Обме(а)н

Тёмная реальность. Всё началось почти полгода спокойных смен спустя, когда почти все герои уже пообвыклись с новым Жнецом и как-то расслабились, начав звать его просто по имени и перестав так рьяно следить за каждым его действием. А ещё давая лечить себя без особых возражений. Эта его способность, как понял подросток, существенно отличалась от аналогичных у Юки или Исцеляющей Девочки. Она использовала не ресурсы пациента, а ресурсы того, кто лечил. Весьма опасная причуда, если задуматься. Но в теле Жнеца её можно было использовать почти без последствий, правда отсыпаться после исцеления особенно серьёзных ран приходилось больше суток и застарелые травмы излечить было в разы сложнее. Изуку пока это было не по плечу, даже если ему помогал Сато. Доктор же, когда осознал все преимущества такого помощника даже пошёл наперекор собственным принципам и желаниям (но не приказам) Рэя, принявшись активно подключать пленника (гостя?) к помощи отряду. Даже упёртый Ашима портить отношения с Доктором откровенно побоялся, лишь подтверждая данную Жнецом характеристику Бешеного. Таким образом этот квирк Мидория со своим неуёмным желанием всех спасти освоил сравнительно легко и быстро. Чей-то голос будто нашёптывал на ухо, что нужно делать, направлял руки. Не помешало даже отсутствие хотя бы сколько-нибудь углублённых познаний в медицине. Уже чуть позже Изуку понял, что ему вовсе не почудилось: это прежний обладатель медицинской причуды готов был отбросить свою ненависть, променять её на возможность помогать людям. Подобное достойно большего, чем просто уважение. И всё же Деку ощущал себя мягко говоря неуютно от этого подобия бессмертия, которое обретали обворованные герои, навеки обречённые находиться рядом с вором и видеть, как тот использует их силы зачастую против их же друзей. Медику в этом плане повезло: его способности не могли никому навредить, лишь помочь. Возможно поэтому он с радостью ухватился за возможность обучать кого-то. Другие же… Не были столь великодушными. Изуку больше не слышал их голосов, но ощущал присутствие. Их взгляды, полные ненависти. Вряд ли эти несчастные души как-то различали владельцев Всех за Одного, но подростку от этого было не легче. Они пугали его. Однако поделиться своими мыслями и чувствами по этому поводу он опасался, ожидая услышать в ответ обвинения или просто напряжённое молчание. Это было бы как жаловаться на то, что тебя преследуют призраки убитых тобой. Но в целом всё шло хорошо. Спокойно. Изуку мог бы сказать, что хорошо проводит время: ему начинали нравиться те, кто позиционировал себя непримиримыми врагами. Не говоря уж об уважении: эти ребята были действительно круты. Только вот где-то там, дома… Что делал Жнец? Не обижал ли он там маму? Не выступил ли против Всемогущего, отдавшего всего себя для Мидории? И Каччан… Деку провалил экзамен, о чём его друг вряд ли упустил бы шанс напомнить самым издевательским образом. Злодей не производил впечатления того, кто снесёт привычный для школьника поток оскорблений, приправленный парой взрывов. В порядке ли Бакуго? Когда подросток пытался заговорить о том, что ему нужно обратно, герои мгновенно переставали поддерживать беседу. Однажды Юки холодно заметил, что теперь Жнец больше не их проблема, ясно обозначив, что никаких действий по этому поводу предпринимать не собирается. Аэн виновато отводил взгляд и лишь коротко повторял «прости». Рэй просто не отвечал, как и на многие другие вопросы, лишь мрачно скалился. Было очевидно, что никто из них не намерен помогать. Изуку бы хотел сказать, что не понимает их. Что это недостойно героев. Но на самом деле он понимал их стремление защитить родной мир. И это разрывало его сердце. Ведь именно его дом теперь был в опасности. Его лицо, будто маску носил человек настолько ужасный, что из-за него все были готовы забыть про честь героя и не помочь кому-то в беде. Деку был очень зол. Зол на них, на себя, на Жнеца, на обстоятельства, что закинули его сюда. Это было так чертовски несправедливо. Почему кому-то вообще приходится делать такие выборы? Почему такой встал перед ним? Это не его время, не его мир, не его жизнь, не его враги! Мидория позволил малодушно признаться самому себе, что не хочет отвечать за всё, что творил злодей, которым он здесь стал, но не собирался становиться у себя. А так выходило, что Деку на самом деле ответа за чужие преступления не нёс, зато сам источник всех бед на свободе сейчас мог продолжать сеять зло. А, быть может, даже объединиться со своим Учителем. Эти мысли вкупе с вынужденным бездействием сводили с ума и погружали в пучины отчаяния. Беспомощность. Казалось бы ему давно было пора к ней привыкнуть, не имея квирка. Но это всё равно было как в первый раз больно. И смириться с этим не удавалось. Поняв, что помощи от героев ждать бессмысленно, Деку попытался расспросить нейроинтерфейс, но тот не мог знать того, чего не знал Жнец. Вот и выходило, что подросток оказался в информационном вакууме и мог лишь строить догадки да пытаться как-то скоротать время в надежде на то, что нечто произойдёт. Несмотря на то, что до настоящей тюрьмы этому месту было далеко, Изуку действительно ощущал себя будто в клетке. Всё изменилось в один миг. Тогда заканчивалась смена Аэна и должна была наступить смена Рэя, но последний задерживался. Последняя Надежда бросал взволнованные взгляды то на часы, то на Изуку, довольно явно нервничая. Дважды молодой герой пытался кого-то вызвонить, но безуспешно. Раньше