Огонь Южан

Телевизор работал. Пальцы беззвучно постукивали по цветным простыням, как вдруг Мариам издал уставший вздох. Ему порядком надоел лежачий режим за эти несколько дней, даже посещения не спасали его от скуки. Ни семье, ни участницам Отбора, навестившего его, не удалось развеять тоску. Ему просто уже хотелось встать с кровати, пройтись по дворцу самому, позвать некоторых девушек на свидание. Например, Эйлу или Майли, открывшиеся ему с новой удивительно заботливой и нежной стороны. Но ему все еще не разрешают вставать с кровати, так на всякий случай, но сам парень хочет наплевать на советы врачей. Дверь слегка приоткрывается и в дверной скважине он видит личико Лидии. Мариам издает еще более усталый вздох, ведь девушка, как хозяйка проходит в его комнату, а следом входит его брат. Мариам не против компании, но явно не хочет видеть их в своей комнате. — Как ты? — заботливо спрашивает его Рафаэль, подходя к постели брата. — Плохо, главный герой в сериале погиб, — невесело отзывается Мариам, делая громкость телепрограммы громче, Рафаэль присаживается рядом, а следом около ноги принца присаживается и спутница брата. — У вас, кажется, свидание. Разве моя комната хорошая обстановка для романтики и всего прочего? Если я чего-то не понимаю, то неудивительно, что я не пользуюсь популярностью у девушек. Лидия чересчур громко фыркает, но всем плевать, кроме нее самой, она быстро прикрывает рот ладонью, улыбается, смотря на Рафаэля. — Лидия хотела прийти, и у нас не свидание, — Лидия перевела взгляд на скептически настроенного Мариама, изумленно выгнувшего бровь. Из-за смущения девушка прикусывает свои пухлые губы, а у Мариама в голове закрадывается подозрения на флирт, поэтому он предпочитает смотреть на Рафаэля. Брат же в свою очередь забавно морщит нос, потянувшись руками к его волосам. — Блондиночка, ты что удумал? — Но Рафаэля не остановить, и он лохматит рыженькие волосы своего брата, не забывая издевательски посмеиваться. — Ненавижу тебя! — Любишь! — восклицает в противовес Рафаэль, зная, что Мариам не будет особо сопротивляться, учитывая ранение. — Быть подлецом так весело. — Тебе не к лицу, — шепчет тихо Лидия, но к ее удивлению братья не обращают на нее никакого внимания, продолжая шутливую уже физическую перепалку. Мариам как мог старался отбиваться от юношеских рук, даже умудрялся сам испортить прическу Рафаэлю. — Такие милашки, — эту фразу она говорит уже немного громче, но парни опять не обращают на нее внимания. — Парни! — Вмешалась она, потянувшись и перехватив ладонь Рафаэля, из-за чего тот получает локтем под ребро. — Лидия! — ворчит он, смахивая ее пальцы с себя, а Мариам резко вспомнил о существовании этой девушки в его комнате на его кровати. Голос Рафаэля звучал грубо, с Лидией он так никогда не разговаривал. Лидия испугалась, это не скрыло ее выражение лица. — Мой синяк на твоей совести, — уже шутливым и нежным тонном произносит Рафаэль, погладив костяшки пальцев Лидии, а Мариам морщит нос от неприятной картины. — Я не так уж сильно и ударил… — Так уморительно наблюдать за вами со стороны, — фыркает Лидия, пальцами проводя по ребрам Рафаэля, но почти сразу же перестает. — Так для чего вы здесь, мешаете мне просто отдыхать? — ворчит Мариам, приподнимаясь на подушке и пытаясь вслепую поправить свои взъерошенные волосы. — Подумали, что тебе стоит составить компанию, — улыбается Лидия, приближаясь к Мариаму, облокачиваясь на плечо его брата. — К тому же… Я подумала и поняла, что поступаю совершенно неправильно, уделяя внимание только Рафаэлю. Тебя я тоже должна стать подругой. — У меня уже есть одна подруга, мне достаточно, — резко отвечает Мариам, Рафаэль недовольно скалит зубы, но братцу явно плевать. Он ничего не может сделать с