые за всё время их противостояния, Мелинда не смогла сдержаться, и, жалобно закричала: — Пожалуйста, не надо! Не делай этого! Услышав её мольбы, полудемон распалился пуще прежнего. Казалось, даже затрясся от будоражащей кровь эйфории. — О, наша храбрая героиня дошла до того, что замолила о пощаде?.. Хе-хе-хе!!! — просмеялся он. — Что ж, лучше поздно, чем никогда! — и, недолго думая, начал стягивать с неё штаны. Мелинда выгнула спину и зарыдала от безысходности и горя, не в силах оказать сопротивление. Только вяло брыкаться. Её силы окончательно иссякли. Боже... За что судьба уготовила ей такой конец. Продолжая измываться над несчастной, Кайдемус справился с её джинсами, приспустив их почти до колен, после чего вгляделся в прикрытую хлопчатыми трусиками промежность, на которые также стекала кровь с груди. Прерывисто дыша, полудемон выцедил тихий, полный порока, ухмыльчивый смех, навёл на измученную Мелинду такой же страшный, голодный, горящий во тьме взгляд, и похотливо прошептал: — Предупреждаю тебя, принцесса... — со звоном расправил он стальные когти на правой руке. — В первый раз бывает немного... грязно, — и, повёл пятерню ей между ног, дабы аккуратно разрезать тонкий материал трусов. "Прощайте..." — мысленно простилась Мелинда со всеми, кого любила, и, закрыв глаза, приготовилась принять неизбежное. Но вдруг... Горящее от распутства лицо Кайдемуса перекосила гримаса боли. Схватившись за живот, он внезапно отпрянул от ведьмы и принялся корчиться да корёжится, изрыгая душераздирающие крики. — Нет... только не сейчас! — в агонии прорычал полудемон, чувствуя, как кишки внутри него завязываются в узлы и рвутся. Между тем, услышавшая это Мелинда, приподняла голову и, пусть и смутно, но всё же смогла лицезреть сей процесс, к своей великой радости. Состояние Кайдемуса не поддавалось объяснению. Полминуты назад, он казался неоспоримо сильным и могущественным, но сейчас, ни с того ни с сего, его предало собственное тело. Трясущимися руками, он хватался за грудь, живот и рёбра, и до хруста стискивал акульи зубы, промеж которых сочилась пена. — Как горячо... — проныл полудемон, падая на колени, обхватывая себя руками и, сам того не ведая, вынуждая целых три десятка щупальцев разной длины и толщины вылезти из тела и начать извиваться в жутком мучительном танце. Не особо вникая в то, что конкретно с ним происходит, Мелинда, что доселе была близка к тому, чтобы умереть от отчаяния, теперь, наоборот, воспряла духом, а её помутнённое зрение нормализовалось. Каким-то невероятным чудом, она — лежащая, полуголая, покрытая кровью и израненная, нашла в себе силы, чтобы превозмочь боль, и вновь побороться за свою жизнь. Возможно вид терзаемого дикой мукой душегуба, что теперь предстал перед её глазам совсем не непобедимым, и стал катализатором её второго дыхания. Натянув штаны и поднявшись на ноги, она прикрыла голую окровавленную грудь порезанной курткой, а затем, немного шатаясь, бросила на страдающего маньяка насмешливый взгляд. — У тебя, чё, несварение разыгралось? — сыронизировала она, с так и лезущей на уста улыбочкой. Именно сейчас, видеть этого маньяка в таком жалком и уязвимом положении, ей доставляло немыслимую радость. Последний же, чувствуя, как внутри него горит пожар и кипит серная кислота, извергнул от себя целый шквал ругательств: — Сука! Марамойка сраная! Что ты со мной сделала?! — притом он знал, что та совершенно не причём, но всё равно не мог не обвинить её в этом. Прихрамывая, Мелинда подошла к нему поближе, прижимая руку к порезу на левом бедре, и отчеканила: — Я-то ничего, но