Bakemonogatari

      — Хаширама-доно, вы как? — озадаченно поинтересовался Изуна, глядя на полумёртвого лидера клана Сенджу. Обнимая булыжник так, словно в его руках ценнейшая драгоценность, Хаширама пускает слюни и бубнит одну и ту же фразу: больше не могу.       — Хватит притворяться, поднимайся, — раздражённо бросил Тобирама, стараясь не фонить на всю Коноху.       Изуна посмотрел на бывшего противника, нынешнего союзника. От природы бледное лицо с почти чёрными мешками под глазами, скрещенные на груди руки и несвойственная ему сутулость. Видно, что измотан не меньше остальных. Всё-таки возведение мечты, в виде скрытого поселения отнимает не только время и финансы, но и выжимает все соки, а если учесть, что помимо постройки домов и бумажной рутины приходится круглосуточно патрулировать прилегающую местность, вести переговоры с даймё и выполнять задания, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, неудивительно, что два сильнейших клана на протяжении нескольких месяцев заметно ослабли. И виной всему проблемные бойцы в отставке. Только они полны сил и энергии, причём — неисчерпаемой. Изуна на пару с Тобирамой подумывали отправить их на совместную миссию, но быстро откинули эту затею. Задание не выполнят, так ещё и глотки друг другу вскроют, а спустить труды старших братьев в помойную яму они не позволят, никому, даже им.       — Таджима-а-а!!! — во всё горло заорал Буцума-сама.       — Что-о-о, Буцума-чан? — насмешливо передразнил отец.       Эти двое… Всё никак не успокоятся. Не живётся им в мире и согласии. Поначалу склоки забавляли, Изуна душой болел за отца, держал кулаки выше всех. Иногда ведь и подурачиться можно, но кто знал, что ребячество затянется на долгие пять месяцев. И ладно бы они выясняли отношения за пределами нового поселения, так нет же!       — Хватит убегать, Таджима!       — О себе говоришь, Буцума-чан?       Пыль столбом. Интересно, что сегодня учинил отец? Вчера была пахучая учиховская куча посреди огорода Буцумы-самы — наблюдать за голой задницей, рассекающей небесную лазурь под ливень сюрикенов и кунаев… Нии-сан чуть не поседел от стыда. Изуна с трудом подавил смех, вспоминая пунцовое лицо брата, выпученные глаза Хаширамы и ошарашенного Тобираму. Последний, по всей видимости, подобного ну никак не ожидал, уж больно долго находился в астрале.       — Стихия Земли: Похороны Зенчи!       Устал-таки бегать за прытким пакостником.       — Я польщён, Босеки, назвать технику в мою честь! И да, не сокращай, теряется смысл!       Земля затрещала, из расколов вырвались пики, одна полоснула отца по виску. Уворачиваясь, он с точностью определил появление следующей. Оттолкнувшись ладонью от разрыхлённой почвы, оказался спиной к рвущейся в высь глыбе. Намерено? Стопой коснулся ребра каменного острия и молниеносно кинулся на противника. Исчезнув из поля зрения Буцумы-самы, неожиданно появился перед носом и врезал ножнами по подбородку.       — Блоха прыгучая, — сквозь зубы процедил бывший глава Сенджу, ребром ладони выбил ножны.       Захват кисти, и Буцума-сама заломив её, с прыжка нацелился коленом в затылок. Отец предвидел, подбросил танто. Огненная плеть рванула вслед за клинком, обвила рукоять, и пропитанная чакрой сталь ринулась в открытую шею. Буцума-сама ударом с локтя под дых отбросил отца, отпрыгнул на пару шагов. Отец оскалился. Не только ему пустили кровь. Он смог резануть предплечье злейшего врага. На излёте поймав танто, зажал рукоять зубами, чтобы не мешал складывать печати. Такой скорости позавидовал бы и прародительница шиноби.       — Огненная Волна!       