Огонь Южан

Почти каждая участница безумно скучает по родным, а также домашней и уютной обстановке. Нет привычных разговоров с сестрами, братьями или родителями, той нежной заботы, что раньше казалась нескончаемой и безграничной из-за чего порой и вовсе раздражала своей чрезмерностью. А сейчас этого не хватало, как воздух. Каждый тосковал по проявлению любви, свойственной только определённой семье. А еще все тосковали по любимым миленьким вещицам. Будь это кружка с забавной надписью или старая, но родная, футболка - это все не имело никакого значения. Поэтому многие девушки писали письма почти каждый день. Их огорчало, что почта явно задерживалась, и первые письма никак не приходили. Никто, конечно, не смел бунтовать и возмущаться, но понервничать это заставляло. Как обычно за завтраком не происходило ничего интересного, даже разговоры оказались гораздо утомительнее и скучнее, особенно это заметно, если глянуть на хмурое личико Дженнифер, оглядывающее каждого присутствующего здесь. Она несколько раз встретилась взглядами с соседками, одаривающими ее улыбкой посреди трапезы, среди них находились и скромница Майли, так и миловидная, излишне доверчивая Анастасия. В ответ они видели лишь усталый, тяжелый взгляд. А вот леди Лана, сидящая почти напротив, хоть и сама изучала Джен, не собиралась одаривать ее прелестным проявлением радости, как раньше. — Дженнифер, — послышался тихий шепот, расслышать подобный почти не под силу. Майли упорно звала свою соседку, сидящую от нее по правую руку, в итоге добившись внимания со стороны той. — Что такое, Майли? — Взгляд Дженнифер немного смягчился, но вот плотно сжатая челюсть говорит о явном недовольстве и раздражении собеседницы.  — Ты сегодня такая хмурая, — хоть Майли видно искренне беспокоилась, у Дженнифер это не вызвало ничего кроме явного раздражения. — Просто расстроена, что почты никак нет. Хочется уже получить письма от родных, ведь прошло уже несколько недель, — довольно холодно, отчасти честно, объясняется с ней Дженнифер, получая от Анастасии сочувственную улыбку. Руки Дженнифер находились под столом, у нее на коленях, но она тут же почувствовала приятное теплое прикосновение от соседки. Анастасия, по мнению Дженнифер слишком проста, мила, в меру образована, но полная доверчивая дура, подчиняющаяся мнению большинства и принадлежащая так называемой свите Лидии. Она определенно недурна собой, но не вызывает возгласы восторга, а порой Дженнифер даже не удавалось вспомнить ее фамилию и принадлежность к кастам. Все, что она помнила об этой девчушке, не могло играть ей на руку. По мнению Дженнифер, если рассматривать Анастасию, именно, как избранницу Рафаэля и будущую королеву, то шансов у нее маловато. А если рассмотреть ее просто, как подругу, то она может сыграть довольно хорошую и верную партию. Если бы не одно мешающее противоречие - Анастасия проявляла свою лояльности почти к каждой девушке вокруг. Дженнифер не спешила одергивать руки, но со временем мягко выпустила их из хватки соседки, чем, кажется, никак не смутила и не обидела Анастасию, продолжающую утреннюю трапезу. *** Все участницы находились как обычно в Женском зале, занимаясь привычными для них делами. У каждой свои предпочтения. Лидия вместе с другими своими подругами и Дафной играли в настольные игры, по заливистому смеху первой становится понятно, что выигрывает она. Эйла вместе с Майли смотрели негромко работающий телевизор, кажется, эти двое сдружились также крепко, как Дафна и Лидия, но явно их союз более дружелюбен по отношению к другим представительницам отбора, находящихся с ними в одной комнате. Анастасия читала какой-то гламурный журнал. Эльза что-то писала в своей тетрадке. Лана, примостившись на одном из диванчиков, в одиночестве читала явно увлекательную книгу. Дженнифер, вытянув ноги на диване, прятала свои глаза за переплетом книги, но в самом деле просто наблюдала за каждой участницей, изредка улыбаясь. На королевском диванчике находилась Идлин, рядом с ней сидела леди Марли, превосходно выглядящая. Идлин привлекала много внимания, как вне дворца, так и в этой комнате. Некоторые участницы старались незаметно разглядеть ее, поражаясь красоте и благородству, излучаемым изнутри принцессы. А вот к леди Марли до сих пор относились с некой опаской и презрением. Никто и никогда не забудет, чем именно прославилась на всю страну бывшая фаворитка народа. Она ею и оставалась, многие восхищались ее стойкостью духа, а в журналах до сих пор часто встречалось ее имя в заголовках любопытных статей. Именно принц Максон объявил о помиловании леди Марли и ее мужа Картера Вудворка. Множество слухов ходило, что послужило причиной для такого бунтарского и смелого, но благородного поступка. Внезапно дверь в зал распахнулась и Сильвия вместе с одной служанкой грациозно прошли в зал. Она сделала книксен, смотря на Идлин, но, кажется, королевскую дочь больше интересовал