Мы любим тех, кто нас не любит. Мы губим тех, кто в нас влюблён. «Евгений Онегин»
В квартире Акеми пустота настолько давящая, что её можно потрогать, собрать ладонями, сжать сильнее и разорвать на крохотные кусочки, вдыхая их вместе с ароматом кофе в тёплом воздухе. На стенах при тусклом освещении мелькают фотографии, каждая из которых пестрит рамками. За стёклами сверкают улыбки, и Акеми кажется, что ей дома не место. Раскрытая книга летит в сторону, и в гостиной слышится глухой удар о стену. Сато хватается руками за мягкую ткань пледа и сжимает, кажется, так сильно, что непременно переломаются все тонкие косточки. В висках поднимается противный стук, а глаза начинает неприятно щипать, но ничего с этим не поделаешь. Она позволяет себе пустить слезу, потому что причина в этот раз есть. Дверь закрывается с неимоверно сильным хлопком, и по стенам едва ли не проходится дрожь, чудом не сбивающая керамические вазочки с полок. Акеми в этот раз слёз уже не скрывает. — Идиотка, — в голосе Акеми больше нет желания оправдываться и защищать. В её голосе пустота, от которой веет неприятным холодом. По-глупому не получается контролировать себя. Сато не хотела. Не собиралась своими словами делать маме больно, но не удержалась. Мама же переживает за неё, ей и самой нелегко — винит себя в том, что произошло с мужем, хотя не виновата совершенно. В том, что попросила его вернуться поскорее. Водитель, влетевший в автомобиль подкосил уже и Акеми — всегда стойкую и хитрую Акеми.— Девочка моя, успокойся...
Всхлипывания заполняют всю квартиру. Акеми ненавидит плакать, ей не хочется поправлять тушь каждый раз. Она не считает это проявлением слабости, но сдержаться уже не может совершенно. В последнее время нервы играют в догонялки.— Оставь меня!
Она в отчаянии бьёт руками по подлокотнику, через секунду от безысходности — по коленям. Останавливается и замирает. Рыдания прекращаются мгновенно, слёзы перестают дорожками бежать по коже. Тишину появившуюся можно черпать ложками как спокойствие. Но воздух вновь пронизывается всхлипами и резким дыханием. Сато сильнее заворачивается в плед и ладонями закрывает лицо, губу закусывая чуть ли не до крови. Когда-то же смеялась постоянно, а сейчас слёзы остановить не может. Она... всегда хотела драму, чтобы нескучно было. Но не такую.— Но ты живёшь, Акеми. — Мне радоваться, что я с ним в машине не была? — Прости, что привожу такой пример. — Теперь понятно, в кого я такая. — Мне и самой нелегко, милая.
Да она прекрасно понимает, что так оно и есть. Но так надоело это «нелегко», осточертело, въелось в кожу и никак не хочет уходить.— Боже, просто дайте возможность уехать!
Казалось бы, ты ощущаешь жизнь, ты смотришь вперёд и вокруг, каждое утро не забываешь упомянуть Кисе, кого он потерял (раньше — да); читаешь записи в социальных сетях, а потом неожиданно цепь обрывается. Казалось бы, минус одна жизнь. Казалось бы, вместе с этой жизнью ушла и вся твоя жизнь.— Возможность уехать в прошлое.