собой, Лидия никогда не начнет симпатизировать Мариаму. У него есть множество причин, одна из которых ее явный эгоизм. — Знаете, я бы хотел побыть один, идите в саду прогуляйтесь. Шарлоту там с собой возьмите. — Я, увы, не нравлюсь Шарлотте, — уголки губ девушки опускаются, она горька вздыхает. Мариам шумно хихикает себе под нос, закатывая глаза и прицокивая языком. Он начинает медленно вскипать, каждая клеточка его тела вмиг становится раздраженной и чувствительной. — Дети чуют плохих людей, — после этих слов терпение кончилось у Рафаэля. — Что тебе сделала Лидия? Она пытается быть к тебе дружелюбной! — Голос Рафаэля звучит грубо и рассерженно, несмотря на это он не кричит, а выражает свою обиду и разочарованность красноречивым взглядом. Он надеялся, что сможет пристыдить лежачего Мариама, но натыкается лишь на наплевательский взгляд и негромкое фырканье. — Ты можешь оскорблять мою избранницу в прямом эфире, я же не могу сказать правду в собственной комнате без лишних ушей про твою? — А вот Мариам наоборот кричит, потеряв привычное спокойствие. — Лидия, прошу, уйди, — тоном истинного властителя просит Рафаэль, а Лидия спешно поклоняется и рывком сбегает из комнаты принца, жалея, что затеяла эту идею. — Мариам… — Знаешь, Рафаэль, мне это порядком надоело! Я согласился участвовать в Отборе, когда меня буквально заставили это делать! Я прекрасно осознавал, что женюсь на девушке, которая тебе не приглянется, и она решит перебежать ко мне, — Рафаэль вскакивает с кровати, видя Мариама, жалеющего столкнуть его с кровати. — И, черт возьми, все так и складывается. Твоя Лидия сразу побежала к тебе, думаешь явно от высокой любви? Нет! — Она сразу призналась в симпатии ко мне, как по мне это причина назвать ее искренней! — Мариам опешил. — А из-за того, что Лана сразу заинтересовалась мной ты называешь ее лживой и наигранной? — Мариам расхохотался, резко вскакивая с кровати, резко сбросив руки своего брата с еще немного ноющего плеча. — Не трогай меня! Мне надоело быть вечно в твоей тени. Брат, которого нужно позвать, лишь как отвлекающий маневр. Знаешь, я думаю, твоя неприязнь к Лане не больше, чем удар по твоему самолюбию. — Мариам! — Обеспокоенно прикрикнул на него Рафаэль, но попытки уложить братца в постель не увенчались удачей. — Не желаю ничего слышать, — заключает Мариам, подходя к своему шкафу и вытаскивая наглаженный костюм. — Желаю лишь, чтобы ты убрался из моей комнаты и немедленно.

***

В Женском зале творилась легкая суматоха из-за отсутствия Леди Америки, а также некоторых участниц. Большинство из девушек, пожелали обсудить явные перемены друг с другом, не смотря на то, что большинство откровенно не ладили, а некоторых после интервью и вовсе отправили домой. Больших дружественных компаний создать не удавалось, рекорд принадлежал Дженнифер, Лане, Эльзе, но теперь все сомневались в их хрупком единстве. Эльза в последнее время предпочитала оставаться одной, что всем казалось странным. На Дженнифер часто можно наткнутся в библиотеке. Лана же оставалась в своей комнате, чаще бывая у Мариама, чем в Женском зале. К желающим обсудить сплетни, распространительницей которых являлась Дафна, внезапно входит Лидия, немного коварно улыбаясь. Коварные язычки тут же прикусили. — Так быстро? — разочарованно протянула Дафна, а большинство девушек довольно ухмыльнулись подобным фактом. Шире всего расцвела улыбка Эйлы, прикусившей губы, только она и несколько других участниц не чесала языками, недовольно смотря на Дафну и всю ее огромную лживенькую свиту. — Что же интересно случилось с нашей фавориткой? — Лидия недовольно хмурится, подобная усмешка от Эйлы, получившая тонну неодобрения во взглядах, но ее это не сильно волновало. — Ничего, — беззаботно отмахивается Лидия, косо