Hugh Laurie - Let Them Talk
***
— Не жалей меня.
Эти слова все никак не выходили с рыжей головы Агнес. Она лежала на однотонной, мятного цвета простыне, так подходившей оттенком к небольшому диванчику у противоположной стены, на котором скукожился Марк, пытаясь, таким образом, полностью спрятаться под пушистым пледом, но его длинные ноги все еще продолжали выглядывать из-под покрывала. — Черт! Агнес резко поднялась и уставилась куда-то на стену. Ее непослушные пряди торчали во все стороны, как после добротного удара током. — Нужно пойти заварить чай. — Мне тоже кофе, — Марк, кривя лицо, перевернулся на другой бок и измученно добавил: — Сахар не добавляй. Девушка медленно опустила голову и прикрыла глаза, а потом перевела злобный взгляд на сопевшего. Казалось, что с маленьких глаз в парня вот-вот полетят огненные искры, которые сию же минуту достигнут цели и заставят жертву произнести все ругательства, доступные его крошечному словарному запасу. Но этого, к сожалению или к счастью, не произошло. Агнес только раздраженно выдохнула, смирившись со своей невозможностью отказать, и поплелась прочь с комнаты. Каждый, кто был знаком с Агнес Паркер, знал, что на невысокую девушку, которая выглядит, как четырнадцатилетний ребенок, всегда можно положиться (ну, если быть точнее, скинуть всю ненужную работу). Спасали от нелепой безотказности девушку только «те самые второкурсники», которые в глазах всех первогодок выглядели круто и решительно. Но парней, как и любых «селебрити», окружало множество слухов, вплоть до абсурда. — Вы слыхали, что на посвящении Стивен Ли проломил голову Джону Фостеру его гитарой? — Мне сказали, что Марк Такер насильно лапал одногруппницу на паре. — Гарри Андерсон занимался этим со своей девушкой прямо во дворе! Можно уверенно сказать, что многие запуганные новички избегали даже их взглядов, а самые смелые и бесстрашные, которые открыто заявляли, что слухи — это всего лишь слухи (неужели не все верили в эту чемуху?), пытались смело и бесстрашно задеть, как не странно, именно Агнес, а потом все также смело и бесстрашно убегали. Нет, рыжеволосая девушка умела возмущаться и делала это уж очень хорошо. Если Агнес Паркер разозлится, то даже знаменитые парни-второкурсники знали, что получат по самое не хочу. Вот только жаль, что эта черта проявлялась крайне редко, а неумение отказать заставляло сердиться только на себя и совсем немножко проклинать наглых людей. И сейчас Агнес находилась именно в этом состоянии разъяренной, неопытной ведьмочки, представляя как окатит сонную физиономию Марка кофе без сахара.— Не жалей меня.
— Черт! — ругнулась она снова, но тут же замолчала, вспомнив, что гостиная оккупирована парнями. Стивен неплохо устроился на мягком диване, который был явно уютнее и больше того, что стоял в комнате Агнес, Мэттью властно развалился на ковре перед телевизором, рядом с ним, в такой же позе, дремал Юстис, а блондинистая макушка Гарри засветилась на кухне. — Почему не спите? — девушка, почти не дыша, прошла комнату со спящими парнями, словно восьмиклассница, пытающаяся пробраться в свою комнату незамеченной, потому что вернулась домой на час позже, и присела рядом со Стивеном, который крутил кружку с апельсиновым соком в руках. — Доброе утро, — хрипло ответил парень и наконец отпил немного яркого напитка. — Мэтт ужасно храпит. Как ты вообще выжила с Марком? Агнес слабо улыбнулась и робко глянула на Гарри. — Почему на тебе мое платье?! — Что? — Что? — блондин осмотрел свой наряд. — Да вроде обычная футболка. Он повернулся, как бы демонстрируя, что вещи Агнес не пострадали. — Это для тебя, как футболка… Гарри растерянно посмотрел на девушку, а потом снова