грустный ангел

— Эй, ты чего? Не охуела часом? — поинтересовался Олег от нелепости ситуации. — А ты заслужил? — Как бы, я пачку покупал. — Хочешь, значит исполни моё малюсенькое желание, — ехидная улыбка Фимы символизировала всё злощадство и хитрость русского народа, а хитрый взгляд вовсе пугал кудряша до коликов. — Что ты уже хочешь? — Хмммм... — едкая улыбка дамы поднялась до ушей, а если бы этой преграды не было совершенно, до она бы смогла осечь голову по кругу, — давай ты Рому в шею чмокнешь? — Блять... — тихий вздох мог описать всё состояние парня. Целовать лучшего друга в шею из-за пачки чипсов? — А знаешь, давай. «Ебать, почему я родился дебилом? Я ж тогда сгорю со стыда, а тушить будут керасином». — Не ожидала Олежик, не ожидала. — Это будет считаться за измену? — Нет конечно. Просто хочу посмотреть на реакцию Николаевича. — Да какая у него блять реакция? Он мне ебало разукрасит, да и всё. — Уверен? — Издеваешься. — Он тебя так нежно на концертах обнимает. Мне кажется, он в тебя влюбиться. — Я на гея похож? — Приедем, тогда и узнаем. — Нахуй я ради чипсов на это согласился? Серафима взяла пачку, которая лежала на краю кресла возле её ноги и протянула парню. — Раз уж ты мне такую просьбу дала, вся пачка моя, — кучерявый высек чипсы из рук Симы и положил перед собой. Одна за одной, вкусняшка исчезала в глубокой пропасти рта Савченко. Олег хрустел слишком аппетитно, но девушке пришлось воздержаться. Окинув его шутливым взором, она легла на подушку и откинула голову назад. — Я даже не жалею, что загадала тебе такое желание. Вижу, как Ромка тебя любит, — на полном серьёзе говорила девушка, смотря на обшивку крыши и трогая её рукой. — В смысле любит? Какая тут нахуй любовь? — Уверяю, если бы ты не держал в руках злополучный микрофон, он бы точно обнял тебя за талию и мокро поцеловал в губы. А так, он просто обнимает, щупает за животик и притягивает к себе, чтобы не палить кантору. — Фим, ну ты и дура. То, что мы знакомы с 2011, ничего не говорит. Да и тем более, если мы живём в «Гейвропе», это не при каком антракте не значит, что мы с Ромой пидоры. — Олеж, мне не нужны твои юношеские отговорки, — она повернула голову в сторону парня и нежно поцеловала его носик. — Давай уже, поедем на студию, — она оторвалась от Олега и просмотрела на него. — Хорошо. По Олегу можно было сказать, что он прочувствовал всю боль и страдания второй мировой, стал продажной шлюхой после групповухи с четырьмя мужиками, прожил кошачью жизнь от начала до самого конца, провёл ночь с Клеопатрой и проверил всю мощь Зевса на себе. Так сильно был «измучен», да ещё и с болезненным видом. Оторвал спину и нагнулся. В открытую осмотрел. Завёл машину, отпустил сцепление, повернул руль и тронулся. Олег выехал со стоянки, и напрямик путь прямо к своему горе-собутыльнику по имени Роман, и ещё нескольким не менее важным персонам. Если честно, Олег действительно по-настоящему любит Ромео. Тявкают, что до двадцати пяти мы все биссексуалы. В это число и попал наш много обожаемый кудрявый цветочек. Он называет тебя «жердиной с хвостиком». Проливает только налитый чай абсолютно случайно, прямо на твою серую футболку. Наступает на ногу в толпе, чтобы не потерять. Дёргает за строптивые волосы, а обернувшись, видишь ни в чём невинные глаза. Громкий смех когда вы в компании, а наедине — сама вдумчивость. На выступлениях шепчет непонятные догмы, но тебя не тревожит концепция, а тревожит этот грубый прозаичный голос. И на самом деле, смотря на этого милого ублюдка лапочку, тебе хочется обнять его, крепко-крепко вжаться в горячее тело, провести пальцем по горящей щеке, лицезреть в эти зелёные глаза, похожие на что-то зелёное, для Олега это огромный лес. В этом дремучем британском лесу хочешь потеряться на вечность, скрыться от всех ебучих проблем. Убежать от бесконечных туров. Безумных фанаток, которым нужен лишь автограф с росписью, красивый фотоснимок в обнимку с основателем, овер дохуя шумихи вокруг