Something I Need или Хорватские каникулы

Мы были в пути минут десять, когда брусчатая дорога сменилась на асфальтированную: в отдалении от центра города за окнами всё чаще мелькали зелёные посадки и сбившиеся в стайки частные дома. Зажав ладони между колен, я следила за не весьма интересными пейзажами в окне. Марио ехал быстро, под сотню — но я не чувствовала: ночная дорога была пустой. Из колонок позади меня убаюкивающе бормотала ночная хорватская радиоволна. По пути мы с ним почти не говорили — разве что, проезжая мимо какого-то местного памятника, что ли, он что-то мне в паре сов объяснил: я дежурно покивала головой, пробубнев «угу», хотя, если честно, толком ничего не расслышала. От усталости и тяжести пережитого стресса мысли в голове напоминали густой кисель. В остатках здравого смысла боролись две стороны медали: вероятно, крыша совсем съехала, раз я одна еду в машине с незнакомым мужиком невесть куда, согласившись на ночёвку в гостях у человека, которого я знаю несколько часов с лишним… С другой стороны, говорила я себе, — куда делась моя вера в хороших людей? Очередные пару минут я из-под приоткрытых век таращилась на спинку переднего сиденья, за которым виднелся затылок водителя — будто это могло помочь мне в чём-то разобраться. Затем — снова перевела взгляд на окно. Мы немного сбавили скорость, съехав с асфальта на непокрытую дорогу, проходящую между вереницей ограждённых участков разного уровня обустроенности. Впрочем, в темноте я могла лишь предположить — дорога освещалась только редко стоящими по бокам дороги невысокими фонарями. — Приехали, — выдохнул Марио, заглушив двигатель. Вышел из машины сам, обойдя со стороны, открыл ближнюю дверь ко мне. Словив лёгкую судорогу в локте, я тряхнула рукой, медленно выбралась из машины на улицу. Снова было холодно — наблюдая за тем, как он ковыряется ключом во внушительном замке, я стояла за его спиной и потирала собственные плечи в длинных рукавах рубашки. Когда ворота всё же поддались, он жестом пригласил меня зайти во двор первой. Было громко слышно сверчков и ещё, наверное, каких-то насекомых. Постояв немного, я запоздало хлопнула себя по ноге — кусались комары. Закрыв за нами замок, Марио обогнал меня и неспешно направился к дому, к двери, по дорожке из бетонных плит, между которыми поросла дикая трава. Под окнами в деревянных ставнях буйно разрослись кусты роз, за которыми, давно никто не ухаживал. Родительский дом, в котором никто не живёт — он не говорил, но без труда можно было понять: родителей давно уже нет, может и не давно — но всё одно и то же. Я не знала, каково это, поэтому не посчитала нужным нарушать молчание, в котором мы поднялись по ступенькам на крыльцо. Здесь входная дверь была более уступчивой. Внутри дома было всё ещё темно, в нос ударил запах пыли. Заходя вслед за моим случайным знакомым из бара, я опять смотрела зачем-то на его спину. Высокий, выглядит спортивным. Если маньяк или извращенец — вряд ли у меня есть ещё шансы на спасение. Собственные мысли саму себя смешили — все доступные методы логики явно говорили, будь что не так — я бы давно уже это заметила. — Что ж, Willkommen, — из темноты послышался голос Марио, будто пытающийся разрядить обстановку, — Если что, в лестнице на второй этаж пару ступеней сломаны, так что осторожно там. — Что-то со светом не так? — поинтересовалась я, услышав характерное щёлканье выключателя, который он нащупывал на стене. Глаза уже более-менее к темноте привыкали, и я видела хотя бы какие-то очертания мебели да обоев на стенах. — Похоже, — ответил он, — Чёрт его знает, может, выбило во время грозы. Нужно пойти посмотреть. — Помощь нужна? — Да не думаю, — хмыкнул он, — Темноты боишься? — Не-ет, — фыркнула я в ответ, сделав шаг дальше по прихожей, — Тогда крикну тебе, когда свет появится. Я интуитивно прошла по дощатому полу, немного скрипучему, дальше по этажу, вошла в комнату, миновав арку двери. Я как можно аккуратнее одёрнула пыльную штору — теперь в окно проникал свет луны и соседского фонаря, видно было немного лучше. Сонными глазами я осмотрелась, робко повернувшись вокруг себя. Не могу сказать, что была здесь атмосфера заброшенности — скорее другая, которую не описать никак, кроме как атмосферой дома, в который приезжают от силы пару раз в год. Широкий диван посреди комнаты, тумбочка с помятым торшером, у меньшей стены — камин. Подойдя ближе, я потрогала каменную полку ладонью: пальцы тут же стали грязными, а поверхность была холодной. Наверняка, зажечь его вряд ли бы вышло. Я рассмотрела выставленные над камином вещи: совершенно обычные — статуэтка какая-то, пару шкатулок, рамки с фотографиями, фотографии