После тебя (Красавица и чудовище)

Говорящий

Том Марволо Реддл всю свою жизнь любил змей. Впервые садовая гадюка заговорила с ним, когда ему было всего два года. Он едва научился с горем пополам говорить по-человечески, а вот змею понимал так, что сразу стало ясно: с ней они одной крови. Протянув в ее сторону детские маленькие пальчики, он ощутил приятный холодок от ее кожи. - Холодная… Этот холод преследовал его каждый последующий день: он взял змею себе, дал ей имя и дом, передвижной, в отвороте своей рубашки, но разве так хуже? Он всегда хотел путешествовать. И его Наги тоже. Наги умерла, когда ему едва исполнилось шесть. Впрочем, нет. Не умерла, а была убита чокнутыми садистами, в ком он не видел ни то что ровню себе, но даже просто живых существ. Мерзкие низкие создания, вот кем они были для него. Когда Наги убивала, она делала это для выживания. Чтобы утолить голод, чтобы защитить территорию… Она никогда не убивала ради развлечения. В ту ночь, оплакивая расчлененный труп, Том навсегда понял, что змеи много чище людей. Он беседовал со змеями и до Хогвартса, и в школе, но никогда больше не заводил их, не оставлял, не приручал. Он пообещал себе, что сделает это только в одном единственном случае: когда наберется сил, чтобы защитить их. Том Реддл лишь любуется на их холодные бледные тела, получая эстетическое наслаждение. Его не понимают даже волшебники. Когда он находит василиска, он готов скормить ему целый мир этих жалких созданий, наполненных ненавистью и жестокостью. Убивающих ради развлечения. - Холодный… - благоговейно шепчет Том. И василиск отвечает. Это существо не убить так просто, ему не нужна защита, не нужна охрана, но Реддл все равно сделает все, чтобы он остался в безопасности. В безвестности. В темноте и холоде подвальных коридоров. Он гладит его голову, ощущая каждую чешуйку, наощупь познавая восхитительную красоту. Он никогда не просит его закрывать глаза. Многие годы разлуки, и он пытается вернуться в Хогвартс, но ему не позволяют. Он не может видеть его, убедиться, что он жив, что не голоден. Что все еще холоден и совершенен. Завести змею Том так и не решается. Когда он развоплощается в жалком домишке в Годриковой впадине, не сумев убить несносного мальчишку, его душа сама отправляется домой. А дом его там, где холодные безупречно гибкие создания греются на камнях под палящим солнцем. Его дух долго наблюдает эту естественную безупречность. Ни одно из их тел он никогда не берет силой. Том Марволо Реддл любит змей. Переселяясь от тела к телу до самого своего возвращения, он прожил немало жизней и видел немало смертей и жизней, своих и чужих. Но лишь одну из них он не смог отпустить. Теперь он достаточно могущественен, чтобы защитить свое. Нагайна, впрочем, и сама способна постоять за себя. Она агрессивна, напориста и очень разговорчива. И все чаще Том ловит себя на мысли, что он любит, как она звучит. Их собственный язык стал понятнее и роднее человеческого. Нагайна стала единственной семьей. Лишь имя напоминает о том, что было когда-то утеряно, и Темный Лорд клянется, что не повторит тех ошибок каждым своим жестом и словом. Они проводят много времени и вместе, и порознь, но Том всегда знает, где Нагайна. Когда он делает ее своим крестражем, улучшая эту связь, он наконец чувствует, что все на своем месте. Его крестраж в безопасности. Там, где его любят. Вот как это должно ощущаться? Под холодным сердцем Нагайны бьется его душа. Когда впервые появляется Гарри… Точнее, когда он впервые открывает глаза и смотрит без ненависти, Том вдруг чувствует, как внутри что-то заинтересованно тянет. Порой он поражается, до чего же легко оказалось жгучей ненависти перейти в ослепительную нежность. Он счастлив. Счастлив безусловно, несмотря на мелкие разногласия и редкие ссоры. Он счастлив