тот, кто всё же сделал, просто молодец! Я ему, пожалуй, подсоблю! — и, взмахом руки, наслала на врага волну телекинеза. Не ожидавшего такого поворота судьбы Кайдемуса, отбросило назад и втемяшило в кирпичную стену. Вслед за чем, огорошенный и посрамлённый, он свалился наземь и разбил об асфальт верхнюю губу с носом, из которых тотчас прыснула кровь... да только совсем не та, к которой он привык. Дотронувшись до полученных травм, полудемон взглянул на пальцы и, к своему ужасу обнаружил, что те перепачканы самой обыкновенной человеческой кровью красного цвета! Это ввергло его в шок и трепет. Ничего не понимая, он с непереносимым жжением внутри организма, поднялся на ноги и, пыхтя от смеси боли и ненависти, взглянул на Мелинду. И, именно в этот момент, Мелинда обратила внимание не только на цвет его крови, но и то, что его единственный левый глаз, тоже, не выглядит особо демонически, как раньше. Теперь, вместо залитой чернилами склеры и алой радужки, он был самым обыкновенным — серым, как и у многих людей, разве что воспалённым из-за нервов. Сопоставив факты, и придя к очевиднейшему выводу, ведьма на всякий случай решила провести проверку, и, благодаря сохранившимся внутри её остаткам магической энергии, шевельнула кистью руки. Одно мгновение, и небольшая часть левого плеча Кайдемуса взорвалась в огненной вспышке, разбрызгав по стенам капли багровой крови и клочки разорванной плоти. Завизжав, как свинья на скотобойне, полудемон приложил руку к дымящемуся ранению и, повалившись на асфальт, продолжил кричать, ворочиться и извиваться в конвульсиях, словно подыхающая змея. Даже его хаотично дёргающиеся щупальца, спустя время, пластом опустились на землю и медленно втянулись в чёрный фрак, откуда и выросли. Достаточно понаблюдав за мучением подонка, и удостоверившись в своей правоте, Мелинда, проговорила: — Не уверена, насколько это правда, но, походу, дружок, ты превысил допустимый лимит. — Что?! — рявкнул тот, вопя от всепоглощающей боли. Мелинда не заставила собеседника ждать, и сразу поделилась с ним своими мыслями: — Ты столь часто использовал новообретённую магию, что исчерпал всё то, что тебе, как человеку, положено. В результате, ты начал её терять, а вместе с ней и дар регенерации, — довольно внятно пояснила ему ведьма, не стесняясь наслаждаться тем фактом, что злодей получает по заслугам. — Похоже, что ты изначально посягнул на те силы, с которыми не можешь совладать. И теперь они получают плату, пожирая тебя изнутри. — Не верю! — проверещал Кайдемус, будучи по-настоящему напуганным. — Уж поверь! — качнула головой Мелинда. — Иначе почему ты до сих пор не залечил свою рану на плече, хотя ранее делал это незамедлительно? Смятение сковало полудемона морозом. Его словно окунули с головой в арктический водоём. Победа была у него в руках, он смог к ней даже прикоснуться... но не удержать. Какого чёрта? Его "сила" с которой он добровольно объединился на обоюдовыгодных условиях, опять стала сопротивляться, прямо как тогда, в присутствии Нортака. Но сейчас всё стало лишь хуже и гораздо мучительней. Что же это? Почему? — Нет! — во весь голос запротестовал Кайдемус. — Эта сила не покинет меня! Она в моей власти! Один раз я её уже приручил, так приручу снова! — Боюсь, я не дам тебе такой возможности, — возразила Мелинда и, вытянув руку, согнула пальцы. В тот же час, горло незадачливого полудемона охватили телекинетические тиски, и принялись больно сдавливать. Открыв рот от шока, и глотая им воздух, он потянул руки к шее, пытаясь стянуть с себя то, что его душило, но не нащупал ничего. Более