Война Трех Королев

- Земля! Корабль опустил паруса и часть команды, высадившись в лодки, отправилась на остров в поисках пресной воды и пищи. Погода вполне благоприятствовала высадке: дождь, ливший последние три дня, неожиданно стих и ветер тоже успокоился, горизонт был чист и никаких трудностей возникнуть не должно было.       Лорд Тирион, отправившийся на остров вместе с остальными, медленно шел по песку, оглядывая непримечательные окрестности. Серое небо, серое море, серый песок. Холодный, неприветливый край. Вдоль всего берега были разбросаны водоросли, тина и дохлые моллюски, а в воздухе стоял отвратный запах тухлятины и гнили. Душераздирающие пронзительные крики птиц и грохочущий рев волн окончательно добивали настроение и вгоняли в невыносимую тоску. Вздохнув, Тирион побрел к видневшемуся невдалеке от песчаного пляжа лесочку, в надежде укрыться там от навеваемого морскими водами уныния. - Лорд Тирион, Вас сопроводить? - Спасибо, Под, я не заблужусь. Этот милый парнишка, пожалуй, был единственной живой душой в Семи Королевствах, кто искренне заботился о карлике, не претендуя на богатство или славу. Что касается всех остальных, то они в первую очередь думали о том, что он – Ланнистер и оценивали толщину его кошелька, а не душу и сердце. От этой мысли Тириону стало еще гаже: раны, оставленные отцом, сестрой и возлюбленной еще не зажили до конца, да и едва ли когда-нибудь теперь вообще заживут, ведь он всего лишь никому не нужный карлик, с репутацией такой же безобразной, как и его внешность. Рассчитывать на благосклонность окружающих и женскую ласку при таких данных не приходиться, и пора было уже смириться с этой мыслью, а не заливать горькую правду вином. Рано или поздно война в Вестеросе закончиться, на Железный трон усядется очередной правитель, а он, Тирион Ланнистер, будет все тем же одиноким уродцем с разбитым сердцем и бокалом вина в руке. Если конечно вообще выживет.       Погруженный в мысли, полные самобичевания и сожаления, Тирион сам не заметил, как отдалился от пляжа и забрел в глухую чащу леса. Теперь со всех сторон его окружали столетние могучие сосны, чьи толстые жилистые корни напоминали огромные щупальца кракена, вылезшие из-под земли, а черные кроны загораживали тусклый свет северного солнца. Шум прибоя и крик чаек уже не были слышны - все вокруг было погружено в зловещую вязкую тишину. На секунду Тириону стало не по себе от воцарившейся вокруг него мрачной безлюдной атмосферы, впрочем, самообладание не покинуло карлика и он, недолго думая, взялся звать на помощь, уверенный что кто-нибудь еще бродит поблизости: - Подрик! Джон! Джон Сноу! Кто-нибудь! Но ответом была все та же мертвая тишина. Сосны лениво покачивали верхушками, словно глубокомысленно кивая друг другу, а их огромные рыжие стволы образовывали лабиринт, уходящий в бесконечную тьму леса. Колючие кустарники цеплялись за кафтан, не пуская незваного гостя дальше, ноги запутывались в сухой жесткой траве и увязали в мхах. Тут уж Тирион всерьез запаниковал. Стараясь двигаться четко в обратном направлении, он побежал, как ему казалось, к берегу где его должны были ждать люди с лодками, но на самом деле только отдалялся от верного пути.       Он не знал сколько прошло времени, но скоро точно должно было стемнеть, а это не предвещало ничего хорошего. Сердце бешено колотилось в груди, а уставшие ноги утопали в отсыревших листьях и мхах, когда впереди замаячила непонятная постройка, слишком маленькая для крестьянина и расположенная слишком далеко от моря для рыбака или пирата. - Боги! Наконец-то…. Хлипкая дверь со скрипом открылась, будучи незапертой. Тирион заглянул внутрь: хижина выглядела абсолютно безлюдной, но и нежилой ее назвать было нельзя – кто-то в ней обитал. В тусклом дневном свете, проникавшем сквозь единственное окошечко, можно было разглядеть огромное количество полок и полочек, на которых стояли горшочки, баночки, склянки, свечи и фигурки. Букеты разнообразных растений и связки лап, ушей, хвостов и цельных трупиков дохлых животных вроде крыс и ящериц болтались под низким потолком. Перегородками вместо стен служили морские сети с вплетенными в них лентами и кусками ткани. Недалеко у окна, на хромом дощатом столике стояла банка с огромной заспиртованной красной лягушкой с маленькими наростами-рожками на голове. Тирион невольно загляделся на нее: он ни разу не видел подобного существа и почему-то сейчас оно вызвало у него ассоциацию с Дорном и их богатой экзотической фауной. - Маленький человек пришел, чтобы узнать свою судьбу? От внезапно раздавшегося за спиной хриплого голоса, у Тириона подкосились ноги. Из темноты, будто из неоткуда поднялась, закутанная с ног до головы в черное, высокая худая женщина. На вид ей было лет 40, не больше, впрочем, в царившем вокруг полумраке легко было ошибиться. Ее огромные карие бездонные глаза, были густо подведены углем, широкие подвижные брови чуть не срастались на переносице, а космы длинных густых волос опускались почти до пят. - Судьбу? – Тирион попытался усмехнуться и не показывать своего