Kill all of creepypasta (KAOC)

Такой расклад сюжета возможен был… Но не здесь… И не сейчас. Не в грязном обшарпанном комплексе под землёй, где ничего, кроме холода, сырости и одиночества, нет. Только не сейчас, когда Маршалл душит Джеффа, и тому ничего не остаётся, лишь зубами ухватиться за нос. И ловко, с хрящами его отгрызть, проглатывая свинцовую кровь. А она в свою очередь красной коркой обволакивает глаза и лоб. Нет, “не в этой жизни”, как принято говорить. Сейчас Джефф избивает женщину до полусмерти, точнее до самой смерти. К этому времени улыбчивый успел сдавить все лимфоузлы в грудных железах, спровоцировав внутреннее кровотечение, и сто раз раздробить череп, поставив голову между полом и крышкой от нижнего прохода. Разумеется, с кучей матерных воплей и алыми брызгами, в довершении ломая шейный позвонок. Хезер ничуть не жаль. Ему не жаль, ему не совестливо. - Наконец-то.- Джефф был очень доволен тем, что сделал. Пришел тот час, когда он присвоит все ее сокровища. Дробовик, револьвер, провизию... И эти чертовы перчатки с когтями из любых попавшихся кусков металлолома. Они идеально шли ему, как убийце, все было в пору. Прекрасно. Теперь у Джеффа есть былая власть и контроль над ситуацией. Теперь он чувствовал себя настоящим победителем, думая, что с таким арсеналом ему МоноЛаз не страшна. Она же девочка в конце концов. Мелкая малолетка, чьи мозги он размажет по ржавым стенкам загаженных коридоров. Ему мало текущего экстаза, он хочет отыграться на Хезер сполна, показать самому себе, кто тут главный. "Я сейчас эту мразоту обоссу..."- в истеричном предвкушении похабно расстегивает ремень, улыбаясь на 30 пожелтевших зубов.- "А затем насру ей в рот! Чтоб знала, что бывает, когда пытаешься вертеть мужиком, ебанная ты коза!"- брызжет слюной, думая об этом и рассчитывая на то, что она все еще жива. Так хочет очернить и осрамить ее последние секунды жизни. Еще были мысли изнасиловать, впившись немытыми ногтями в голову. Но вместо всего этого он бурно закашлял, заваливаясь на бок к стене. Опускается к полу, спиной чувствует куски коррозии и вековой слой пыли. Пялится в рябеющий свет и тяжело дышит. С хрипотой курильщика. Он настолько был взбешен и опьянен садистким счастьем возвышения, что большим пальцем размазал струю крови из носа. Ему расхотелось делать задуманное. Зачем, если все уже кончено? Он мертва, и этого достаточно. "И ты об этом не жалеешь".- спрашивает кто-то, похожий на 13-летнего подростка. Отголосок былого. "Нет."- настолько холодно и жестко голос самого Джеффа резонирует в черепе.-"Мне похуй... Не жалею... Она это заслужила, нехуй было со мной, как с собакой, и мы все об этом знаем, так что замолкни, безмозглая размазня... И исчезни, чтоб ты сдох."- посмотрел в даль, смотря в разъем, где, возможно, будет хоть какая то лестница или лифт.-"А срать ведь реально хочется. Да только Монодура все видит ведь, сука... Не люблю гадить на публику, к черту..." "Но ты так и не унизил Хезер... Ну же, ну сделай с ней хоть что-то... Ради меня."- сладостно и приторно уговаривал другой голос.- "Лучше сейчас сделать, чем жалеть потом." Он что-то так или иначе собрался сделать с трупом после того, как ещё раза два долбанул ботинком по голове и плюнул в лоб. Челюсть ей сломал, теперь виснет кровавой соплёй. Глаза с выражением “Когда это закончится? ” смотрят в потолок. Ему как раз хотелось отлить, а потом оставить белый след, как автограф. Но хрустальные от злости и сумасшествия глаза посмотрели на лазейку, перпендикулярную с коридором наружу. Кажется, звуки из вентиляции, но не той, откуда два игрока выползли, а на потолке. Быстро застегивает обратно, слегка прищемив плоть, лихорадочно пихает патроны, выронив парочку. Не до них уже, вдалеке слышится грохот, крышка падает на пол. А Вудс то прижаться к стенке не может, там вполне можно оказаться ловушка. Тот же кол или хуже. Непонятный силуэт спрыгивает вслед за железкой. Из-за пара не видно. И она тоже не очень чётко видит… Или видит? Вудс абсолютно замер, заряженный револьвер отпущен вниз. Напуган, мимика признаков жизни не выдаёт. Это не залгоид. Не киборг или рейк. Однако то, что преследовало мужика 7 лет. Джейн Ричардсон, одетая в черную майку, с огромным количеством царапин и повязок, в джинсах с поясом, усеянной всякой всячиной… Вооружённая до зубов, как чёртов рэмбо с вьетнама. Они оба стоят параллельно друг другу, ровно. Она по центру квадратного тоннеля, и Вудс также. Он вообще дышит? У него грудная клетка не поднимается. А у Ричи наоборот одышка, капли пота на кроваво-белой коже. Два белых манекена на коричневое фоне. Оба статичные, неживые, наемница особенно. Из-за чёрных глаз и “кукольного” лица. Вырез показывает её более израненные груди, словно что-то цеплялось за них коготками. Жутко то, что раны затягивались на глазах, это выглядело неестественно, словно мышечные волокна стали червяками. Статичное лицо женщины уставилось на труп. Она не знает её, не знает, почему Джефф так поступил, поэтому Ричардсон автоматически видит в парне монстра. Увы она так устроена - не видит в преступнике ничего, кроме кроме зла “от дьявола”. От того убийство и приводит её в ярость - на руке, сжатой в кулак, высвечиваются мускулы, сосуды. Лицо приобретает такие же злостные черты, что и у Джеффа. Ни о каких переговорах, компромиссах и речи быть не может. Как можно переговариваться с человеком (получеловеком), чьих родителей ты случайно выпотрошил, не помня их лиц и имён, но предполагая, что событие свершилось в Висконсине. Ричардсон должна была быть рядом. Но жена была ей важнее. Сестра в коме - тем более. И эта ненависть, горе, беспросветное самобичевание по поводу невозможности изменить вещи, прошлое, превратились в чистый гнев, праведную и безграничную ярость, которую осталось направить на Джеффа, как стрелу на мишень в квадратном и узком пространстве. А потом в конец уничтожить свой моральный облик, свое женское милосердное нутро, оставшееся лишь в маленьких крупицах. И парень, вопреки опасности, прижался к стене, ловушки не было, зато другая проблема - Ричардсон бежит очень быстро. И маньяк едва прицелился, задев наемнице шею и колено. Да она и дёргаться не стала, никаких прихрамываний, только яростный крик и неотвратимое приближение к добыче. Естественно, Вудс попытался удрать прочь, еле-еле увернувшись от мощного, просто ужасно мощного удара Джейн. Она оставила страшную вмятину на ржавой поверхности, с потолка посыпалась пыль, точно штукатурка. С лихвой убийца выбежал наружу. Дымка, желтовато-коричневый свет, обрыв. На железном выступе ничего не было, никакого перехода, парень в ловушке. Джейн была быстрее, сильнее, так что схватить Вудса за талию, столкнуть вниз не было проблемой, а тот и не среагировал толком. Но сил белокожая охотница на преступников не рассчитала в порыве злости. Упали вниз оба убийцы. У Джеффа на удивление цепкие руки, успел все-таки вцепиться обеими в штырь, стирая ладони до красна. А Рича упрямая коза, не даёт ему спокойно улизнуть. Ногтями вцепилась в ноги. - Отстань от меня!!! - такое уже было с марионеткой из зубов в вентиляции. На сей раз крик был жёстче, яростнее, озлобленнее. Он её ненавидел. Он её презирал. Один, а может два раза видел в своей жизни, а ненавидит сильнее МоноЛаз. МоноЛаз хотя бы может пойти навстречу, если подлизнуть ей (чего улыбчивый принципиально делать не будет). А Джейн - надоедливый, раздражающий своим существованием паразит, вонючий, мерзотный клещ. А Вудс даже не подозревает, что для Ричардсон его существование та ещё пытка. - Отстань от меня!!! - бешено ударяет подошвой по перфекционически идеальному лицу, оставив чёрный след.