посмотрев на соперницу, желая избавиться от нее, как можно быстрее и жестами указывая на дверь, приглашая Дафну к обсуждению. — Эй, а как же мы? — возмущенно восклицает Анастасия, почти схватив Лидию за рукав и утянув ее за собой, как когда-то Лану, но Лидия вовремя одернула руку. — Не трогай меня, — взревела Лидия, а Дафна, посмеивающаяся с этой нелепой ситуации, встает со своего места, подхватывая за руку свою подругу. — Уж извините девушки, но не вся информация предназначена для ваших ушек. — Лидия тут же принялась шептать краткую информацию о самом интересном, а Дафна лишь прикусывала свои губы, трепетав от подобных слухов, секунды спустя они скрылись за дверьми Женского зала. — Что тебе сделала Лидия, что ты так к ней относишься? — пискнула неуверенно Майли, а Эйла лишь закатила глаза. Казалось, сцепились две противоположности, каждая по-своему права, но большинство готово защищать Майли. — Что такого сделала Лидия, что вы все стали ее резко любить? — возмущается Эйла, выливая все свои эмоции, как бурлящий вулкан. Мало того, что ее попросту раздражает гнилая личность, как Лидия или как большинство собравшихся и поддерживающих ее. Почему-то сейчас Отбор больше всего напоминает просто собрание моральных уродов. — Она нас поддерживает, мы отвечаем ей тем же, — жмет плечами Майли, вставая со своего места, подходя к Эйле радостно ей улыбаясь, словно от этого она смягчится. Это сработало в теории, но любую истину проверяют на практике. Гипотеза Майли оказалась ошибочной. — Разве вы не понимаете? Это ее тактика, она будет выставлять себя миленькой девушкой, убирая вас с дороги по вашей же глупости, — тыкнула пальцем Эйла в плечо Майли, чтобы девушка не приближалась. — Это ты про случай с Ланой? — пискнула Анастасия, приподняв свои брови и показываясь, как нелепая и испуганная лань. Эйла лишь сморщила лицо, отворачиваясь. — Можно взять и его за пример, — расстроенно вздыхает и жмет плечами Эйла, соображая, что подобными речами ничего не добьется, а возможно только усугубит собственное положение. Она полностью уверенна, как только за порог уйдет она, а в Женский зал, вновь, как королева, войдет Лидия с ее вечной свитой в виде Дафны, то все расскажут про неблагосклонную к ней участницу. И Эйла уверена от подобной выходки в этом коллективе ей будет плохо. — Рафаэль уже недоступен для нас, — саркастично фыркает одна из участниц, уверенная в своей правоте. — Он, как верный песик бегает за Лидией и будет продолжать. А я уверена, каждая из нас желает оставаться здесь, как можно дольше, как и урвать победу… — А тебе, кажется, корона принцев важнее? Неужели вокруг меня собрались лишь меркантильные штучки, которые не видят дальше статуса? — Эйла оглядывает участниц, закатывая глаза, поражаясь глупости в головах этих девиц. — А значит добиваться нужно Мариама, — продолжила участница спора, словно реплики Эйлы не существовало в природе. — А Мариам, как верный пес бегает за Ланой. Какой же вывод можно сделать? — Не знаю, свалить к черту из этого дворца, ведь никому не сдались такие избранные? — Избавиться от одной из соперниц. От Ланы будет легче, — теперь Эйла немного понимала, но никак не одобряла. Она сама бы прыгала от радости, если бы Лану или Лидию, или сразу обеих, отправили домой, но поступить настолько безнравственно не смогла бы. — Смотрите, как бы от вас не избавились за подобные речи, — скалится Эйла, делая шаг назад к двери. — И если уж на то пошло… — Эйла застывает в дверном проеме, держась за косяк рукой. — Принцы ищут не сколько возлюбленных, сколько королев, а такие продажные черти хорошими правительницами быть не смогут. Зло хлопнув дверью Женского зала, Эйла сделала первый шаг от нее, развернувшись на сто восемьдесят и слегка вскрикнув, увидев