Земля у ног отца загорелась, выпустила столб пламени, и огненная цунами обрушилась на территорию, усыпанную безобразными пиками, дробя и сметая их с пути. Буцума-сама в два прыжка достиг скалистого выступа, и, скрывшись, активировал технику, а какую, Изуна определить не смог. Ни названия, ни печатей. Волна несущаяся на него резко сменила направление и ринулась к валуну, на котором распластался в край уставший нынешний глава Сенджу. Тобирама метнулся к Хашираме, Изуна следом. Отступить на безопасное расстояние не успеют.       — Водяной Дракон!       — Сусаноо!       Перестарался. Вместо скелета — полная форма. Вода частично погасила пламя, Сусаноо укрыл от взрывной волны столкнувшихся техник. Горячий пар слегка обжог кисть. Изуна поморщился, с облегчением вздохнул.       — Едва успели, — шепнул он себе под нос.       Посмотрев на сопящего Хашираму, улыбнулся. Хоть кто-то безмятежно спит, не опасаясь клинка в спину. В отличие от бесцветной крысы он доверяет клану Учиха. Странный, смешной и чересчур доверчивый. Не шиноби — мысленно заключил Изуна. Периферией уловил недовольный взгляд Тобирамы, а резкий скачок его холодной, как родниковая вода, чакры подтвердили догадки: он боится, не за себя или клан, за брата.       — Отец!       Изуна присмотрелся. Завидев роскошную шевелюру нии-сана, осторожно развеял Сусаноо. Помог Тобираме с ношей, о чём пожалел секундой позже. Тяжёлый — чуть не сорвалось с губ, но Изуна ловко свёл неуклюжий звук в кашель.       — Чего тебе? Не видишь, я занят! — недовольно рявкнул отец, кинув на нии-сана злобный взгляд.       Не любит он, когда вмешиваются в его поединок с Сенджу.       — Хватит рушить деревню! Хаширама только вчера отстроил эту часть, а вы снова сровняли её с землёй!       — Пока не раздавлю челкастого голема…       — Пока не прихлопну выбритую блоху…       — Постыдились бы! — попытался перекричать их нии-сан.       — Не смогу спать спокойно! — в один голос заорали бывшие лидеры сильнейших кланов.       Веки Мадары задёргались. Изуна обречённо выдохнул. Конца их противостояния не видно, даже с хвалёным шаринганом не разглядеть горизонта. Вот и приходится присматривать за маразматиками, чтобы ненароком не поубивали друг друга, в противном случае шаткий мир разлетится огрызками договора дуновением ветра и сгорит дотла в искре, вырвавшейся на свободу ненависти.       Изуна почувствовал, как по спине прошёлся холодок, охватывая тело ознобом. Так его пробирает только от одной чакры. Плохо дело.       Свист, и стрела, пробив ствол дерева, по оперение вошла в каменную пику позади отца. Изуна сглотнул, с опаской обернулся. Мама и её дьявольский с…то*. Как она пускает стрелу дугой, по сей день остаётся загадкой. В прошлом она пыталась обучить своих оболтусов искусству владения луком, но ни один из пяти сыновей так и не смог приблизиться к ней в мастерстве.       — Дорогой, — ласково обратилась она к мужу. — Тебе известно, сколько времени и сил я потратила на уборку нового гнёздышка?       Изуна перевёл взгляд на отца. Тот стоит боком, пялясь на наконечник стрелы, что мог пробить ему затылок, не рассчитай мама натяжение тетивы, количество чакры и траекторию. Лоб его покрылся испариной. Он медленно повернулся к противнику и криво улыбнулся. Краем глаза Изуна заметил, как напрягся Тобирама, вытянулся по стойке смирно. Странно.       — Милый.       Изуна чуть не ойкнул. Госпожа Сенджу… Он знает, каким оружием лучше всего владеет жена Буцумы-самы. Домашняя утварь в руках неплохо обученных женщин — страшная сила, смертоносная, но порой необходимая, особенно в таких ситуациях.       