разговор с Марли. Это немного заинтересовало Дженнифер, косящуюся в их сторону. Ее волновало всего два вопроса. Влияет ли Марли также на жизнь принцев? И о чем Марли сейчас разговаривает с принцессой? — Девушки, еще раз доброе утро. Желаю вам хорошего и продуктивного дня. Не забудьте, что сегодня после обеда вас ждут занятия, — улыбается Сильвия, но что-то в этой улыбке не дает покоя ни одной из присутствующей здесь дам. Каждая отложила все свои дела, в том числе и Дженнифер, громко хлопнувшая книгой. — Итак, королевская семья просит прощения за такую позднюю доставку писем. Возникли некоторые трудности, но сейчас все в порядке и теперь каждая будет получать свою корреспонденцию каждую неделю. Итак, девушки прошу подойти забрать письма, как только я назову ваше имя. Забавно, но это настолько заставило девушек воодушевиться, что даже некоторые напоминали бегунов перед самым стартом. — Леди Дженнифер, — она тут же встала со своего места, не торопясь и элегантно, как подобает леди. Тем самым, совершенно случайно показала остальным, как нелепо они выглядят. В руках у Дженнифер оказалось пять конвертов, тут же она вернулась на свой диван, но всеми силами подавила в себе желание наброситься на текст писем, а понаблюдать за остальными участницами. Хотя пальцем она неугомонно теребила край бумаги. — Леди Дафна, — она словно и нехотя подошла к Сильвии, лишь задерживая процесс и раздражая этим самым остальных изголодавшихся по общению с семьёй и друзьями участниц. У нее в руках оказалось лишь два конверта. — Леди Анастасия, — ее реакция на это объявление многим показалась милой и забавной, улыбку Анастасии не нужно видеть, чтобы понимать, как светиться от счастья девчушка. Дженнифер ухмыльнулась, совсем незаметно, понимая насколько прочно в ее голове, задерживается прозвище для нее. — Леди Майли, — ее реакция, как и полученное гораздо скромнее. Всего три письма и робкая улыбка. Она присела на самый ближайший диванчик, даже не церемонясь, что соседствовала пару секунд назад с Эйлой. — Леди Эйла, — забавно, но Эйла повела себя почти идентично с Дженнифер, проявляя чуть больше эмоций и радости от происходящего. Громко поблагодарив Сильвию, она расплывается в широкой улыбке, размашистыми шагами следуя обратно на свой диванчик. — Леди Лана, — Лана немного осторожно направляется к Сильвии и ее помощнице, видя какую кипу приготовили для Ланы. Кажется, удивлена не только она, но и все присутствующие. Ей приходится принять штук двадцать конвертов, различной наполненности. Дженнифер ей даже немного позавидовала. — Поклонники пишут? — скалится на нее Лидия, стоит бедняге донести все бумаги до ближайшего столика, находившегося рядом с креслом. — Я не думаю, что все эти письма авторства принца Мариама, дорогая, — раздраженно, но с широкой улыбкой шипит ей Лана. Некоторые из участниц довольно улыбнулись от подобного, взор Ланы обращен на принцессу Идлин, подмигнувшую ей и мигом отвернувшуюся. Лана немного смутилась от подобного внимания. — Ты не злорадствуй, Лидия, тебе глядишь, никто не напишет, — властно произносит Эйла, злорадно ухмыляясь глядя в лицо сопернице. — Девушки, прекратите немедленно! Оставьте ваши ссоры, — успокаивает их довольно властным и недовольным тоном Сильвия, намеренно задержав вручение писем. Строгим взглядом она провела по всем участницам, но особенно по тем, кто открыл рты. — Леди Эльза. — Ей вручают три конверта, с виду полностью пустых и замотанных прозрачной клейкой лентой. Затем очень долгое время Сильвия называла имена тех, кто, по мнению Дженнифер, не имели никакого веса. Они словно и пытались что-то делать: подружиться с девушками или очаровать принцев, но не имели веса ни в женском зале, ни за его пределами. Никто их особо не замечал, но зато стоит признать, многие из них представляли нечто большее, чем может показаться на первый раз. И Дженнифер даже немного занервничала, кто знает в какую сторону подует ветер. — Леди Лидия, — она оказалась последней в списке. Она ошарашенная, немного злая подходила к Сильвии, видя, что в руках у служанки осталось только одно письмо, а все остальные находившиеся здесь давно получили свои письма и некоторые даже их читали. — Это какая-то шутка? Одно письмо? — Ее голос, можно даже сказать недовольный крик, пронзил стены Женского дворца. Бедняжка, держащая своими руками тонкий конверт, испуганно поежилась, стоило Лидии вырвать у нее его из рук. Участницы с удивлением смотрели на вышедшую Лидию из себя, раньше она показывала свой скверный характер, но не настолько бурно. Не смотря на это некоторые ей посочувствовали, получить за столь долгое время всего одно письмо от своей семьи губительно. Даже стервы умеют чувствовать. — Леди Лидия, — а здесь свой голос повысила принцесса Идлин, надвигающаяся к участнице Отбора своих братьев. Лидия обернулась, присев в книксене и склонив голову. Девушка очень много могла задирать голову, воображая