Праздник Фонарей в Абу-Аби. Любовь и долг

      Монотонный звук шагов эхом отдавался от стен, заполняя пустой коридор. Не было здесь привычных мягких ковров, ушитых золотыми нитями; на стенах не висели картины знаменитых арабских писателей и других важных личностей; привычный некогда аромат живых цветов сменил резкий хвойный карликовых елей, стоящих в каменных горшках в каждом углу. Полы были застелены плитками из качественного дерева, а стены обиты дорогим бархатом и кое-где выстроены из белого мрамора. Слишком дорого и роскошно, но для шейхов это всего лишь прихоть.       Оазис Хейжар – торговый центр, который может конкурировать с самой столицей. Очень давно, в начале своего правления, умный и амбициозный Джозеф Фаиль сумел привлечь большое количество инвесторов и просто богачей в еще тогда развивающийся город. С тех пор все пошло в гору.       За прошедшие несколько недель Идрису так и не удалось свыкнуться с новой жизнью. Слишком резкие контрасты между Абу-Аби и Хейжаром не давали ему освоиться в новом дворце, ставшем теперь его родным домом. Все эти комнаты, длинные серые коридоры были холодными и безжизненными.       Идрис медленно шагал, мельком оглядываясь и стараясь сохранить в своей памяти все эти многочисленные проходы. Сегодняшним утром омега мог себе позволить такую роскошь: заниматься именно тем, чем он желает заниматься. Джозеф Фаиль, загрузивший своего найденного сына занятиями по изучению основ дипломатии и иностранных языков, решил устроить ему небольшой выходной. В силу вечной загруженности шейх Хейжара мало общался с Идрисом, но всячески старался наверстать некогда упущенное.       С тех пор, как омега стал принцем, жизнь его кардинально изменилась. Даже он сам, возможно, изменился.       — Вы уже позавтракали, мой принц? — не успел Идрис завернуть в свою комнату, как его настиг Бахт.       Бахт был одним из прислуги, которого Джозеф обязал прислуживать лично принцу. Этот бета был молод, хорошо образован и весьма дружелюбен, поэтому шейх Хейжара посчитал, что с Идрисом они быстро найдут общий язык и Бахт поможет тому освоиться во дворце. Что ж, в какой-то мере он оказался прав. Парень был действительно очень открытым и добрым, чем сразу же завоевал доверие новоиспеченного принца.       — Я видел нетронутую порцию за столом. Предполагаю, что она Ваша. Может быть, мне стоит снова сходить на кухню и принести чего-нибудь не из меню?       По утрам Идрис чувствовал себя неважно: его мутило, иногда даже кружилась голова. От одного упоминания о еде омега сразу бежал в уборную. Конечно, плохое самочувствие он старался скрывать от окружающих, но, как оказалось, Бахт был слишком проницательным человеком и быстро раскрыл секрет своего господина.       — Я был бы тебе благодарен, если бы мы просто сменили тему разговора. Может быть, я когда-нибудь привыкну к здешней еде и буду завтракать как нормальный человек, — постоянно отвечал омега, оправдывая свой не аппетит.       — Понимаю, — улыбнулся Бахт. — Вы так долго прожили в чужих краях. Пусть Абу-Аби и не так далеко от Хейжара, но я слышал, что коренные жители едят сырую траву и пьют свежую кровь убитых животных…       — Всего лишь нелепые слухи, — улыбнулся Идрис и зашагал по направлению к своим покоям.       За все то время, что омега провел в стенах этого дворца, он смог ощутить на своей шкуре, как сильно хейжары не любят абуабийцев. Это было даже странно, ведь теперь, после свадьбы шейха Абу-Аби и младшего принца Хейжара, всего этого просто не должно быть. Как ни странно, каждый день Идрису доводилось слушать нелестные сплетни прислуги о соседнем оазисе и его жителях. Интересно, что же послужило такой предвзятости?       — Сегодня замечательная погода! — заявил Бахт и состроил грустную гримасу. — Возможно, пикник в саду будет лучшим времяпрепровождением, чем книга и четыре стены?       Это именно то, чем и собирался заняться Идрис. Любимая книга, как всегда какой-нибудь зарубежный роман, чашка жасминового чая и тишина – лучшее, что можно было себе сегодня позволить. Настоящий отдых для души и тела. Но пикник? Разве это может быть интересно? Замявшись у дверей своей комнаты, Идрис посмотрел на бету. Было так непривычно осознавать, что он волен распоряжаться слугами хейжарского дворца, когда как совсем недавно сам играл эту незавидную роль.       — Господин сетовал, что Вы слишком много времени проводите в своих покоях. Ваш отец очень переживает за Вас. Давайте проведем это утро в саду?       