себя и много подписчиков в Инстаграме. Всё напрочь забыли о искренности. Один за одним, люди берут интервью у значимых идолов, раскрывая все свои тайны, ведь ты не можешь им отказать, иначе получишь мазок чёрной краски на портрете, который полностью сопоставим с волной хейта. Они не хотят оставлять ни одного не раскрытого местечка во вселенной твоего разума. Разноцветный блеск огромных софитов манит ослепнуть, шепча: «Беги от фальши, долбан». Но ты погружаешься в косность это необузданного мира, захлёбываясь в грязной воде. Дико раздражает. Хочешь. Хочешь остаться здесь один. Но не совсем. Вдвоём. Остановить церемонию очарования поцелуем в щечку, пусть даже не в губы. Тут можно не произносить ни слова. Они поймут друг друга молча. В конце концов, он стал твоим братом. Превратишься в его принцессу на гробах. — Да блять, что за тараканы у меня в голове водятся? — Олег моргнул глазами, и силуэт в длинном чёрным тренч-плаще пропал из его мрачной фантазии. — Один из них — большой, усатый, это я. Он мешает тебе жить, — прокомментировала Серафима. — Всё может быть, — кудрявый опустил взгляд. «Только, есть ещё один таракан. Мужского пола. Он такой противный по характеру, что может набить тебе ебальник со скуки. Выпить твою прибереженную бутылочку водки. Позвонить ночью, часа так в три, когда ты сладко сопишь в подушку,» подумал глупый Олеги. Спустя минуту десять, а может и больше они подъехали к зданию. Всё было достаточно официально, в чёрных и серых тонах. Только снаружи. Войдя внутрь — длиннющий коридор с зелёными стенами с оранжевой полосой под потолком. На зелёном фоне скакали всевозможные ноты, давая понять, что они находятся в студии звукозаписи. В конце — лестница на второй этаж. Им туда. Не зря же на первом этаже есть ещё три свободных помещения, но Роман Николаевич выбрал именно этаж выше, ибо там атмосфера лучше, вид из окна красивее и думается легче. Дверь многообещающее распахнулась — в глаза сразу же бросилась картина современного художника с полуголой Богородицей. — Рома блять! Я же просил своих голых тянок сюда не вешать! Отвлекает! — жалко тянул Олег. Из другого дверного проёма выставилась голова покровителя сексуальных дев. Он настороженно оглянул картину, а потом и своего явившегося дружка. Ниже выскользнула рука Сащеко, а пальцы показывали нецензурный жест. Так же плавно, голова исчезла, как и появилась, вместе со средним пальцем. — Петух, — Олег закатил глаза, чтобы полюбоваться своим бесподобным мозгом. Позже проследовал в саму комнату. Фима ни на шаг не отставала от возлюбленного. Во-первых из-за того, что одной уже становится дурно, во-вторых задание само не выполниться и ждать не будет. Мда уж. Думал, что людей будет капельку меньше. Ка-а-апельку. Рома-Рома-Роман, Денис Астапов, только что пришедший Глеб Голубин с девушкой, Антон Кульпинов, давний друг Ромы Маузер, их проект уже давно закрыт, поцаны Макса Коржа, когда-то бухали вместе и подружились, ну и ещё пару людей, которых Олег не знает. А ведь это всё друзья Ромы. И что, они все тут из-за нового хита? Не думал, что всё будет так серьёзно и сложно. Хотя, чем дольше будешь страдать над чем-то, тем меньше это будет похоже на дерьмо. Ликвидируйте этот пробел, проще говоря. Чему я вообще удивляюсь? Кто тут всё умеет? Рома. Кто тут любит париться, чтобы в конечном счёте получить нормальную штуку? Рома. Кто тут шарит в музыке лучше меня? Естественно же Рома. Свойственно к такому людей, всё из присутствующих — друзья и знакомые брюнетика. Рома так может заинтересовать, что мама не горюй. Не захочешь от него от него отлипать с вопросами: «Что же ты там такого напридумывал?» Он всё может, замутит крутую тему. Не удивительно. Войдя в помещение, она осмотрела комнату. Маленькие мягкие диванчики, стены обклеены разными бумагами, зарисовками и "ежедневками". Дверь в помещение, где записывают голос для песни со стенами для звукоизоляции из кавролина. Стол с основной гарнитурой. Рядом — письменный стол