силуэт прямо перед собой. Осторожно она поднимает свои глаза, видя лицо принца Мариама, поспешно она делает торопливый, хоть и идеальный книксен. Сразу же на его лице расцветает улыбка, Мариам спешит поймать ее ладонь, оставив поцелуй на руке. — Принц Мариам, — восклицает радостно Эйла, выпрямляясь и широко улыбаясь ему, достаточно дружелюбно и кокетливо одновременно. — Поссорились с девушками? — Кидает он многозначный взгляд на невинную дверь, пострадавшую от гнева Эйлы, притворяющейся, словно этого не случилось. Но в итоге под его недовольным взглядом, Эйла кивает, сразу видно сегодня принц не желает разделять забавы других, как в другие дни. — Рассказала бы, какие разговоры там шли, но боюсь, не поверите. — Отчего же? Попробуйте Эйла, учитывая, что некоторые смутные отрывки до меня все же дошли… — Считают, что победа уже в кармане двух девушек, — Эйла после этой фразы опускает, виновата глаза в пол, словно это она зачинщица подобных суждений, но спустя несколько секунд позволяет себе поднять обратно взгляд. Мариам понимал, о каких девушках идет речь, подобное его совершенно не устраивает, что становится понятно по сжатым губам. — Они считают… для них главная победа и неважно с кем, с Вами или с вашим братом. Именно поэтому они хотят…помешать победить одной из этих девушек. Лана. Лидия видно либо их задобрила, либо убедила в собственной победе. Повисло долгое молчание, Мариам не находил нужных словно, а Эйла как раз жаждала опровержения утверждений, предложения о помощи, но чем дольше смотрела на его прикусанные губы и некий виноватый взгляд, опущенный в пол, понимала, что в чем-то остальные участницы правы. — Принц Мариам, прошу, развейте мои сомнения хотя бы на счет вас! Остальные участницы, я, — она старается не показывать насколько ей это важно, но сама же повышает тон голоса, в ней сразу же Мариам замечает отчаянность. Он склоняет голову на бок, изучая Эйлу, приподнимая уголки губ. — Я еще могу бороться за вас? Или мне нет никакого смысла даже пытаться, если ваше сердце принадлежит уже другой? — Эйла, — ухмыляется он и обхватывает ее ладонь, поднося к своим губам и оставляя нежный поцелуй на тыльной стороне ладони, а затем, заглядывая в нежные и удивленные глаза Эйлы, ей приятно, она поражена, она хочет услышать ответ и Мариам все это видит. — Если бы мое сердце уже было занято, я бы позволял себе подобное? Я бы изменил собственным чувствам или бросал бы остальным участницам пыль в глаза, чтобы тянуть время? Мне стоит извиниться, если я создал перед вами именно такой образ, я не хотел, чтобы так вышло. — Она приоткрывает губы, облизывая их и собираясь произнести свой ответ, но Мариам легонько вертит головой, призывая ее завороженно слушать дальше. — Эйла, вам не нужно бороться за меня, вам нужно всего лишь быть искренней, а там вы сами заберете мое сердце, свободное сердце. Окажете ли вы мне милость провести со мной время завтра? — Мариам, я только ждала этого! Как я могу отказать? — Как ребенок удивляется и радуется она, у него еще долгое время не найдется ответа на вопрос, как она не запрыгала на месте, хлопая в ладоши. — А на счет леди Лидии не переживайте. Я попытаюсь образумить моего брата, благо не только я в королевской семье питаю к ней неприязнь, — в ее глазах он так и увидел образ Ланы, прочитал ее имя. Видно Эйла всерьез считает ее за соперницу или переживает, какой из вариантов верен, Мариам еще не понимал, но мысль о том, что ответ нужно узнать крепко засела в его голове. — Вас волнует Лана? — Ну, эта девушка многих волнует в этом дворце и за его пределами. Особенно после слов Дженнифер, — пожимает плечами Эйла. — Многие согласны с ее мнением. — Правда? — Приподнимает брови Мариам, слушать подобное ему горько, но он стойко не