того, его тело поднялось ввысь и зависло в воздухе, а затем, по велению руки ведьмы, полетело к ближайшей стене и смачно в неё впечаталось, от чего послышался хруст костей. Это же, через пару мгновений, повторилось с параллельной стеной, затем снова с первой, и так по кругу раз пять. Используя туже технику боя, которой когда-то промышлял её брат Вайет, Мелинда беспощадно карала этого ублюдка, отыгрываясь за всю ту боль и унижения, что он ей нанёс. Ведь, ей-богу, только счастливый случай уберёг её от смерти, и этим необходимо воспользоваться. Юной, израненной, и чуть было не подвергшейся изнасилованию ведьме, стало однозначно ясно, что только одним способом, она может окончить эту битву. Ради безопасности её семьи и всех людей в целом. Кроме того, ей ещё предстояло вернуть Вайета в семью, а это можно сделать, только нейтрализовав все прочие угрозы и опасности. Вышибая дух Кайдемуса, при каждом ударе о стены, Мелинда наконец остановилась и заставила его замереть в воздухе, но так, чтобы они оба могли смотреть друг другу в глаза. — Мне жаль, что всё пришло к такому исходу, но, по-другому никак! — заявила девушка, решив, напоследок, высказаться, пока ещё есть шанс. — Несмотря на горечь от пережитых в детстве страданий, ты мог не поддаваться внутренней тьме, но вместо этого отдался ей всецело. Пожелай ты измениться, рассказав о своих чувствах, я бы приложила все силы, чтобы тебе помочь, но, ты выбрал путь кровавого убийцы, и за это, тебе нет прощения. Если она и ожидала что-то услышать от находящегося в безвыходном положении заклятого врага, то, точное не раскаяние. Кайдемус был неспособен на это. Хрипя и скалясь, сцеживая боль сквозь острые зубы, он, в своей манере, ехидно просмеялся, а затем гнусаво прокряхтел: — Рас-с...кажи ещё чу...ток о моих дос-с... тоинст-в-в-вах, с-с-учка... ну же... не томи... Разочарованно вздохнув и, набравшись решимости, Мелинда завела руки за голову, а промеж её ладоней забегали поблёскивающие искры. — Обойдёшься, — сухо слетело с его губ. Скопив предостаточно молекулярно-ускоряющихся частиц, девушка вознамерилась обрушить эту убийственную силу на врага, и покончить с ним раз и навсегда. Но, перед этим, с кое-какой, относительной жалостью во взгляде и голосе, она произнесла: — Прощай, Грегори. Надеюсь, хотя бы в смерти, ты обретёшь покой, — и замахнулась рукой. Кайдемус же, выпучив взгляд и широко оскалившись, приготовился встречать гибель с улыбкой. Но... Секундой спустя... Где-то рядом раздался громкий выстрел.***
Изрядно нагулявшись, Вайет повернул в обратную сторону, дабы пойти домой. Шёл он где-то в километре от злополучного переулка, по уже протоптанной узенькой аллее на территории парка. Всё ещё переживая по непонятным для него самого причинам, он, как на иголках, перебирал ногами по земле, пытаясь унять стресс. Через энное время, он пересёк парк, от чего стал виден вдалеке его дом, а также все прочие многоэтажки. Приметив, как между ними темно, в голову парня пролезли самые мрачные ассоциации; ведь никому бы, в здравом уме, не хотелось оказаться одним ночью в таком переулке. Кто знает, что может случиться. Перейдя разделяющую дорогу, Холливел вступил ногой на очень знакомый ему тротуар, ведущий прямо к забору с входом в его "крепость", как вдруг... замер на месте. А всё потому, что перед его глазами, будто блеснула молния, хотя, ничего подобного на самом деле не произошло. Дыхание парня сократилось, а сердце застучало сильнее, став больно ныть и щемить. Схватившись на левую часть груди, Вайет согнулся и тяжело задышал, склонив голову вниз. Давящая боль отдавала даже в кончики его пальцев. Внутри стало пусто. Повеяло стужей. — Что это... — в неведении пролепетал он, шестым чувством ощущая, что случилось нечто ужасное.***
