Не имеющий портрета

      К концу учебного года, когда уже подходило время последнего экзамена, Гарри нарвался-таки на отработку у Амбридж. Он беседовал с Сириусом по зеркалу, которое тот ему передал, после отбоя и не заметил кошку Филча. Та мяукнула, убегая на своих мягких лапках, и Поттер только и успел спрятать зеркало и предупредить крёстного в ближайшее время ему не звонить — если что, передавать через Снейпа. Филч же с особым удовольствием схватил паренька за руку и толкнул в спину, чтобы тот шёл впереди, и повёл в кабинет министерской Долорес.       Профессор Амбридж встретила Гарри приторной улыбкой и чашечкой ужасно сладкого чая.       — Ну что же вы так, мистер Поттер. Нельзя школьные правила нарушать, — улыбка её превратилась в оскал, и глаза заблестели. — Мне приходится назначить вам отработку. Вы согласны, мистер Поттер?       — Что изменится от моего отрицательного ответа, профессор? — Гарри был как будто расслаблен и говорил так же, улыбался немного и слегка щурил глаза. — Но разумеется, я согласен, профессор: школьные правила нарушать… нельзя, — он особенно выделил ударением слово «школьные», намекая на множественные запреты представительницы министерства, выдолбленные табличками на стене.       — Как хорошо, что мы пришли к согласию, Гарри! Ведь мне бы хотелось знать… что вы осознаёте свою вину. Так ведь?       — Конечно, профессор, — кивнул. — Как хорошо, что мы пришли к согласию… хоть в чём-то.       — Вы на что-то намекаете, мистер Поттер? — голос её стал угрожающим.       — Да, знаете… я предпочитаю пить чай без сахара. Совсем, — и показательно отодвинул от себя кружку ранее предложенного напитка, ни капли которого не пропало.       Думала Веритасерумом меня напоить? Не так просто!       Амбридж, впрочем, никаких эмоций по этому поводу не выдала, только отставила чашку и от себя подальше. Несколько секунд профессор и студент сидели, буравя друг друга взглядами: глаза Гарри были спокойны, а вот очи Долорес Амбридж метали молнии и обещали кары Мерлиновы наглому мальчишке. Она открыла один из ящиков своего стола и достала оттуда перо с бумагой.       — Так как вы попались на нарушении правил в первый раз, мистер Поттер, наказание будет не очень суровым. Я хочу, чтобы вы написали для меня строчки.       За несколько секунд гриффиндорец оценил ситуацию: он прекрасно помнил, что становилось с руками других учеников после этих… строчек. Он поджал губы, глаза же его выразили недоумение, всё тело напряглось. Парень несколько раз перевёл взгляд с пера на женщину и обратно, а потом взял первое трясущейся рукой.       — Что же вы так трясётесь, мистер Поттер? Это всего лишь перо.       — Ч… Что же я должен написать, профессор? — Поттер намеренно проигнорировал вопрос учителя ЗоТИ, но теперь как будто успокоился и расслабился, удовлетворённо отметив ухмылку Амбридж.       — Ох, всего лишь простую фразу: «Я следую закону» — вот и всё, мистер Поттер.       Гарри поднял перо над бумагой, на секунду завис в таком положении и стал опускать руку. На самом деле, это происходило в обычном темпе, с которым любой человек совершает самые обычные для себя действия, но для Долорес Амбридж эти секунды длились как будто вечность. Она давно не могла поймать мордредова Поттера на хоть какой-либо незаконной деятельности, хотя знала, что он с другими учениками занимается чем-то запрещённым установленными ею правилами. И сейчас ей нестерпимо хотелось наказать наконец мальчишку за всё и сразу: за переполох в министерстве, за не произошедший случай с дементорами (а управлять ими довольно сложно), за абсолютное игнорирование её провокаций (казалось, он вообще ни одной не заметил), за неизвестную запрещённую деятельность и за прогулку по коридорам после отбоя, конечно же, тоже.       Когда до бумаги осталось меньше миллиметра, и чернила вот-вот должны были лечь чёрными строками на белый холст*, а кожа Гарри Поттера — пополниться новыми шрамами… Перо переломилось пополам. На бумаге осталась клякса от упавших с его коника чернил, а Поттер смотрел на сломавшийся артефакт в удивлении не меньшем, чем шок и раздражение Амбридж.       — П-п-простите, профессор, я не специально. П-перенервничал, экзамены идут и школьные правила нарушил…       Долорес была более, чем уверена в том, что очень даже специально, вот только как это доказать? Мальчик выглядел виноватым, и сразу же принялся извиняться, так что не помогут даже воспоминания, если их предоставить; да и в чём его обвинять — в сломанном пере? Тёмный артефакт Амбридж достала нелегально, так что ей может сторицей перепасть, если кто-либо узнает, что это было не обыкновенное перо, а средство пыток. До сих пор женщина была исключительно осторожна с его использованием, как и с Веритасерумом (который для неё делал Снейп) или Круцио (всего один раз, а после — Обливейт, чтобы мальчишка не мог никому рассказать об этом) и Империо (тоже только один раз).       — Ничего страшного, мистер Поттер, это всего лишь перо, — кто бы знал, каких усилий Долорес стоило сохранить хладнокровие и сдержать натянутую улыбку. — Вот, возьмите это, — она протянула ему своё перо, которым заполняла документы, когда Поттер вошёл в кабинет.       Теперь Гарри принялся прилежно выводить строки. Делал он это очень медленно и коряво, стало понятно, что пером он пользоваться не любит и не умеет; может, действительно нечаянно сломал.       Весь пергамент был заполнен только через час, когда устала уже и сама Амбридж. За это время она успела убедиться в том, что Поттеру лучше вообще перьев в руки не брать: он наставит кучу клякс, напишет неразборчиво и сделает всё это за огромное количество времени, которое можно было бы потратить на более важное занятие. Ну не специально же он время своего наказания продлевал, на самом-то деле?       — Можете идти, мистер Поттер, — устало выдохнула Долорес, возблагодарив мальчишку, что он поймался всего через полчаса после отбоя, а то уснули бы здесь оба.       — Спокойной ночи, профессор, — Поттер вышёл из её кабинета и спокойным, судя по звуку, шагом направился… Моргана его знает куда, но хорошо, если спать.