себя в своих мечтах и вслух в Женском зале, что она королева. Но только не в присутствии членов королевской семьи. Ни королева Эмберли, ни принцесса Америка, ни тем более Идлин не слышали от нее подобного, но некоторые явно догадывались о пылких речах. — Попрошу не повышать голос и вести себя более достойно. — Прошу прощение, леди Идлин. Я всего лишь немного расстроена, я ожидала большего за столь большой промежуток времени. Больше такого не повториться, я обещаю, — Идлин кивнула, хоть и недоверчиво, и указала Лидии в сторону, той пришлось мигом сесть за первый попавшийся стол, вертя в руках злобный конверт. Теперь же, Дженнифер без сомнения раскрывает каждый конверт. В каждом из них по два дорогих и длинных послания от матери и отца. Селеста пишет, как гордится ей, как превосходно ее дочка ведет себя и выглядит. Интересуется о том, какие девушки окружают ее, спрашивает, зародилась ли с кем-то что-то похожее на дружбу. Но это всего лишь первое письмо, на которое Селеста так и не получила ответа, но обязательно получит в самом скором времени. Письмо отца совершенно без вопросов, лишь теплые слова в сторону дочки, не обошлось без нравоучений и недовольства от того, где она сейчас находится. Упоминание повстанцев она встретила три раза. Остальные письма оказались немного скучнее предыдущих. Эти письма полны беспокойства насчет того, что от дочери совсем нет вестей. Она почувствовала вину за это и влагу в глазах. Ей стоило представить лишь улыбку матери, а также вечные шутки отца, как в груди неприятно кольнуло. Как долго она их не видела, не получала от них весточки и не слышала их голоса, она просто надеется и молится, что в скором времени сможет хотя бы глазком посмотреть на них. — Леди Дженнифер, — слышится над ухом голос принцессы, а затем Идлин излишне робко касается плеча Дженнифер. Она протягивает ей белый платок, идеально выглаженный. — Спасибо большое, — первые слезинки катятся по щекам Джен, поднимающей благодарный взгляд на принцессу. Мимолетно она оглядывает всех присутствующих дам, погруженных в чтение. Не плакали лишь три участницы. Лидия, Эльза и к ее удивлению Лана. Лидия так еще и не успокоилась, зло читая строчки и порой кривя свою физиономию. Эльза выглядела сосредоточенной, словно не ощущала никаких эмоций. — Боюсь, Вам не хватит на нас всех платков. — Прошу, не обращайся ко мне на «вы». Это касается всех присутствующих здесь леди. Вас осталось двадцать две, но, по сути, я ни одну из вас не знаю. Это большое упущение с моей стороны, а ведь две из вас станут членами моей семьи. Давайте я буду вам подругой? — улыбается леди Идлин, замечая, как обрадовала участниц таким заявлением. Теперь их глаза сверкали не только от слез, но и из-за радости. — Завтра в середине дня я хочу провести чаепитие и поближе познакомиться с каждой из вас. Не беспокойтесь, за вами подойдут в указанное время. — Это очень мило с вашей… С твоей стороны, леди Идлин, — Принцесса довольно улыбнулась, услышав дружественную, как она посчитала, благодарность и обращение. Теперь внимание на некоторое время оставалось прикованной к Анастасии, немного раскрасневшейся. Посмотрев в глаза каждой из участниц, отметив, что на каждом лице искренние улыбки принцесса Идлин позволила себе удалиться, оставив после себя лишь хорошее заразительное настроение. — Принцесса такая замечательная. Это очень мило с ее стороны, что она решила уделить нам внимание, — а это уже произнесла Майли, прочитавшая все свои письма и аккуратно вложившая их обратно в конверт. Вообще если оглядеться вокруг - становиться понятно, что остались единицы, не дочитавшие письма. Некоторые из участниц уже повставали со своих мест, явно желая оставить памятные строчки в своих комнатах. Дженнифер улыбнулась от подобной сентиментальности, поворачивая в руках исписанную напрочь бумагу, она и сама хотела заняться подобным. Теперь ее очередь подходить к двери Женского зала, как вдруг она слышит восторженный шепот Эйлы. Любопытство призывает ее обернуться, в руках Эйлы лежит маленькая бумажка, больше похожая на сложенную пополам открытку. — Что там такое, Эйла? — никто кроме Дженнифер не решается задать навязчивый вопрос. Сверкающие от радости глаза немного смущают оставшихся дочерей Иллея. — Мариам. Он зовет меня на свидание, — Эйла смеется, обнимая себя рукам. Леджер с улыбкой поздравляет и подбадривает Эйлу, наблюдая как та резко и бойко быстрым шагом проноситься мимо Джен и дверей Женского зала. Ей стало неприятно, посмотрев на свои письма в руке, она с горечью отмечает, что принцы не написали ей послания с приглашением. Следом за Эйлой, почти тихо вышла Эльза с довольно огорченной физиономией, словно она делает это по принуждению, а не по собственному желанию. Украдкой все ещё стоящая в проеме Джен, замечает точно такое же приглашение на свидание, только становиться понятно, что Эльза идет на свидание с Рафаэлем. Она вспоминает