Изуна слышал, что став женой Буцумы-самы, она смогла не только заслужить доверие и завоевать уважение, несмотря на предрассудки, связанные с альбиносами, но и отучила мужиков избивать своих женщин. Правда сильная половина недолюбливает, помалкивает о методах Ведьмы. Прозвище ей совсем не подходит. Когда Изуна впервые увидел мать бесцветной крысы, был сражён её красотой, статью и безупречными манерами. Лилия — подумалось тогда. И действительно, божественный цветок на поверхности кристально чистой воды, как глоток воздуха в смердящем трупами мире, и неважно какой её видят окружающие, неважно, что в руках её оружие массового поражения — она не чернь, не шиноби — госпожа — Белая Лилия Конохи.       К слову, с названием селения проблем было ничуть не меньше. Бывшие лидеры никак не могли прийти к согласию. Отец настаивал на УчиСен, а Буцума-сама возмущался, почему первый слог взят из фамилии красноглазых. Перепалка набирала обороты, в итоге всё свелось к мордобою. Расчищенная территория едва устояла и то, благодаря жёнам, что вмешались в разборку неугомонных мужей. Буцума-сама получил сковородой по затылку, а отец — стрелу в зад.       — Я готовила ужин и тут пол-кухни провалилось сквозь землю, — сковорода грозно сверкнула. Буцума-сама отшатнулся. — Не хочешь объяснить мне, как такое могло произойти?       — Таджима-а-а!!!       — Буцума-а-а!!!       Воздух уплотнился, над противниками нависла грозовая туча. Отец стиснул рукоять танто, Буцума-сама перехватил кунаи. Говорят, что катану, которая служила верой и правдой, расплавили по приказу его жены. Ревность, не иначе. Отец долго смеялся, но знает ли он, что и его клинок подвергся женской реконструкции? Вряд ли.       — Всё…       —… или ничего!       Неплохо они понимают друг друга. Долго, небось, репетировали. Отец направил чакру в танто и… лезвие откололось. Буцума-сама расхохотался, согнулся пополам. Отец украдкой взглянул на маму. Ухмылка её поистине страшна.       — Стратегическое отступление? — почти пискнул отец.       — Да, ща-а-аз, ага! У меня наконец-то появился шанс расквитаться с тоб…       Сковорода пролетела в миллиметре от его носа.       — В рассыпную! — скомандовал он, и засверкали стариковские пятки.       Изуна усмехнулся. И ведь зарывают вражду, когда в затылок дышат разгневанные женщины.       — Техника Призыва: Рёв Волкодава!       — Техника Призывы: Смерч Кречета!       Им не ускользнуть. Призывы эти уникальны. Не неуклюжие громадины с внушительным количеством чакры, а прожорливые стихийные твари, что не упустят добычу, высосут до дна и волоком притащат на растерзание хозяйкам. Знает. Не один раз становился жертвой птахи матери с перевязанными глазами. Её не подчинить шаринганом, не развеять ни одной из известных техник. Как-то плюнул катоном, в надежде, что ветер кречета усилит пламя и отправит мерзкую птицу в мир иной. Как бы не так! Торнадо от взмаха крыльев перенаправил технику, пришлось делать ноги. Чуть растительности не лишился. И кто сказал, что Ветер уступает Огню? Что до волкодава — страшный пёс с жутким оскалом. Изуну передёрнуло, от вида его челюсти. Радует, что призыв у мамы ветряной кречет, а не водяная псина, с зубами, как у акулы. Тряхнув головой, вспомнил о брате.       — Нии-с…       Изуна замолчал на полуслове, наблюдая, как Мадара на цыпочках удаляется от места недавней стычки горе-отцов. Кажется, пора уходить.       Сделав шаг, удивился неподвижности Тобирамы. Хочет посмотреть на грозного лидера клана Учиха, что не смеет перечить матери? Изуна проследил за взглядом бесцветной крысы и наткнулся на восхитительные глаза Белой Лилии. Сердце почти выпрыгнуло из груди. Почему? Это не страх, но под рёбрами шевелится каждый раз, как видит жену Буцумы-самы. Неужто влюбился? Прости, нии-сан, кажется миру в скором времени придётся нервно покуривать в сторонке.       — Мальчик мой, — голос матери отвлёк Изуну от размышлений. — Ты выполнил поручение?       Нии-сан болванчиком развернулся на пятках и, натянув улыбку, отвесил поклон ровно в девяносто градусов. Не выполнил — заключил Изуна, перебирая возможные вариации его незавидного будущего. Зная мать, почти уверен, нии-сану не поздоровится.       — Как ваши дела матушка? Давно не виделись.       Голос его дрогнул, капля пота медленно скатилась по виску. Не умеет нии-сан менять тему разговора, впрочем, как и врать.       — Да, давно, с самого утра. Ну, так что, выполнил? — переспросила она, скрещивая руки на груди.       — Столько дел… — нии-сан отвёл взгляд, устало вздохнул.       Неубедительно. Над притворством ему ещё работать и работать. Мама способна вычислить ложь по сердцебиению, дыханию и даже чакре.       — Селение в руинах. Хаширама, отстраивая его, часто не в состоянии вести переговоры, приходится…       — Я дала тебе шанс выбрать невесту самому, но ты его упустил. Женишься на той, что выбрала я.       — Мама! Почему я? — возмутился нии-сан. — Изуне тоже пора обзаводиться семьёй, но его ты не торопишь.       Изуна хмыкнул. Знал бы он, кто попал под раздачу сразу после Хаширамы.       — Он уже выбрал невесту.       Глаза брата почти вывались из глазниц. Взгляд его растерянно заметался от Изуны к матери и обратно.       — Когда? Кого?!       — Попросил жену Буцумы найти ему такую же, как она, — невозмутимо ответила мама.       — Но таких нет!       — Есть, в её чреве.       — Что?!       — Свадьба двадцать девятого.       — Вы уже и дату назначили?       — Ну, не тебя же ждать.       — Многоуважаемая госпожа Сенджу, прошу, сделайте и мне невесту, — сложив кисти домиком, взмолился нии-сан, желая отсрочить приговор матери.       — Эмм… — засмущалась жена Буцумы, краснея. — Прости, но твоя мама уже обо всём позаботилась. Не беспокойся, она выбрала замечательную девушку, красивую, умелую, а главное — сильную.       — Как её зовут хоть? — выдохнул он, совсем отчаявшись.       Похоже, нии-сан понял — ему не отвертеться.       — Сенджу Тока.       А вот и подтверждение. Выбрала лучшую. Глаза брата округлились. Оно и неудивительно. Советник Хаширамы, шиноби, владеющий довольно мощным гендзюцу. Не ровня главе клана и его правой руке, но за время вражды многих Учих отправила играть в сёги с шинигами.       — Мама, ты моей смерти хочешь?! Я дважды чуть не убил её, думаешь, она согласится стать моей женой?       — Уже согласилась.       — Ты хоть представляешь, что будет в брачную ночь… — обхватив голову, нии-сан присел на корточки и с нескрываемым ужасом продолжил, — мне повезёт, если она просто закроет передо мной сёдзи, но она — куноичи. Соблазнит, усыпит бдительность, а после…       — Мне провести инструктаж? Что, зачем, как и куда?       — Мама!       Изуна улыбнулся от того, насколько мило выглядит смущённый нии-сан.       — Тобирама, сынок…       — Ааа-а-а! Выплюнь мою задницу, псина облезлая! — крик Буцумы-самы эхом разнёсся по селению.       Один попался — мысленно молвил Изуна. На очереди отец.       — Курица слепая, живо отпустила меня! — ор навис над округой.       За «слепую курицу» отец огребёт знатно, уж мама постарается. Изуна прищурился. Чакра Сугуру — друга отца, полоснула по сенсорике. Взгляд метнулся на скалистый выступ.       — Опять попался питохую, а, Таджима? — с издёвкой кинул он вдогонку.       Недолюбливает Изуна этого дятла, как и любого, в ком чувствует ненависть к нии-сану. Ликвидировать угрозу — прямая обязанность, и он не пощадит никого.       — Поговорим позже, сынок, — загадочно проговорила Белая Лилия Тобираме и вместе с матерью направились разделывать добычу.       