Особняк Холливел — Ты уверена в этом, милая? — спросила Лео у жены, идя за ней следом по коридору второго этажа. — Я должен быть во всём уверена! — ответила Пайпер. — Я холкой чую, творится что-то неладное. Без этого, я не усну, — подойдя к двери сына, женщина чутка приоткрыла её, и взглянула в щель. Там она увидела, как Крис спокойно спит в постели, вместе с Бьянкой, и ничего плохого и наводящего на дурные мысли, с ним не происходит. — Ну слава Богу, — выдохнула обеспокоенная мать. — А теперь к Мелинде, — и пошагала к соседней двери. Лео не стал ей мешать, пусть уж убедится, что всё нормально, и они благополучно пойдут спать. И вот, приблизившись к двери, старшая Зачарованная её приоткрыла и заглянула внутрь... где никого не обнаружила. — Лео! — в ужасе воскликнула она. — В чём дело? — переполошился тот, подскочив к супруге. Но та, ввалившись в комнату дочери, включила свет, и уже более ясно узрела пустующую кровать. — Где она?! — крикнула женщина, ощущая немыслимый страх из-за начавшего воплощаться в жизнь, плохого предчувствия. — Где Мелинда?! — потребовала она ответа. Лео сам не знал, что думать, и начал суетливо осматриваться, пытаясь найти хоть какую-то подсказку, но тут, совершенно внезапно, их обоих — мужа и жену, одновременно скрутила невесть откуда взявшаяся судорога и ноющая боль в сердце. Прижав ладони к груди, они, не понимая, что послужило причиной, стали тяжко отдыхиваться, и, дабы не упасть, уперлись руками о стену.***
Комната Криса Тихо дремлющий Крис не слышал криков матери, пребывая в крепких объятиях Морфея. Но, когда его сердце завыло от боли, парень пробудился, схватился за грудь и стал кряхтеть. — Крис? — так же проснулась Бьянка, услышав сквозь сон, что с парнем происходит что-то неладное. — Что такое? Тебе плохо? Но парень не отвечал. Вместо этого, он сильнее прижал руку к сердцу и, на скорчившемся от мучений лице, застыла маска немого ужаса.***
Подземный мир Собравшаяся над придавленным демоном песчаная гора уже достигала пятнадцати метров, и только продолжала расти, чему способствовала её призывательница Ребекка. Портал, из которого каскадом изливался песок, был подобен необъятной бездне, вмещающий в себе столько всего, что человеческий мозг не в состоянии постичь. Из последних сил справляясь с этой нереальной нагрузкой, Джер использовал все доступные ему чары, чтобы не дать себе погибнуть. Закрыв лицо ладонями, а вместе с этим и дыхательные пути, он не позволял песку просочиться внутрь тела, и источая из кожи тепловую энергию, создавал вокруг себя защитный кинетический покров, что ослаблял давление от многотонной тяжести. Но, бесконечно так длиться не могло. В какой-то момент его силы закончатся, а вместе с этим, оборвётся и жизнь. Однако самое печальное ни это. Гораздо хуже, что он подвёл Мелинду. Не смог её спасти, и позволил тому тощему мерзавцу над ней надругаться. Как ему жить после этого, если он позволил сотворить такое? Нет, лучше и правда умереть... И тут, в пучине песка, Баклер неожиданно ощутил, как его сердце сжал и скрутил незримый кулак, что вызвало приступ боли и тяжёлую отдышку. Первые секунды он не имел ни малейшего понятия о причинах своего самочувствия, но затем, словно далёкое эхо, он услышал звук выстрела, а перед глазами померещилось знакомое девичье лицо. — Мелинда... — глухо прохрипел он. — Нет... Всё его естество восстало против увиденного. Было ли то