первое утро после объявление Отбора, ее бунтарство, уверенность в себе. Выходя из Женского зала, она не могла не задаваться вопросом, где все это? Неужели она забыла все это дома? Ей стало необъяснимо тоскливо, словно дождь атаковал ее среди ясной погоды. Как поднималась по лестнице, она сама не помнит, но помнит, как открыла дверь своей спальни, почти рухнув в кровать. Обеспокоенные служанки попытались узнать, в чем дело, но Дженнифер попросила их остановиться и оставить ее одну. Она почувствовала жгучие слезы на своих щеках. Не из-за глупых приглашений на свидания, даже не совсем от тоски по семье. Дженнифер впервые почувствовала себя полностью одинокой. Ей понадобилось около десяти мучительно долгих минут для того, чтобы полностью успокоиться и привести себя в порядок. Эмоциональная встряска помогла ей, она тут же отправилась искать Сильвию. Просьба Дженнифер ее не удивила, даже наоборот она готова к ней. И набрав выученный номер наизусть слышит родной голос. Пускай глаза не видят, но фантазия и память работают как нужно, дорисовывая картинку на обратном проводе. — Слушает Селеста Ньюсом, — услышав эти слова, на Дженнифер опять накидывается тоска, в глазах скапливается предательская влага, но затем также быстро все это уходит. Девочка, соскучившаяся по дому, сразу же понимает, что грустить не стоит, так она лишь потеряет радостные минуты, превратив их в слезы. — Привет, мама… И, кажется, время для этой семьи на долгое время замерло. А Дженнифер наконец-то почувствовала объятия родных, пускай они и призрачны. Стоит услышать голоса родных, как вокруг все перестает казаться таким враждебным, одиночество придавливает огромным валуном. *** Если немного перестать являться обычным наблюдателем с повязкой на глазах, то можно замечать в замке не только счастливую королевскую семью Иллея, принцев, их Отбор и очаровательных дочерей Иллея, но и множество безликих служанок, лакеев и гвардейцев. Их, конечно же, замечают особо внимательные личности, такие как королева, принц Максон и его супруга Америка, но остальным попросту плевать на обычных рабочих. Высокомерные аристократы сами накинули на них плащи невидимки, а теперь сами жалеют об этом. Возле бального зала, откуда струилась классическая музыка для вальса и находился Мариам со своей избранницей Эйлой, столпилось несколько слуг. Они негромко перешептывались, пытаясь разглядеть принца в маленькую щелочку двери. — Ты слышишь, о чем они разговаривают? — шепчет одна из слуг, поправляя чепчик на своей голове и несколько светлых прядей. В проеме стояло три молодые девушки, но, не смотря на это, лицо каждой покрыто легкой испариной и усталостью, из-за чего им можно смело накинуть пару лишних годов. Иронично, но у двух служанок, облепивших несчастную щелочку, были длинные носы, словно показывающие их любопытное нутро, для полного счастья не хватало лишь длинных шей, помогающих выглядывать изо всех укрытий. — Если ты немного помолчишь, то возможно мы услышим что-то кроме музыки, — не смотря на то, что компания состояла из трех человек, активное участие принимали только две из них. Одна из служанок отличается не только своим поведением, но и резким контрастом во внешнем виде. Она самая маленькая и худенькая из них. Посмотрев на нее, первое, что человек почувствуете это желание ее накормить. Черные волосы хоть и скрыты под чепчиком, но выбиваются и падают на прелестное лицо. Ей впору находиться в Женском зале наравне с остальными участницами Отбора, а не стоять здесь и понимать, что занимаешься чем-то ужасным. — Как думаешь, почему принц Мариам пригласил именно леди Эйлу? — Служанка хихикнула, прикрывая тут же рот рукой, в дверном отверстии показались вальсирующие Мариам и Эйла, поэтому теперь прикрывать нужно также восхищенные и мечтательные ахи. — Может это из-за тех фотографий? — А я думаю это из-за слов принца Рафаэля. Он мог сильно повлиять на брата. — Помочь ему не сделать ошибку? — Я не говорила, что Лана плохая! — Она повысила голос, благо музыка приглушила ее злобу в голосе, не давая ей разноситься эхом по дворцу. На нее тут же полетело шипение, призывая к тишине и незаметности. — Но я больше доверяю принцу Рафаэлю, он будущий правитель нашей страны. Тогда какие выводы стоит сделать о леди Лане, если принц решил, что она даже не совладает с ролью жены младшего наследника? — А может в нем говорит ревность? — Маловероятно! — опять вокруг послышалось шипение, напоминающее змеиное. — Принцу Мариаму бы больше подошла … — Кто бы подошел принцу Мариаму? — Слышится довольно встревоженный и одновременно злой голос, вместо шипения после громкой фразы, теперь слышится лишь пытающая успокоить всех присутствующих, да цоканье от каблуков. Довольно быстро провинившихся служанок настигло две фигуры. Леди Дженнифер, поговорившая со своими родными, неожиданно оказалась в компании леди Америки. Забавно оказывается то, что недовольство им сейчас