- Отстань… От… Меня!!!!- ещё несколько раз бьёт. До отвратного хруста носового хряща и взбрыкиваний бьёт её ногой, пока не заезжает по подбородку. Ногти со звуком скользят вниз по ткани треников, и женщина лишается опоры, падает. Черно белым пятнышком утонула в грязном тумане. Джефф, с одышкой зыркая вниз, хотел и ей харкнуть в след, да руки устали держаться за арматуру. Сам позже удивляется, как вообще поднялся наверх, карабкаясь по отвесной земле, усеянной гнилыми корнями и железными выростами. Он даже на колючую проволоку успел напороться, ободрав руки сильнее. Бинты все облегчили, хрупкая кожа на ладонях теперь под защитой. Слева от выхода наружу была лестница, уходящая очень высоко. Молись, Джеффри Вудс, чтобы она была достаточно прочной для твоей тушки. _________________________ Вудс прошёл далее, но только, чтобы пройти в узкое и клаустрофобной пространство. Потолок был неровный, диагональный, к правой стороне становился все ниже и ниже. Коридор был бетонным. Не так уж страшно - можно так было подумать, но высохшие и маленькие пятнышки крови доверия не внушают. “Возможно, кто-то просто бил по стене кулаком от ярости. Я думаю, что так. Да.” - это Джеффа успокоило. Справа также были трещинки, одна из них была достаточно широкой, чтобы пробивался свет. Зрелище, отчасти, было красивым. Лжедневной свет ложится на серовато-песочную поверхность, придавая ощущение, словно это обычная заброшки. Безобидна. Практически, как родная Джеффу, потому что заброшки и были ему домом. Он так любил в 19-20 гулять по ним, рассматривать фактуру всего: стен, панелей, разбитых окон, арматуры, граффити. Он однажды был с Джеком в фабрике. Игрушек, кажется. И то было тем ещё аттракционом, когда в подвале среди ржавья и пыли находишь гору пластмассовых кукол. И лучше бы он там застрял, чем здесь. Здесь реально слишком тесно - узко по ширине и слишком высоко, освещает только одна-две никелевые лампы, а дальше пустота, впереди темно. Это светлячки или клочки пыли летают в бледно-желтых струйках? Зеркало в любом случае красиво отражает свет. Зеркало…. Слева. С раковиной почему-то. Что за черт? Просто зеркало с раковиной посреди узкого пространства, бывает. В раковине была голова. Женщины. Наверное, это от неё были струйки крови, но да ладно, не страшно. Просто голова с оголенным обрубком шеи, прикрытым волосами. Психу хотелось бы верить, что это голова Маршалл. Джеффри проходит мимо, периферическим зрением он поймал другого человека в зеркале. У того русо-коричневые волосы, цвета ржи или сухих листьев дуба. Вернулся обратно, чтобы вплотную присмотреться. Он такой-же, никак не поменялся. И огромные круги обоженных чёрных век, и бледная кожа, как будто сама смерть пялится на саму себя. Наполовину зажившие, ещё видимые порезы поверх щёк. Некрасивые красноватые губы. Измотанный взгляд. Когда он потрогал свой подбородок через перчатку, немного переменился, в “улыбке” появился азарт, ядовитая моська смотрела жгучим взглядом. “Я хорош.”- Вудс сейчас всерьёз любовался собой, как горделивая сучка.- “Да, я хорош собой. И с этими новыми игрушками я всех в два счета разорву и выебу. Эх, жаль, что я эту Хезер так и не поимел, у неё такое классное тело с буферами было. Эта… Белая баба тоже ничего…” - Ну? Кто смеётся теперь? Я смеюсь теперь. Давай, скажи, какие мы с тобой охуенные партнёры, чувак.- кажется, он снова сходит с ума. Говорит сам с собой, упиваясь своей харизмой и неотразимыми жёлтыми зубами в купе с красными от стрессов глазами. - Нам нужно с тобой поговорить.- когда Вудс услышал это по ту сторону зеркала, его улыбка стала нервной красной дугой, которая пытается опуститься вниз, а глаза становятся с мячик для тенниса. Там в зеркале не он. Вернее, он, но не то, что является… Нельзя назвать молодую версию человека и взрослого дядю или тетю, как индивида, одним и тем же. Ребёнок и подросток - это не одно и то же, и подросток в купе со взрослым или старым - тоже не одно и то же. Совершенно разные, непохожие друг на друга люди. И это должно пугать. Ещё как должно. Факт феномена Корабля Тесея, мол, “объект остаётся тем же, если хоть что-то в нем изменилось?”. И к людям это также относится. Как Джефф может оставаться Джеффом-мальчиком из богатенькой семьи, если он лишил себя всего и угодил не к тем людям? Как он вообще останется тем же человеком после всего пережитого? Интересно, а 17-летний Джефф и 25-летний Джефф - это одно и то же? Взрослый Вудс и 13-летний однозначно есть два разных человека. И “настоящий Вудс” малолетку ненавидел. Ох, как сильно ненавидел эту смазливую мордочку и чистые голубые глаза, в которых плескалось море. Гадость. И эти отполированные волосы, и эти фальшиво-румяные щеки. Это гадость для убийцы. А он должен на эту гадость смотреть в зеркале. - Джефф, нам нужно с тобой поговорить.- мальчик осторожно прижал свои ладошки к внутренней стороне зеркала.- Поговори со собой. - О чем?- убийца Джефф сурово оперся на раковину, слегка выпятив зад.- О том, что “убивать людей плохо”, или о том, как я охуенно отпиздил Хез? Так ей и надо, тебе ясно, хуец? - Нет, Джефф, нет… Ну нельзя так. Она была хорошим человеком… - Хорошим человеком?!- маньяк по птичьи приглянулся к подростку.- Хорошим человеком?! Да ты тоже, оказывается, ебнутый! Блять…- Вудс прикрывает лицо перчаткой.- Я просто…. Ебануться можно, какие вокруг меня все долбоебы. Эта бабища меня натурально куколдила, понимаешь?! И не смей её оправдывать, маленькая ты дрянь! Затем брюнет начал тыкать пальцем, самым коготком в лоб “отражения”, оставляя там лунку, отчего молодой Вудс прищурился. - Не смей оправдывать человека, для которого ты не более, чем инструмент! Они все нас использовали, все! Кроме Джека! Единственный нормальный парень в этом параде дурдома. Тебе напомнить, что с нами творили в 16 лет? В 14-15 лет? И только к 17 годам нам с тобой удалось почувствовать себя относительно свободными! И ты после этого думаешь, что я плохой? Если бы не я, тебя бы давно не стало. Лежал бы в сырой земле, в сточной канаве. Забытый всеми и никому нахер не нужный!- стал нервно стучать по стеклу, как бы постукивая по лбу недотепы, что у того искры из глаз.- Запомни! Пока я жив, я рулю всем. Я здесь главный, а твоя задача - помалкивать и не возникать. Чем ты ни был. Отголосок прошлого или галлюцинация. - Но я не галлюцинация! Я настоящий! Я реальный! Я - это ты… - мальчик заплакал. Да, неприятно, когда тебя бьют по лбу.- Я же твоя совесть! Это я тебе помогал там, в мире… БЭНА… Дальше пошли всхлипы, говорить у “фантома” не было сил. Маньяк лишь скривил рожу на это. Ему глубоко плевать на горе самого себя… На первый взгляд плевать, мимика была близка к тому, чтобы сменится на что-то противоположное высокомерию. - Ты же… Я понимаю, что жизнь тебя замучила… Но нельзя так… Думать только о себе, мы же… Одно целое, а ты так со мной. Жестокий. Хезер… Она помогала нам, не смотря ни на что. Она спасала нас, она… Это ты виноват, ты сам во всём виноват. - Ох, прекрасно!- улыбчивый артистично всплеснул руками.- Опять я виноват! Иди ты нахуй, совесть ты бесполезная! - Ты помнишь Нину?! Ты хоть что-то о ней помнишь?! Ты так упивался своей депрессией и злостью от невозможности изменить свою жизнь, что ты сгубил её! Ты сгубил молодую и невинную девушку, которая на тебя рассчитывала, она тебе доверилась! А ты обманул её! - мальчик Вудс истерично кричал.