на футболку. — Ты не шутишь чтоли? Кухня залилась громким смехом Томаса, который наблюдал сквозь пальцы руки, как Агнес ворчит на горе-парня в женском наряде, а пламенное солнце продолжало подниматься, пробиваясь лучами сквозь дома и небоскребы. — Чего разорались? — как можно тише крикнула Дженни. Ее мокрые волосы оставляли следы на мятой белой футболке. — Как ты могла дать ему мое платье! — Что подвернулось под руку сносное, то и дала. Не ходить же ему голым! Кстати, футболка уже высохла, — девушка ловко бросила вещь Гарри прямо в руки. Агнес проводила взглядом блондина и, уж очень шумно, принялась готовить успокаивающий напиток: привычный чайный пакетик, порция кипяченой, горячей воды и один кубик сахара. Готово. Приятный и теплый аромат мяты и манго разнесся по всему телу, заставляя скривиться рот в блаженной улыбке. Но… — Откуда я мог знать! Томас, было похоже на платье? Да ни черта не похоже! — Гарри стал возле рыжеволосой и начал готовить кофе. Он не был, как обычно в таких ситуациях, по-детскому зол и его губы не были смешно надуты. Сейчас Гарри был по-настоящему раздражен. — Извини. Две ложки сахара, вода, огонь. Он снял турку, добавил немного кофе и торопливо перемешал, а после уставился на водоворот, который постепенно прекращался, оставляя на дне темный осадок. Снова огонь — и грязная белая пена медленно поднимается вверх, а после сползает обратно, потому что турка немного остыла вдали от пламя конфорки. Еще водоворот, от которого пена собралась в середине посуды, а потом плавно расползлась обратно. Готово. Агнес наблюдала за каждым жестом, каждым аккуратным движением парня. Его лицо сразу успокоилось, а глаза периодически прикрывались от нежного запаха кофе, который, кажется, был слышен даже в соседней комнате. Агнес любит запах зеленого чая и его вкус, а Гарри, видимо, расслабляется за готовкой ароматного кофе, чего рыжеволосая раньше не замечала, точнее, не видела. — Марк не пьет кофе без сахара, — отрезал наконец Гарри, спокойно протянув девушке чашку с душистым напитком, а после взял полупустую большую кружку с таким же содержимым и сделал небольшой глоток. — Я курить. Мэттью, который вскочил от утренних криков, что-то возмущенно бубнел вслед светловолосому парню, Дженни с увлечением рассказывала Томасу про нового молодого преподавателя философии, поедая последний оставшийся шоколадный батончик, но Агнес, казалось, не видела и не слышала постороннего, всего того, что происходило вокруг. Она лишь смотрела на широкую спину уходящего парня и лениво хлопала густыми ресницами. В голове как будто пронесся щелчок, как будто она только сейчас поняла, что произошло вчера, из-за чего Гарри уснул только в пятом часу и… …Почему он плакал.«Ему, наверное,…»
— Эй, Паркер, ты что, уснула? — громко сказал сонный Марк, махая тонкими пальцами перед лицом девушки. — Спасибо за кофе, говорю. Отличный получился! — А? Да, — Агнес уставилась на небольшую чашку в руке парня, светло-коричневую, с золотыми узорами и градиентной, фигуристой ручкой.«…так тяжело.»
Дженни запила лакомство нелюбимым апельсиновым соком со стакана Томаса и, поморщившись от сладкой кислоты, обратилась к подруге: — Он на крыше.***
Пахло утром. Именно такой свежий, легкий и влажный дух бывает только до полного восхода солнца, когда воздух еще не до конца пропитался светом его лучей. Дождь, который продолжал моросить всю ночь, снова прекратился (надолго ли?), придавая этому «утреннему запаху» мокрой прохлады, привычный аромат сырого асфальта и песка. Агнес, накинув мохнатую светлую кофту Дженни, поспешно поднималась по скрипучей лестнице, собирая пальцами капли с перила и вытирая их об грудь.— Не жалей меня.