каждый раз, когда Гарри прижимается к нему всем телом, когда оставляет легкие поцелуи, когда сопит, лежа поперек кровати. Особо запоминается первое знакомство Гарри и Нагайны. Да, именно первое. Все, что происходит с момента, как Гарри вошел в его жизнь, - впервые. Гарри смотрит на нее немного испуганно, шипя на парселтанге, и она отвечает. Когда его рука касается ее, его зрачки расширяются. - Холодная… - восторженный шепот заставляет Лорда подрагивать от предвкушения, возбуждения, экстаза. Гарри улыбается абсолютно счастливо, глядя на Нагайну, как на самое прекрасное творение природы. Темный Лорд обожает холод. Гарри Поттер любит змей. Том не помнит, в какой момент в их доме стал чаще звучать парселтанг, чем обычная речь. Во-первых, из уважения к Нагайне. Во-вторых, было в этом что-то личное для Тома, а Гарри просто нравилось приводить его в восторг, деля весь мир только на них двоих. Темный Лорд слышит парселтанг везде. На улицах нет-нет, да попадется пара переговаривающихся змей, или питомцев, шипящих что-то ничего не понимающим хозяевам. Дома он слушает длинные беседы мужа и змеи, иногда перерастающие в споры, после которых они могут молчать по несколько минут. Молчать больше никто из них не выдерживает. Что бы ни происходило, Темный Лорд уверен в одном: он любит Гарри Поттера. Когда он несется по темным Лондонским улицам, аппарируя через несколько кварталов, в его теле гулко стучит летняя жара, разгоняемая по сосудам ошалевшим от страха сердцем. Он не верит в то, что видит. Гарри словно спит. Ни капли крови, ни ужасно приоткрытых остекленевших глаз. Что-то рядом говорят люди, но Том никого из них не слушает, подходя к лежащему в переулке телу. Кто? Как? Все эти вопросы забываются, когда он присаживается рядом, не в силах удержать себя от прикосновения. Гарри холодный. В горячем летнем воздухе это кажется особенно неправильным и противным природе. Смерть противна природе. - Холодный… - Том ненавидит холод. На его похороны он достает его любимые гладиолусы. Бутоны кажутся пронзительно ледяными в этот солнечный погожий ослепительно жаркий день. Дома, когда Нагайна шипит ему что-то утешительное, он наставляет на нее палочку, желая сжечь адским пламенем, но останавливается в последний миг: Гарри тоже любил Нагайну. Том просто ненавидит, как она звучит, и аппарирует прочь. Том слышит парселтанг везде. На улицах, в безлюдных лесах, даже в собственной голове: он и думает на парселтанге. Из-под каждого прохладного валуна, крупного корня, в тишине собственного дома. Он вслушивается в каждый шелест, кажется, начиная сходить с ума. Он надеется услышать единственный шепот, которого больше никогда не будет. Что бы ему ни казалось, как бы далеко он ни слышал, как бы жадно ни проглатывал каждую слуховую галлюцинацию, единственное, чего он никогда не слышит – Гарри. В очередной раз всматриваясь в источник знакомого чужого шепота, он знает только одно. Том Марволо Реддл ненавидит змей. Слышащий Снейп с самого детства обречен слышать. Слышать ссоры родителей, ругань отца. Крики соседей. Слышать школьные сплетни, оскорбления в свой адрес, комментарии о своей внешности. Слышать, что Лили любит другого. Слышать пророчество, будь оно сотню раз проклято. И даже теперь, много лет спустя, ему приходится слышать тишину в его комнате. Он знает, даже без своего дара, что Реддл сидит один в темноте с задернутыми шторами, пытаясь собрать себя по кускам. Пытаясь собрать ритуалы, темную магию, некромантию. Пытаясь собрать мир. Вот уже год, как темный Лорд не оставляет попыток, и эти попытки – единственное, что сдерживает его отчаяние. Он прошел от отрицания до принятия за несколько минут, и пошел по кругу, не смея вырваться. Тишина и темнота – его единственные верные спутники. - Мой Лорд! – Северус говорит тихо, и осторожно