- Ты всё вокруг себя портишь, ты испортил нам жизнь! Тебе не стыдно? Хоть немножко… Ты… Мы должны были тогда сгореть - и миру было было бы лучше, и мы бы так не страдали, как сейчас! А ты…. Кулак в зеркало все прервал. Не мог больше слушать этот юношеский максимализм и вопли. Перчатка в районе кровавых костяшек порвалась. Джеффу следовало бы их поберечь, а не тратить ресурс напрасно. Еще Вудс только сейчас увидел свое лицо... С другой перспективы. Вместо субъективной харизмы и иллюзорного обаяния леденящий кровь статичный образ. Он часто игнорил на себе кровь. Ведь это перманентное состояние, Вудс всегда такой. Правда в зеркале сейчас убийца вселял какой-то ужас даже в себя самого. Озверевшие, однако в то же время апатичные глаза. Как будто брюнет озлобился до предела, а сил изливать гнев не было. Устал, смертельно устал, вот поэтому такой заунывный и неживой взгляд. Ах да, кровь. Кровь усиливала эффект маньяческой ауры, рассыпаясь красными пятнами по всему лицу. Кипельно-белая кожа, холодные сумасшедшие глаза и кровь. А трещины лишь дополняли образ монстра под личиной человека. Казалось, будто Вудс сам на себя накинется в облике скримера. Причем качественного. Разумеется, беседа с "совестью" (так было для Джеффа) - просто еще один бред из-за воспаленного мозга. Все, как говорила Хезер. Явно говорил посреди пустого пространства с воздухом, а то и со стеной, ведь реальная собеседница мертва. Только бледнолицый отвернулся, вот только отвел глаза, а послышался короткий писк. Это был реверсированный звук треска стекла и непосредственно самого удара, без участия кулака. И зеркало выровнялось, как ни в чем не бывало. И новое - нет - старое лицо по ту сторону улыбается Джеффу нежно, приторно, до самых эльфийских ушек. Вудс не мог не схватиться за заточку, которую нашел в сумке - когтей будет не достаточно. Против него и револьвер не поможет. Бэн был... другим. Призрак и в своем мире был страшнее смерти - костлявая красноглазая ерундовина с цепями и синюшно бледной кожей - но в зеркале стало хуже. Волосы теперь почему-то зеленые, глаза человеческие, только зрачки практически загораживали белки. Он выглядел, как человек. Полноценный человек, но с такими отклонениями во внешности, что Джефф кажется обычным парнем-альбиносом, порезавшим рот и сделавшим что-то с веками по дурости. А Бэн ужасен. Ничего доброго, ничего человеческого в улыбке не было. Неясно, как Вудс понял, что перед ним именно Бэн. Эльфийски е уши не показатель. И зеленая одежда тоже. - Тебе это всё с рук не сойдет.- Господи, ужасный голос.- Тебе скоро пизда, Джефф. Тебе пизда.- злорадствует, как мелкий нашкодивший ребенок. Он и есть ребенок. Коридор с зеркалом исчез. И был заменен отвесной горкой, по которой Джефф скатился кувырком, слегка ободрав свитер и локти. Ему хватило ума закрыть свое “милое” личико, предотвратив ушибы. Ближе к концу этого спуска он собрал на себе много грязи и чей-то крови, пока не попал к конечной “остановке”. Он, как паркурщик, обхватил руками красный горизонтальный шест, повиснув над механизмом пытки. Нет, скорее механизмом мгновенного убийства, потому-что это была двойная мясорубка, сконструированная специально под человеческие размеры. Примерно то же самое есть на скотобойне или фермах для утилизации цыплят. Ведь они лишь комки жёлтых писклявых перьев. Стены вокруг крутящихся барабанов со спиралеобразными лезвиями были забрызганы всем, чем только можно, на пять метров вперёд. Улыбчивому нужно было поджать ноги, когда вслед за ним с задержкой прокатилась раковина с головой. Эмаль очень быстро раздробилась в крошки, а воображение Вудса обрисовало этот момент, как раздрабливание чужих костей с самыми неприятными звуками расчлененки. Но хватит рефлексии - чем раньше Вудс раскачается и прыгнет к ближайшей стенке, за которой что-то есть, тем лучше для его же блага. Когда Вудс раскачается достаточно, чтобы подняться на новый уровень, перед ним открылась достаточно приятная глазу локация. Всё было в тёплых желто-коричневых оттенках. Как будто стены новой шахты сделали из золота, так что Джефф мог видеть себя белым пятнышком. Внизу была бездна, ничего не видно. Даже каких либо глаз, рук... Золотистый свет очень интересно игрался с потемками. Шахта, усеянная ветвями вентиляционных труб и красных шестов, была идеально симметричной. Тоже узкие стены и высокий потолок, а эмоции абсолютно другие. Здесь можно будет вздремнуть со спокойствием. Конечно, Вудс это сделал, но максимум на два часа, так как слышны звуки строительной работы. Кажется, кто-то пилит стену болгаркой. Неужели его нашли? Или же просто идёт перестройка комплекса? Неясно. Лишь разговоры да скрежет металла становились ближе, у Джефф не было времени. Он совершает множество акробатических махинаций, проскакивая от одно стены к другой, и всё с сумкой оружия на перевес. Когти на перчатках оказались прочным, что-бы впиться в мягкий металл, как киркой в снег. Прекрасно. Прежде, чем залезть в открытый вентиляционных проход, Вудс смотрит в неосвященную сторону локации. Замечает фрагмент той же стены, как в мясной долине, черты максимально схожи: то ли это механические змеи с выпирающими наружу рёбрами, то ли креветки, встроенные в колонны, лапками к верху? Что это за трубки-черви промеж них? Снова внутри течёт ярко красная субстанция. Кажется ещё, что там, в темени лес из бамбуковых деревьев. Только это паровые трубы на самом деле. Ну точно то же самое, что в долине. "Надеюсь, я не сделал круг."- Джеффри испуганно оглядывается, когда замечает искры в стене. Нет уже времени - надо лезть внутрь и ползти к выходу. Главное - не встретить внутри другого преступника. __________________ Джеффу удалось добраться до нового замкнутого цементного помещения, которое было в разы шире и более ухоженным в сравнении с той клаустрофобной улочкой с зеркалом. В первую очередь из-за профессиональной бледно-лимонной, с оттенком бежевого, грунтовки. По цвету напомнило мирок Бэна, конкретно сцену в башне - там же были кубические камеры с “узниками” мерзкого эльфа. Наверху было много проводов с шахтерскими светильниками по запылившимся краям потолка, хотя зачем, если есть шумящие во всю никелевые лампы, место которым на потолке армстронге. Со временем замечаешь, что это не просто широкая во все стороны комната, а совокупность коридоров прямиком из катакомбы, либо городского погреба с общим прозапасом. В некоторых отдельных комнатах освещение рядело и мелькало вспышками, а то и вовсе не было. Веяло атмосферой закулисья (того самого закулисья с четырьмя уровнями и навязчивым жужжанием электричества с гнетущей паранойей). Тут вот что обнаружилось. Женское тело. Обезглавленное, а значит именно ее голова была в раковине. В обрубок шеи вставлена засохшая до черноты роза. Молочные железы без лифчика едва прикрыты лямками черно-красного сарафана, тоже приукрашенного розочками. Вот что пугало на самом деле. Тело было изуродовано так, словно во влагалище вставили огромный железный крюк от крана, который вышел наружу через живот. А затем резко потянули вверх, разорвав и всю брюшную полость. И таз тоже. Что-то там, само собой, осталось невредимым. И все-таки как? Как и кто это сделал? Почему-то Вудс всерьез подумал, что у кого-то был достаточно громадный детородный орган, чтобы разорвать безголовую бедняжку в клочья. А также маньяка эстетически... Огорчало присутствие тела посреди комнаты. Другими