Bakemonogatari

      Тот случай с молодым и перспективным скульптором оставил в душе Обито неприятный осадок, да какой там — наичернейший, вязкий, с мерзким привкусом собственной ничтожности. Бороться с непонятными чувствами, двоякими ощущениями на губах и ладонях оказалось сложнее, чем он предполагал. Не то, чтобы дружок его то и дело подпрыгивал на представителей одного с ним пола, слава Ками — нет, но из памяти этот гадёныш мелкий выветриваться не собирался. Чем только Обито не занимал себя. И по горным участкам гонял, возомнив себя Фудживарой Такуми* на знаменитой Хачироку (к слову, АЕ86 брат-близнец его детки — АЕ85) из не очень популярного аниме девяностых (противоречиво, что уж тут, вот только с фактами не поспоришь: манга и аниме особо спросом не пользовались, в отличие от той же Trueno. Даже некоторые представители мажорного сословия не чурались рассекать на старомодной крошке), и потасовки устраивал, и в боях подпольных участвовал — блюститель закона, ага. Когда понял, что облегчения никакого, а нарушений выше Фудзиямы, с головой ушёл в работу — ловить плохих парней. Дошло до того, что начальник, не выдержав, вышвырнул его из кабинета, пинками допинал едва живого подчинённого до фасада участка, и с размаху олимпийского чемпиона по толканию ядра запихал в машину, разоряясь на всю столицу: увижу на работе в ближайшие два дня, уволю, а после урою! Ты меня понял?! Ответить Обито не смог, переутомление сказалось — язык онемел, в желудке мышь повесилась.       — Отвези этого болвана домой, накорми и выруби!       Голос Фугаку резанул чувствительные перепонки скрипом тормозов на последнем издыхании. Обито зажмурился.       — А он меня того…       — Чего?!       — Не убьёт?       — Убьёт, сядет!       — Начальник, — промямлил стажёр.       Обито хотел увидеть лицо бедолаги, но увы, веки не подчинились. Послали Кайлас покорять.       — Чего тебе?!       — Я вообще-то жить хочу.       — Все хотят!       Обито пришёл в себя только глубокой ночью или ранним утром, смотря с какой стороны вести исчисления, следующих суток. Парнишка-стажёр спал в гостиной на диване. Перебинтованные пальцы, фингал под правым глазом. Кажись, пострадал, когда пытался накормить полудохлого Обито.       — Эй, Кота, домой вали!       Парнишка помычал, попинался ногами, и повернувшись на другой бок, отрубился, не просыпаясь. Обито вздохнул. Ну не выгонять же в самом деле. Потоптавшись на месте, решил пропустить пару рюмок в баре, авось нарвётся на долбана-наркомана Какаши. Будет хоть на ком пар спустить.       Клуб для мажорных выродков Обито частенько посещал, чтобы кое-кому начистить уши, но сегодня решил просто нажраться, можно и в хлам. Понаблюдать за молодёжью, вспомнить былые времена. Опасные, но весьма приятные. Многое они пережили, ещё больше вытерпели. Собирались побитой кучкой, курили, пили и смеялись. Радовались, что в очередной раз смогли выжить.       Опрокидывая стопку за стопкой, Обито не замечал ничего в радиусе полутора метров. Мыслями он был далеко за пределами клубного помещения. А зря. За танцевальной площадкой на него таращились две пары глаз — чёрные с искренней любовью, голубые с интересом.       — Тебе хватит, — послышался до мерзкого знакомый голос справа.       Кто решил испоганить ему вечер ясно и без слов. Хатаке Какаши. Будь он неладен. И что на месте не сидится? Так хочет получить промеж глаз?       — Свали.       Обито опустошил очередной тумблер, потребовал добавки.       — Я отвезу тебя.       Обито заскрипел зубами.       — Я не ясно выразился? Свали.       Рука Какаши мягко легла на плечо. Обито не выдержал, локтём вскользь проехался по виску. Промазал. Попади он, Какаши потерял бы сознание и распластался по дорогому настилу.       