Большая Четверка - Хогвартс

Вестибюль был ярко освещен факелами, и шаги учеников по мощенному каменными плитами полу отдавались в нем эхом. Все двигались направо, к двустворчатой двери, которая вела в Большой зал. Предстоял пир по случаю начала учебного года. В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвездный черный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживленно переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. Большая Четверка, (так иногда называли себя друзья) разделилась и каждый отправился за свой стол. Рапунцель за стол Рейвенкло, Иккинг за стол Хаффлпаффа, Мерида за стол Гриффиндора, а Флинн с Джеком за стол Слизерина . По левую сторону от Мериды сидел Почти Безголовый Ник, факультетский призрак Гриффиндора, по правую - ее хорошая подруга Астрид Хофферсон, которая через головы учеников смотрела на преподавательский стол, который шел вдоль главной стены зала. Тут Мерида услышала голос Гарри Поттера сидевшего по другую сторону от Безголового Ника: — Его тут нет. Она посмотрела туда же куда и Астрид пару секунд назад, хотя особенно вглядываться не было нужды: рост Хагрида позволил бы сразу увидеть его в любой компании. — Не мог же он совсем уйти из школы, — сказал Рон. — Конечно не мог, — проговорил Гарри. — Может быть, с ним... случилось что-нибудь? — беспокойно спросила Гермиона. — Нет, — мгновенно ответил Гарри. — Где же он тогда? После паузы Гарри очень тихо что-то сказал друзьям, но этого Мериде уже было не разобрать. — Да... да, пожалуй, — проговорил Рон, после реплики Поттера. — - - - А это кто? — резко спросила Гермиона, показывая на середину преподавательского стола. Мерида посмотрела туда же, куда и Гермиона. Она увидела профессора Дамблдора склонившего голову к сидевшей рядом женщине, которая что-то говорила ему на ухо. Она выглядела как чья-нибудь вечно незамужняя тетушка. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. Вот она чуть повернула голову, чтобы отпить, из кубка, и Мерида, к своему ужасу, узнал это бледное жабье лицо и выпуклые, с кожистыми мешками глаза. — Это же Амбридж! — Кто-кто? — спросила Гермиона поворачиваясь к Мериде. — Она первый заместитель Министра Магии! Работает на Фаджа! — Кофточка что надо! — ухмыльнулся Рон. — Работает у Фаджа... — нахмурившись, повторила Гермиона. — И что, в таком случае, она делает здесь? — - Понятия не имею... - пожала плечами Мерида -Но дамочка она припротивнейшего характера. Стерва одним словом. Особенно это ее "Кхе - кхе!" Гермиона, сощурив глаза, оглядывала преподавательский стол. — Нет, — пробормотала она, — нет, конечно... - - Мерида не поняла, что она имеет в виду, но спрашивать не стала; ее внимание переключилось на профессора Граббли-Дёрг, которая только что появилась позади преподавательского стола. Протиснувшись к дальнему его концу, она заняла место, где должен был сидеть Хагрид. Это значило, что первокурсники уже пересекли озеро и вошли в замок. И действительно несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором МакГонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. На тулье Шляпы около сильно потрепанных полей виднелся ши Мерида не очень вслушивалась в слова песни, так как каждый год они были почти одинаковыми, и об одном и том же. Но сейчас, ее внимание вдруг привлекли последние слова песни: -...Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит: Хоть должна разделить я вас, думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год сортировка идет, каждый год... Угрызениями совести мучась, Опасаюсь, что это на нас навлечет Незавидную, тяжкую участь. Подает нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую. Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим. Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал. А теперь к сортировке приступим. Шляпа умолкла и замерла. Раздались аплодисменты, но на этот раз — Мерида не помнили, чтобы такое случалось раньше, — они сопровождались тихим говором и перешептываниями. По всему Большому залу ученики обменивались репликами с соседями, и Даброк, хлопая вместе со всеми, успела переглянутся со своими друзями. — Разошлась она что-то в этом году, — сказала Астрид, удивленно вскинув брови. — Угу, — согласилась Мерида. Обычно Волшебная шляпа ограничивалась описанием качеств, которые требуются от новичка для зачисления на тот или иной факультет, и своей роли в решении его судьбы. Мерида не помнила, чтобы она пыталась давать Хогвартсу советы. — Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу? — спросила Гермиона, как будто прочитав мысли Мериды. — Безусловно, было, — авторитетно ответил Почти Безголовый Ник, — Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует... Но тут он увидел, что профессор МакГонагалл, которая должна была теперь выкликать первокурсников, смотрит на шепчущихся испепеляющим взором. Почти Безголовый Ник поднес к губам прозрачный палец, благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырех факультетов, профессор МакГонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента, и начала подзывать к себе первокурсников, для того что-бы наде на них Шляпу-Сортировщицу, и расспределить на факультеты. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор МакГонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамблдор. — Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки! Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком. Мерида уплетая свой ужин, и перебрасываясь парой фраз с однофакультетниками, слушала разговор Золотого Трио и Безгодового Ника. Преинтереснейший разговор кстати. — Ты что-то начал говорить перед распределением, — напомнила призраку Гермиона. — Насчет предостережений, которые высказывала Шляпа. — Да-да, — сказал Ник — Я несколько раз слышал ее предостережения во времена, когда школе грозили большие беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри. — Окуа ляа мое на, шошое ози еда? — спросил Рон. — Прошу прощения? — учтиво переспросил Почти Безголовый Ник. Рон сделал громадный глоток и сказал: — Откуда Шляпа может знать, что школе грозит беда? — Не имею понятия, — ответил Почти Безголовый Ник — Впрочем, разумеется, она живет в кабинете Дамблдора, и могу предположить, что она улавливает там некие веяния. — И она хочет, чтобы все факультеты жили в дружбе? — спросил Гарри, глядя на стол Слизерина, где властвовал — Держи карман шире. --Не вижу в этом никаких проблем! - сказала Мерида -Какая разница на каком факультете человек? -А ты вообще молчи! - сказал Рон хмуро смотря на Данброк -Вы со своими дружками носитесь с этим, подлым трусливым и эгоистичным слизеринцем! Как там его? Джонни Фэст? Мерида тут же подскочила со стула. Вот чего-чего, а оскорблений в сторону своих друзей она не намерена была терпеть. -Я бы посоветовала тебе немедленно закрыть свой рот. - злобно проговорила Мерида. -И если я услышу еще хоть одно плохое слово о Джеке, или о ком-то другом из моих друзей, я за себя не ручаюсь. -Ты что, влюбилась в него? - ухмыльнулась Гермиона. -К тебе это тоже касается, Грэнжер! - зло крикнула Данброк. -Ну все Мерида, успокойся... - сказал Ник - Мирное сотрудничество должно существовать не только между учениками с разных факультетов, но и вежду учениками с одного факультета! -Ладно... - выдохнула девушка - Но если еще хоть одно слово! - после этой реплики, Данброк села на место, и повернулась к возвышению на котором стоял и начинал говорить свою ежегодную речь, Дамблдор. — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. (Мерида, Джек и Флинн, обменялись ухмылками) Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств. Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты. — Отбор в команды факультетов по квиддичу, будет происходить... Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое, выводящее из себя, «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора МакГонагалл стали тоньше, чем кто-либо когда-либо у нее видел. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники, в том числе и Мерида, ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия. Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Мерида опять почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Она знала одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у нее отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала: — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! Меридено лицо ярко и просто выражало негодование тем, что с ней обращаются как с пятилетней. — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! Школьники начали переглядываться. Некоторые, как к примеру Джек и Флинн, с трудом подавляли смех. — Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали. Профессор Амбридж снова издала свое найраздражающее «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными. — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор МакГонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Мерида явственно увидела, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше: — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством... Мерида почувствовала, что ее внимание ослабевает: мозг то включался, то выключался. Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: школьники наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. Мерида болтала с Астрид про будущий квиддичный матч между Испанией и Россией. За столом Когтеврана Рокси Корона оживленно болтала с подружками. Джек Фрост и Флинн Райдер, сидевшие за столом Слизерина опять над чем-то беззвучно угорали. За столом Пуффендуя Иккинг Хэддок был одним из немногих, кто по-прежнему смотрел на профессора Амбридж, но взгляд у него был остекленевший, и Мерида не сомневалась, что он только притворяется, будто слушает: на груди у него блестел новенький значок старосты, и надо было вести себя соответственно. Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у нее буйный мятеж — она все равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали ее очень внимательно. Гермиона, судя по всему, не упускала ни единого слова Амбридж, но по ней было видно, что слова эти ей совсем не по нутру. — ... потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру, но Гарри заметил, что некоторые сомкнули ладони всего раз или два. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали, и, прежде чем они могли зааплодировать по-настоящему, Дамблдор снова встал. — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить... -Ей Астрид! - вдруг проговорила Мерида -Не хочешь попробоваться на роль вратаря? Нам его как раз не хватает из за Вуда! -Ну не знаю... - пробормотала Астрид. -Ну хотя бы попытайся! - взмолилась Данброк. -Ладно, попытка не пытка! - сказала Хофферсон. -Ура! Тем временем все вокруг зашумели и засуетились. Дамблдор, пока они разговаривали, объявил торжество оконченным. Ученики начали вставать и двигаться к выходу.