видение, мираж, чутьё, или что-то иное, но оно даровало демону новый приток силы воли, способный разрушить все преграды. Восполнившись сей благородной решимостью, Джер, казалось бы сделал невозможное — пересилил давящую на него титаническую нагрузку, и расправил плечи, став излучать из тела ослепительный янтарно-рыжий свет. — Не может быть! — изумлённо воскликнула Ребекка, когда, прямо на её глазах, гора песка пошатнулась, пошла рябью и многочисленными рыжими всполохами. Спустя же ещё полминуты, зарычав так громко, как никогда, Джер высвободил всю накопленную в себе термическую энергию и испустил наиогромнейшую высококонцентрированную волну жара, что заставило разлететься уйму песка во все стороны, превратив немалую её часть в расплавленный кварц и стекло. И даже Ребекку, не сумевшую и дальше поддерживать активность заклинания, снесло ударным порывом и отбросило куда-то вдаль, от чего вызванный ею портал мигом закрылся и исчез. Повсюду стояла пыль, воздух пропитывался запахом сгоревшего песка, а могучий шум, что ещё секунду назад наполнял пространство, стих. Наконец выбравшись из песчаного плена, Баклер отряхнулся, потрусил головой, и нашёл беглым взглядом валяющуюся вдалеке Ребекку. Не придав ей никакого значения, только заметив, что та лежит неподвижно, видимо из-за неудачного приземления башкой о землю, демон покрылся рыжим свечением и исчез.***
Переулок Секунды казались вечностью. Ветерок, гуляющий лёгким сквозняком по проулку между домами, слегка колыхал каштановые волосы стоящей неподвижно девушки. Мелинда Холливел, что совсем недавно намеревалась положить конец Кайдемусу, держа того телекинезом в воздухе, опустила руку, от чего последний камнем рухнул на асфальт. Сама же полухранительница, чувствуя боль и холод во всём теле, взглянула на своё туловище и увидела кровоточащее отверстие вблизи правого ребра. Страх и замешательство просочились девушке в самую душу, вызвав ступор и оцепенение. В том же заторможенном состоянии, она медленно повернулась вспять, и на её дрожащие глаза попал плохо различимый человек, скрытый в ночной темноте. Однако, спустя считанные мгновения, он вышел вперёд и обнажил свой лик. Это был высокий, жилистый, широкий в плечах парень с побритой головой, приличной горбинкой на носу, и одетый в мятую чёрную куртку и потрёпанные джинсы. Повисла гробовая тишина. — Джеффри... — просипела девушка, узнав его. — Сюрприз, сука! — откликнулся оживший мертвец и, наведя на неё револьвер, произвёл второй выстрел. Блик света, всплеск крови, темнота. В груди Мелинды, у самого сердца, образовалась вторая пробивая насквозь дыра с вытекающей кровью. Испустив слабый вздох, она прикрыла глаза и упала на асфальт, словно кукла-марионетка, которой безжалостно обрезали верёвочки. Тем временем, валяющийся на земле, и трясущий, как при лихорадке Кайдемус, попытался встать на ноги, но безуспешно. Только он приподнялся, как из-за боли сразу же шмякнулся назад, раздраконившись пуще прежнего, и, ударив кулаком об асфальт. Впрочем, рассчитывать только на себя, ему в дальнейшем не пришлось, так как на подмогу, уже прибыл его новоиспечённый спаситель. — Всё пошло не по плану, так? — метко отметил Джеффри, хватая покорёженного полудемона под правое — нетронутое взрывом плечо, и помогая ему встать. Тот, порыкивая и шипя, стал недовольно огрызаться: — Какого хера ты тут делаешь?! Ты должен был ждать меня с ней в лаборатории Стрейфуса! Таков был мой план! — В смысле? — не понял того Джеф. — А разве не ты призвал меня на помощь? — Мне не нужна помощь! — гаркнул полудемон. — Ничья! Ещё больше впав