показывает вида. — А как вы сами относитесь к леди Лане? — Совершенно нейтрально, мы хорошо общаемся и ладим, но парой она кажется мне абсолютно закрытой. К тому же Лане определённо больше нравится общаться с Эльзой или с Вами, — жмет плечами Эйла, прикусывая нижнюю губу и отводя взгляд на картину недалеко от них, чтобы скрыть свое недовольство. Она ему рассказала свое мнение о девушке, но Мариам на это лишь довольно улыбнулся, согласно кивнул и поцеловал на прощание ее руку. — До скорого, леди Эйла, — произносит он, уже отходя от участницы, придерживаясь за раненую грудную клетку. Сад в данный момент кажется настоящим раем, создающим контраст на красках. Мариам кидал взгляд на стены дворца, отмечая, как тускло сейчас он выглядит и какими необычными яркими красками играют цветущие в саду цветы, а различные звуки врывались вихрем в его затуманенную голову. Он садится на ступеньки, делая длительные и рваные глотки воздуха. Спина его направленна к замку, как и взор, но никогда образ дворцовой жизни он не сможет сместить даже в бок, всегда центрирован перед глазами и как же тошно ему становится от этого. Ему порой хочется, чтобы вся монархия рухнула, и он стал обычным человеком, не скованным никакими королевскими обязанностями. — Мариам, что ты тут делаешь? — слышится за его спиной до боли знакомый и родной голос тети Марли, он чувствует теплую женскую ладонь на своих плечах, на удивление ему даже не больно. Мариаму стало спокойно, прямо как в детстве. — Ты должен сейчас отдыхать. — Мне.… Немного лучше, — Мариам улыбается Марли, он бы мог попытаться ее обмануть, но слишком многое выражали его глаза. — Точнее, кое-что очень сильно встряхнуло меня и мне… — Было необходимо эту встряску продолжить? — Марли продолжает фразу за него и Мариам согласно кивает, тяжко выдохнув. Марли его понимала, сильно понимала, возможно, даже лучше чем кто-либо во дворце. Не со всеми проблемами он может пойти к отцу или матери, к братьям или сестрам, но Марли… Она как оплот и сердце понимания и поддержки во дворце, пропуская через себя все дурное и даря всю свою доброту и теплоту другим, несмотря на то, что это порой очень неблагодарная работа, едва ли выполнимая. — Скажи мне правду. Под встряской ты подразумеваешь ссору с братом? Она связанная с девушкой? — ей даже не нужен ответ, стоит только посмотреть принцу в глаза и увидеть в них беззвучный положительный ответ, а где-то рядом в бездонном океане плескалось сожаление, похожее на отчаяние. Марли стало тошно, ей не впервой видеть младшего братца в таком состоянии, но впервые в своей жизни, в жизни во дворце, Мариам и Рафаэль не поделили девушку. — Кто она? Какую девушку вы не можете поделить? — Боюсь, суть нашего конфликта гораздо глубже, чем ты можешь себе представить. Боюсь, если бы мы просто не поделили одну из девушек, то уже давно бы решили все сами. Две девушки виноваты в наших раздорах, две, — жестом показывает немного раздраженно Мариам, фыркая самому себе. — Причина всех бед, что я не одобряю его выбор, а он терпеть не может мой. — Лана и Лидия? — Мариам кивнул, и отчего это вызвало улыбку на лице у Марли, горькую и не означающую ничего привычного с этой эмоцией. — Насколько я понимаю, у них тоже сложилась конфликтная ситуация? Не знаю, что эти девочки не поделили, но я ничего не могу плохого сказать ни про одну, ни про другую. — А когда шел твой Отбор, мог ли кто-то сказать что-то плохое про леди Селесту? Думаю, нет, ибо свои плохие поступки она тщательно скрывала… — прикусывает губу Мариам, а Марли согласна кивнула, понимая, на что мог намекнуть принц. Марли задумалась, вспоминая, как вели себя девушки, как говорили, как двигались, но понимала, что это ей дает слишком мало информации, в конце концов она не таинственный