И больше уже ничего не надо. Совершенно.|||
В школе Судзуки касается плеча своей подруги, и Акеми перестаёт безотрывно смотреть себе под ноги. Тёплая улыбка греет душу, и девушка чувствует лёгкость (вовсе не тяжесть!) объятий Йоко. Полностью её отчуждённость исчезает спустя две минуты, когда она решает отстраниться и посмотреть в чистые голубые глаза. — Всё проходит. Акеми не верит тому, что слышит. Но смотреть в яркие глаза подруги — это видеть там саму себя, своё же прошлое. Ей кажется, что в них она видит идущую по дороге к главному корпусу Тейко девушку в белоснежной школьной форме и с короткими каштановыми волосами и ещё девчонку, смущённо болтающую с весёлым парнем, который вновь по глупости опаздывает на тренировку баскетбольной команды. Только её от этой улыбки тошнит — тоже мне, нашёлся звёздный мальчик. Поэтому Акеми напоминает себе в очередной раз, что это Тейко, пятнадцать лет и вечные эмоции, что не проходят быстро. Она кидала взгляды на двери здания зала каждый раз, когда к школьным кованым воротам подъезжал спортивный автобус, начинал фарами светить ярко-ярко, и каждый раз раздражённо себя одёргивала, переводя взгляд на что-нибудь другое, стараясь изо всех сил скрыть разочарование, когда понимала, что Хайзаки Шого очень часто не приходил на официальные матчи. Похоже, она даже научилась различать многих по шуму шагов и от этого ей отчего-то сейчас хочется раздосадованно выдохнуть. Какое-то давящее чувство, едва ли не разрывающее на части всё внутри, разрастается, разрушая то, что с таким трудом выстраивалось там, где-то глубоко в грудной клетке, когда из-за угла выходит Аомине. Акеми кажется, что для неё этот день не закончится. Дайки глаза скрывает под тёмным капюшоном толстовки и, по правде говоря, ужасно не любит скопление народа в школьном коридоре. Словно бы попал на баскетбольную площадку в самый разгар финального матча. Так что если бы Аомине не любил баскетбол, бросил бы все эти выступления перед огромным количеством народа. Но он-то его любит, не иначе. Другое дело, что любовь эта забилась в самый дальний уголок подсознания и показываться, ну, никак не хочет. Вообще-то на его лице не проскользнула ещё ни одна эмоция. Разве что появление Акеми в школьном коридоре на долю секунду заставило замедлить шаг, походка из ленивой переросла в более взрослую что ли. В Сато слишком заметно напряжение, а Дайки даже не чувствует, что невольно сам стал этому причиной. Мелодия, оповещающая о начале урока, загоняет всех по классам. Ученики разбегаются слишком быстро, пихают друг друга и смеются поминутно. Акеми остаётся отстранённо-безразличной, врезавшись взглядом куда-то в даль мгновенно опустевшего коридора, в котором скрылся ас баскетбольный команды. Аомине, мать его, Дайки. — Время лечит. Хорошо бы, да только время идёт мучительно долго, по самой маленькой крупинке песка сбрасывает вниз и смеётся громко и протяжно, как самые настоящие демоны — посмейся, предай, слукавь. Они всегда внутри, выбираются наружу, иногда преследуют, вьются на тонкой грани между тем, что хорошо и что плохо, толкают вниз, в пропасть.|||
Аомине в очередной раз удивляется, когда не получает от Сато заслуженного (злого?) взгляда, зато на протяжении всего оставшегося дня хорошенько получает от Сацуки. Ну, как получает… То она дверь в класс перед ним захлопнет, то острым локтем в живот пихнёт, то в спортивном зале захочет бросить баскетбольной мяч в кольцо, а бросит его ему в голову. И самое главное — всё случайно. А после всех происшествий следует такой невинный взгляд, что и злиться не хочется. Махнуть рукой да и только. Акеми, кажется, слишком долго бродила вокруг него кругами — смотрела через стеклянные двери зала во время тренировок, подолгу оставалась в классе, делая вид, что просто рассматривает облака за окном. Конечно, тут нельзя не смотреть. Он такой странный, что если начнёт нравиться ей, она… очень сильно расстроится. Сейчас с Аомине почти ручьями льётся вода. Его футболка впитала дождевую воду, как губка, и выжать легко вряд ли получится. Ткань неприятно прилипает к телу, Дайки хмурится сильнее обычного и понимает, что дождь после выматывающих матчей, в какой-то степени, вещь по-особенному убийственная. Ему кажется, что он просто не доберётся в таком виде до дома, капли его вполне могут попросту приковать к земле, и он ляжет и заснёт. Лицо у Аомине очень усталое и какое-то серое. Серой, тусклой, выцветшей становится даже яркая синева глаз. Капли дождя бегут по шее, по венам на руках, когда телефон в кармане сумки начинает вибрировать, оповещая о новом сообщении. Аомине даже не торопится читать его — наверняка Сацуки вновь решила написать ему что-то глупое, дурацкое. Конечно, в этот раз без сердечек и страданий из-за Тецу-куна, но что-то с явной примесью заботы, раздражения и старомодного отчаяния, которое в самом Дайки сидит глубоко и не желает испаряться. Только в тот момент, когда он решает проверить мобильный, очередная холодная капля дождя касается горячей кожи на шее, заставляет Аомине вздрогнуть и проявить хотя бы чуть больше эмоций, чем никаких. «Поможешь сдать зачёт по физкультуре, пожалуйста?» На листьях деревьев собирается много воды, ветки трещат. Дайки в последнюю секунду успевает кое-как увернуться от холодного душа и быстро набирает ответ.«Конечно»
Конечно приподнимает Акеми настроение на весь оставшийся день.