просто висели на стене. Семейные фотографии — от их присутствия в комнате от сердца будто окончательно отлегло: в моём скромном понимании я бы не нашла их здесь, будь мой новый знакомый маньяком. Прищурившись, от нечего делать в темноте я пыталась рассмотреть содержание снимков. Один из них — на вид очень старый, мужчина и женщина. Вероятно, родители или какие-то члены семьи, может. Ещё один — морской пейзаж. Ещё один… В следующий миг я невольно зажмурила глаза — моргнув, лампа, свисающая с потолка на проводе вместо люстры, наконец-то включилась. Свет противно ударил по расширенным зрачкам — глазам снова пришлось привыкать. Открыв глаза, я вернула взгляд к фотографиям — на ещё одной, чуть левее, было всё вокруг зелёное: трава, и на её фоне худощавый молодой человек, расправивший плечи с футбольным мячом под мышкой — Марио. Немного другой, чем которым я видела его сегодня — но точно он: я даже на секунду сняла рамку и повертела её перед лицом, чтобы присмотреться и убедиться, что точно он. Я прошла дальше, вдоль полки. Очередной снимок на стене изображал пожилую пару и его вместе с ними: на нём была надета бело-красная футбольная джерси, эти цвета я знала — было очень похоже на футболку знаменитой Мюнхенской Баварии. На уголке деревянной рамки висела сабо поблескивающая медаль, перетянутая лентой цветов немецкого флага. Я поняла совсем немного позже, какой же из меня всё-таки откровенно фиговый Шерлок. Но именно в тот момент мозг запускал шестерёнки, сопоставляя факты. Таращась на широкоформатную фотографию хорошего качества, где пожилой мужчина с предыдущей фотографии и мой новый знакомый, обняв друг друга за плечи, облачённые в клетчатые красно-белые футболки держали хорватский флаг, я подзависла на месте. — Рита, wie geht es da mit Licht? * Марио. Его зовут Марио, значит… «И ГО-О-О-О-О-Л! Манджукич! Невероятно, какой характер, какой футбол показывают хорваты», — моя память резко воспроизвела голос комментатора, момент одного из матчей чемпионата мира, который мы каждый день с друзьями таскались смотреть по телевизору. «Херой нашие землие», — назвал его усатый бармен из почти-круглостуточного бара, откуда мы выехали меньше часа назад. Пьяные товарищи, которых он назвал предположительными собутыльниками, фыркали что-то, говоря о французах. «Мяч в воротах французов!!! Марио Манджукич!» — я чётко помнила, как неистово орал комментатор, — «Пока не прозвучал свисток, никто не выиграл! Этот финал бьёт все рекорды…» — Эгей, как со светом на первом этаже? — снова послышалось со стороны прихожей. Вопрос будто проскочил мимо моего слуха: мои мысли были на сто процентов заняты тем, что до меня, наконец-то, д о ш л о. — Ох блин, ну не-е-е-ет, — на русском протянула я, особо не проконтролировав ни громкости, ни охреневшей интонации своего возгласа. Это была та самая ситуация, в которую попасть я могла с вероятностью один на несколько тысяч жителей всей Хорватии. Со стороны входа в комнату слышались приближающиеся шаги, а я так и стояла на месте. — Рита, ты в норме? Warum antwortete nicht? ** — и в тот в тот момент, когда в комнате появился он, и я резко обернулась на него посмотреть — осознание собственной правоты опустилось ведром ледяной воды на уставшую голову. Нечего и сомневаться было — всё правда; в случайном хорватском баре посреди ночи мне встретился и предложил помощь не то чтобы просто какой-нибудь местный житель… — Господи, — заявила я таким тоном, будто узнала что-то такое, о чём он должен был сказать мне сразу, но наглым образом скрыл, — Ты же забил гол французам в финале чемпионата мира! На пару секунд зависла пауза, как в клишейных фильмах, было слышно только стрекотание сверчков. Марио, видимо, понадобилось немного времени, чтобы понять причину моего недоумения: переведя взгляд на камин, потом снова на меня, он кивнул и невесело улыбнулся краем рта: — Да, было дело. Мне стало достаточно стыдно и неловко в который раз за ночь: приложив ладонь ко лбу, я опустила глаза, после чего добавила: — Вот черт, сама не знаю, как сразу могла не узнать. Извини. Наверное, это было странно… — я говорила быстро, не фильтруя того, что было в голове. — Не стоит извиняться, — он развел руками, на что я издала дурацкий смешок и набрала в легкие побольше воздуха. — Так, ну-у… Ну не каждый же день встречаешь человека, на которого смотрел по телевизору, правда?.. Эх, это тот неловкий момент, когда считай впервые в жизни случайно встретил der Prominente***, и с собой ни ручки для автографа, ни телефона для селфи… — Будет что друзьям рассказать, когда до них доберешься, — улыбнулся он в ответ на мою протараторенную речь, лишенную особого смысла. Я снова выдохнула и тоже расплылась в улыбке: простой тон разговора Марио был довольно заразителен. — Скажут, что придумала слишком неубедительную историю, — фыркнула я. — Расположишься здесь? — он кивнул в сторону дивана посередине комнаты, — Его вроде разложить можно, если хочешь. — Нет, спасибо, я так лягу, — махнула рукой я. — Nur gut.