выказывает не леди Америка, а леди Дженнифер. — Вы, кажется, не услышали мой вопрос? Америке стало немного жаль любопытных служанок, она понимала их тягу к сплетням, особенно если жить и прислуживать тем, кто собственно и является центром всех разговоров. Для начала мириться с этим Америка не желала и пыталась уменьшить внимание вокруг своей персоны, но как иронично, этим только привлекала его. Принцесса, или как ее все еще иногда зовут леди Америка, оглянулась на Дженнифер, немного сочувственным взглядом. Ей еще предстоит понять, что со сплетнями ничего нельзя сделать, единственное, что можно сделать, это повлиять какие разговоры будут ходить о тебе: плохие или хорошие. — Почему вы не занимаетесь своей работой? Разве это подобающее занятие для вас? — Америка говорила спокойно, пытаясь замять эту нелепую ситуацию, пристыдить прислугу, показать Дженнифер как стоит вести себя в таких ситуациях. — Я надеюсь, вы сожалеете о том, чем занимались. Не как воры, сожалеющие о том, что они попали за решетку, а не украли. Давайте договоримся, что никто из прислуги и особенно никто из вашей компании не будет замечен за подглядыванием. — Как скажете, ваше высочество, — поклонились все служанки, а Дженнифер успела разглядеть каждую, благо это не составило труда из-за близкого расстояния. Не смотря на то, что голова каждой склонена, она успела рассмотреть их лица и понять, кто правда сожалел о содеянном деянии. Но самое главное, руки их скрещенные, выставлены на передний план. С ухмылкой, Леджер отметила, что руки у них не покрыты мозолями, как у обычных слуг, зато кончики пальцев истыканы. А значит, все три горничных прислуживают одной из участниц Отбора и чаще шьют ей платья. Стоит только вспомнить, кто является отцом смышленой девицы и все становиться на свои места, все же многое перешло ей от отца. Уходя, она успела прочитать на маленькой брошке имя черноволосой девчушки. Милана. — Дженнифер, — обращается к ней тихо Америка, положив руку на плечо. — Я понимаю, что так сильно разозлило и оскорбило тебя, но все же прими мой совет. Всегда оставайся спокойной перед прислугой, гвардейцами, а особенно перед другими высоко поставленными людьми, будь это королевские советники или просто приближенные к королевской семье люди, никогда не показывай им свою злость. Когда-нибудь твою вспыльчивость либо представят слабостью, либо обратят против тебя. — Они поставили под сомнение выбор Мариама и Рафаэля. Это непо…- Америка подняла руку вверх, призывая ее молчать. Леджер обиженно замолчала, стыдливо опустив свой взгляд. — Пойми, каждый будет обсуждать решение Королевской семьи, потому что под нашим правлением им и жить. Они имеют такое же право обсуждать все наши решения, как и быть довольными или недовольными ими. Запомни, Дженнифер, особенно если мои сыновья выберут тебя. Ты живешь ради этих людей, ты служишь им. Сделай же так, чтобы о тебе говорили только в хорошем ключе, — Америка улыбается, хлопая Дженнифер по плечу, от этого обоим стало немного легче, почувствовалось сближение. — Спасибо, — кивнула она Америке, подхватившую Джен под локоть. — А теперь прошу, продолжим нашу прогулку по дворцу. Расскажи, пожалуйста, как дела у твоей матери, мы с ней так давно не виделись… *** — Какой жанр кино вы любите, леди Эльза, — от подобного официального тона, немного чопорного, Эльзе оставалось лишь поморщить носик и скривить губы в недовольной улыбке. Она осматривала средних размеров зал и наблюдала, как за стеклом громко хлопает попкорн. — Признаюсь честно, я не любительница кино. И прошу, давай не будем называть друг друга на «Вы»? — Рафаэль с улыбкой решительно кивнул. — Когда ты обращаешься ко мне подобным образом, увы, но я вижу лишь маску принца. А я не хочу глядеть на маску, я нагляделась на нее в экране телевизора и в другие наши встречи. Побудь со мной настоящим. — Я всегда настоящий, Эльза, — но в ответ ему прилетает лишь громкий смешок. — Прошу прощения, я сказал что-то не то? Что тебя так насмешило в моей фразе? — Это сильное заявление для принца. Все люди ведут себя определенным образом и не всегда могут быть искренними. В этом нет ничего хорошего, но и ничего плохого или постыдного также нет, — жмет плечами Эльза, получив от Рафаэля сдержанный кивок. — Давай просто посидим и поговорим. Нет ничего лучше, чем разговоры, если хочешь сблизиться с человеком. Рафаэль с улыбкой, берет под локоть Эльзу, мягко и нежно подводя ее к креслам. Усадив свою спутницу, он вернулся к стойке, где как раз приготовился попкорн. Набрав немного в жестяное глубокое ведерко, он вернулся к участнице и присел рядом с ней, довольно удачно поставив ведерко на подлокотнике. Принц тут же попытался взять Элизу за руку, посмотреть оттолкнет ли она его, вспоминая ее эмоции в день фотоссесии. К его удивлению, она обхватила его ладонь, улыбаясь и заглядывая в его глаза. — Думаю, ты не против, — Эльза нырнула рукой вглубь, доставая