словами ему не жалко её, зато жалко, что она своими кишками наружу портит дизайнерский интерьер локации. Немножко бегал холодок по спине, а-ля "Какое счастье, что это не я. Меня такое не коснется". Посмотрим. Джеффри заметил, что сердце очень вяло, незаметно, но билось. Оттого труп и напоминал ему об обезглавленной курице. Вместе с тем, что сама жертва такого гротескного надругательства казалась ему общипанной и выпотрошенной курочкой из скотобойни. Без мозгов. У женщин ведь куриные непрактичные мозги. Не теряя времени, он вырывает бьющуюся мышцу с характерными брызгами от порванных артерий и делает первый укус. Жёстко и упруго, вкус склизок, даже тошнотворен. Но лидирующими нотками выступает сырая первородная сладость, сочащиеся лимфатические соки, полусгнившая, но все ещё полезная кровь. Вудсу было в кайф пережевывать сердечные волокна и сухожилия, зубами и языком изучая тонкости в то время, как глотка сопротивлялась внушающим размерам отгрызанных кусков. Другими словами, Джефф мог запросто подавиться насмерть, так как еду совсем не пережевывал. “Джеффри, остановись. Остановись, умоляю, не надо, не ешь. Не ешь, ты отравишься, а лечить тебя никто не будет, Джефф!”- с мольбой, подобно квохтающей наседке, обращается голос разума.- “Ты бы хоть огонь развел, Джефф, ну не глупи. Ну оно же гнилое, труп уже разлагается. Пускай не до червей, но пожалуйста - хватит, хватит, хватит, ты же не зверь.”- этот сиплый голос был готов заплакать от неспособности контролировать своего человека. “Что же… Видимо, мне придётся после побега сделать себе лоботомию в домашних условиях.”- абсолютно скептически подметил Джеффри.- “И за что мне боги послали такую назойливую козявку, как ты? Бесполезное существо, воистину бесполезное. Съебись с моей головы и не мешай жрать.” А женского сердечка мясоеду было мало, просто мало. Желудок был жаден в своих предпочтениях к женской плоти. Жаль что женский желудок съесть будет ошибкой, если, конечно же, Вудс не готов терпеть рвотную массу внутри органа. Может стоит вкусить печень? Один кусочек, и рот убийцы сам все выплюнул - на вкус как дерьмо и желчь. Разбросанные по брюшной полости кишки? Точно нет, не хватало случайно зажевать толстую кишку. Лёгкие - ни в коем случае, Вудс прекрасно помнил, что с ним стало после того, как он… Выбор Джеффа пал на яичники, хотя мог уже забить и сожрать разорванные почки. “Вот так же безжалостно ты сожрал своего друга. Тебе не стыдно? А, Джефф? Я понимаю то, что ты избавил его от унизительно агонии - никто и никогда не хочет быть кастрированной куклой без конечностей. Но что это за неуважение к другу, с которым вы прошли огонь и воду за 7 лет? Как можно быть таким эгоистом? Зачем глумиться над уже оскверненными телами, а если твоё тело так же? Даже тот факт, что ты Джека бросил ещё в людском мире, узнав о Льюисе, о своём "покойном” брате, - не так ужасен, как…. “ Вудс решил пойти на рискованный эксперимент. Достаёт достаточно заостренный нож и прикладывает лезвие к сонной артерии. Голос нытика по имени "совесть-мораль-рассудок” (хотя последнее будет лишним) умолк. Теперь в голове тихо. Слишком тихо. Тишину портит статичное гудение никелевых ламп. “Ибо нехер мне аппетит портить, чмо.”-убрав холодное оружие назад, улыбчивый невзначай вспомнил про контейнер с филе. Оно, как неудачно, запрело, пластиковые стенки покрыты каплями и фонят душным запахом просроченного. И вкус аналогичен - как будто жуешь сопли или комки смегмы. Или жидкость из воспаленных лёгких. А ощущения какие - глотаешь и раз, и два, и три - одно и то же. Розовый слизень просачивается через гортань. Огромный вонючий слизень. К тому же Вудсу стало хуже. Нет, он не хочет просроченного филе. Оно не даст того кайфа, что женское мясо, так что лучше поскорее срезать все мягкие части тела. Убийца начал с голеней и предплечья. После бледные руки как бы умоляли у хозяина “ещё пять минут”, чтобы порыться внутри обезглавленной леди. Сия процесс не мог не ассоциироваться с тем же процессом внутри купленной охлажденной курицы, когда руки ласкаются об нежное и холодное филе . Незабываемые, влажные ощущения, лёгкое возбуждение от утробной сырости и мокроты. Да, от кровавых рук, лапающих скользкие кишки и упругое мясцо, Джеффу было физически хорошо. В том плане, что внизу зудело, прямо в самом кончике полового органа. Помассировав свои ладони об плоть ещё минуту, он наконец-то решается припустить треники, а снимать нижнее больше не было смысла, ведь его нет. В конвульсиях дёргает свое достоинство вверх-вниз до полной готовности. Осталось только обмотать его остатками кишечника и налечь на труп, предварительно сорвав огрызки от красного сарафана. Вудс так хорошо расположился на ней, как на перине, членом в самую пучину фарша, “носом” в солнечное сплетение. Ну же, Джеффри, двигайся. Двигайся и постанывай, словно то первый раз, а на деле десятый, если не двадцатый. Ты должен тереться об мягкие внутренности до победного, раз уж начал. И не забудь взять в рот одну из грудей, думая, что в глотку якобы зальется молоко. Вот уже и смазка выделяется, мешаясь с кровью. Джеффу было мало откусанного соска, он слегка приподнялся. Его заворожила эта засохшая роза в шейном срезе. Было интересно поглядывать на срезы гортани и позвоночника. Маньяк прикусил кожу на самом краю обрубка, затем начал впиваться сильнее. Ему вкусно, ему сладко, нежные волны отдаются по стволу. Последние усилия, улыбчивый во всю раздвинул ноги, как лягушка, чтобы в конечном итоге тихо ахнуть от оргазма. И лежать, потершись щекой о грудь. Минут десять. Может больше. Время внезапно остановилось и застыло в этих стенах, лишь жужжащий звук работал исправно. Слепое возбуждение поменялось на покой и сонливость. Отпускать женское тело не хотелось. “Что бы сказала твоя мама, Джеффри?”- разочарованно спросила совесть.- “Серьёзно, что бы она сказала, узнав, что 13-летний сын умертвит её с мужем, а сам к 17 годам начнёт убивать, а к 25 выебет труп? Хоть какая-то капля стыда в тебе осталась? И неважно, что матери здесь нет, неважно, что никто не смотрит… Тебе самому не тошно? От себя.” “Каждый день. Каждый, блять, божий день. И ты ситуации не помогаешь - делаешь все намного хуже. Вместо того, чтобы дать мне жить так, как я хочу, а не как общество вторит, назойливо навязываешь мораль и говоришь, какой же я урод. Я сам решу, что правильно. А ты катись к черту. Надоел.” Настроение убийцы стало паршивым да настолько, что встать с трупа ему тяжелее, чем встать после ранения. Так или иначе, две задачи выполнены - Джефф сыт и удовлетворён сексом. Всё. Можно идти дальше, пока случайно не попадётся комната сохранения, чтобы всерьёз поспать. В этом комплексе хочется постоянно спать. Резкий грохот сверху, за потолком, заставляет парня прижаться спиной к стене, кое-как натянув штаны. Поясницей удалось уловить нотки холодной склизкой массы, чего-то желатинового. Оно явно хотело утащить Джеффа внутрь небольшой, аккуратно обрамленной дыры в стене диаметром с кулак. Вудс быстро со вздохом отошёл, хотел повернуться, но треники недотянуты до конца, он из-за спущенных краёв спотыкается. Убийца упал прямо на очищенный от органов труп, разумеется, вымазав спину кровавым гнильем. Оцепенел, ибо в происходящее не верится, это чувствуется, как полумультяшный мутный сон. Из отверстия струилась красно-бордовая жидкость с глазами. Недвузначно похоже на отходы с водостока. Льётся, подобно венозной крови, без промедления перетекая в лужу. А она так резко портила настрой желтоватых комнат. Это ведь просто лужица. Лужа крови вперемешку с помоями. Верно? Нет. Оттуда торчат кости, костяные пальцы. Глаз выскальзывает наружу, как поплавок. С пузырями и хлюпаньем лужа морфится сначала в голову, которая медленно, с писклявым рокотанием ползёт к Джеффу. А потом женская, все ещё полужидкая фигура встаёт в полный рост. У неё были гротескно широкие бедра и огромные, свисающие до рёбер груди, которыми можно сдавить голову. Вместе с тем это всё ещё зловонная куча поноса с кровью и гудроном. Нет, это патока. Куча патоки, которая отчаянно пытается походить на женщину, имитировать формы. Из неё сочатся и лопаются пузыри. Вудсу кажется, или из пузырьков стекают абсцессы? Как бы там ни было, оно двигалось. Медленно, неуклюже, уже в метре от Джеффа, чтобы с хохотом прогорланить мерзостно, с хрипами: - Наконец-то мой сыночка нашёл себе подружку.