День начинался замечательно. Альбус, после того, как проводил отца и брата, сразу же убежал в лес, оставив младшую сестру на заднем дворе. Они такое уже проделывали и не раз, так что он сомневался, что что-то сегодня изменится.
Юный Дамблдор гулял по лесу, прыгал, веселился. Ему даже удалось найти маленькую веточку, которую он представлял своей палочкой, которой ему, по его мнению несправедливо, не давали пользоваться.
Дурацкие запреты, а ради кого?! Жалких магглов? Пффф…
Альбус не ненавидел их, но и любить было не за что. Они только мешали ему веселиться, не давали возможности колдовать, ведь это всё из-за них, из-за магглов не разрешалось пользоваться ему магией, как и его сверстникам!!! Где же тут справедливость?
Альбус всегда восхищался мракоборцами, теми, кто останавливает зло, ловит преступников. Будь он одним из них, а ещё лучше, предводителем… А если самим Министром Магии!!!
Вот и сейчас. Маленький мальчик десяти лет размышляет о благе для волшебников; об избавлении дурацких законов, для защиты людей. Он волнуется, что никогда не сможет выйти в свет. Никогда…
Постепенно, от таких мыслей ему стало уже не весело играть, изображать Мерлина, представлять из себя Великого. Ему стало грустно, что даже захотелось домой.
Обычно, парень находился в этом лесу часами, пока совсем не стемнеет. Как раз успевал к тому времени, когда мать начинала искать их с сестрой по всему дому. Видимо, сегодня особый случай, его тянуло домой не только испортившееся настроение, но ещё и предчувствие беды. Он даже себе не представлял, насколько кошмарной она окажется…
Мальчик резко откинул в сторону свою «палочку», развернулся и побежал к направлению дома.
Дорога была недолгая, дом находился на самой окраине городка Насыпное Нагорье. Сам дом был небольшим, маленький, ничем не примечательный домик, с красной крышей, серыми стенами, как снаружи, так и внутри, деревянными окнами, немного гниющими ступеньками перед домом. Только вот двор был большим. На какой-то части мать выращивала картошку, на какой-то была игровая площадка для детей, и даже маленький прудик умещался.
Как только мальчик вернулся домой, понял, это случилось.
То, что заставило его сбежать из леса сегодня, то, что пугало его, хоть он даже ещё и не знал, что. Это.
Отец, по всей видимости, забыл какие-то важные бумаги дома, не сразу заметил, поэтому и вернулся не сразу. Альбус это понял, потому что его отец и мать стояли на крыльце, крепко друг друга обнимая. Всё, казалось бы, хорошо, но мать плакала. От неё нельзя было дождаться слёз никогда, бессонные ночи с детьми, проблемы с её родителями, ссоры с мужем, она всегда оставалась непоколебимой. Но не сейчас…
Альбус подошёл ближе. Отец его заметил не сразу, но как только поднял свои голубые, как и у самого Альбуса глаза, сразу же сказал убитым голосом:
— Сын, иди в дом… там… иди и успокой своих брата и Ариану.
Хоть мальчику и показалось всё это странным: тон отца, то, что он не сказал «брата и сестру», то, от чего их нужно успокаивать, Альбус подчинился. Отец никогда не говорил делать то, что принесёт другим вред, да и сам не приносил другим вред, у Персиваля была в доме репутация, его слово — закон.
Именно поэтому Альбус вбежал в дом, поэтому не стал спорить с отцом, поэтому не пытался даже успокоить мать. Он доверял отцу. И не зря.
В доме стояла гробовая тишина. Казалось бы, тут никого нет. Но он ошибся.
Аберфорт, сидящий на диване у самой стены, упорно смотря в одну точку, на сестру, стоящую напротив, с абсолютно пустым взглядом. Она, обычно жизнерадостная девочка, которая то и дело прыгала по дому и веселилась, сейчас стоит, даже не думая присесть на стул прямо за ней, а, возможно, даже не думая вообще. Всё, что можно увидеть в её пустых глазах — боль. Дальше — ничего.
Такая пугающая картина шокировала бы любого. Лишившись дара речи, Альбус не знал, что и сказать. Просто стоял в проходе.