в недоумение, воскресший парень немного помялся, но затем, осознав, что данный вопрос стоит решить позже, направился вдаль проулка, потащив за собой и Кайдемуса. — Ладно, чтобы это ни было, я, похоже, явился в самый нужный момент. Хорошо, что ствол был при себе, — откомментировал он, и чуть позднее добавил: — Пойдём, нужно выбраться из анти-телепортационной зоны. — Всё должно было быть не так! Не так! — обозлённо зароптал приболевший душегуб, и, ударом ноги, отправил лежащую на пути пустую бутылку об стену, разбивая её вдребезги. — Я не получил того, что хотел... Джеф же относился к этому, куда легче и равнодушнее. — Забей на неё, она мертва! — в его голосе не было ни капли сожаления. — И ты скоро будешь таким же, если немедленно не покинешь это место и не приведёшь себя в порядок. Услышав нечто подобное хотя бы пятью минутами ранее, Кайдемус бы без раздумий выпотрошил того, кто осмелился сказать такое, но, ввиду текущего положения вещей, он решил последовать совету и отправиться в безопасное место. Уж там, он разберётся в природе свой неизвестной болезни. А что до Мелинды... ему было непреодолимо тяжко принять тот факт, что он так и не добился цели. Более того, вожделенная ведьма ему теперь не доступна вовек. И из-за кого? Из-за этого хмыря, которого он вернул с того света? Как уже говорилось ранее, в любой другой ситуации, полудемон бы непременно покарал того, кто дерзнул панибратски с ним разговаривать, и тем паче нарушил его планы. Но, сейчас, он был не в силах этого сделать. Да и к тому же, как-никак, Джеф его спас. Имеет место быть снисхождению. Доковыляв до конца переулка, Кайдемус обернулся и бросил прощальный (отчасти даже печальный) взгляд, на лежащее на асфальте тело Мелинды, после чего, ощутив, что толика магических сил к нему вернулась, покрыл себя и Джеффри чёрной жижей, в которой они и исчезли.***
С беспрецедентной тревогой и больным сердцем, Вайет прошёлся вдоль белого кирпичного забора, и добрался до калитки, что служила входом на территорию его элитного многоквартирного дома. Он уже было взялся за ключ, и хотел отпереть железную дверь, как вдруг услышал звон разбитого стекла... совсем неподалёку. Разумным было бы проигнорировать подобное, но, что-то неведомое, что-то, что вызывало холод в душе, и жжение в висках, так и кричало ему, что нужно пойти туда и узнать, что послужило источником сего звука. Отойдя от калитки, и миновав забор, Холливел завернул за угол и побрёл по дороге, ведущей в тёмный проулок, между первым и вторым близстоящими домами. Внутри оказалось мрачно и сыро, всюду лежал рассыпанный мусор и грязь... а также что-то ещё, в самом центре, что тускло освещала дорожка лунного света. Шагнув вперёд, бывший ведьмак внимательней всмотрелся в этот... предмет?.. Или нет. Он скорее был похож на человеческую фигуру... фигуру юной девушки. С длинными растрёпанными каштановыми волосами и невероятно знакомым лицом, очень похожим на... Сердце парня замерло. В этот час, в эту минуту и секунду, Вайет захотел стать ослепшим. Но даже сделавшись таковым, образ бездыханной, побледневшей, залитой кровью сестры, так или иначе будет неумолимо всплывать в его сознании, и некуда от этого деться не получится. Руки Вайета задрожали, тело осунулось, лицо озябло, и, с донёсшимся изо рта криком, напоминающим жалобный вопль маленького ребёнка, парень бросился к Мелинде, упав коленями на землю. — Нет... Нет... Нет... Нет... — с отрицанием мотал он головой, протестуя против видимой им реальности, и щупая ладонями окоченевшее тело сестры, включая лицо, окровавленную грудь и плечи, за