- и продолжает хохотать голосом Маргарет Вудс. У неё не было глаз. Был неуклюже слепленный нос и подобие улыбки. С жёлтыми, а то и чёрными зубами. Куча дёгтя. Которая точно причинит парню вред. Так что беги. Беги и больше не возвращайся в это место, забудь про тело, забудь про мать. Просто беги. И Джефф так и поступил. Больше он жёлтые стены и тот разорванный труп не видел. ______________________ По стечению времени брюнет возвращается в зону комфорта - красновато-коричневые железные коридоры прямиком из несуществующей фабрики со всеми вытекающими декорациями. Здесь даже поуютнее будет несмотря на гораздо больший риск встретить очередную нечистую силу в самом темном закоулке, среди проводов и труб. Уж лучше так, чем в до выгорания глазной сетчатки освещенной бетонной комнате. Уж лучше в потемках. Ничего не происходит, странно. Вроде бы Вудс поднялся выше прежнего, но залгоморфы ведь остались и могли подняться вслед за ним. Еще хуже, если прямо здесь находится безопасная комната, в которой реинкарнировалась Хезер (и только при условии, что Джеффри был прав, а не ляпнул свою теорию в бреду). К Джейн Ричардсон это по определению не может относиться - еще страшнее - Джефф не сможет ее ничем остановить, тот счастливый случай с падением был последним, и всё. В следующий раз она ему то самое оторвет. В процессе блужданий вокруг да около перед маньяком нарисовалась дверь. Только нельзя было взять и пойти вперед, нужно загадку решить. Ребус представлял из себя “ковёр” железных плиток, на каждой из которых была вычерчена точка (две, а то и три точки) и несколько черточек рядом. Да, Джефф, уже понял, что перед ним загадка по азбуке морзе, и, судя уже по приевшейся.... Хотя нет, крови вообще не было. Что, Вудс первый, кто будет решать эту головоломку? Такого не может быть, кто-то обязательно должен был найти её первым. И вряд ли все проходили ловушку успешно - символы расположены до безобразия хаотично. Неважно. Сбоку, как ни странно, была табличка с инструкцией, указаниям, и фразой “Ложись спать”. Задача Джеффа - прыгать по символам так, чтобы, правильно, без ошибок получилась фраза на языке морзе. Посмотрим. Плита |._..| лежала слишком далеко, так что Джеффу надо было с первого раза, с разбежки попасть правильно. Он, разумеется, сделал это, однако поскользнулся, случайно задев ногой смежную плиту. Над смежным символом из потолка появился пресс, и убийце пришлось прыгать дальше. Пару плит он пропрыгал успешно, без происшествий, однако проблема: каждый раз, когда Джефф передвигался по плиточной зоне, те плиты, по которым Джефф должен был прыгать один раз, падали вниз, в бездну. Это значит, что если Джефф захочет повторно набрать “с” или мягкий знак, ему придётся проскочить обратно через образовавшуюся геометрическую яму. К тому же, кроме определённых плит исчезли и смежные, так что упасть вниз, в неизвестность легче лёгкого. Получилось так, что Джефф недопрыгнул. Ухватился за первую крайнюю плитку. Она отпала. Только убийца на этот раз отказывался покорно умирать, ухватился за следующую и сейчас же поднялся, наконец-то наступив на “с”. Теперь нужно “п”, “а”, “т” и мягкий…. До мягкого обратно прыгать ещё сложнее. По пути к трём первым буквам Джеффу нужно было увернуться от струйки огня, затем пригнуться на корточки, потому-что по всему периметру вышли металлические колья, лишь изредка просвечивались пробелы. В одном из них Джефф и оказался. Колья никуда не ушли, даже после того, как убийца, карабкаясь по ним вместо того, чтобы прыгать, нажал на все 3 правильных символа. И он смекнул: зачем прыгать, если можно лазать? Иглы расположены в полугоризонтальном положении, так что не проблема. Весьма подло обходится с Джеффом игра, когда тот оказался над бездной, которая стала только шире. Шипы втянулись в стены, лишая улыбчивого опоры. И на этот раз парню удалось допрыгнуть до края, а затем уже бежать, не разбирая точек и прочерков. Естественно, это спровоцировало около пяти ловушек, и самой опасной была циркулярная пила. Она шла поперёк коридора. Была близка, чтобы разрезать тело пополам, в клочья, однако вопреки всему Вудс успел нажать на “ь”. Всё остановилось и затихло, можно отдышаться. И даже плитки вернулись на круги своя. Неужели Монолаз начала сбавлять обороты, начала быть более снисходительной? Уже никаких подвохов на данным момент, маньяк уже беспрепятственно проходит к двери. Сумка не пострадала в любом случае. После решения загадки ему открываются врата в нормальное и широкое помещение. Опять же - как часть брошенного завода. Решетчатый потолок, за которым сразу же новый ярус, держится на широких и квадратных колоннах, по стенам трубы и провода, различные кнопки. Пол бетонный, но разломанный, в проломе видны куски арматуры. Нет, это скорее глина, каркасом которого было подобие деревянного строительного леса, за которым что-то вроде болота с “производственным мусором”. Приятно то, что пространство освещено мощными прожекторами, как в машиной стоянке. Приятнее этого только проломы в потолке и последующих ярусах, открывающие достаточно наглядный вид на клочок неба. Там сейчас облачно, закат. Хоть крепости комплекса были очень высокими, небо разглядеть было можно. “Погоди, вот ещё немного, и я доберусь. И все будет охрененно. Трава, земля…. Нормальный человеческий воздух, а не запах железа и пыли в носоглотке. Я справлюсь, не нужна мне эта шлюха-Хезер.”- Джефф думал, строил планы о побеге, разламывая крышку ящика ножом. Словно из картона. Среди содержимого была целая коробка патронов с прилагающейся инструкцией перезарядки webley fosbery. И ещё пара фруктов в пакете, не обычных, а экзотических. “Вот можешь быть доброй и щедрой, когда захочешь, не правда ли, Монолаз?!” - с мерзкой ухмылкой перезаряжает оружие убийства. Уже направлялся к случайном проходу, как тут же кто-то встаёт на его пути, ломая планы. Четыре человека: какой-то лохматый шатен со шрамированным лицом, с бородкой и недобрыми жёлтыми глазами (технически мужская репрезентация Хезер); мужчина в чёрной кожанке, выглядящий, как среднестатистический российский зек; две женщины - одна статная и угрюмая, с перевязанным правым глазом, а другая…. В существование женщины со всей левой половиной тела, лишенной кожного покрова, с острой железякой в той же левой культе Джефф верил меньше всего, то могло обрисовать его воображение. Группа этих игроков отреагировала на одного психопата резко и враждебно, спровоцировав погоню через другой коридор. Вудс был вынужден отстреливаться на ходу, но дрожащие руки никак не попадали по людям. Конечно же, это не спящих резать, и не из под тишка. “Но постой, у тебя же есть дробовик! Что тебе мешает разорвать этих выродков в мясо?”