***

      Драко ещё раз посмотрел на поле для квиддича и направился на верхние трибуны, где уже сидела Грейнджер. Он сел рядом с ней и молча уставился на готовящуюся к тренировке гриффиндорскую команду по квиддичу. Грифы не были так хорошо организованы, как слизеринцы, но их команда была определённо сплочённее: они подбадривали друг друга, помогали, похлопывали по плечу и не пытались превзойти друг друга в полёте. Змеи же боролись за первенство в небе и всячески пытались выделить себя во время тренировок — хорошее подспорье для саморазвития, но абсолютно не приемлемо при командной игре. Сам Малфой понял это не так давно — благодаря Отряду Дамблдора.       Наконец, игроки угомонились, получили указания от капитана и взмыли в небо. Драко отметил, что снитч не видно даже зрителям, которым не надо концентрироваться на полёте, не то что самим ловцам, и в который раз подивился Поттеру, каким-то образом всегда быстро замечающему золотой шарик. А вот вратари у гриффиндорцев не очень — надо запомнить.       Поттер поймал снитч минут через двадцать и на этом закончил свою тренировку. То ли псих, то ли гений, раз так мало тренируется, но сейчас это Драко, в общем-то, на руку. Сегодня утром отец прислал запрашиваемую гриффиндорцем книгу про законы магического мира. Ждать, конечно, пришлось долго, но Гарри не торопил, в последнее время пребывая в каких-то своих безрадостных мыслях. Кстати, не забыть ему выговорить про способы передачи информации в рамках одного Замка, а то сердце блондина очень оценило внезапное появление пятого Основателя прямо перед глазами (давно Малфой так не кричал — с первого курса, когда в Подземельях тролль объявился).       Переодевшийся в школьную форму гриффиндорец вернулся быстро. Поднялся на трибуны к своим друзям и тяжело приземлился на скамью рядом с Драко, опёрся локтями о колени и опустил голову на ладони, тяжело вздохнул и потёр глаза. Зевнул. Кажется, он не выспался. Что не удивительно, кстати: уже половина Школы знает о том, что он вчера попался Амбридж после отбоя. Никто и не думал, что Розовая Жаба отпустит студента быстро, и уж точно никто и предполагать не пытался, что Поттер сразу пойдет спать, как только его отпустят на все четыре. Странным во всём этом было только одно — у Гарри Поттера не было шрама от любимого орудия отработок Долорес Амбридж — волшебного пера. Драко тоже обратил внимание на руку гриффиндорца. Ни следа от шрама, ни раны — ничего.       Мысленно пожав плечами, Драко ничего на это не сказал и даже не поприветствовал его. Он полез в свою сумку за книгой по магическим законам, утверждённым последним указом четырнадцатого Министра Магии Британии** — Отталин Гэмбл.       — Отец сказал, чтобы ты вернул её как можно скорее, — передавая книгу, передал Малфой.       — Конечно.