инсайдер из дворца или эксперт по языку тела, работающих в каждом бульварном журнале, пышущих о знаменитостях и королевской семье. — Это сложно… Оказаться в такой толпе девушек, где ты должен если не полюбить одну из них, так сделать ее своей женой… И все это под давлением. От короля, от отца, от всех обязанностей, от политической ситуации в стране, от самих девушек для которых я запасной вариант. Я… Я…- Мариам попытался продолжить, но почувствовал ком в горле и жгучую боль в плече, навалившиеся на него одновременно, а как мы все знаем у одного против двух мало шансов оказать достойное сопротивление. — Мариам, посмотри на меня, — Марли мягко обхватила кончиками пальцев его подбородок, повернув в свою сторону. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Нет ничего тяжелее, чем думать, что тебя ничего не связывает с человеком, которого ты должен полюбить. Ты скован в правилах, буквально ощущаешь, как тяжело дышать под оковами. Но каждый рано или поздно усвоит одну вещи, лучше рано, чем поздно. Любовь не то, что должно сковывать человека в кандалы, любовь то, что должно открывать второе дыхание. Любви нельзя указывать, кого любить и где, любить ли вообще! — Нет, — стал мотать головой Мариам, обременённый обязательствами, которых выше крыше у любого члена семьи. — Я член королевской семьи, здесь не спрашивают разрешения, здесь есть требования даже в любви. Напомнить, почему Отбор начался именно сейчас? Я могу полюбить кого угодно, но я не могу быть с кем угодно. Я могу быть с одной из девушек, находящихся сейчас во дворце. — Мариам, просто дай девушкам шанс. Лана же интересует тебя и тебя она не отталкивает. Я уверена, есть еще, но которым ты еще попросту не дал шанса. Мариам, не руби с плеча, прошу тебя…- Пытается успокоить принца Марли, но, кажется уже слишком поздно. Пусть и внешнюю отстраненность, и серьезность он принял довольно быстро, как-никак годы тренировок сказались на нем, но вот бурю внутри быстро успокоить у него никогда не получалось. — Я пойду, …прогуляюсь в саду, — улыбается он Марли, поцеловав ей руку на прощанье и помогая встать, придерживая за нее же. Спасибо, что поговорила и выслушала меня, мне было это необходимо. — Мариам, как твое плечо? Чувствуешь себя нормально? — В ответ ей пришел лишь сдержанный кивок. Он прошел дальше, рассматривая и так давно изученные черты сада, не говорящие ему ни о чем новом. Цветущие цветы не будоражили его фантазию, как раньше, а ритмичный звук щелканья садовых ножниц не напоминал о покое из-за своей поражающей цикличности. Успокоить злость внутри Мариам хоть и хотел, но явно не мог, гораздо легче затушить огонек, а не пылающий пожар, охвативший все вокруг, для такого ему понадобится гораздо больше сил и времени. Он сам понимал, насколько вспыльчив и эмоционален, Мариам даже не отрицал очевидную причину своего поведения. Пытался ли он измениться и стать похожим на Рафаэля? Каждую прожитую минуту в этом дворце, проклятый самими его обитателями. Мариам сам не заметил, как вышел с территории сада и услышал ржание множества лошадей, а также сильно характерный запах. Его оцепенение немного сошло, он заинтересованно покосился в сторону конюшни. Знакомые очертания всех коней и кобыл, различной масти и пород, гуляющих в леваде, специально огороженным просторным участком с высоким забором, где обычно и гуляли четырёхногие любимчики королевской семьи. Большинство из лошадей предоставлены сами себе, именно поэтому они тратили время на различные подвижности — прыгали, бегали, пытались укусить друг друга. Лишь несколько лошадей стояли спокойно и щипали травку, но всего лишь одной из них предоставляли внимание. Одна из участниц отбора, сидела на высоком заборе, поглаживая рыжую кобылу. — Лана! — окликает ее