аппетитный попкорн. Она запустила вновь руку в закуску - это его не удивило, но следующее ее действие вызвало недоумение. Эльза поднесла ладонь к его губам, на кончиках пальце находилось несколько ароматных кусочков воздушной кукурузы. В нос сразу же ударил странный карамельно масляный запах. — Так значит, ты считаешь, что каждый человек надевает маски. — В некоторых ситуациях. Человек может быть искренним, но при этом соблюдать все правила и держать лицо. К примеру, я не в восторге от некоторых участниц, но я не спешу кинуть им это в лицо. Искренность проявляется не в этом. Искренность проявится только в том случае, если одна из них подойдет и напрямую спросит меня, нравится ли она мне. Если я отвечу, что все в порядке — то да, я неискренний человек. Ну, а если скажу правду, то соответственно я искренна. — И что же ты бы сказала, Эльза? — Прищуривает Рафаэль глаза, наблюдая за ее хитрым взглядом, принимаемый им за флирт. — Если хочешь подловить меня, то у тебя ничего не получится, — Эльза говорит очень спокойно, как обычно почти без эмоций и без ненужного приукрашивания, зато в ее хитрых глазах плескался огонек, что раззадоривал Рафаэля. — А ты бы сказал правду в такой ситуации? — Смотря, какому человеку. Я бы не сказал послу другой страны, что нелестно о нем думаю. Я же не дурак, — подобная фраза вызвала у Эльзы смех, похожий на тренированный. — А вот тебе бы вполне сказал. — И я бы тебе сказала, все, что о тебе думаю, если бы ты спросил, — Эльза бросает ему вызов, ухмыляясь, смотря на него и слегка приближаясь, почти касаясь кончиком носа его скулы. — Мне кажется, проблема заключается лишь в том, что не все люди готовы слышать правду. — Что же ты думаешь обо мне? Поспеши рассказать, моя маленькая принцесса, — его позабавило, как она пытается с ним играться. Он принимает ее игру, начиная передразнивать собеседницу в ответ. — Я думаю, что ты хороший правитель, хоть и будущий. Но не знаешь, как все устроено. Я понимаю, что твоя неразборчивость в девушках связана лишь с тем, что ты не имел общения с другими девушками. Тебя окружает лишь королевская семья, королевские семьи других стран, да высшие сливки. Ты не знаешь людей, не знаешь своего народа. Половина людей не настолько благородны, как обитатели этого дворца. Ты даже не задумываешься, как много девушек здесь пытаются тебя обмануть или уже обманули. Ты ребенок, тебе только предстоит повзрослеть морально. — Должен признать, что ты права. Ты не первая, кто прочитал мне такую нотацию. Я понимаю, что совершаю ошибку уделяя внимание только одной девушке, ведь показываю себя как легкомысленного парня. Даже сейчас высказывая это все тебе, я понимаю, что должен молчать. Я пытаюсь исправить свою ошибку. Кто знает, — жмет он плечами, удивление Эльзы его забавляет. — Сейчас я испытываю теплые чувства к Лидии. Она мне кажется хорошей и как любовный интерес, и как в качестве моейжены, а это как мы все знаем определенные обязательства. Но кто знает перед чарами какой девушки я не смогу устоять? Может быть это будешь ты? — Помилуй, мой принц! — Эльза поежилась на месте, в глазах блеснуло отвращение, а королевскому отпрыску не оставалось ничего кроме, как громко рассмеяться, из-за чего его спутница отвернулась от него задавая сразу же логичный вопрос о причинах такого поведения. — Ты единственная девушка, которой не понравились наши с Мариамом прикосновения, а теперь ты так реагируешь на мои слова. Это забавно, Эльза, видела бы ты свои прелестные глаза со стороны, — он попытался взять ее за подбородок и повернуть обратно, но она ударила его по рукам. — Эй, Эльза. — Голос его зазвучал удивительно мягко, исчез издевательский тон. — Прости. Не хотел тебя обидеть. Я понимаю, что насильно мил не будешь. И я не собираюсь тебя принуждать, я просто хочу, чтобы ты повернулась обратно ко мне и продолжила разговор. Я должен спросить, я или Мариам тебе нравятся? Ты хочешь оставаться здесь? Она повернулась обратно. Вся острота в их общении пропала именно с этого момента, с кончиков пальцев на ее подбородке и извиняющимся поцелуе на тыльной стороне женской руки. — Но глаза у тебя правда прелестные, — наконец-то он получает в ответ радостную и искреннюю улыбку. — Прости, что наговорила тебе все это, но я пыталась донести до тебя правду. Вот и все. И спасибо, это очень милый комплимент, — она сделала тяжелый вдох, отвернувшись от него, единственно, что можно услышать это ее прерывистое и частое дыхание. — Ты мне нравишься, Рафаэль. И я хочу остаться здесь ради тебя. *** В одной из комнат на нижних этажах, куда даже не проходил естественный солнечный свет, опять находилась королевская семья в присутствии Августа и Джорджии. Все присутствующие явно чем-то сильно озабоченны, можно даже сказать, что они находятся в предвкушении чего-то радостного. Вот только собираются они в подвале, ночью в тайне ото всех не ради чаепития и обсуждения погоды. — Мы