Дворцовый сад в Хейжаре был больше, чем в Абу-Аби. Окна спальни Идриса выходили как раз на задний двор, и омега мог часами наблюдать за тем, как садовники ухаживали за ним: стригли зеленые кустарники, поливали выращенные шиповник и пионы, сажали карликовые хвойные деревья. Ах, эта любовь хейжар к привезенным с севера растениям!       — Ну же, мой принц, — не унимался бета, настаивая на своем. — В последнее время погода совсем не радует нас, постоянные дожди навеяли столько тоски! Солнце выглянуло специально для Вас.       Идрис прогуливался по дворцовому саду всего лишь раз. После приезда в Хейжар Джозеф, за неимением возможности постоянно находиться рядом с сыном, расписал его личное время по минутам. Сам мужчина часто отсутствовал во дворце, путешествуя по городам, налаживая торговые и политические связи, поэтому новоиспеченный принц был предоставлен сам себе.       «Мне и вправду надоело сидеть в четырех стенах, — подумал Идрис, потихоньку впитывая энтузиазм Бахта. — Интересно, насколько сильно дворцовый сад Хейжара отличается от «зеленого рая» в Абу-Аби?»       Заметив заинтересованность в глазах Идриса, Бахт с победной улыбкой хлопнул в ладоши.       — Я позабочусь о ланче и мягком покрывале!       Солнце ласково обнимало своими лучами аккуратно выстриженные кустарники, которые ограждали садовую часть от пустыни. В отличие от Абу-Аби, дворец Хейжара находился в непосредственной близости от самого города, который можно было легко разглядеть. Именно поэтому по окраинам сада был выстроен высокий каменный забор, увитый пышным плющом.       Тоненькие каменные дорожки петляли меж карликовых хвойных елочек, словно создавая воображаемые завитушки. Декоративные камни заканчивали эту прекрасную картину.       В западной части сада расположилась небольшая беседка, окруженная каменными горшками с дикими растениями и скрытая от любопытных глаз тем самым сочно-зеленым плющом.       — Сюда, мой принц!       Бахт постелил мягкое одеяло, выбрав небольшую, залитую солнцем опушку подальше от стен дворца. Здесь было на удивление тихо. Плетеная корзина, которую бета услужливо прихватил с кухни, предварительно заполнив оную разными вкусностями, была поставлена на камень. По терпкому аромату корицы и аниса было несложно догадаться, что в ней находится.       — Я взял с собой несколько плюшек, пару яблок и, зная ваши странные пристрастия к еде, бутыль гранатового сока. Возможно, это сможет заменить завтрак.       Увидев, как только об одном упоминании о пище Идрис сморщился, бета запаниковал:       — Если ничего этого Вам не хочется, я могу сбегать на кухню и попросить…       — Нет-нет, — замахал руками омега и выдавил из себя улыбку. — Давай просто насладимся теплыми лучами солнца, пока тучи не набежали вновь. Кто знает, когда тебе еще удастся вытащить меня из дворца?       Бахт дружелюбно улыбнулся в ответ и кивнул.       Неестественная для коридоров дворца тишина была бесподобной. Лишь тихий шелест листвы и легкий ветерок. Омега присел на одеяло и подставил лицо солнышку, которое сразу же ласково согрело его. Полуприкрытые глаза свидетельствовали о том, что Идрис наслаждается покоем и редкими минутами тишины. Как же он устал за эти три недели, как резко изменилась его жизнь! Каждый новый день был словно испытанием: бесконечные занятия выматывали так сильно, что каждый вечер, стоило Идрису только соприкоснуться с кроватью, его разум сразу уносило в Царство Морфея. Однако стоит отдать должное: за это время средний принц многому научился и мог даже сказать несколько фраз на французском языке. Хотя в изучении этот язык был сложен, но звучал он поистине прекрасно.       Единственное, что постоянно тревожило омегу и не давало ему спокойно жить, – это тошнота и слабость, которые приходилось тщательно скрывать. Они могли настигнуть внезапно, когда ничего того не предвещало. Непрелестные тяготы беременности иногда доводили омегу до отчаяния, но Идрис старался относиться к этому с пониманием.       «Поскорее бы приехал Виктор, — подумалось омеге, и, погружаясь в собственные мысли, он лег на спину. — Мне о многом нужно его расспросить…»       Омега носил у себя в животе плод их с Фараджем любви.       Смешанные чувства, которые бушевали в его душе, не давали среднему принцу насладиться этим состоянием. Грусть и печаль сковывали сердце, стоило ему лишь вспомнить о той самой ночи, о сверкающем янтарном взгляде и теплоте жарких объятий. Тогда он был уверен, он словно чувствовал, что близость с шейхом Абу-Аби была неизбежна и так естественна. Их чувства были взаимны, или Идрису так только казалось?       «Почему Вы были так холодны ко мне в тот раз, во дворце? Неужели после случившегося я стал для Вас проблемой?» — омегу постоянно мучали эти вопросы. Идрис настолько глубоко погрузился в свои мысли, что совсем не заметил, как его плеча кто-то коснулся. Разлепив глаза и прикрывшись от яркого солнца ладонью, омега приподнялся на локтях.       — Мой принц, такая редкость увидеть Вас в саду. Все в порядке?       Перед ним стоял запыхавшийся Хюрей. Капельки пота медленно стекали по его лбу. В руках он держал шпагу. При виде оружия Идрис инстинктивно дернулся в сторону.       — Простите, я не хотел Вас напугать.       — Все в порядке. С некоторых пор я не очень люблю людей с оружием, — омега поднялся на ноги, поправляя за собой одеяло.       Остатки воспоминаний улетучились быстрее порыва ветра, который в ту же секунду ударил в затылок. Кажется, погода решила, что ее хорошее «настроение» имеет свойство заканчиваться. В небе появились первые дождевые тучи.       — Это всего лишь причина моего пребывания здесь. Я занимаюсь фехтованием. Вероятнее всего, Вы еще не раз увидите меня с моей железной подругой, — ответил альфа и спрятал шпагу.       — Фехтованием? — буркнул Идрис, обнимая себя за плечи. На улице вдруг стало прохладно.       Хюрей, без всяких сомнений, был хорош в обращении с оружием. Это он доказал, когда помог омеге сбежать из цепких рук кочевника. Альфа выстрелил тому прямо в затылок, что помогло Идрису воспользоваться маленьким перочинным ножом, который он прятал под одеждой. Воспоминания о тех страшных днях все еще преследовали в кошмарах.       — Совсем скоро в Эр-Рияде пройдут соревнования. Господин Фарвар очень просил меня быть тем, кто завоюет главную награду, — было такое ощущение, что альфа стеснялся рассказывать об этом. — И все же... почему Вы здесь один?       Ответом на поставленный вопрос было внезапное появление Бахта. Слуга поклонился и, обойдя своего принца, накинул ему на плечи махровый плед.       — Прошу меня извинить, я подумал, что Вы можете простудиться и решил сходить за еще одним одеялом, — виновато произнес бета.       — Спасибо, — ответил Идрис.       В саду действительно стало очень холодно. Подул холодный резкий ветер, по небу поплыли темные тучи. В воздухе запахло дождем.       Идрис неожиданно почувствовал слабость в ногах и осел, чем немало испугал Бахта, который сразу же засуетился.       — Мой принц?       Хюрей склонился над средним принцем и придержал того за плечи. Идрис продолжал смотреть перед собой, ожидая, когда же силы вернутся. Внезапная слабость сменилась жгучей тошнотой. Попытавшись подняться, омега с ужасом понял, что ноги и руки его не слушаются.       Хюрей, не обращая никакого внимания на Бахта, аккуратно подхватил среднего принца на руки. Идрис был таким легким, что на несколько секунд альфа просто замер, крепче прижимая к груди тщедушное тело.       «Он что, солнечным светом питается?» — пронеслось у альфы в голове.       — В покои! — нервно запричитал Бахт и подтолкнул Хюрея по направлению ко дворцу. — Мы скорее должны доставить принца в его покои.       Через несколько мгновений Идрис уже лежал в своей постели и жадно глотал ртом воздух. Кажется, ему становилось только хуже. Ну почему именно сейчас? Обычно тошнота мучала беднягу лишь ранним утром и изредко вечерами.       — Я сейчас же позову врача! — воскликнул Бахт и ринулся в коридор, уже не слыша, как Идрис жалобно захрипел: «Прошу, только не врачевателя».       Хюрей склонился над постелью.       — И часто с Вами происходит подобное? — спросил мужчина, убирая слипшиеся пряди волос от своего лица.       — Д... Довольно часто, — не стал врать Идрис.       — В таком случае врач здесь просто необходим. Почему Вы не обратились к нему раньше?       После короткого затишья тошнота сделалась нестерпимой. Идрис свесился с кровати, и его вырвало прямо на деревянный пол. Облегчение наступило незамедлительно, головокружение прошло, омегу охватило блаженное спокойствие. Приоткрыв глаза, он нашел взглядом Хюрея и тихо сказал:       — Я хочу побыть один.       Потолок больше не кружился. Живот перестало тянуть, и Идрис расслабился, позволяя себе восстановиться.       В дверь постучали. Хюрей молча встал и вышел в коридор, начиная о чем-то громко спорить с Бахтом. Их голоса доносились даже из-за закрытой двери. Через минуту альфа зашел обратно в комнату и запер дверь на засов. Омега обвел взглядом его полное серьезности лицо и издал горестный вздох.       — Даже не думайте, — запротестовал Хюрей, подходя к постели и садясь в кресло рядом. — Пусть сюда никто не войдет, но и я не уйду. Вы же не надеялись, что сможете избавиться от моего присутствия, когда сами в таком состоянии?       — Слишком упрямый, — предрек Идрис и повернулся на бок, тут же проваливаясь в беспокойный сон.