приоткрывает дверь. Затхлость и тьма давят на психику, и неясно, как Реддл еще не сошел с ума. А не сошел ли? Альбус бросил попытки достучаться до него. Даже Белла и та оставила его в покое. И лишь Северус продолжает приходить. У них на двоих одно горе. - Я ничего не вижу… - шепчет Том. - Я открою шторы, - Северус движется к окну, но его мгновенно перехватывает сильная похожая на скелет рука. - Я не могу найти ответ. Его здесь нет. Не трогай шторы, - глаза у мужчины красные, хотя слезы его иссякли еще год назад. - Вы не должны сидеть один в темноте. - Убирайся, - в нем непоколебимая все еще сила. Ясное осознание своего превосходства. Удивительно, но вопреки предсказаниям всех, он не пошел крушить Британию. Мракоборцы ждали этого, этого ждали Пожиратели. Этого ждал народ. Но Том просто заперся в поисках решения, как и положено одному из самых могущественных магов истории. Но его Гарри нет на той стороне, воскрешать некого. Точка. Финал их истории. Северус молча выходит, прикрывая дверь, и оставляя некогда величайшего мага одного в удушливой темноте. Когда уйдешь, я не увижу света. Хоть день, хоть ночь – мне станет все равно. Мне будет вечно в поисках ответа Темно. Он боролся два года. Два года потребовалось на то, чтобы признать, что в этот раз он не сможет сделать ровным счетом ничего. Два года потребовалось на то, чтобы выйти из тени. - Мой Лорд, - Снейп удивленно здоровается и слушает немного затянувшееся молчание вышедшего на свет солнечный мужчины. Он бледен и заметно осунулся, но очевидно привел себя в порядок ради этого выхода. И Северус надеется, что теперь им обоим станет лучше. - Здравствуй. Они едят молча, и Снейп почти слышит его мысли. Тому все равно. Все равно, что происходит в мире, все равно, что происходит со Снейпом. Ему вообще все равно. Ему нет места здесь, с ними, среди них. Нет места в этом дне, в этом месяце уже потому, что здесь нет Гарри. Темный Лорд дышит. Тренируется. Даже пытается разобраться в изменившейся политике, в делах. Но ему все равно. Он смотрит на Хогвартс мертвыми глазами бога, который был похоронен тысячи лет назад. Глазами восставшего вечного существа, чья настоящая жизнь иссякла давным-давно. Все, что ему дорого, похоронено в земле. Альбус снова пытается поддержать его, занять его. Также он делал со Снейпом. И теперь Северус обречен слышать, как Реддл подбирает правильные слова, говорит правильные вещи, двигается правильно. Даже дышит по определенной схеме. Но в глазах лишь отчаяние. В его душе только прошлое и Гарри Поттер. Останусь средь людей теперь безликих, Среди времен, что мне уже чужды. В пустых глазах свершившегося блики И ты. Мир двинулся. Жизнь пошла новым чередом, и Лорду нашлось во всем этом место. Люди перестали бояться, что без мужа-ограничителя он пойдет убивать. Имя Гарри Поттера перестали произносить, его перестали проходить в школе, но знали его все. Мальчик, который выжил, для всех. Мальчик, которого любили, для Тома. Северус хотел бы поверить, хотел бы зажать уши и просто не слышать, но в очередной раз придя к Лорду, он снова ловит обрывки фраз в беседе, которой никогда не быть. Северус знает, что Том хотел бы умереть. Альбус тогда отнял у него один из крестражей, спрятав его где-то, оправдывая это тем, что Гарри никогда и ни за что не пожелал бы ему смерти. Том слушал и молчал. Снейп слышал много больше этого. Он знал, каково это: жить, когда ЕЕ уже нет. В тот самый день Северус слышал, как Том молился ему снова и снова, зовя по имени, и умоляя взять его душу. Взять все, что угодно. Он думал это давно в прошлом, но вот пять лет спустя, он снова слышит прерывистый шепот. Шепот, на который никто не ответит. Когда умрешь, уйти вслед не посмею. Твой шепот будет говорить со мной. Я расплачусь за это с твоей тенью Душой. * После тебя