поймали одного из приближенных южан. По нашим данным он находился в их рядах еще при первом составе. Мои люди пытались заставить его заговорить, но он требует ваше присутствие, что довольно странно. Он абсолютно безопасен, на этот счет не переживайте, — успокаивает королевскую пару Август, придерживая за руку Джорджию. — Зачем ему потребовались мы? — Удивляется Америка, поёжившись в кресле из-за неприятной прохлады в помещении. Ее распирает от нетерпения услышать, что скажет ей предатель ее королевства, угроза ее семье, но одновременно Америке безумно хотелось встать со своего места и отправиться в кровать, сделав вид, что ничего нет. На самом деле она жутко устала от постоянного страха за свою семью, мужа и детей, даже без возродившихся южан ей не удавалось спать спокойно, а теперь она и вовсе не спит ради защиты родных. Руки Максона опускаются ей на плечи, муж чувствует беспокойство жены и пытается оказать ей поддержку. — Скорее всего, просто хочет защиты из первых уст, гарантии так сказать, — от слов Максона Америке не становиться легче. — Вы готовы к разговору? — это все, что интересует Августа. — Да, Август, — резко произносит Максон, поднимая на своего друга взгляд. — Я буду совершенно не против, если ты также будешь принимать участие в допросе. Тоже самое касается и тебя, Джорджия. Август и Джорджия не удивились подобному заявлению, но переглянулись, дабы улыбнуться друг другу и кивнули головой, изображая низкий благодарственный поклон. — А теперь приступим к делу. Максон первым переступил порог тайной совещательной комнаты, проходя небольшое расстояние по коридору. Он остановился, осторожно оглядываясь по сторонам, все остальные терпеливо ожидали своей очереди, зная каким опасным и сокровенным делом они занимаются. Максон нашел почти в полной темноте на стене кнопку, открывающую тайное убежище для прислуги. Они давно стали использовать их для тайных пленных. Размеры убежища предельно стандартны и вмещали в себя привычные вещи. Роскошью это убежище не блистало, в отличии от главного, где постоянно пряталась королевская семья. Однако середину комнаты заполнял одинокий железный стул, на нем восседал прикованный через прутья мужчина, вызывающий омерзение от одного только вида. Америка сморщилась от противного запаха мочи и пота, исходившего от пленника. — Очевидно, южане презирают средства личной гигиены? — Насмешливо и язвительно спрашивает вошедшая Джорджия, потянувшая на себя деревянную лавочку, устроив ее в нескольких метрах от пленного. Однако, сидящий на ней смог бы смотреть ему прямо в глаза пускай и на расстоянии. Максон зажигал масляную лампу, стоящую на полу. Это убежище настоящая стратегическая находка для них. Оно одно из самых глубоких, на тот случай если нападение совершится во время вестей, но в обычное время в подвале никто не находился, из-за чего кто-то из прислуги не добирался до этого убежища и не знал о странных вещах, творившихся здесь. Лампа же имела точно такое же значение, включив электрическую лампу, они рискнули бы открыть свое тайное убежище банальным отчетом о электричестве, приходящим на стол короля Иллеи каждый месяц. В некоторых аспектах жизни королевская семья никак не отличалась от обычных семей, за все благи приходится платить и иногда экономить. Поэтому старые масляные лампы стали прекрасным решением для тайных встреч. На издевку парень никак не ответил. Америка подошла поближе, склонившись над ним, желая его рассмотреть, но он лишь опустил голову, не давая заглянуть в свое лицо. Все что она могла увидеть это его темные волосы, да грязное лицо. — Вы нашли его в таком виде? — обратилась Америка к Августу и Джорджии, Август сдержанно кивнул, жестом приглашая супружескую королевскую пару присесть на лавку. — Неужели его нельзя было умыть? — Для того чтобы умыть пленника, нужно чтобы пленник позволил это сделать, — Америка после этих слов сразу же выпрямилась, посмотрев на Джорджию и поняла по ее тону, что никто даже не пытался этого сделать. — Для того, чтобы умыть пленника нужно захотеть это сделать, — с укором она посмотрела на Августа и Джорджию, присев на деревянную лавку, где тут же сел ее муж. — Перед Вами принц Иллея и его супруга, соответственно Максом Шрив и Америка Шрив. Думаю, вам это известно, — начал Максон, без труда он сумел сделать свой голос властным и жестким, при этом, не перегибая палку, показывая свою силу, а не жестокость. — Вы хотели нас видеть и вот мы перед вами. Представьтесь, пожалуйста, и начнем наш разговор. — Кит Сноу, — поднял он свою голову. Америка удивленно приподняла брови, увидев перед собой довольно красивого мужчину средних лет, ему можно смело дать лет сорок. Волосы у него вороные, вьющиеся и довольно длинные, скрывая черты лица, из-за чего становится понятно, что он давно не стригся. Подбородок украшала не длинная, но густая борода. Глубоко посаженные карие глаза, заставляли сложиться