Снова пронеслось в голове. Почему он сказал именно это? Почему он пытается спрятаться? Почему ребята ничего не делают? Рыжеволосая на секунду остановилась, быстро заглатывая воздух ртом. — Мне не стоит? — сказала она вслух. В горле пересохло. Ощущался лишь слабый привкус мятного чая. На крыше ветер дул сильнее, от чего тело невольно дрожало, заставляя сжать зубы и потереть плечи ладонями. Прохлада снова смешалась со знакомым запахом ментола, делая ее еще свежее. Иногда по серому небу пролетали такие же темные птицы, но поднимающиеся золотые лучи украшали это пасмурное зрелище, и оно постепенно превращалось в изображение, которое обычно переносят на холст неизвестные художники, а потом продают за копейки. — Так и знал, что придешь. Кто-то внизу шустро пронесся на мотоцикле. — Гарри, пожалуйста… — девушка стояла позади блондина, громко дыша и хлюпая носом. — Что мне сделать для тебя? Гарри затушил бычок и скинул вниз, на дорогу, наблюдая за его полетом, а после достал очередную сигарету и повернулся вялым лицом к Агнес. — Можешь купить мне еще пачку. Это последняя. — Если они уже смирились с тем, как ты переживаешь свои проблемы, — рыжеволосая показала пальцем на лестницу, — то я так не могу! — ее ресницы слиплись от слез. — Ты разве не видишь, что я волнуюсь за тебя? Я не спала, совсем не спала, потому что ты плакал, тебе было плохо. Но разве что-то поменяется, если ты будешь продолжать молчать? — она сделала несколько быстрых шагов к нему, оказавшись совсем близко. — Это неправильно пытаться копаться в этом? Это выглядит эгоистически? Пусть так. — нижняя губа продолжала дрожать. — Я и дня не могу просидеть, просто так смотрев в твои пустые глаза. Тебе легче переживать это в себе, молча, никого не обременяя, не заставляя жалеть? Но… — соленая капля скатилась по румяной от холода щеке. — Это не жалость, это всего лишь желание облегчить твою боль и успокоить сердце. И если даже ты скажешь, что я лезу не в свое дело, я буду продолжать делать это, — Агнес глубоко вдохнула и дрожащим голосом продолжила: — Без сомнений, ты справишься и один, как всегда, но ничего же, если мы попробуем вместе? Красивые пальцы Гарри, которые пахли табаком, заботливо убрали капли с лица девушки. Кофе в большой кружке давно остыл, создавая вокруг краев налет, а неугомонный мотоциклист внизу все продолжал будить людей в единственный выходной. — Ты могла бы просто купить мне сигарет, — блондин как-то глуповато улыбнулся, продолжая вытирать невидимые слезы со щек. — Текст всю ночь писала? Я буду в порядке, как ты и сказала раньше. — Он положил сигарету обратно в прозрачный портсигар и закинул в карман брюк. — Я раздражен, я зол и обижен, потому что впервые был предан девушкой. Обычно бывает наоборот. Брови Агнес от удивления полезли на лоб. — Но ты говорил, что ненавидишь предательство. — Ненавижу. — Ты плакал… — Потому что я правда был влюблен в нее. Но, видимо, все и правда возвращается бумерангом. Расстались бы мы по-другому, — он отхлебнул холодного кофе. — Все смешалось и я сломался. Ты совсем не знаешь меня, чтобы толкать такие речи. Агнес смотрела на спокойные черты парня, прокручивая в голове все то, что было сказано за эти несколько минут на крыше. — Оказывается, быть преданным и униженным очень неприятно. А насчет ребят, — Гарри глянул на рыжеволосую, за секунду пройдясь глазами по ее лицу, — Они просто давно знакомы со мной, вот и все.«Я правда ничего о нем не знаю.»
Ветер забрался в рыжие волосы, пытаясь навести там хоть какой-то порядок. — Теперь, наверное, в твоих глазах я стал действительно жалким. — Нет, — быстро ответила Агнес. — Спасибо, что рассказал.— Не жалей меня.
Сейчас эти слова звучали совсем по-другому. Его действия, его поведение и, возможно, нежелание сближаться с Агнес — все это воспринималось сейчас совсем иначе. Но единая картина так и не появилась перед глазами. — Не думай, что мое мнение о тебе изменилось. Теперь я хочу больше узнать о тебе.«Мне интересно.»
«Утренний запах» постепенно пропадал, и, все еще желтое, осеннее солнце начинало приятно греть в спину, пробираясь сквозь тучи.«Почему ты такой?»
Высокий блондин, с волосами, ниже среднего, достал прозрачный портсигар и закурил последнюю сигарету.***
— Зачем она поперлась к нему? — Потому что это Нэнси. Ей хочется помочь. — Тоже мне, мать Тереза. — Ой, завали уже, а? — Просто она еще не знает, какого плохиша он из себя строит. И так повезло, что нам удалось подружить их. — Ну Джейн, конечно, по головке не погладишь. Так и хочется обсыпать словами на букву «Ш». — И много слов на букву «Ш» ты знаешь? — Достаточно. — А мне кажется, это урок для него. Он почувствовал себя в шкуре тех влюбленных дурочек, которых так искусно разводил. — А вот и первое слово на букву «Ш».