Тем временем, за той же танцевальной площадкой Дейдара наблюдал за набирающей обороты потасовкой. Он заприметил Тоби до того, как первый тумблер опустился на стеклянную поверхность барной стойки. Пожирал глазами, не от любви или страстного желания провести ночь в жарких объятьях — от распирающего чувства удовлетворённости, бьющего через край вдохновения. Удивительно, но Тоби и правда, умудрился вывести его из продолжительного застоя, иными словами — творческого кризиса, вдохновил на создание шедевров. После той встречи и невинной шалости, скульптуру, что сотворил всего за несколько часов, одобрил наставник, от которого похвалу получить невозможно в принципе.       — Эй, там драка, поддержим? — поинтересовался Хидан, разминая кулаки.       — Не стои… — едва закончил Дейдара, поднимаясь, чтобы самому урегулировать развернувшийся конфликт, возможно, не менее эпично, поскольку его прошлая выходка вряд ли пришлась Тоби по вкусу, как кто-то резко дёрнул за капюшон и вернул задницу в насиженное место.       Дейдара поднял голову. Вот чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ну почему? Какого?!       — Дей, это…       — Ага, — сбросив куртку и распустив волосы, рыкнул Дейдара, не желая упускать лакомый кусочек для любого творца — Персональную Музу.       Обито готовился размазать Какаши по стойке, когда его развернули и бессовестно поцеловали. Обычно, такая вопиющая наглость с ним не срабатывала. Довольно неплохие рефлексы на корню пресекали попытки обескуражить, но сегодня он, по всей видимости, малёха перебрал. Ноги ватные, голова плывёт, практически не соображает. Или соображает? Обито отпрянул, посмотрел на партнёршу. Тот самый скульптор. Нет, определённо не соображает. Обито запустил руку в золотую россыпь и вместо того, чтобы смачно приложить о стену, впился в губы кусачим поцелуем.       Жар обнажённых тел, стоны, вскрики, поцелуи до неприятного привкуса крови. Или всё же приятного? Да кого волнует такая мелочь! Пометить бледную кожу, чтобы впредь знал, как доводить старших до психологического пиздеца. Не стоило бегать и сокрушаться. Стоило трахнуть блондина, а не издеваться над собственным мозгом.       Обито надавил на поясницу, вынуждая податливое тело сопляка прогибаться сильнее, едва ли не на грани возможного. Это ненормально, но убиться он может и поутру.       А на утро при виде блондинистой шевелюры:       — Блять! Блять! Бляяяяяяяяяяяяя! — вцепился он в волосы, пытаясь придать своему образу оттенки брутальности, аки Вин Дизель. — Не верю! Я чёртов педик! Порази меня молнией в макушку, чтобы память отшибло! Ками, за что?! Ну почему… Зачем попёрся пить?!       — Чего разорался с утра пораньше? — недовольно буркнули из-под одеяла.       Обито притих. Одеяло шевельнулось, и перед ним выросла грудь. Грудь! Настоящая, манящая, третьего, а может и четвёртого размера. Взгляд Обито скользнул выше, остановился на лице. Еба-а-ать! Это ж скульптор, но сиськи-то откуда взял? Отрастил, чтобы жизнь адом не казалась?       — Ты…       — Дея, приятно познакомиться, — улыбка ярче солнца засветила изящную руку.       Обито на автомате протянул свою, лихорадочно пытаясь сообразить в какой кошмар его пятая точка умудрилась вляпаться на этот раз.       — Алло-о-о! — пощёлкал он-она перед его носом пальцами.       Обито перехватил кисти.       — Тот скульптор…       — Младший брат.       Обито облегчённо выдохнул, нежно подмял под себя женское тело и припал к соскам. Трахать, пока не рухнет без сил, пока сознание не поверит, не убедится, что всё ещё мужик… полноценный, истинный, самый что ни на есть.       — Ты чего такой мрачный? — спросил Сасори, который пришёл на зов друга первым. — Пьёшь средь белого дня? Мда-а-а, — он сел в кресло и на всякий случай отодвинулся на безопасное расстояние. — Это всё из-за Деи?       — Чтоб её волкодавы сожрали! — взревел Дейдара, стукнув тумблером о поверхность стола так, что виски забрызгали его с головы до рук.       Сасори усмехнулся.       — И часто она уводит у тебя Муз?       — Су-у-ка-а-а!!!       Часто...