На пару дней тишина обеспечена. Похоже, и бесцветная крыса совсем скоро будет нянчить детей.       — Спасибо, дальше я сам, — коротко и тихо проговорил Тобирама, исчезая в Хирайшине с Хаширамой под мышкой.       Изуна скривился. Знакомая техника — пространственно-временная. Помнит бой, в котором потерпел сокрушительное поражение. Туман, исчезнувший из поля зрения противник, а мгновением позже распоротое катаной брюхо. Слишком сильно полагался на шаринган, за что собственно и поплатился. Неприятно признавать, что добахвалился, но от правды не убежать. Выжить смог лишь потому, что кое-кто проник в стан врага поздно ночью и, вырубив шумного, и по его же словам, вредного пациента, залечил раны. Поутру Изуне подумалось, что приснился страшный сон, но когда руки зашарили по телу и наткнулись на копну мягких, как пух волос, чуть не скончался от сердечного приступа. Сенджу Хаширама, глава клана, друг нии-сана, враг Учих без задних ног похрапывал на животе младшего брата Мадары. Тогда Изуна опешил настолько, что мыслей поизощрённее расправиться с камикадзе не возникло. Всё, на что его хватило, позвать нии-сана, который вместо того, чтобы сидеть с умирающим, шастал непонятно где. Крик его не разбудил Хашираму. Изуна был уверен, что он только притворялся спящим, и стоит брату переступить порог, вскочит как миленький, однако, когда в палатку ворвался Мадара понял, что поспешил с выводами. Запыхавшийся, вымазанный в крови, он не сразу заметил чужака. Его взгляд судорожно блуждал от лица к животу и обратно, пока не наткнулся на развалившуюся тушу поперёк ограниченного тканью пространства. Удивление, страх и гнев сменяли друг друга в красных от недосыпа глазах. Наверняка оставил Хикаку дежурить у постели, он единственный из отряда, кто на тот момент способен был оказать первую помощь, но его и след простыл. Позже выяснилось, что ему знатно перепало от вторженца-ирьёнина.       Судя по внешнему виду брата, он отбивался от врагов, защищая временное убежище. Ведь не только Сенджу точили зуб на Учих. Изуна сел, не без труда, но смог пересилить слабость и головокружение. Глаза брата ожили, гнев испарился вслед за страхом. Радость, нет-нет мелькала благодарность. Отодвинув Хашираму, удивились рубцу. Несколько часов назад кишки чуть ли не вываливались. Мадара едва слышно всхлипнул, обнял так сильно, что вход в палатку расплылся в мутное пятно. Изуна почувствовал себя паршиво, будто куски плоти отгрызали от тела. Заставить нии-сана волноваться. Никогда… Никогда больше он не даст ему повода для беспокойств. Он поклялся, что защитит его, даже от себя, если потребуется.       Незваного гостя будить не стали, да и вряд ли смогли бы. Сидели в сторонке, молча пили саке. Растерянность на лице нии-сана нисколько не удивляла. Изуна и сам не знал, как реагировать на поступок главы Сенджу. Невзирая на прошлое, он вырвал Учиху из лап смерти, залатал все раны, даже глаза подлечил. Какой шиноби пойдёт на такое? Только тот, у кого с головой проблемы. Видать часто роняли в младенчестве. За размышлениями не заметил, как палатка погрузилась в сумерки и, если бы не крики с улицы, неизвестно, как долго разгуливал бы по закоулкам собственного сознания. Мадара жестом велел не высовываться. Ослушался бы с удовольствием, но при всём желании не смог бы подняться на ноги. Рана хоть и затянулась, но боль никуда не делась. Отголосок от неё до сих пор мучает, отпечаток на душе и чести не выжигается даже катоном. Проклятая самоуверенность. Если бы тогда не недооценил противника не пришлось бы…       Изуна зажмурился, не без помощи воплей проблемных отцов выкарабкался из воспоминаний. Какому наказанию их подвергли страшно представить, а потому лучше не думать об этом. Оглядев территорию, присвистнул. Почти пол селения в руинах. Хашираме стоит как следует отдохнуть. Хоть его запас чакры и впечатляет, но на постройку разрушенных зданий сил не хватит. Придётся возводить в два захода, одним не выйдет. Спрятав руки в карманы, Изуна побрёл в ту же сторону, что и нии-сан. Помощь ему не помешает, да и от прошлого отмахиваться проще, когда занят делом.       