***
Хогвартс экспресс отправляется ровно в 11, но семейка Дамблдор была на платформе 9 ¾ уже в 10 часов. Кендре не хотелось, чтобы много людей их увидело, ведь про историю с теми тремя мальчиками магглами знал уже весь волшебный мир, а Персиваль Дамблдор в глазах любого, кроме его семьи, превратился в главного магглоненавистника. В прочем, не только волшебники знали о этом инциденте. Магглы, новость про утонувших подростков, облепили со всех сторон, как мухи, с того случая, мухами Альбус их и считал. Почему же утонувшими подростками? Потому что про магию магглам знать не обязательно, но нужно же было чем-то прикрыть эту ситуацию, так ведь? Опасения Кендры сбылись, на платформе было народу больше, чем ожидалось. Были бы это ещё родители с учениками, но ведь это были репортеры. Кучи репортеров окружили бедную женщину с Альбусом и Аберфортом со всех сторон, не давая проходу к поезду. Как бы женщина не кричала на них, как бы не пыталась объяснить, что ей нужно попрощаться с сыном, перед его отъездом, никто и не думал её слушать. Даже после обещания, что она со всеми поговорит и даст всем интервью только после свободных пяти минут от колдокамер. Уже без трёх минут 11, а Альбус никак не может попасть в поезд. Кендру это взбесило и она, махнув на прощание рукой сыну, трансгрессировала с его младшим братом. « Только бы она переместилась далеко от дома, мало ли за ними кто последует…» — была мысль Дамблдора. Теперь, когда у папарацци не осталось смысла находиться здесь, они быстро разбежались. Как никак, доставать ещё даже не школьника у них желания не было. Да и косые взгляды людей, которые не могут проводить нормально своих детей в поезд, стали их напрягать. Уже через минуту Альбус оказался в экспрессе. Осталось только занять купе. Пустое, желательно. Как оказалось, пустых вагонов не было. Все были заняты, при чём заняты только компашками по три-четыре человека в купе для шестерых. «Могли бы и потесниться» — подумал было Альбус и тут же отмел эту мысль, это только его проблема, что он хочет побыть один, никто ему тут ничем не обязан. Сам справится. Тут он заметил, что много первокурсников стоят около одного купе и даже не думают зайти. Естественно, Альбус этим заинтересовался. Он подошёл к девочке, которая стояла к нему ближе всех и спросил: — Эм… привет. А почему никто не заходит в это купе? — он махнул головой в нужную сторону. У девочки были поразительные фиолетовые глаза, чёрные, как уголь, волосы, но белая, как мел кожа. Она была низкая для Альбуса, но не для других первогодок. Губы же её были растянуты в дьявольской усмешке. Она оглядела Дамблдора с ног до головы и быстро, посмеиваясь, сказала: — Ха, эти придурки считают, что теперь купе проклято! Представляешь? И всё почему? Там просто занял место Вонючка Дож! — в ту же секунду девчонка залилась громким хохотом, который услышать можно было и в другом конце поезда, готов был поспорить Альбус. — Кто? Вонючка Дож? Я о нём ни разу не слышал… Девочка прекратила смеяться, сразу же ответила: — Пф… и не удивлюсь! Знаешь, Дамблдоры сразу же отписались от всех газет, опубликовавших новость о Персивале, (то есть от всех газет вообще), а там написали ещё много чего! Вот тебе и пример Дамблдор: Вонючка Дож! Парень… а что это я тебе всё рассказываю?! Иди в купе, раз так интересно, спроси ЭТО сам! Хохот повторился вновь. Видимо, девчонка знает, как он, Альбус, выглядит, если знает вообще про всех, то это будет не удивительно. Альбус хотел уже сказать что-то колкое в ответ, как увидел, что все первогодки смотрят на него одного. Вот теперь ему стало не по себе. Эта девка привлекла внимание всех рядом находящихся, и теперь все ждут дальнейших действий. Хорошо было бы сказать, что не хочет он идти ни к какому Дожу, интересоваться, чем это он прославился, но, видимо, придется. Ребята быстро отошли, освобождая Альбусу место для прохода. Кто-то хихикал, кто-то соболезнующе качал головой. Ну что ж! Альбус резко подбежал к двери купе и открыл её. Чего только он не ожидал, к какому запаху не был бы готов, но тут он впал в ступор. В купе воняло всем самым противным на свете: тухлыми яйцами, испортившейся едой, гниющим мясом… На сиденье был мальчик, опустивший голову как можно ниже, чтоб его лица не было видно остальным. Вид у парня был поникший и, казалось, что он вот вот завянет, как растение. Окно было открыто полностью, видимо, самому парню не нравился этот запах или он просто надеялся, что кто-то из-за открытого им окна подсядет к нему. Чемодан его лежал на сидении напротив, всё равно никого пока что нет, а убирать чемодан, тем более с «мускулатурой» этого парня, будет тяжело. Тут же, мальчик поднял голову и увидел Альбуса, он тут же попытался забиться как можно дальше в угол, чтобы его нельзя было унюхать и увидеть. Не сильно помогло, к слову. Парень был низким и худощавым, можно было увидеть все его кости, даже не напрягаясь. Волосы были седыми и жирными, о прическе не было и речи, к таким волосам не то что прикасаться, подойти было жутко. Но это было ещё не всё. Вся кожа мальчика была зелёного оттенка, покрытая угрями и