***

      Получив нужную литературу от Драко, Гарри сразу же отправился в Тайную комнату. С Гермионой они условились поговорить позже в гостиной, а пока Гарри нужна консультация более взрослых и мудрых магов, а кто взрослее и мудрее самих Основателей? Правильно — только сами Основатели да Мерлин с Мордредом и Морганой.       Кодекс был утверждён в 1834 году и с тех пор никаких изменений не претерпевал, тем не менее продолжая являться действующим законодательством Магической Британии. И в нём нет ни строчки о запрете чистокровным занимать пост Министра Магии! Однако если покопаться к школьных архивах со старыми газетами, то можно найти статью об указе Нобби Лича — первого маглорождённого Министра Магии. Своим указом он запретил чистокровным магам и полукровкам, воспитанным в семье чистокровных занимать пост Министра, а также некоторые из высоких постов в Министерстве.       Указать-то указал, а вот в Кодексе закон утверждён не был и действовал только до тех пор, пока Лич занимал свой пост. До сих пор это несоответствие либо не замечали, либо не хотели замечать следующие Министры, а также их приближённые на тех самых высоких постах. Может, кто из чистокровных, полукровок или даже маглорождённых и подавал какие-то жалобы или петиции, но услышаны они не были.       — Так в чём проблема, я не понял, — поднял брови Салазар Слизерин. — Вот я, например, только навскидку вижу два пути. Первый — путь моего потомка, лорда Волдеморта: захватить власть и установить диктатуру с последующим престолонаследием. Второй — заполучить на свою сторону амбициозного и умного маглорождённого или полукровку, добиться его назначения на пост Министра и в свободное от отдыха время развлекаться в маске серого кардинала. Я тебе даже могу подсказать кандидата на роль марионетки, который и без твоих и наших наставлений со всем прекрасно справится — Гермиона Грейнджер. Умна, амбициозна, маглорождённая, харизматичная — не девочка, а сплошные плюсы в нашей ситуации, скажи же. Не думаю, что её даже убеждать придётся: она не похожа на типичную домохозяюшку, мечтающую только о маленьких цветочках жизни, которым надо подтирать нежные попы, — Салазар пожал плечами, мол, делайте, что хотите, я своё дело уже сделал.       Гарри задумался. Вообще-то, чем не вариант? Однако фраза про серого кардинала ему не понравилась: он точно не горел желанием манипулировать лучшим другом, делая из неё свою марионетку. Да и кто сказал, что удовлетворять чистокровных — правильная политика? Надо найти какой-нибудь компромисс, то, что удовлетворит всех. Чтобы и чистокровных со старыми обрядами не вытеснили, и маглорождённых с их прогрессивными взглядами не гнобили.       В таком случае Гермиона не подходит. Она, конечно, умна, талантлива и так далее по огромному списку её неоспоримых достоинств, но она подвержена чужому влиянию и эмоциональна: вспомнить хотя бы второй курс, когда она никак не могла понять, что Локонс — тот ещё раздутый павлин, или третий, когда она ударила Драко. Нет, никто не говорит, что тогда это было неправильно, но… необдуманные действия иногда хуже бездействия.       В общем, над этим стоило подумать. И не Гарри, а кому-нибудь взрослому, непредвзятому и компетентному. Тот же Том прекрасно бы подошёл, не будь он прекрасно всем известным Тёмным Лордом.       Сейчас у Гарри другое важное дело: с ним связался Сириус и сказал, что закончил со всеми обрядами для Малфоев. А это значит, что этим летом Дурсли и без Гарри перетопчутся — он будет у друзей жить.       — Зная Малфоев, — сказал Джон, усевшийся на чемодан Гарри, заполненный вещами, — это будет очень грандиозно и цветасто.       — Не сомневаюсь, — с натянутой улыбкой ответил гриффиндорец. — Жаль, ты не сможешь посмотреть. Но я потом тебе обязательно расскажу, как всё было.       — Хэй! Ты чего такой расстроенный? Не на всю же жизнь ты туда уезжаешь. Зато там и Луна будет, и Драко, и Гермиона… Не заскучаешь, — мужчина обнял Гарри со спины и прижал к себе.       — А ты?       — А у меня Салазар и Годрик, которые даже после смерти ругаются каждые две минуты, Ровена, которая успокаивает их одним взглядом, и Хельга, которая по-доброму смеётся где-то в сторонке, а потом всем это припоминает, вгоняя в краску. Поверь, с ними весело.       — А ты что делаешь, когда они всем этим заняты? — улыбнулся Гарри.       — Тоже ругаюсь с Салазаром — Парень не видел лица Джона, но мог поспорить, что тот широко улыбается. — Взбодрился? Вот и славно. А теперь иди уже ко всем, а то здесь останешься и некому будут рассказать мне, как на этот раз выпендрились «блондинки». Всё, иди. — Ощущение объятий исчезло, а когда Гарри обернулся, Джона уже не было.       Ему теперь ничего не оставалось, как взять уже наконец свои вещи и спуститься в гостиную к остальным.