Как Изуна и думал, нии-сан устроился во временной резиденции, перебирая внушительные стопки бумаг.       — Можно? — спросил Изуна, не переступая порог помещения.       — Входи, — махнул он рукой, не отрываясь от чтения.       Изуна вошёл в комнату. Отодвинув кипу свитков, сел напротив.       — Что читаешь?       — Если они продолжат в том же духе, то вскоре два клана свалятся с ног, и некому будет выполнять задания, а при таком раскладе голода не избежать. Переговоры с даймё затягиваются, Хаширама постоянно в отключке…       Нии-сан откинул бумагу, устало плюхнулся на стол. Изуна улыбнулся. Попытки брата скрыть волнующую его тему за занавесом не столь важного и решаемого никогда не срабатывают. Сказанное, конечно, проблема, но не это тревожит душу.       — Мы выживали по отдельности, думаешь, сообща не справимся?       — Ага…       — Ты недоволен выбором мамы? — напрямую спросил Изуна, подбирая выброшенный братом лист.       Цифры и имена. Перечень шиноби из клана Сенджу, регулярно выполняющих миссии. Первая в списке, после Тобирамы — Тока. Нии-сан и правда не умеет врать.       — Как ты себе это представляешь? Я дважды чуть не сжёг её заживо. Какая из нас семья?       Изуна вернул документ на край стола.       — Я и предположить не мог, что между враждующими кланами когда-нибудь наступит мир. Это сложно… перебороть ненависть, но, как оказалось — возможно. Не сразу, но семья будет. Вспомни, что отец сделал с матерью.       Нии-сан поднял голову.       — Думаешь, она не хотела отомстить? Хотела и не один раз, но как видишь — простилось. Тока умна, потому и согласилась стать твоей женой. Мир всё ещё хрупок, раны совсем свежие, но они затянутся, окрепнут стены, и прошлое уже не поспеет за настоящим.       Нии-сан молчал долго. За это время Изуна успел зайти в гости в соседний дом Учих, попросить чаю, перекинуться парой фраз с улыбчивой старушкой, которой захотелось угостить главу клана только что приготовленными моти, вернуться и разложить содержимое подноса на столешницу.       — А третья чашка для кого? — удивлённо спросил нии-сан.       — Тобирама не настолько доверяет нам, чтобы оставить самим разгребать завалы, — усмехнувшись, ответил Изуна, разливая чай.       — У него есть дела поважнее. Скоро свадьба Хаширамы, — буркнул нии-сан себе под нос.       — Узумаки попросили перенести дату. У них клановый праздник, на котором химе обязана присутствовать.       Отломив кусочек моти, Изуна вдохнул аромат. Посторонние запахи отсутствуют.       — Вот как…       Изуна не обратил внимания на скачок чакры Мадара. Он сосредоточился на запахах и вкусах. Не почувствовав ничего подозрительного в моти, отпил чай. Удостоверившись, что еда не отравлена, со спокойной душой подвинул брату кружку и тарелку со сладостями.       — Изуна, завязывай, — севшим голосом процедил нии-сан, едва сдерживаясь от порыва опрокинуть стол.       В прошлом он не раз переворачивал столы, выбивал из рук еду на пробу. Приходилось юлить, вертеться. Изуна взглянул на нии-сана. В глазах злость, на лице — боль. И как он мог допустить подобное? Нии-сан боится за него также сильно, как Тобирама за Хашираму.       — Прости… Вошло в привычку.       Изуна понимает брата, но пока существует угроза, не ослабит бдительность. Мадара ладонями обхватил кружку. Изуна приготовился к возмущённому шипению.       — Горячо!       Изуна рассмеялся. С детства нии-сан не дружит с горячим. Постоянно ходил с опухшими губами цвета зари под насмешки братьев.       — Я слышал, Хаширама намерен помочь матери.       Изуна отпил чай, в ожидании ответа. Нии-сан отодвинул чашку, покопавшись в залежах слева от себя, положил на стол три свитка — два с моном Сенджу и один с символом Узумаки.       — В этих свитках записи о проделанных операциях.       Изуна раскрыл тот, что ближе — с моном Сенджу. Несколько изображений, неизвестные печати и множество пояснений. Как бы прискорбно не звучало, он не понял ни слова из того, что прочитал. Додзюцу клана напрямую связано с глазами, но Учихи мало, что знают о них. Они неплохо подкованы в извлечении, имеют представления о пересадке, хоть и не практиковались в этом (по крайней мере их поколение), но лечить…       — Думаешь, получится? Прошло больше двадцати лет.       Надежда… Это слово Изуна слышал много раз, но только сейчас начал понимать заложенный в него смысл.       — Хаширама не уверен, что справится, но хочет рискнуть.       Риск, да… В этом весь он. Теперь понятно, почему постоянно получает смачные подзатыльники от младшего брата. Идиот или прикидывается? Без добротной дозы саке не поймёшь. Бесцветной крысе приходится несладко. За Хаширамой нужен глаз до глаз. Зазеваешься, умчится на помощь врагам. Изуна помнит выражение лица Тобирамы, когда отряд Сенджу окружили Учихи во главе с нии-саном. Трудно было понять, на кого он злился больше, на клан красноглазых или непутёвого старшего брата. Минуты три царило молчание. Напряжение росло, тучи сгущались, казалось, ещё мгновение, и молния ударит в пространство меж ними, и кровавый ливень обрушится на нетронутые войной земли. Нии-сан с невменяемым Хаширамой под боком шагнул к Тобираме. Его люди выхватили оружия, но завидев руку лидера, пресекающую их действия, вложили клинки обратно в ножны. Передача главы клана Сенджу и пятерых разведчиков, из-за которых во временном убежище поднялся шум, прошла без происшествий. Изуна, под присмотром Хикаку, наблюдал за всем с ветки векового дерева в нескольких метрах и, когда Учихи отступили, Тобирама взглядом вцепился в пышную крону, скрывающую их от посторонних глаз. Сенсорика на высоте.       Вернувшись в поселение, нии-сан объявил, что намерен заключить союз с Сенджу. Новость ошарашила соклановцев, воспринялась в штыки, но нии-сан одной фразой заставил толпу заткнуться и пораскинуть мозгами. На собрании отец не сказал ни слова, но дома за ужином спросил — не пожалеет ли, на что получил: я не могу потерять и Изуну. В иной раз Изуна бы побадался, высказался против, но не в этот раз. После случившегося нии-сан не сможет сосредоточиться на своём сражении, будет оглядываться, глазами искать горе-братца и однажды техника Хаширамы лишит его жизни. Изуна поклялся, что защитит брата. Время пришло. Стиснув зубы, оставил росчерк на мирном соглашении, переступая через гордость, обменялся рукопожатием.       Территорию для будущей деревни нии-сан с Хаширамой выбрали быстро. Расчистили за день, на второй уже красовались первые дома. Ненависть, косые взгляды, взаимные упрёки. Каждый виток солнца тянулся невыносимо долго, каждый шорох вынуждал обнажить клыки и приготовиться к удару со спины. Казалось, нии-сан сильно поспешил с союзом. Клан не был готов к кардинальным переменам. Всё изменилось в тот момент, когда Буцума-сама и отец стали поднимать шум по пустякам. То им расположение собственных домов не нравилось, видите ли они должны жить не в разных концах селения, а рядышком, чтобы присматривать друг за другом (через щель в