- спрашивает внутреннее “я” Джеффа. “Что верно, то верно.”- подметил Вудс.-“Но я не могу просто остановиться и стрелять в лоб, я должен сначала оторваться и притаиться.” Либо он может намеренно нарваться на случайную тварь с целью натравить на недругов. Пока-что маньяк успел лишь швырнуть что-то очень тяжелое (кирпич или железный брусок) в голову одного из преследователей. Шатена, кажется. Затем пристрелить по воле счастливой случайности, услышав краем уха женское “Кифер!”, и продолжить убегать, перепрыгнув ещё один разлом. И похоже, Джефф нашел тех, кто ему сыграет на руку. Впереди были палачи. Четверо палачей. Да, у них вообще не было никакого огнестрела. Что они со своими топориками, против вооружённых и настырных серийников, которые в 100 раз опасные Джеффа, этого трусоватого салаги по факту? Зато их явно будет тяжело убивать, что подтверждается оглушительным выстрелом голову, от которого палач даже не дернулся и не вскрикнул, но позволил Вудсу пробежать мимо, а в придачу ударить второго и третьего задней частью дробовика, ускользнув, подобно крысе. Уже был готов радоваться, слыша позади громкую перестрелку и кучу ругательств. Заворачивает за угл, пробегая мимо сетки, открывающей взор на приевшиеся просторы жёлтого тумана и паровых труб с мостами. Зря, зря парень на это все пялился, он должен был следить за ловушками, не ворон считать. Да поздно вот, кнопка уже сработала, из стен выскочила колючая проволока. Обвила сначала ноги до колен, сомкнув их вместе, а после и руки с шеей. Распят на весу, вверх ногами, с шипами под кожей и медленно сочащейся кровью. Джефф хотел вопить от боли и ужаса с осознанием, что кто-то вот вот за ним придёт и сотворит что-то страшное, да не мог. Он убил товарища этой шайки, разумеется они его за такое и унизят, и расчленят, а может оставят медленно умирать тут. Крики, что были за кадром, угасли сменились гулким бегом. В коридоре появилось два уже знакомых силуэта. Бежали прямо на него. Прежде, чем Вудс изрыгнет какое-то оправдание, чтобы его не убивать, мужик в кожанке с бритыми волосами запихивает обрез ружья в порезанный рот по самые гланды, до упора оттягивая за длинные волосы. Плевать этот маргинал хотел на проволоку в горле бедолаги. Женщина без глаза тем временем достала из-за спины кирку, приставив лезвие к паховой области. Уже давит острием, провоцируя пленника на стон мучения. - Ты хоть понимаешь, что ты натворил, уебок?!- мужчина с короткой стрижкой скалил свои не менее отвратительные, чем у Вудса, зубы.- Убил, блять, чувака, который мог из говна и палок тесак состряпать, мудила!!! - Феликс…- прерывается мужиковатая тётка, приподнимая свою бровь, как будто злорадствуя приобретению нового трофея. - Чего, Кира, чего ты, блять, хочешь?- Феликс пихнул ствол ещё глубже, заставляя Джеффа совершать глотательные движения, чтобы, не дай боже, не блевануть. - Ты в курсе, что это не рандомный игрок? Это, мать его, Джефф убийца. Джефф убийца, понимаешь? - говорит о парне, как о найденном мифическом животном. - Мы с тобой поймали маньяка, который имеет такую репутацию, что я уж думала, он монстр какой-то. А мы его с тобой поймали, поймали самого известного серийника на сегодняшний день. Вот только на фотороботе он был более уродливым и ужасающим, а тут… - А тут он просто пидор.- лаконично заключает компаньон.- Просто конченный пидорас с губами как у шлюхи. И это ты называешь маньяком? Да он, как goddess bunny или любая другая драгквинновская проститутка - он омерзителен, так ещё и причмокивает, как моя мамка. Бесит. Джефф зубами желал раздробить огнестрельное оружие, да зубы в щепки сломаются, это точно. Закричать он не может, иначе убьют. Уж лучше потерпеть и надеяться на дальнейший компромисс. -Ну раз он такая для тебя шлюха, позволь мне распороть его брюхо. Я думаю, у него вкусные кишки и печень. И сердце.- дальше Кира, эта женщина с рыжеватыми волосами, заплетенными в толстые косы, закашлялась от обильной слюны.- Блять, Феля, ты видишь, какая я голодная? Я жрать хочу. - Погоди. Погоди, Кир, у меня есть план для расправы за смерть наших товарищей.- Феликс по-извращенски щурился.- Я хочу, чтобы ты его кастрировала. А потом порезала сухожилия, чтобы не сбежал, а то больно шустрый. Мы его отвяжем, уволочим в слепую зону комплекса, и я буду его трахать. Трахать очень сильно, до крови и выпадения кишки. Думаю, это очень круто - трахать маньяка, которого все так боялись, чтобы доказать, какое он ничтожество. Феликс смотрел Джеффу в глаза, двигая обрезом во рту. - Жаль, что порезы затянулись, но ничего. Сам же тебе щеки и разрежу, чтобы не кусался… - Ну так мне резать ему или… - Кира ждала чёткого приказа. Она не была против изнасилования, можно ради этого и поголодать полчаса. “Мясо со спермой будет вкуснее.” - берётся уже обеими руками за рукоять кирки. - Да, режь на счёт “три”. - такое указание даёт мужчина.- Раз. Два…. Да заткнись ты, не сбивай, иначе бошку снесу, дебил!!! - Феликс бьёт орущего Вудса кулаком по лицу, уродуя без этого не очень приятное лицо.- Раз, два… Три!!! На три кирка впилась в мошонку. Но на три также прозвучал рев, за которым последовал грохот. Все было обрывочно, и в то же время ясно. Гигантская голова с рогами проламывает сетку и своими, как у жука челюстями, хватает Киру и Феликса, ломая их хрупкие тела (а те даже и взвыть не успели, уже умерли) и заглатывая уже человеческим ртом, усеянным зубами миноги. Джефф снова не мог кричать. Даже не прокашлялся после орального унижения, потрясываясь в ужасе и первобытной панике при виде демона. Это ведь, черт возьми, огромная темно-серая голова с огромными глазами и маленьким ртом, застрявшая в коридоре. Не в прямом смысле, ибо голова в целом помещалась в железное пространство, но покидать его не собралось. Покрасневшие, словно воспаленные, глаза смотрели не на Джеффа, но в то же время на него. Пока Вудс не издавал звуком и дышал тише мыши, существо оставалось статичным. Оно лишь принюхивалось. В голове сразу складывается вывод, что чудовище то слепое. Прямо сейчас подвешенный Джефф должен держать себя в руках: сдержать свои стенания и писки от невыносимой рези в тестикулах, не взвыть от страха, перестать потеть от напряга… И тем более сейчас не обмочиться, хотя все так и просилось наружу. А тварь хоть и была слепой - точно могла бы учуять запах мочевины. Ужасно то, что она так и не отходит. Продолжает торчать огромной головой в коридоре, компульсивно пытаясь услышать резкие шорохи, учуять человеческий запах. Проходит какое-то время. Кровавые глаза смотрят на маньяка. Маньяк следит за мимикой залгоморфа, молясь, чтобы существо наконец то потеряло интерес к сию помещению и убралось подальше. Так монстр и сделал: медленно вытащил свою голову из образовавшейся пробоины и стал карабкаться наверх, пока не скрылся из поля зрения, а его гулкие шебуршания не отдалились. За кровавым пятном на трениках последовало другое, побольше. Голова Джеффа неестественно повисла, его конечности обмякли, позволяя проволоке впиваться глубже. Если Вудс не хочет умереть от заражения крови, множества нагноений из-за этой железки, ему придётся вырываться из ловушки. Он стискивает зубы до скрежета эмали, дергая то правую, то левую руку на себя. Первой вырвалась правая, уже вся исполосанная вдоль. Лишь по коже, не по выпирающей вене (и на этом спасибо). От каждого движения была боль, как от огня. Это было так, словно паразитические насекомые впились в мышцы. Или укусы сколопендр. На Джеффри все ещё висела сумка, свисала вниз, к полу. Надо просто дотянуться, достать нож и избавиться от пут. Левая рука на свободе, но вот черт, она горит от кусочков ржавчины, которая попала под кожу. Бинтов хватит едва на одну руку. Последний рывок, чтобы с мешком инвентаря наперевес дотянуться до своих же ног. Хоть Вудс и имел навыки выживания, но не был гимнастом, и гнуть свой не очень здоровый позвоночник до хрустящих хрящей - то ещё “веселье”. Всё сделано, отлично. Рухнул на пол, - и на бедре будет синяк - но относительно цел, невредим. Руку теперь надо перевязать, лучше правую, там раны глубже. Шаги. Впереди из-за угла опять кто-то появился. “Да сколько можно, блять?!”