которые начал трясти. Он просто не верил... Не хотел верить... Это не то... Такого не может быть... Дурацкий сон... Иллюзия, какие их в своё время насмотрелся... Очередной кошмар... Чей-то жестокий розыгрыш... Или что-то ещё... Что угодно, но не... — Вайет... — слабо донеслось из еле движущихся посиневших губ обречённой девочки. В душе Вайет зажёгся маленький лучик надежды. Выйдя из состояния бесконечной печали, бывший маг навёл заплаканные серо-голубые глаза к лицу сестры и узрел, что та всё ещё была жива. "Может... Может это не конец?" — тешил он себя несбыточными надеждами. — Мелинда... пожалуйста, не умирай, — молил её Вайет. — Не оставляй меня. Опустив руку ей под затылок и слегка приподняв голову, он приложил вторую ладонь к её холодной щеке, и ласково погладил. Мелинда же, чуть приоткрыв медово-карие очи, увидела в лице брата неописуемую скорбь. Только истинно любящий человек мог так горевать по-другому. Она убедилась, что добро в Вайете всегда было и будет. Это грело ей душу. Смотря на брата грустными, но сияющими, как звёзды в ночном небе глазами, девочка тихо прошептала, на исходе своих сил: — Мама и... папа... ждут тебя... Мы все... тебя... любим. И, чуть приподняв уголки губ с вытекающими оттуда ручейками крови, Мелинда тепло улыбнулась на прощание. Это была очень добрая, искренняя улыбка, и самая последняя в её жизни. Испустив дух, Мелинда Холливел откинула голову назад, за поддерживающую её затылок ладонь, и ушла к Господу. Лучик надежды погас. Погас полностью и окончательно. Количество выплаканных слёз бывшего всемогущего мага, было невозможно измерить. Понимая, что сестра умерла, Вайет не проронил ни слова и аккуратно положил её тело на землю, после чего опустил веки на её пустые безжизненные глаза. Находясь в состоянии абсолютного отчаяния, он даже не заметил, как за его спиной, на расстоянии десяти шагов, возник огромный, смуглый, мускулистый демон, с шипами на подбородке, коленях и плечах. Вот только весь его грозный вид, сразу же пропал, когда тот запечатлел случившееся. Его звериное лицо перекосилось от невиданного горя, а из янтарно-рыжих глаз потекли слёзы. Упав на колени, так же как недавно это сделал Вайет, Джер опустил голову к земле, вдавил туда лоб, и обхватил затылок руками, словно желая укрыться от жестокой действительности. — Не успел... опоздал... — виновато произнёс он, царапая губы об асфальт. В это время, не слышавший его Вайет, для которого все внешние звуки, были лишь бессвязным белым шумом, продолжал сидеть на месте, безмолвно взирая на труп младшей сестры. Что же в данный момент могло происходить внутри его объятой болью души и сломленного разума? Неужто ли осознание, что потеря магической силы, двуличие лучшего друга-преступника, и, наконец, сдача невесты в психушку, это далеко не всё, чем жизнь может его всколыхнуть. Теперь... его любимая младшая сестра, за которую он был готов перевернуть весь мир, умирает на его руках. Это наказание свыше? За его грехи? Возможно. Но, причём тут Мелинда? В чём она провинилась? Почему Бог забрал её, а не его? Почему другие должны расплачиваться, в то время как он продолжает жить? Что же всё это может означать?.. Очевидно одно — конец всем его надеждам. Нет больше ни света, ни тепла, ни радости. Только тьма, холод, и простирающаяся за горизонт безысходная пустота. Не выдержав непоправимого, захлестнувшие Вайета эмоции и горечь, в конце концов взяли верх, и заставили его завопить так громко и надрывно, что это наверняка услышал весь Сан-Франциско: — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!! ㅤㅤ