никто из них не опаздывал, так что Мидория заразился волнением своего надзирателя и принялся нервно потирать выступающий кривой шрам на левой кисти. Эту привычку Деку приобрёл не так давно, но полагал, что чем-то подобным занимался и настоящий владелец тела, уж слишком естественным ощущалось это движение. — Может, просто телефон сел? — осторожно предположил подросток, разглядывая напряжённую улыбку Ямады, — И он просто опаздывает. Аэн, будто проснувшись, сфокусировал взгляд на Изуку и покачал головой. Вид у парня был подавленный и взволнованный одновременно. — Я пытался связаться со всем отрядом. Потом с внештатниками. Не ответил никто. Хотя связь есть, просто не берут трубку. Что-то происходит, — во взгляде героя явственно светилось «Я должен быть там» и Мидория отлично понимал это желание, хотя сам невольно был препятствием на пути его исполнения. — Аэн я… Он начал, но был перебит проницательным Ямадой. — Ты же знаешь, я не могу просто уйти и оставить тебя одного. И Деку вдруг будто что-то ударило по голове, расширив сознание и заставив взглянуть на проблему с другого расстояния. — А… Собственно, почему? Я ведь не Жнец. И не пущусь во все тяжкие, если меня оставить без присмотра. Я, по большому счёту, даже силой пользоваться не умею. Не говоря уж о том, что мне абсолютно некуда идти, — последнее прозвучало горько. Куда горше, чем Изуку ожидал, но Последняя Надежда встрепенулся и немного задумался. Бросив опасливый взгляд на пленника, герой что-то включил на своих часах и… Перед двумя ошарашенными парнями развернулся прямой репортаж из города. Это было не похоже на все те битвы, которые Мидории приходилось видеть. Слишком большой размах, слишком большое количество участников и более слаженная техника. Это больше походило на военные действия. И в самой гуще событий можно было заметить знакомые лица. Аэн едва не застонал от отчаяния. Выбора, который встал перед ним, Деку бы никогда себе не пожелал: оставить одного потенциально чертовски опасного преступника или оставить своих друзей, которым явно приходилось непросто. Герой с большим усилием, но всё же выбрал первое. Вцепившись в плечи Изуку и устремив на него пылающий взгляд, Последняя Надежда то ли попросил, то ли потребовал. — Пообещай, что не будешь делать глупостей! И Мидория пообещал, ощущая внутреннее сопротивление. Вы отказались спасать мой мир! Пообещал ради тех, к кому успел так сильно привязаться за прошедшее время. Даже если они были не идеальны и порой вели себя не по-геройски, он не желал, чтобы с этими людьми случилось что-то плохое. Вместо этого плохое случилось с ним. Едва ли прошло больше полутора часов после стремительного отбытия Аэна. Подросток всё это время провёл как на иголках, пытаясь с помощью нейроинтерфейса настроить телевизор на вещание текущих программ, а не только автономных. Но Деку слишком нервничал, а YUGO объяснял действительно паршиво, так что никаких успехов они не достигли, что определённо не поднимало боевой дух. Зато, заслышав шаги на первом этаже, Изуку буквально подскочил, чувствуя, как сердце пускается в бешеный пляс от смеси радости и волнения. Если они пришли прямо сюда после боя, то кому-то точно нужна его медицинская помощь. Однако, торопливо спустившись вниз, Мидория увидел лишь с десяток совершенно незнакомых лиц и замер в растерянности. Их прислали ребята? Кто это? Нейроинтерфейс уже привычно отреагировал на запрос, пусть и весьма странно сформулированный, вместо диктовки вызывая окошки с текстом над каждым из собравшихся, как всегда делал, когда целей было слишком много. Времени читать не было, но подросток точно видел, что одна характеристика совпадала у всех собравшихся. Злодей. Деку сорвался с места, надеясь, что получится спрятаться в доме, изученном до мелочей, до прибытия помощи. Лишь мгновением позже, когда прямо за ним обрушилась стена, в его голове прояснилось. Помощи не будет. Зато здесь он сам может постоять за себя. И Изуку развернулся лицом к нападающим, сжимая кулаки и стараясь заставить голос звучать грозно, несмотря на страх, от которого ноги ощущались абсолютно ватными. — Какого чёрта вам здесь нужно? — так ведь говорил бы Жнец? Вот только пришельцы явно не были настроены на беседу и, пусть тело атоматически уклонилось от чьей-то атаки (марионетка– если в тебя воткнётся игла, то твоя конечность будет двигаться по воле кукловода), Мидория ясно понимал, что на одних рефлексах не протянет. А полагаться на многочисленные краденые причуды он не мог. Не только потому, что абсолютно не умел их использовать: одна мысль о том хоре голосов в голове, вызывала желание кричать. Пока он не атаковал, у подростка не было никаких шансов против них. Даже для такого как он было абсолютно очевидно, что эти люди — давно сработавшийся отряд. Всё, что мог Изуку, это бегать от них, тяня время. Дом давал слишком мало пространства для этого. К тому же Деку совсем не хотелось сопутствующих разрушений, так что первым что, он сделал, была попытка прорваться за нападающих наружу. По правде говоря, отсутствие представления о пределах собственных возможностей, сыграло с ним весьма дурную шутку. Потому что, в мгновение прикинув маршрут, Мидория обнаружил, что его тело будто тащит по нему какая-то неведомая сила. И как остановиться он не имеет не малейшего понятия. Впрочем, судя по вспыхнувшей в районе основания черепа боли, остановиться ему помогли. Уже отключаясь, подросток услышал, как кто-то с мрачным удовлетворением произнёс. — А слухи не лгали.