Праздник Фонарей в Абу-Аби. Любовь и долг

      Когда в одной из комнат абуабийского дворца раздался крик, полный неожиданности и боли, солнце только-только показалось из-за горизонта, даруя западу Аравийского полуострова свое первое тепло. С неба еще не успели исчезнуть последние тусклые звезды, а вся прислуга была уже на ногах, снуя в спешке с этажа на этаж. Они носили чистые тряпки и теплую воду.       — Я не могу… — скулил Идрис, хватаясь за живот, низ которого отдавал сильной тянущей болью. — Я не могу встать с постели! Мне ужасно больно.       Роды начались неожиданно для всех на полторы недели раньше срока, чем удивили и даже испугали беременного омегу, который сразу же стал звать на помощь. Слуги тут же известили об этом Виктора, который, позабыв про сон и не теряя ни секунды, поспешил в господские покои.       — Где господин? — первым делом спросил врачеватель, закрывая все окна и завешивая те плотными занавесями.       — Ночью он… — попытался ответить омега, но тут же схватился за поясницу и уткнулся лицом в подушку, тяжело дыша. Через несколько секунд боль отступила, и он смог продолжить: — Ночью он отправился в кабинет, чтобы закончить с документами о поставках.       На прикроватном столе появились различного рода скляночки, медицинские принадлежности и все то, что Виктор в спешке успел захватить с собой.       — Пригласите во дворец Абдул Аль Шамиля и сообщите шейху о том, что его первенец, не дождавшись срока, решил обрадовать своим рождением этот мир, — скомандовал альфа одному из слуг, который тут же поспешил из комнаты. — Все будет хорошо, вдыхайте через нос, а выдыхайте через рот.       Металлический стетоскоп, приставленный к животу, неприятно холодил кожу. Сердцебиение малыша было ровным, хоть и тихим, поэтому Виктор облегченно выдохнул и, улыбнувшись, оповестил:       — Поздравляю, Вы находитесь в родах. Постарайтесь не сжиматься, когда придет время схватки, и продолжайте дышать. Правильное дыхание и позитивный настрой облегчат боль. Сейчас самое главное – это помочь ребенку появиться на свет.       Через некоторое время в комнаты вошел, почти что влетел Фарадж, из уст которого вырывались тысячи вопросов, адресованные Виктору, и тысячи нежных слов, адресованных Идрису, который продолжал сжимать пальцами простыню, пропитавшуюся потом и отошедшими околоплодными водами. Рождение нового человека – это поистине тяжелый труд, требующий выдержки, сил, желания. Стоит ли говорить о той нестерпимой боли, которую омега испытывает в эти моменты? Обжигающая, словно разрывающая изнутри, она парализует все тело, и в голове бьется лишь одно: «Это должно когда-нибудь закончиться».       Это самое «когда-нибудь» еще долго не наступало. Оно мучило Идриса, пока тот сжимал в зубах подушку и мычал что-то нечленораздельное. Это был ужасный день. Схватки оказались совершенно не такими, к каким заведомо Абдул Аль Шамиль готовил его, они были в тысячи раз неприятнее и походили на самые настоящие пытки. С каждой новой схваткой силы уходили, и казалось, этому нет конца и края. Когда же боль отступала на некоторое время, Идрис старался дышать и восполнять энергию. Он прикрывал глаза, не обращая внимания на суматоху вокруг, и просто дышал…       Но все плохое рано или поздно заканчивается. Знойным вечером, когда стрелки на часах показали семь часов вечера и семь минут, на свет появился наследник кровей абуабийского и хейжарского народов, первый сын шейха Абу-Аби. Еще синенького, кряхтящего малыша обтерли чистыми тряпками, сделали все необходимые процедуры и положили кулечек на грудь младшего родителя, который от усталости не смог даже порадоваться за то, что родил на этот свет нового человека.       Все это время наблюдавший за процессом шейх стоял у изголовья постели. Он прикладывал ладонь к глазам, чтобы унять несвойственные мужчинам слезы, а на губах играла улыбка. Не будь он сегодня рядом, то никогда бы не смог узнать, каким сильным может быть его любимый омега и на какие жертвы тот пошел, чтобы родить их сына.       Маленькое личико, обрамленное пеленкой, скуксилось под пристальным вниманием всех вокруг. Сейчас на него смотрели как на сына великого абуабийского шейха и на наследника династии Абиль.       — Такой маленький, а уже такой важный, — тихо произнес Идрис, сжимая потрескавшиеся сухие губы.       — Вы у меня большие молодцы, — сказал Фарадж и приобнял омегу, поцеловав его в макушку.       А в городе уже зачинались гуляния.       На домах загорались разноцветные фонари; барды заполняли узкие улочки веселыми мелодиями, под которые плясали танцоры, плавно двигая бедрами. Медовый эль и вино лились реками, увеличивая количество охмелевших и счастливых горожан, пьющих в этот вечер за здоровье и удачу нового члена правящей семьи.       Какое же будущее уготовано для прекрасного и процветающего оазиса Абу-Аби? О Аллах, храни их мир и спокойствие и подари этим замечательным людям счастье. Ведь они, как никто другой, это заслужили. Конец хорошего эпилога.