С неба вода.

наверно, это и есть любовь когда дороги ведут к тебе не остановится стрелок бег и не вернется обратно. эта страна с языком, так похожим на хорватский, подарила ему больше, чем главное событие всей жизни. больше чем любовь болельщиков не только из Хорватии. она подарила ему его. человека, ужасно на него похожего. с почти такой же фамилией. с лихим зачёсом и вечными синяками под глазами. похожего, но кардинально другого. подарила его в третий день чемпионата, при том что они всю жизнь жили практически плечом к плечу. были знакомы много лет. сыграли вместе бесчисленное количество матчей. а иногда и как соперники, играя за вечных противников Реал и Барселону. два суперигрока, которых на международных соревнованиях даже называли всегда в паре. Модрич и Ракитич затащат. Модрич и Ракитич ведут сборную Хорватии к победе. Модрича выделяли как капитана, а Ракитич был крыльями их сборной. которые подхватывали мяч и отдавали опасные передачи, осуществляли самые надёжные финты. Иван был продолжением Луки. друг без друга на поле они чувствовали себя не в своей тарелке. в чужой стране и под адреналином грядущих сложных матчей их толкнуло друг на друга. как бывает банально и прозаично – ночью. ночь вообще опасное время. все лишнее и чуждое уходит, остаётся только своё. в третий день чемпионата, когда летнее горячее солнце закатилось за горизонт, Ракитич постучал к капитану в комнату. Ивану не спалось, не выходил из головы один финт с тренировки. чтобы скоротать время, он решил зайти к Луке. он шёл просто так, он готов был поклясться. все зачатки чувств Иван привык убирать в самом начале, пока они не окрепли. так было и с Лукой. но здесь, на чемпионате что-то пошло не так. ток притяжения шарахнул их со всей силы. в этот вечер горячечными губами Иван шептал что-то про любовь, а Лука решил, что Ракитич просто перегрелся на тренировке. но на поцелуи отвечал. сильно тянул Ракитича за отросшие волосы, оголяя спрятанную часть шеи. прикусывал бьющуюся венку. давил своими коленями на его, заставляя ноги подгибаться. наверно, это и есть любовь когда бессонницей в тишине все переломится вдруг во мне сейчас и так внезапно. признаний не последовало. просто они стали внимательнее друг к другу. если Лука выглядел вымотанным, Иван приносил чашку кофе. с молоком и пенкой, как любил Модрич. приносил, оставлял на столе и уходил. через месяц все могло закончиться, а могло и нет. каждый из них это понимал. брал ответственность за каждое своё движение и слово. за каждый стук в дверь. стучал обычно Ракитич. а Лука не признавался, что ждал. после первого их вечера Модричу так сильно не хватало мятного запаха, смешанного с порошком. ровно так пах Иван. — если мы выиграем, я буду целовать тебя всю ночь. не останавливаясь. — теперь надо выигрывать. я хочу узнать как это, – рассмеялся Лука. Иван был настроен решительно, судя по обиженному блеску в серых глазах. и мне глаза твои высота и я лечу в них и не боюсь. и вдруг закончится тишина вдыхай, вдыхай меня снова. они не претендовали. они уже были частью друг друга. как совпавшие паззлы. пасы на поле летели ещё чётче, удары были сильнее, финты – круче. как будто на спине и Луки, и Ивана появились глаза – они буквально знали наперёд, что сделает каждый из них в следующую секунду. игра сборной Хорватии становилась все собраннее и сильнее. — если я тебя поцелую, мы выиграем. — тогда для этого тебе придётся целовать меня всю ночь, не меньше. на следующее утро тренер дал им нагоняй за то, что они выглядели сонно и разбито, с трудом ведя мяч. ещё бы — целоваться всю ночь не так-то просто. *** больно не будет, с неба вода мы счастливые люди под дождем без зонта. Лука тёр глаза. как в детстве когда пытаешься не плакать и оставаться спокойным, но грудь раздирает что-то большее, чем боль. это было то, что капитан хорватской сборной чувствовал сейчас. огромный стадион казался бездонной ямой, которая с каждым раскатом грома в душном небе становилась все глубже. Модрич допускал, что они могут проиграть. как любой нормальный человек и капитан целой команды, он просчитывал все ходы. но чувства от ебаной серебряной медали он просчитать не смог. не ожидал, что это так режуще. видя Луку и то, насколько тяжело ему даётся каждая улыбка французам, Ракитич растолкал окружающих людей и пробился к капитану. «он же не думает, что я отвернусь от него теперь?» Лука понял, что ещё одну фальшивую улыбку он просто не вывезет. и в этот момент полил дождь. сначала капли были редкими, потом стали все сильнее и сильнее ударять по лицу, и наконец изо всей силы захлестали по полю. не различая футболистов, президентов и чиновников. в стене дождя Ракитич пробился к Модричу. обнял его очень крепко, так, что тот перестал дышать. руками убрал с лица его за минуту промокшие насквозь волосы назад. — прости. — Лука, ты чокнутый. я прошу тебя, мы все виноваты, а не ты один. нет, блять, дождь не прячет слезы. он вообще ничего не прячет, а только обтягивает тело мерзкой мокрой одеждой, охлаждает горячие мышцы, превращает волосы в сосульки. слезы отдельно, дождь – отдельно. дождь только разбавляет соленую жидкость, и глаза начинает резать от соли. а ты внезапно понимаешь как ты чертовски устал. ты даже не можешь сделать лишний шаг, не то что идти за наградой, которую держит кажется их президент. Мысли Луки под этим московским полупобедным дождём напоминали расплавленный маршмэллоу. вязкие и горячие. Модрич готов вытаскивать три матча по сто двадцать минут, но он не может сделать и шага в сторону заслуженной награды. именно сейчас ему нужна помощь. Иван коротко прижал его и поцеловал в лоб. — я буду ждать тебя там. я хочу обнять обладателя Золотого мяча. иди, он твой, Лука. Модрич почувствовал, что вот теперь может идти. но изображать радость по-прежнему не было сил. он забрал трофей, в несколько шагов преодолел оставшееся расстояние до пьедестала. не думая растягивать эту картину, быстро ушёл. под защиту дождя и Ракитича. рядом с Иваном было мягко и тепло. дождь перестал быть таким мерзким. на сегодня капитан закончился — остался только Лука. они отдали всех себя, но не смогли. как русские в прошлом матче с ними. когда 7 июля Лука жал руку соперникам, находясь в своих лихорадочно-счастливых мыслях, он даже не предполагал как им тяжело. теперь понял. мужчины не плачут и не утешают друг друга. они трут переносицу, утыкаются в грудь человека рядом, скользят пальцами за ухом. обещая что у них обязательно все будет хорошо. окна откроем, выше взлетай так же нас двое, мы шагнем через край. только с тобою, с тобой так и знай навсегда