- Вудс был не в состоянии держать тяжелый дробовик, только перезаряженный револьвер. Там появилась эта двуликая женщина с вилкой вместо руки. Опоздала на пять минут буквально, как иронично. Ранена, так что шансы ни сколько равны, сколько перешивают в сторону Джеффри. Пристрелить такую худощавую девушку не проблема. Но даже с такой смертной девушкой Джефф умудрился проколоться. Двуликая в сизой маечке сделала лёгкий отскок от стены, приблизившись за секунду вплотную к Вудсу, чтобы “самодельным протезом” полоснуть по его белому личику. Не по глазам, слава богу (которого здесь нет). Брюнет приходит в ярость. И пускай по своей дурости он выронил огнестрел, перчатки в кои-том веке проявили себя в полной мере. Раны от когтей на мясной части лица заставляли девушку кричать в агонии, они так глубоко кромсали плоть. В довершении Джефф выколол безрукой глаза. Блондинка в ответ снова взмахивает своей вилообразной штуковиной, но на этот раз улыбчивый вовремя отходит, внутренне усмехаясь беспомощным попыткам попасть по нему. Осталось только так же издевательски выдернуть виллу из культи и смотреть, как из старых затянутых ран льётся свежая, алая, артериальная. Бежит брандспойтом. Теперь можно схватить девку за заплетенные в хвост волосы. С завываниями женщина отправляется вниз. Она кричала так громко, что та тварь которая поднялась лишь на несколько метров вверх, спрыгнула вслед за этой “куколкой”. “Неужели то уебище настолько голодное, что… Блять, неважно, моё лицо… Руки, ноги… И хуй…”- Джефф опять стискивает зубы и злобно зыркает на свои раны. Щипается и жжется, пока Вудс бинтует правую и прижигает остальные раны каким то раствором. Перекисью, скорее всего. Ещё яростнее взбрыкивает, когда доходит до яиц. Адская невыносимая боль. Но он отделался только этим. Тот психованный зек реально мог над ним надругаться, одновременно освежевая его, выпуская органы наружу. Может, это он ту девушку в красном платье…. Неважно. Ничего из этого уже неважно, надо продолжать движение. _______________________ Коридор менялся. Вроде оставался таким же красным, с решетками по бокам вместо стен. Но откуда взялся грязный кафельный пол, как из заброшенной больницы? Так ещё с прорастающими сорняками. Это никак не сочеталось с вертикальной частью коридора. А он в свою очередь стал шире. И расширялся дальше, отбрасывая клаустрофобию назад. У тоннеля пропала стена, открывая взор на болотно-зелёное…. Небо? Нет, уж точно не оно, скорее очередной туман в широком пространстве под землёй. И так оно и стало, когда Джефф вышел из тоннеля, а кафель сменился шуршащей и не очень прочной сеткой. Это пугало. Безумие и хаотичность конкретно в этой локации пугало. От сеточной области прорастали деревья (больше похожие на утрамбованный фарш), находясь в полугоризонтальном положении. Таким образом они соединяли сеточное пространство с другими коридорами, а также служили им опорой. Со стороны выглядело так, словно сделали огромные длинные коробки из стройматериалов и положили на ветки - авось, удержатся, практически навесу. И держались вопреки законам физики. Под коридорами видно много красных корней. Джефф мог пойти к любому из них и продолжить путь, однако продолжил стоять на месте, в попытке изучить место. Здесь росли и обычные деревья небольших размеров. Как, если под решёткой ничего не было? Ни намёка на почву, просто бездна. Деревья были выстроены в ряд, как в парке. Между ними паутиной что-то развешано. Вроде это и есть паутина, красивыми шелковыми кружевными нитями оплетающая сухие клены и создающая лёгкую бледненькую завесу. А вроде белая холодная гирлянда с редеющими светодиодами, с ленточками и выцветавшими флажками. Одно другому не мешает, это может быть всё сразу. Пока бледнолицый шёл по туманной сетке, то уже успел наступить на парочку фарфоровых кукол и другие атрибуты как бы “праздничной атмосферы”, которую смазали в дёгте. Ну ни разу она не была праздничной. И даже едва уловимая мелодия сирены из “Богемной рапсодии” ничего не исправит, она все равно испорченная. Зажеванная. "Надо бы пройти к одной из этих "коробок". Здесь я ничего не найду, нет пути назад, как говорится.“ - Джеффри Вудс двинулся к одной из "веток”. Красная, мясистая и фаршированная. Жалко, что не пахнет мукой и луком, навевавших о домашних котлетах. Мама ему и не такое готовила, хоть и богатая семья. Была. На мясных веточках, которые усиками отходили от основных веток, висели бутылки. Цветные бутылки с различными безделушками внутри. Пуговки да бусинки. Иногда чьи то части тела в этих цветастых стекляшках. Чьи-то записки. Возможно, о помощи, послания. Это натолкнуло Вудса на мысль полезть за хотя бы одной, чтобы хоть какую-то информацию выудить, но нога соскользнула. Он едва удержался, вцепившись когтями в плоть. Нет уж. Незачем рисковать своей… Своим телом ради иллюзорной писанины на бумажке в бутылочке. Да и бутылок слишком много, штук тысяча - это что же, каждый оставил бутылку? А значит, тысяча людишек тут беспомощно плутает взад вперёд? Да плевать. Джеффу должно больше всего плевать на это, себя ему надо спасать. Добрался до злополучного коридора навесу. Кажется, песня из сирены стала чуть громче, однако это по-прежнему заезженные и отвратно склеенные слова, из которых мало что разберёшь. Это всё ещё была богемная рапсодия. Внутри коридор выглядел, как обычный… Больничный коридор… “Да что ж это такое то, блять.” - выругнулся про себя Джефф. - “нет других коридоров? Офисный, детсадовский, школьный, коридор моего дома в конце концов, блять… Хоть что-то кроме этой… Хуйни”. Вот шёл он и поздновато заметил, что с пространством неполадки. Опустим факт того, что белый и яркий изнутри коридор не привязан ни к какому зданию или сооружению, лишь болтается в воздухе на веточках. Тут другое - Джеффри стоял прямо перед лампочкой. На потолке. Он стоял на потолке, когда пол был над ним. И предметы обихода - койки, капельницы, коляски, смирительные рубашки - так же. Всё наверху, а внизу только щелкающая лампочка на проводе. Вудс из банального любопытства аккуратно взял предмет освещения за провод и пригнул - на самом деле притянул - к потолку. Лампочка свисала вверх. И маньяк отпустил, стал смотреть, как лампочка перед ним качается вверх тормашками, подобно стрелке метронома. Ну точно ведь стрелка метронома - качается влево-вправо. Волосы Джеффа… Взмывают воздух, точнее пр обретают обратную гравитационную тягу, то есть свисают вниз с потолка, пока сам джефф остаётся на нем же. Ненадолго. Вскоре Вудс сам падает вниз на живот. Лишь громко охнул, потому-что такое падение в сравнении с предыдущими - просто фигня полнейшая. Лампочка на секунду, буквально на секунду погасла, чтобы обстановка с чисто-стерильной поменялась на грязно-жёлтые потемки. И чтобы Джефф на своей руке почувствовал липкую едкую субстанцию, белесую. - Что, блять… - брюнет брезгливо снимает органическую сетку с забинтованной ладони.