испуга. - И какова же она по-Вашему? - Протяни мне руку, а затем задай вопрос. Страх испарился, его заменил привычный сарказм. - Ведьма, колдунья, жрица? Знаете, сколько я видел таких как Вы? Но руку он все же протянул. - Ты мне не веришь, маленький человек? - Я верю тому, что вижу и слышу. Но колдовство и гаданья – нет, подобные фокусы не для меня, уж простите. - Скоро поверишь. Спокойно произнесла женщина и прежде чем Тирион успел что-либо возразить, полоснула его по руке. - Ай! Ты руки меня лишить вздумала? Тирион с удивлением наблюдал как островитянка, безумно улыбаясь облизнула кончик ножа, а затем снова уставилась на него своими огромными очами. - Теперь спрашивай, маленький человек. - Ну хорошо. Скажи мне, полюблю ли я когда-нибудь снова? Гадалка оскалилась и кивнула: - О да, ты полюбишь и очень скоро. Ты увидишь и возжелаешь. Но счастливым не станешь. Эта любовь подарит тебе жизнь и смерть, надежду и боль. Много боли. - Почему-то я не удивлен. Может судьба и правда есть или я проклят? - Ты не проклят, маленький человек. Когда твои ноги утопнут в море крови, а смерть придет за тобой, прошлое и будущее встретятся под красным деревом, и ты обретешь счастье. - Значит, я скоро умру? - Возможно. - Мы поженимся? Мы успеем пожениться до того, как я умру? - И да, и нет. Что такое брак? Это клятва, принесенная мужчиной и женщиной. И не Боги решают какая клятва есть истинная, а какая - ложная, а лишь те, кто ее дают. В какой день на твоих устах прозвучала истинная клятва – знать только тебе самому. Я знаю, однажды ты женишься перед людьми и богами. И принесешь священную клятву. Но когда и с кем – знаешь лишь ты сам. - И дети у меня будут? - О да, у тебя буду дети. Одного родит тебе твоя жена, а другого – твой враг. Много слез будет пролито в ту пору и много людей погибнет от огня и льда. Но одному из детей, что будут тобой воспитаны уготовано великое будущее – его руками этот мир восстанет из снегов и пепла, после долгой ночи. Она замолчала, пристально глядя в глаза карлику. И тот с облегчением рассмеялся: - Я женюсь, мой враг родит мне ребенка, а потом ему уготовано великое будущее? Не стоит продолжать, миледи, я достаточно наслушался. И поверьте ничего подобного мне не светит. В лучшем случае я умру где-нибудь в борделе, с хорошенькой проституткой и бокалом дорогого дорнийского вина. А в худшем… Что ж, в худшем случае мне не пережить этой зимы и сгинуть где-нибудь близ Винтерфелла, голодным, замерзшим и в полном одиночестве. Но никакая суженная меня точно не ждет, уж поверьте. Тирион уже развернулся и собирался выйти из хижины, когда ведьма окликнула его: - Маленький человек заблудился. Может быть, он хочет, чтобы я указала ему дорогу? - Да, будьте любезны, в какой стороне северный берег? Оскалившись в хищной улыбке, женщина махнула рукой, указав, как показалось Тириону, туда откуда он как раз пришел к ее лачуге, и со зловещим дьявольским хохотом скрылась внутри. Выбирать не приходилось, и путник отправился в указанном направлении и к своему удивлению меньше чем через полчаса впереди замаячил просвет, песчаный пляж и море. Выходя из лесу, Тирион вспомнил, что не говорил островитянке о том, что он заблудился и не спрашивал у нее дороги. «Сама догадалась? А как же иначе!». Окончательно успокоившись и выбросив из головы все предсказания, он уверенно направился к лодкам, что поджидали его на берегу. *** - Поднять паруса! Свежий морской бриз погнал корабли Дейнерис вперед, на север, к Винтерфеллу.       Влюбленные грелись в каюте, наслаждаясь теплом тел друг друга. - Я не хочу потерять тебя в этой войне, - тихо прошептала Дейнерис. – Однажды я уже потеряла любимого человека, больше не хочу. - Этого не произойдет. Я буду с тобой, чтобы не случилось, обещаю. - Ты мой, а я – твоя. Мягкое юное тело матери драконов непреодолимо влекло, а большие фиолетовые глаза, кажется, сами говорили, как она любит Джона и хочет его сейчас. И он, вновь не сдержавшись, начал целовать ее, опускаясь все ниже. Она не возражала. Джон Сноу совсем не походил на ее прежних любовников диковатых, резких, порой грубых и эгоистичных, нет, северянин был предельно нежен с ней и, кажется, хотел не получать удовольствие, а доставлять его. ***       Тирион слышал стоны, доносящиеся из каюты его королевы и знал с кем она там была. Он завидовал Джону Сноу, пусть и по-доброму, но завидовал и охотно признавался себе в этом: Тирион вовсе не хотел быть сейчас на его месте, в объятьях Дейнерис Таргариен, он лишь хотел быть таким же красивым, мужественным и привлекательным как Сноу, хотел, чтобы все женщины смотрели на него как на героя, защитника, или на худой конец, как на красавца, но не как на набитый золотом мешок. Никакое чувство юмора, никакая самоирония и никакое остроумие не спасают его от клейма карлика с утеса Кастерли, чтобы он не делал. В глазах окружающих он так и оставался все тем же Бесом, и история с Шайей была тому подтверждением. Вздохнув, Тирион отхлебнул вина из бокала и попытался забыться сном, ведь впереди его ждало долгое путешествие в Винтерфелл.