Мариам, а его подруга сразу оборачивается, немного пугаясь, но сразу же улыбается ему. Он удивленно оглядывает ее, ему слишком непривычно видеть ее без безупречной укладки, без каблуков и платья. Сейчас же на ней всего лишь клетчатая рубашка черно-желтой расцветки, что безумно шла ей, да черные брюки, впервые он увидел всю красоту ее стройных ног. — Выглядишь необычно. Но смотрю, желтому цвету ты не изменяешь? — Не трудно догадаться, что желтый мой любимый цвет, — жмет она плечами, спрыгивая с забора, поднимая у ног пыль. — Не думала, что меня кто-то найдет здесь. — Смотрю, тебе понравилась компания лошадей. Рад, что уже не вижу страха в твоих глазах. Может, глядишь, научишься ездить верхом не хуже меня или Рафаэля? — ему пришлось ухмыльнуться, наблюдая за тем, как ее лобик сморщился от раздумий. Мариама забавляло то, что, не смотря на явное наличие желания, она все ещё обдумывает его предложение. — Если хочешь, я могу учить тебя, даже уговорю Рафаэля дать тебе Хавьера. Вместе они покосились на рыжую кобылу, словно в протест громко заржавшую, она ударила один из столбов левады копытом. — Кажется, Бонита больше не настроена, быть покладистой. Ты же знаешь, что она и Хавьер не слишком ладят? — Лана пытается показать, словно знает повадки лошадей, а ведь Мариам знает каждого коня или кобылу на королевской конюшне, их характеры, повадки и, конечно же, взаимоотношения. Все это она увидела по его красноречивому, слегка насмешливому взгляду, что скорее раззадорил ее и поднял настроение, чем смог как-то задеть. — Почему ты здесь, Лана? А не с девушками в женском зале? — А вот этот вопрос, в совокупности с его резким шагом к ней, может задеть. Грудные клетки обоих почти соприкасались, а дыхание вмиг перехватило у обоих. Со стороны может показаться, что эти двое слишком сильно и глубоко увлечены друг другом, что в их отношениях существует только безумная страсть и похоть. Но в их отношениях ничего подобного не находилось, лишь дружеские искры и искреннее удивление обоих от таких поступков. — А что такое, Мариам? — Ей не удается понять, чем вызвана такая реакция на ее приход сюда. Он расстроен? Зол? Волнуется? — Когда участница отбора, которую мало любят другие участницы приходит на конюшню, чтобы побыть в компании животных, это вызывает у меня тревогу. Особенно когда эта самая участница, никто иная как ты. Я просто тревожусь о тебе, — Ее пугала его излишнее спокойствие, в разговоре между друзьями тет-а-тет она бы даже произнесла, что Мариам сейчас словно без чувств. — Эльза сейчас обеспокоена некоторыми, как она выразилась «семейными делами». С Дженнифер я не слишком дружна, жаль, что так вышло, но я сама виновата и совершенно понимаю ее нежелание со мной общаться также тепло, как и раньше. Что до остальных девушек. Лишь с единицами я могу поддерживать нормальный разговор. Я лживая для них. Что ж.… До того, как я прибыла, в этот чертов дворец, я верила, сама искренне верила в свою искренность, а теперь начинаю по-настоящему сомневаться. — Лана не выглядела расстроенной или опечаленной, скорее глубоко разочарованной, а этому лишний раз свидетельствовала кривая и саркастичная ухмылка, больше похожая на оскал, но не в сочетании с печальными глазами, она тщательно избегала прямого контакта с глазами принца. Мариам плохо понимал, что делать в таких ситуациях, для него она все ровно оставалась самой любимой, пусть и не в привычной окраске этого слова, и искренней участницей отбора. Все слова, что он сейчас начнет шептать ей на ухо, утешительные и опровергающие самокритику девушки. Но Мариам давно усвоил одну вещь, слова, сказанные впустую вовсе не слова. — Лана? — Тихо зовет он ее, после долгих и крепких объятий, ее щека лежала у него на груди, а теплые ладони приятно