прыщиками, а если её коснуться, Альбус был уверен, то пальцы будут по ней просто кататься, кожа была к тому же и покрытая странной слизью. Альбус сразу же подумал, что нужно уйти, закрыть дверь и больше даже не думать о странном пареньке в «проклятом купе», но в ту же секунду поборол эту мысль. Переосилив себя, Альбус спросил у Дожа: — Привет, можно я сюда сяду? Странного мальчика явно удивил такой вопрос, он, не отвечая, тут же убрал свой чемодан с сидения напротив, закинув его куда-то вбок. Альбус, приняв это как знак согласия, сел на место чемодана. Наступила своеобразная минута молчания, во время которой Дож только и делал, что разглядывал Альбуса, как будто покрыт слизью не он сам, а парень, сидящий напротив него. Альбус же, даже и не думал о том, чтобы глазеть на соседа по купе, уж слишком это неприлично. Всё же, Альбус снова подал голос: — Я… — Альбус Дамблдор, — закончил за него мальчик.- А… да, да… я знаю. Гулять меня родители всё равно не отпускали, вот я и читал газеты…- заикаясь, пояснил Дож. — Да? — не особо удивился Дамблдор.- И что думаешь? Что я — магглоненавистник? Сам Альбус чуть не рассмеялся от своих слов, но, видимо, Дожа он напугал, раз тот ответил: — Что? Нетнетнет! Ни в коем разе! Ты что! Я наоборот, считаю, что дети не обязаны нести бремя своих родителей! Парень так оправдывался ещё минуты две, Альбус действительно чуть не захохотал, как та фиолетовоглазая девчонка. — Да ладно тебе! Мне всё равно, что об мне думают, правда. Ну, раз ты не убежал из купе, не стал меня выгонять… — Как бы я посмел? —… то, значит, мы с тобой в одной лодке, что думаешь? В серых глазах Дожа появились огоньки надежды, он чуть не запрыгал от счастья: — Видимо, да! Ой, я даже не представился, я — Элфиас Дож! Рад знакомству! По инерции, видимо, парень вытянул руку для рукопожатия, опомнившись, что, возможно, не каждый готов потрогать его склизкую кожу, он стал быстро убирать руку, но тут Альбус перехватил её и крепко пожал. — Отлично, теперь, надеюсь, мы попадем в один факультет! Так и случилось, Альбус и Элфиас оказались оба в Гриффиндоре (чьи цвета флага Альбус не любил, опять этот красный…), стали поддерживать друг друга как только могли, но в основном, помогал другу Альбус. Теперь ему нужно было учить боевые заклятия для защиты себя и друга. А защищаться было от кого… например: та фиолетоглазая девочка, Геспер Старки, она не упустит шанс подколоть двух друзей. Так, почему же вдруг Альбус, не хотевший заводить друзей в школе, вдруг так проникнулся к Дожу? А всё просто, ему судьба дала человека, которого, как и его самого, дразнили, не любили, не хотели общаться. А ещё, из-за глаз. Да-да, они у Элфиаса серые, полные надежды и веры в чудо. Точно такие же глаза Альбус видел каждый день до того самого случая, произошедшего с его сестрой. Альбус теперь понимал, почему Аберфорт так возится с сестрой: больные люди, как бы они не отличались от здоровых, тоже люди, имеющие право на любовь, заботу и понимание.1.3 Элфиас Дож
22 июля 2018 г. в 12:38
— Альбус, хей, Альбус, вставай! — рука Кендры Дамблдор стала трясти старшего сына за плечо, хотя это и не нужно было — мальчик не спал.
— Да-да, доброе утро, мам, — проговорил он сонно.
Миссис Дамблдор удивленно спросила:
— Милый, ты что, не спал всю ночь?! Почему же не попросил зелье для сна без сновидений?
На что Альбус извиняющимся голосом ответил:
— Мам, прости, просто… я и так его пью уже месяц, как приехали сюда, я не могу спать здесь! Этот новый дом, новая кровать, новая жизнь… и всё без папы…
В ту же секунду у Кендры потекли слёзы из глаз, она кинулась обнимать всё ещё не вставшего с кровати сына за плечи. Тот сразу же схватил мать и прижал к себе.
— Я знаю, милый, знаю… но ты должен быть сильным, как и я, для брата и… сестренки. Хорошо? Тем более… сегодня только твой день! Ты ведь отправляешься в Хогвартс!
— Да уж… хорошо, пойдём вниз, от завтрака я не откажусь ни в какой ситуации!
Мать и сын разъединили объятия и спустились вниз по лестнице. На кухне их уже ждали: Ариана с, теперь уже ставшим обыденностью для всей семьи, пустым взглядом и Аберфорт, старающийся её накормить с ложки супом, потому что по другому это сделать было невозможно.
Поздоровавшись со всей семьёй, Альбус сел за стол и упорно делал вид, что ничего не происходит странного. Хотя, в душе, ему так хотелось встать и крикнуть, что во всём этом виноват он и только он. Если бы он не бросил сестру одну, если бы не убежал в лес, если бы вернулся раньше, может быть успел бы…
Завтрак прошёл в тишине, непривычной для семьи, но так приевшейся уже к старому дому в Годриковой Впадине.
На конец Аберфорт сказал:
— Лицо проще сделай, Альбус. Ты такими темпами себе друзей не найдешь в школе…
— А кто сказал, что они мне нужны? Потерплю чуток, дождусь, когда ты тоже поступишь, и всё будет хорошо.
— Знаешь, перспектива нянчится со своим старшим братом мне не по душе, знаешь ли!
— А с сестрой, значит, по душе?! — вырвалось у Альбуса, который тут же пожалел о своих словах.
Эта ситуация могла бы легко превратиться в драку, если бы не Кендра, во время остановившая братьев.