мнению, что Киту страшно. А вот его тон говорил об обратном. Грубый, как скрежет металла о металл, тон голоса с явной усмешкой. — В обмен на информацию я хочу полную защиту себя и своей семьи. — Однако прежде, чем мы можем дать такое обещание стоит убедиться в правдивости вашей истории, — Кит громко засмеялся, однако сразу затих, словно ему что-то мешало. — Среди южан есть одно довольно жестокое, но очень стратегически верное решение. Все кто попадет в плен к королевской семье, должны быть казнены. И неважно расскажешь ли ты что-то или нет, — он хотел еще что-то добавить, как его перебил Август. — Должен подтвердить эту информацию, — Максон согласно кивнул. — Стратегически верное решение? Учитывая, что вы сейчас готовы продать информацию в обмен на защиту, лишь по той причине, что хотите сохранить жизнь, это едва ли можно назвать верным стратегическим решением, — лишь Кит захотел продолжить, его прервала Америка. — Сказать вам, почему это стратегически правильное решение? Поверьте, я вас сильно удивлю, — в глазах Америки блеснул интерес, что заставило Кита улыбнуться, обнажив белые зубы, создающие контраст с его грязным лицом. — Южане стараются не попадать в плен. — Забавно, даже с этим вы не справились. — А теперь позвольте продолжить. Южане существовали дважды в истории. В первой группировке я состоял еще в молодости, однако не занимал руководствующих позиций. С помощью северян вы смогли подавить наши восстания. Однако, вы просто ослабили нас, все то время пока вы мирно жили, забыв о нашем существовании мы вновь собирали людей. И так получилось, что я предложил несколько выгодных предложений, из-за чего обладаю ценной информацией, тайной даже среди южан. Я уверен, все уже знают, что я у вас. Однако у меня есть семья. И чем больше я здесь нахожусь, тем меньше шансов, что и они останутся живыми. Так что давайте уже решим, чертов вопрос! — Он поднял голос, яростно крича Америке и Максону. Америка и Максон немного обеспокоенно переглянулись. Кит кричал не с целью их напугать, собственно и цели у него не было. Его эмоции, такие как безумный страх за семью и беспокойство о родных, вышли наружу. Любовь настолько сильна, что заставляет людей даже предать собственную организацию. Пускай это повстанцы, но Киту сейчас тяжело, также тяжело, как если бы Максон предавал Иллею. — Ваша семья живет с повстанцами? — спрашивает Америка, а получает лишь сдержанный отрицательный кивок. У нее сложилось мнение, что Кит может расплакаться, но он держался. — Они замешаны в повстанческой деятельности? — Нет. Моя жена и дочь не знают, чем я занимаюсь. Клянусь, — Америка захотелось поддержать его, но она изо всех сил сопротивлялась своим чувствам. Она уже хотела попросить сообщить о их местоположении и пообещать ему гарантированную защиту и выезд из страны. — Прошу сообщить местонахождение вашей семьи и их незамедлительно отправят в безопасное место, объяснив всю ситуацию. Как я понимаю Иллея не достаточно безопасное для вашей жены и дочки место, из-за чего я вынужден пообещать вам их защиту в другой стране. Однако в обмен на это я хочу услышать информацию и оставить вас в заключении у меня. Я надеюсь, вы понимаете, что мы не можем отпустить вас с семьей, так как вы нарушили законы страны, в которой живете, своей деятельностью вы желали нарушить ее строй, по закону это карается казнью. Если ваша информация окажется ценной, вы останетесь живы, но будете вынуждены отбывать пожизненное заключение. В стены тюрьмы вас доставят тайно, под тайным именем, из-за чего повстанцы никогда не смогут узнать о вашем местонахождении. В случае отказа, я буду вынужден не давать вашей семье защиту и вам самим. — Принцу Максону не впервые принимать серьезные решения, дававшиеся ему нелегко. Порой ему хотелось давать защиту каждому преступнику с семьей, но он всегда умел побороть себя. Из-за чего все присутствующие смотрели на него, как на короля. — Я согласен, — и тут же он сообщил, где проживает его семья. — Ваше высочество, — Джорджия встала со своего места, наблюдая за Максоном. — Позвольте немедленно доложить об этом, чтобы семью Сноу немедленно вывезли из опасного для них места. — Разрешаю, — кивнул Максон, Джорджия с поклоном покинула помещение. Каждый раз Август и Джорджия вели себя так в присутствии других лиц. — Прошу, начните ваш рассказ, — мягко попросила его леди Америка, с укором смотря на него, приказывая немедля. — Как я уже сказал, южане просто ушли в подполье. Мы долгое время пытались собрать новую группировку, но становилось понятно, что все меньше людей нас поддерживает. Если раньше было много сочувствующих из-за угнетающих законов, то со временем законы становились более лояльные по отношении к основному населению. Ситуацию изменило, когда в наших рядах появился Филипп. — Кит осёкся, словно хотел продолжить его фамилию. — Если я скажу его фамилию, вы мне не поверите. — А ты попробуй. — Филипп Иллея.