заборе), вдруг кто-то из них готовится к диверсии, и плевать они хотели, как главы кланов расселят остальных. То дерево не могли поделить — паршивец, рос одним корнем в огороде отца, а другим — во дворе Буцумы-самы (покойся с миром сакура), то настроение поганое, надо исправить — поединок, то речку делили, то рыбу, иногда и за камешки брались. Ребячество, старческий маразм, пусть так, но каждодневные стычки и рассеяли витающее в воздухе напряжение. К этому ли стремились, Изуна не знает, да и зачем, если отношения между Учихами и Сенджу заметно улучшились.       — На днях он планирует поговорить с родителями. Посмотрим, согласится ли мама, — голос Мадары выдернул Изуну из раздумий.       — Она ни за что не упустит шанс, даже если в случаи неудачи захлебнётся от горя. Такая уж у нас мама.       Приближается… Изуна обернулся, когда сёдзи распахнулись.       — Тора-кун, чай будешь? — спросил он, зная, какой реакции ожидать от бесцветной крысы.       — Не называй меня так, — раздражённо бросил Тобирама, сверкая крысиными глазками.       — И почему тебе не нравится такое обращение? — обижено протянул Изуна, театрально вздыхая. — Красивое имя, разве нет? Тора-кун… Мне нравится.       Изуна засиял так, что бесцветная крыса должна была ослепнуть, но Тобирама даже не взглянул на золотистый ореол и его ошеломительную улыбку. Мудак.       — Тока не сможет сопроводить лорда в страну Ветра, у неё задание от Хаширамы, — сухо проинформировал Тобирама, прямым текстом заявив о полной смене команды.       — Что за задание? — спросил нии-сан, глядя на отото Хаширамы исподлобья.       Тобирама напрягся, на скулах заплясали желваки. Видно, что не привык отчитываться, тем более перед Учихой.       — Хашираме нужен клан Хьюга. Шаринган не видит нервные волокна, сосуды и прочие нитки, а среди них есть пара талантливых шиноби, чьи глаза способны разглядеть их, — монотонно выпалил Тобирама и шагнул к выходу.       — Тока пойдёт одна?       Изуна подавил рвущуюся на лицо улыбку. Нии-сан… Он уже прибрал Току к рукам и теперь не отпустит. Его и всё — отличительная черта Учих. Насколько Изуна знает, нии-сан ещё не успел впустить в своё сердце женщину. С рождения лишь одна согревает его, оберегает душу — мама, но, кажется, вскоре её место займёт Тока.       — Со мной, — сказал, как отрезал и поспешил удалиться.       Изуна прищурился. Так не пойдёт.       — Тобирама-кун, — Тобирама остановился у сёдзи, — почему бы не отправить Току-сан с моим братом, а мы тем временем сопроводим лорда в страну Ветра? Всё-таки они скоро станут мужем и женой, им бы больше времени проводить в компании друг друга. К тому же операция нужна нашей матери, один из нас обязан внести свой вклад, а раз в ирьёниндзюцу мы с нии-саном ничего не смыслим, то хотя бы достать всё необходимое должны.       От решения Тобирамы зависит многое. Он не дурак, скорее всего, догадывается, почему Изуна в своё время настоял на совместных миссиях Учих и Сенджу. Парные, групповые. Поодиночке задания выполняют только главы кланов, изредка Тобирама и сам Изуна.       — В семнадцать тридцать у западных ворот. Полпути идти в одном направлении.       — Думаешь, объявятся? — спросил нии-сан, когда Тобирама вышел из резиденции.       Изуна выдохнул, повертел кружку с остывшим чаем.       — Не знаю, но осторожность не помешает.       — Можешь сформировать команды для следующих миссий?       Нии-сан поднялся.       — Угу, а ты?       — Уточню пару моментов с одним недоумком, — ответил нии-сан и скрылся за сёдзи.       Оставшись наедине с собой, Изуна взглядом вцепился в мон Сенджу на противоположной от него стене. Затишье… Сомнений нет, в ближайшее время они сделают свой ход.