со стопкой бумаги и набор ручек. Там же стоит ящик с извиньем. Как же без этого? На трезвую голову ничего не приходит. После жизни с одногодкой уне сорок литров водки, началась биополярка, в нетрезвом состоянии она лучше переноситься. В глаз врывается кудрявая голова. Пожав руку всем присутствующим, кроме брюнета, Савченко смущённо поправил волосы. Олег посмотрел на Рому. Раз, один шаг из четырёх разрушил непреодолимое пространство. Два, сердце ёкнуло, начало колотиться в тысячу раз быстрее. Три, зрачок покрылся чёрной виньеткой. Четыре, и непостижимый кусочек грёз прямо перед тобой. Он замечает токмо твою макушку, сильно рослый в последнее время. Ты понимаешь голову. Врезаешься в острый нос, смотришь на его кончик. Замечаешь взгляд проницательный. Скрываешь свою конфузию. Тянешься к его вые. Еле-еле касаешься губами обнажённой шеи, оставляя мокрый след. Виснешь на широких плечах Ромы. Он со всей силы вдавливает руками в твою спину, что там могут остаться не лесть приятные синяки. — Ах ты шалунишка, — где-то сверху шепчет Сащеко, — через десять минут в туалете, смекаешь? Убирает руки, и ты вылазишь из плена. Непонятная чушь. Вроде и камень с души спал, больше не надо ни перед кем отчитываться о своих внутренних изъянах. Но этот человек тебя обнадёжил, потому что ты, как глупый идиот, надеешься на чудо и взаимные чувства. У всех была школьная любовь — вроде, ты нравишься девочке, а вроде, в её глазах ты хулиган, который в жизни получит лишь очередную стрелу. Так же и здесь. Только на поле боя ты выходишь с опасным быком. Он может навсегда разорвать контракт дружеских отношений и прекратить все пересечения творчества. — Молодец Олеж, — к нему подошла Фима. Она чмокнула кучерявого в щёчку. — Олеж, я смотрю, ты сегодня свою девушку привёл, — сзади подошёл Рома. Он приобнял Фиму, держав её за талию. Тем временем на её лице красовалась фальшивая улыбка. «Да что ему от меня надо? Он же видит, что я с Олегом?» Отпустив из крепких обьятий, Рома пошёл на диванчик к Алёхину. Савченко принимал этот мир, как нереальную дрянь. Всё происходящее — иллюзия. Потерялся среди тысяч мыслей, забитых в голове. Каждую секунду следил за Ромой. И когда силуэт направился к туалету, то к горлу снова прикатил ком. Он попытался успокоить себя, сдержав эмоции. Собрав все силы в кулак, он сорвался с дивана и устремился за ним. Как густой частокол, уколола его дверь. Остановила перед целью. Принудильно поправил воротник на рубашке, как будто выходя на деловую встречу с боссом. Открыл дверь. Едкий запах сигаретного дыма, от которого слезились глаза, Winston. Из-за стены появляется Рома. Абсолютно невинно, идёт к Олегу, держа в руках тлеющий бычок. Кропотливым шагом идёт к Олегу. Склоняется перед его лохматыми локонами. Вроде бы, похож на постояльца Тортара, душа упокоена рядом с GHOSTEMANE'oм, правда, этот мертвец лишь его младший брат. В голове не укладываются все эти суицидальные образы, лучше быть шизофреником, из малая часть появиться у тебя в жизни. Ну а сейчас, его горячее дыхание сжигает твои волосы, и, может, он затевает что-то хорошее, впервые за тысячу лет. Кроваво-красная роза расцвела с первым потоком любви в душу. Рома хитро ухмыляется, но Олег этого не видит, так, его голова опущена, и поднять её — испытание на смерть. Рома берёт кудрявого за подбородок и поднимает. Ох, эти глаза. Глубокие, проницательные глаза. Глядя в них, впадаешь в могильный транс. Оба чувствуют сладковатую истому, их губы слились в поцелуй. — В двадцать первом веке даже секс ничего не значит, не то, что поцелуй... — он продолжает держать Олега, — поверь на слово... Ты мне очень нравишься... Как друг. Мы не можем так. Прошу, давай останемся теми, кем мы были год назад. Ты же не хочешь быть белой вороной, как и я, тем более, со стороны окружающих. У тебя есть очень привлекательная девушка, не расстраивай её... Дверь захлопнулась. Рома оставил Олега здесь, в заточении, наедине со своими запутанными мыслями.