***

      — И после долгих уговоров он согласился, представляешь?! — Гермиона воодушевленно рассказывала, как ей удалось убедить Виктора тоже прийти на свадьбу к Малфоям. — Он, кажется, испугался, что я могу там найти кого-нибудь другого.       — Не думаю, что ты на этих других хотя бы посмотришь, — усмехнулся парень подруге.       — Ну ему-то этого не объяснишь. — На губах девушки заиграла хитрая улыбка. — А ты?       — Что? — не понял Гарри.       — Как «что»? Может, кого-нибудь присмотришь себе?       Сначала Гарри хотел возмутиться: у него уже Джон есть, спасибо, другого не надо. А потом до него дошло, что всю жизнь в Школе он не проведёт, а Хогвартс даже выйти оттуда не может. В итоге ему придётся всё-таки либо прожить одиноким с мыслями о великовозрастном красавце, либо найти кого-нибудь другого. Вот знал же, что детские наивные влюблённости ничем хорошим не заканчиваются, а его родителям просто повезло.       Так ничего и не ответив, Гарри хмуро отвёл глаза и отошёл в сторону от основного потока покидающих Школу студентов. Позже выйдет — время есть.       — Ты что, опять? — Нетрудно догадаться, кому принадлежит этот чарующий голос.       — Да нет, — поспешно ответил гриффиндорец. — Просто о будущем задумался.       Невидимый сейчас мужчина тоже нахмурился: он и сам об этом не раз думал. Гарри доучится последний год, и что будет дальше? Он мог бы стать преподавателем, но его же не заставишь, если он не хочет связывать с этим свою жизнь. Директором его не сделаешь по той же причине как минимум.       Недавно Хогвартс снова окопался в библиотеке в поисках ритуала, который мог бы им помочь, перерыл кучу литературы, но так ничего и не нашёл. Опять.       — До будущего ещё дожить надо, Гарри.       — Тебе ли об этом говорить? — зло спросил он. — Сам о нём думал постоянно, когда ещё нормальным был! Наверняка распланировал свою жизнь с какой-нибудь волшебницей и кучей детишек, а потом тебе все планы порушили! А, Джон?!       — Хэдес, — поправил мужчина.       Ощущение его присутствия исчезло.