- Паутина? Он вздрагивает, слыша позади рокотание. Наверху, где-то в углу. Там сидит тёмный комок чего-то. С зубами и множеством конечностей. На паука не похоже, пускай звуки те же, а паутина сто пудов принадлежит монстру. Джефф не глупый - тянется к дробовику в сумке медленно и плавно, не спуская глаз с беспорядочно хаотичного силуэта (ну вот сразу не разберёшься, что это за каракатица такая), сам при этом не двигается, руки ползут медленнее улитки. Черт, даже это не помогло, многорукая чертовщина все равно среагировала, и медлить уж было нельзя. Что и успел сделать маньяк перед таким монстром, так это сделать блок оружием, вытерпев на себе удар от долговязого многорукого существа. Даже упав на спину, Джефф не растерялся и успел совершить акробатический кувырок назад, не выпуская дробовик. Теперь он больше походил на Хезер. Сделал несколько чётких выстрелов в голову, повредив мутанту череп. Не помогло, оно лишь качнулось в бок и потрясло головой, направляясь к “игроку” с большим напором, завывая, как “двуногое без перьев”. Улыбчивый не успел выстрелить, зато чудовище успело одной рукой схватить за горло и припечатать к полу, придушивая, что есть мочи. Делать было нечего - чтобы хоть немного быть в выигрыше, пришлось выпустить огнестрел из рук и схватиться за тонкие пальцы руки. Рука не так сильно превосходила по размерам, практически ничем не отличалась от человеческой. Если, конечно, речь идет о кисти руки - остальная её часть походила на совокупность сшитых и срощенных в один ряд рук, образуя одну деформированную конечность. И таких конечностей было штук восемь, а может и двенадцать - нет времени считать. В зелёных потемках можно увидеть два мужских туловища, два. Многоножка с поломанными в зигзаг руками. Стало только хуже при попытке существа загрызть парня, вытянув уродливую морду. Джефф, разумеется, и тут выкрутился - упёрся грязными вонючими ботинками в лоб… Человеческий лоб. Лицо человеческое, как и у киборга, но мужское. Коричневые, каштановые волосы, растрепанные во все стороны, как у бабки ежки, и карие глаза. Если у механической твари они смотрели прямо в глаза жертвы, выжигая остатки смелости… То этот косой взгляд (а левый глаз уходил куда-то в сторону)…. Он никуда не был направлен - просто тупые, очень тупые глаза, тупой взгляд. Одна животная тупость в карих точках. Даже выросты из левой щеки (клыки, кажется) не пугали, пока не случилось что-то. Лицо, как крышка консервной банки, резко ушло вправо, обнажая подноготную головы. Внутри, вплоть до самой глотки, располагались зубы и глаза, больше похожие на папилломы или раковые бугры. Джефф с хрустом ломает пальцы душащей руки, и... Ничего. По законам жанра чудища орут в агонии, если резко сломать пальцы или даже укусить, а это не реагирует, ему вообще плевать. Оно уже собирается отгрызть Джеффу голову, а другие конечности устремляются к голове Вудса. Джефф, конечно, идиот, что заблокировал руки суставного чудовища своими ногами, вернее позволил охватить свои ступни. А руки с дробовиком случайно утсревляются в зубастую глотку. Теперь парень ощущает такую дикую боль на руках, словно его ошпарило, а из этой же чудовищной глотки паутина облепляет кисти его рук, часть попала лицо. Поломанные лапы тянут ноги в стороны, делая что-то вроде "принудительно растяжки". И только последний выстрел спас Джеффри от разрывания пополам. Тварь с лицом человека забывает про добычу, отскакивает назад, пытается забиться в уголок между стеной и потолком. Ошметки плоти виднеются из пасти, однако существо не орало в муках. Просто было было ошарашенно от неожиданности, оглушено, а Вудсу только осталось поймать момент, убежать, как он обычно делает. Ну не мог же он при всем желании добить тварь, он всего лишь человек. Очень хрупкий на самом-то деле. Пока он, сломя голову, бежал от твари, под ним сломалась доска или просто пластина, которой закрывали пробоину. Но это, вероятнее всего, просто ещё одна ловушка. С визгом парень проваливается по вертикальному тоннелю вниз, в ушах гудит ветер. Приземляется вниз ногами, с резью в щиколотках опускается на колени, опирается на пол ладонями. Черт, под ним снова лужа. Черт, она чёрная и липкая. Выглядит, как машинное масло, в котором очерчивается знакомый предмет. Полосатый черно белый шарф. Тот самый, что был на Льюисе, когда Джефф видел его силуэт в зале с паровыми трубами. Он с тревогой прижимает кусочек ткани к себе, но замечает на себе чужой взгляд. Когда Джефф обернулся, то отскочил назад, встав с колен. Пока он сидел, над ним нависал нож, который держала обнажённая, черноволосая и черноглазая женщина с белой кожей и белыми бусами на шее. Но то был всего лишь манекен, хорошо выполненный под реально существующую персону. Он желает забрать у неё нож, присвоить свое “по заслугам”. Для этого пришлось сломать запястье на манекене. И оторвать с мясом. Из пластмассовой культи виднелись сосуды и сухожилия с рванными толчками крови с примесью того же масла. Очень мерзотное зрелище, заставившее убийцу оттолкнуть манекен назад. На затылке у статуэтки образуется трещина, как на керамике. Всё масло с кровью медленно и верно вытекает, как из выпотрошенного трупа. Две лужи сливаются в одну, и по бессознательному зову Вудс отходит от жидкости, предчувствуя неладное. Лужа резко загорается ярким пламенем, провоцируя Джеффа всем телом вжаться в угол, как загнанной собаке, расположив руки вдоль стен. Огонь был очень коротким. Фактически мимолетная вспышка с тресками плоти. На месте манекена теперь обугленное тело с высохшими, осыпанными копотью розами. Женское тело с белой маской. Обгоревшую грудь прикрывала лента с одной надписью: “RIP Arkensaw.” Джефф прекрасно понимал, кто это, о ком сейчас идёт речь, и что эта сцена иллюстрировала. Но также он запрещал себе об этом воспоминать и вообще не считает себя виноватым. “Я уже извинялся перед ней…. Так что…. Всё…. Все хватит с меня, довольно…. Надоело…. Хватит….” Да проблема в том, что при всем желании Вудс не смог бы покинуть помещение. Потому-что это склеп. Без окон и дверей. А проход сверху, через который Джефф упал, немедленно исчез. К тому времени, когда Джефф замешкался на противоположной стороне и обернулся, труп Джейн Аркенсоу исчез. В голове витал назойливый шёпот, как писк комара или звон после нескольких часов бессонницы. Сколько Джефф не спал? Он посмотрел на свои руки. Они в свежих алых порезах. Порезы сочились пузырьками, ощутимо щипались и горели. Убийца повторно посмотрел на стены. Теперь там глаза. Нарисованные мелом, красно-синие глаза на белом фоне, которые мистическим образом двигались и моргали. Особенно хаотично двигались узкие красные зрачки. И всё под нестихающий шёпот. Без слов, только тарабарщина, шипение, действовавшее на нервы Джеффа. А тот не придумал ничего лучше, чем прижаться спиной и опуститься на пол. - Монолаз… - взывает безнадежным голосом.- Что мне делать? Куда я попал? Монолаз, что мне делать, я хочу отсюда выбраться…. МоноЛаз! Предательски не отвечала, игнорировала его. Сил рвать глотку в новом порыве злости не было. Были силы… Закрыть глаза руками и тихо, без посторонних звуков, заплакать в ладони. Когда он глаза открыл, все перевернулось с ног на голову.