Брат обернулся к нему, посмотрел с полминуты, как будто ища что-нибудь, и, не найдя, отвернулся обратно к сестре.
Это заставило старшего брата подойти к ним.
Хоть язык и заплетался, но он выдавил то, что пришло в голову первым:
— Ариана, ты… ты поменяла платье?
Действительно. Вместо лёгкого голубого летнего платья на ней было бардовое, то, что надевают на важные встречи.
— Другого не было, — тихо ответила сестра, даже не поднимая на него глаз. Они так и смотрели куда-то в окно, непонятное другим место, невидимое другими, но так полюбившиеся этим пустым глазам.
—А меняла то вообще зачем? — не унимался Альбус.
Тут голос подал брат, и сделал он это слишком резко:
— - Потому что! Если бы не ты… Кто тебе вообще разрешал убегать?! Как ты посмел оставить её одну?! Это… это всё ты…
Дальше его бормотание уже нельзя было различить, что Альбус перестал даже пытаться, хоть его слова и шокировали Альбуса до глубины души.
Что же такого произошло, что спокойный и уравновешенный младший брат начал так на него наезжать? Что-то случилось с Арианой, это точно!
Следующие пять минут прошли для всех как в тумане.
На их задний двор трансгрессировало целую толпу магов, сосчитать их было просто невозможно. Все дети, кроме Арианы, выбежали во двор, посмотреть. Они отшвырнули мать, схватили отца и один, видимо, их главарь, одетый в форму мракоборца, зачитал следующее:
— За использование магии при магглах, использовании непростительных заклятий, за убийство трёх несовершеннолетних магглов, вы, Персиваль Дамблдор, будите представлены суду Визенгамота и будите нести наказание. До этого времени будете находиться в тюрьме Азкабан.
Мать зарыдала и повалилась на землю, стала ползать перед главарем мракоборцев на коленях, умоляя о прощении мужа, за что и получила от главаря пощечину. Аберфорт тут же кинулся к этому магу, пытаясь протаранить всех, кто стоял на его пути, но силы были не равны. Одному магу хватило сил, чтобы удержать брата за шиворот новой рубашки.
Упав на землю не из-за пощечины, она не была настолько сильная, а из-за горя, Кендра стала кататься на земле и вопить от горя.
В ту же секунда мракоборцы трансгрессировали в Министерство, оставив бедных детей наблюдать за мучениями матери.
***
Так, почему же Альбус не любит красный?
Прошла уже неделя, с того случая. Мать так и не объяснила, что сделали те трое магглов с Арианой, почему она выглядит, как ходячий труп, за что отца упекли в Азкабан, да ещё и ожидается суд над ним! За что его будут судить? За что его могут оставить в Азкабане на всю жизнь?
Альбус, не зная уже, что и делать, не в силах более смотреть на разбитую Ариану, отправился за ответами в комнату матери и отца. Ту, что может стать просто комнатой матери.
Это была самая маленькая комната в доме. Стены были окрашены в зеленый, у стены стояла двуспальная кровать, на которую с трудом могли поместиться двое человек, зеркало у тумбочки и то, что привлекло внимание старшего брата. Шкаф. Даже не сам старый шкаф, а то, что на нём висело.
На нем висело то голубое платье, в котором и пошла гулять Ариана на задний двор в тот злополучный день. Но…
Платье было в крови. Вернее, только нижняя часть, спереди и сзади.
Альбус впал в ступор. Ему в голову стали приходить миллионы кошмарных мыслей, что произошло на самом деле, что те парни делали с его сестрой…
От ужаса, который захватил его, он убежал в соседнюю комнату — ванную.
Он включил воду, стал умываться и решил посмотреть в зеркало.
Что же он там увидел? Волосы. Свои поганые рыжие волосы. Они хоть и не были такого же цвета, что и та кровь, но… он впал в ярость.
Спустя час, он уже сидел в гостиной, ждал, пока мать закончит бинтовать его руки, от порезов. Альбус не стал бы её об этом просить, если бы красная кровь, текущая их неглубоких порезов.
***
Дамблдора старшего заключили в Азкабан. А Альбус стал ненавидеть красный.