водили по спине. Странно, но даже рана, побеспокоенная уже несколькими движениями Ланы, не болела. — Я хочу тебе кое-что предложить. Слишком долго я обдумывал это, еще до начала отбора, до нашей встречи и точно до этой самой встречи. — Я внимательно тебя слушаю, Мариам, — кивает она и слабо улыбается, слегка отстранившись от него и упираясь лопатками в забор левады. — Стань моей женой. Они оба замолчали. Повисла такая тишина, ее можно прочувствовать каждой частицей своего тело, она давит на тебя еще сильнее, чем вина. Лана не знала, что ответить на подобное заявление, она пыталась сложить в своей голове слишком трудный пазл, состоящий из тысячи деталей, пока у нее в голове лишь десять. — Я помню, что говорил тебе. Ты мой друг, Лана, и я не думаю, что когда-нибудь смогу обещать тебе быть полностью любимой в этом браке, если ты согласишься. Я не принуждаю останавливать Отбор прямо сейчас. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, чем обусловлено мое тебе предложение. Я второй, Лана. Я никогда не унаследую трона, но и никогда не смогу зажить полной жизнью. Знаешь, что хуже отсутствия свободы? — Ее иллюзия? — неуверенно шепчет она, обхватив его за ладонь и с готовностью выслушивая все, что говорит Мариам. На самом деле она давно понимала, что ответит на его вопрос. Понимала, что все аргументы, что он ей сейчас предоставляет, по сути, не сыграют для нее роли, но вся эта королевская отвергнутая тирада является внутренним криком Мариама, а порой человеку нужно покричать. Даже если он шепчет на самом деле и еле сдерживает приступы слез и ярости. — Именно, — тяжкий вздох, переплетение пальцев, как переплетение раненных душ. Мариам знал, что у Ланы полно своих тайн, почему ей порой лучше надеть обворожительную улыбку и притвориться, что все нормально. Для остальных «Соврать». Мариам не знал, что заставляет ее скрывать свою печаль от лишних глаз. Лана в свою очередь могла только подозревать, что так ранит принца и почему его улыбка натянута, а искренняя только с некоторыми людьми. — Я должен соблюдать все правила, что буквально душат, а в обмен получаю лишь тень. Я даже не могу по-настоящему влюбиться. Весь этот отбор вызывает у меня лишь отвращение. Каждая девушка, за исключением, наверное, лишь тебя мыслит о том, как заполучить Рафаэля. — Я знаю, как тебе тяжело из-за этого, Мариам. — Да… — Кивнул Мариам, фраза Ланы заставила его немного сбавить обороты, переставая выливать на подругу кучу жалоб. Он не для этого сделал ей предложение. — Ты сказала мне, что в первую очередь мне нужно видеть в избраннице друга. Я нашел это в тебе. Мне глупо надеяться на любовь в своем браке, но я хочу надеяться хотя бы на уважение, взаимную поддержку и дружескую любовь. Ты подала заявку на Отбор, значит, готова стать либо женой Рафаэля, либо моей. Рафаэль тебя раздражает. Я не привлекаю в любовном плане. Но по какой-то причине тебе совершенно не хочется домой. — Лане пришлось несколько раз кивнуть, прикусить губы и отвести взгляд вдаль. — Я согласна. С некоторыми условиями, — быстро протараторила она, вонзив себе ногти в ладошки и слегка поморщившись от боли. Лане трудно самой понять и поверить, что она сейчас соглашается на сделку. — Ты сделаешь попытку полюбить на этом Отборе. И сделаешь настоящую попытку, Мариам. Попытаешься узнать некоторых девушек поближе, устроишь пару свиданий, я уверена, из этого может что-то получиться. Но если взаимной любви так и не наступит, я стану твоей женой. С огромной радостью. И позволь мне оставить право, пока не сформируется элита, оставить это. — Все, что ты пожелаешь, Лана, — улыбается он ей и приобнимет, совсем не как подругу. — А теперь позволь еще раз. Лана Монтомери, Вы согласны стать моей женой? — Да, Мариам Шрив, согласна.