**** Я буду в холле возле кухни, доброй ночи, — Марио сделал шаг назад, в сторону двери, — Отдохни… Да, я бы обсудил с тобой тот матч, но не сегодня, правда. — Без проблем, окей, — вскинула руки я, хотя по правде та фраза насчет гола вырввлась буквально случайно, — Буду отдыхать. Спасибо Вам… Тебе еще раз. Gute Nacht.***** — Во сколько думаешь просыпаться? — поинтересовался он, покидая комнату. — Пораньше, — бездумно заявила я. — Окей. Ну, Gute Nacht*****, — кивнув мне напоследок, Марио скрылся за дверным проемом. Я, сложив руки по швам, просеменила к дивану, обойдя его с дальней стороны, села на край. Сонливость немного отошла, если не сказать больше. Марио Манджукич, значит? Второй игрок в сборной этой страны после капитана, значит? Вот уж правда — охренеть, да и только. Наверное — о таких историях не узнает общественность только потому, что попавшим в них простым людям никто не верит. Впрочем, подумала я, кем бы в итоге не оказался мой хорватский альтруист, щедро подаренный судьбой (которая пусть и злобно посмеялась надо мной перед этим), это не меняло того факта, что этот старый диван — единственное место, где я могу сегодня поспать. Я выдохнула, стянув кроссовки с уставших от обуви ног — приятное чувство. Вытащила наружу края заправленной в шорты рубашки, расстегнула верхнюю пуговицу под воротником. Так, не теряя уверенности в том, что после такой новости заснуть будет трудно, — я провалилась в сон, едва коснувшись головой поверхности дивана. *** Времени было около семи утра, когда я резко открыла глаза. Часов поблизости не наблюдалось, о времени я могла только догадываться — и в первый момент пробуждения пыталась сообразить, где я нахожусь и не приснилось ли мне это всё. Когда запомнившийся мне камин и выставленные на нем фото помогли понять, что все же не приснилось, я приподнялась и села, размяла шею. Спину немного ломило после ночи на диване, явно не предназначенном для сна. А потом — меня осенило. Мысли пожаловали в голову культурной очередью: Автобус. Босния, Сараево. Полдень. Сморщив лоб, я пялилась в окно еще с полминуты, будто пытаясь точнее разобрать, сколько может быть сейчас на часах. Затем решительно поднялась на ноги, сделала пару шагов — поняла, что нужно вернуться и надеть кроссовки. Я вышла из комнаты, кухню долго искать не пришлось — пройдясь до двери, я не старалась ступать тихо, даже наоборот. Облокотившись плечом о дверной проем, я еще раз посмотрела на раскладное кресло в холле и свисающую с правой стороны смуглую руку. Хозяин дома спал, как убитый, похоже, — и к сожалению, это совсем мне не подыгрывало. Я прошлась по скрипучему полу еще раз — от кухни до входа и обратно. Заглянула в пару шкафчиков — нашла пару пустых коробков и пакет окаменелой соли. Обнаружив стеклянный стакан и солидно стукнув им о полку, я зачем-то вышла с ним во двор. В свете утреннего солнца степень того, как зарос дикой травой двор, заметна была особенно хорошо. Посередине двора стояла колонка с водой. Я попробовала открыть кран — вода шла и была очень холодной: я умылась, набрала немного в стакан и на свой страх и риск выпила половину — пить хотелось ужасно. Возвращаясь, я остановилась и как следует откашлялась — получив ноль реакции в ответ. «Мне просто ужасно неловко будить тебя специально», — вздохнула я, прикрыв глаза, — «Но черт. Дружище, мне просто жизненно важно поговорить! И чем скорее, тем лучше…» Я уронила многострадальный стакан в металлическую раковину, честно, нечаянно, — решив помыть его и поставить на место. Обернувшись в сторону выхода в холл, я увидела выглядывающую справа из-за кресла голову Марио: после вынужденного пробуждения он недолго осмотрел кухню и меня, после чего хриплым голосом спросил: — Что ты там делаешь? — Доброе утро, — с неловким видом промяукала я, — Просто вот, водички попить захотелось. Времени тянуть особо у меня не было, потому, собрав всю свою наглость в кулак, я подошла к его креслу и присела на стоявший рядом столик. — Слушай, знаю, что ты и так уже много для меня сделал, но я сейчас еще кое-что попрошу. Пожалуйста, Марио, — я посмотрела ему в глаза, — Пожалуйста-пожалуйста. Отвези меня в Боснию. _________________ * — Как там со светом? ** — Почему не отвечаешь? *** — известная личность. **** — Ну хорошо. ***** — Спокойной ночи.