Другая сторона

Октавия сидела в поезде, уставившись бездумно перед собой, рефлекторно она перебирала волосы Дафны, которая удобно разместилась на её коленях. В купе стояла тишина, нарушаемая лишь стуком колес поезда и размеренным дыханием слизеринцев. Блейз сидел рядом с Драко, он не проронил ни слова, что было уже ненормально для него. Малфой неотрывно смотрел на Октавию, вспоминая вчерашнюю ночь. Они вместе встретили рассвет, по дороге к комнатам они казалось, впервые смеялись вместе. Целуя друг друга в длинном коридоре, не боясь, что их кто-то увидит, они разошлись по своим комнатам. Волшебство кончилось на том моменте, когда они встретились с чемоданами возле камина. Никто не решался заговорить первым. Они оба не понимали как вести себя друг с другом. Кидая взгляды, но не заговаривая.       — Почти приехали, — немного осипшим голосом от долгого молчания, произнесла Октавия глядя на Драко.       — Ну, наконец, надо переодеваться, — разрушила тишину проснувшаяся Гринграсс, потягиваясь ото сна.       — Мальчики, на выход, — произнесла Октавия, вставая с сидения, разминая ноги, которые затекли от Дафны.       — Да что мы там не видели, — медленно произнес Драко, в упор, смотря на Октавию, бросая ей вызов. Девушка смутилась. Это была первая фраза за весь день, которую Малфой решил адресовать ей. Блейз потянул стоявшего на месте блондина, выводя из купе.       — А где Пэнси? — спросила Поттер, вспомнив, что она видела девушку только на вокзале.       — С ним, — грустно произнесла Дафна. Октавия пожалела, что задала вопрос, ответ на который был очевиден. Дафна поразмыслив, стоит говорить или нет, все же решилась.       — Она присылала мне сову, она все лето провела с ним, познакомилась с его родителями. Октавия, она выкупила дом в магловском районе Лондона.       — Я не могу представить Пэнси, живущей в одном районе с маглами, — попыталась пошутить Поттер.       — Да я тоже, — улыбнулась Гринграсс, вмиг став серьезной, — Видимо это и значит любовь. Делать безумные поступки ради кого-то. Октавия задумалась. Возможно, девушка была права. Судьба сыграла с Паркинсон злую шутку. Как только девушки переоделись, в купе зашли Блейз с Драко. В этот же момент, свет в купе погас буквально на секунду.       — Что за перебои? — удивленно воскликнул Блейз.       — Девочки, на выход, — съязвил Малфой, стоя в пару сантиметрах от Октавии, вновь смотря на неё.       — Да что мы там не видели, — так же как и Малфой протянула девушка. Она приняла эту игру. Блейз с Дафной переглянулись. Оба видели, что творилось что-то странное между этими двумя. Они безмолвно вели взглядами борьбу. Гринграсс первая не выдержала и утащила подругу из купе. Через пять минут девушки зашли обратно. Октавия не поняла, почему Малфой начал бросать короткие взгляды на полку с чемоданами.       — В этом году будем устраивать вечеринку? — спросил Блейз, обводя всех взглядом. Дверь в купе открылась, к ним зашел довольный парень.       — Тебе все еще веселья не хватает, Забини? — протянул Тео, удобно устраиваясь между Дафной и Октавией.       — Смотрю, ты не зря выходил, успел повеселиться? — усмехнулся темнокожий.       — О да, зря мы не до оцениваем Пуффендуйцев, они способны на многое, особенно Пуффендуйки, — подмигнул Блейзу Нотт. Не успел Забини согласно кивнуть, как Октавия заверещала.       — Фу-у-уу, отсядь от меня, продезинфицируйся сначала, — Поттер отталкивала смеющегося парня, от себя, не выдержав, она сама пересела, складывая руки на груди.       — Ты смутил малышку Поттер, — усмехнулся Драко.       — Мне тоже отсесть, получается? — засмеялся Блейз, почесав затылок.       — Какие вы мерзкие, — произнесла Октавия, прищурив глаза, но от Блейза отодвинулась. Девушка задевала колени Драко, она сидела близко к нему. Внизу живота снова появлялась тепло, тяга к запретному, неизведанному была так велика…       — Вечеринку по любому надо делать, — произнес Тео.       — Решено, — сразу выпалил Блейз.       — Я бы тоже не отказалась, — согласилась Поттер. Метку начало жечь, Октавия хотела помять левую руку, почесать, сделать хоть что-то, но не успела, Драко остановил её, перехватывая правую руку. Он скрыл свое намерения, переплетя их с девушкой пальцы, словно так и хотел сделать. В глазах Октавии читался немой вопрос, Драко незаметно покачал головой. В карих же глазах напротив читалось удивление, конечно, Тео не мог не заметить манипуляции Малфоя, он постоянно следил за ним с тех пор как Октавия пересела. Его блондин решил проигнорировать.       — Неужели приехали? — раздражено произнесла Дафна, глядя в окно. Коридоры начинали заполняться. Наконец, с последним толчком, поезд остановился. Первыми из купе вышли Забини и Дафна, которая нервно сжимала мантию.       — Идем же, — нетерпеливо произнесла Октавия, останавливаясь в дверях смотря на блондина, который медлил.       — Я догоню, — сказал Малфой. Октавия пожала плечами, но вышла вместе с Тео из купе, который недоверчиво смотрел на Малфоя. Блейз оживился в карете, шутя свои дурацкие шутки, отчего все смеялись.       — Добрая блондинка здесь, а где злая блондиночка? — спросил Блейз, смотря на Октавию.       — Еще раз так скажешь брюнеточка, получишь в глаз. Около Октавии неожиданно приземлился Малфой, довольно улыбнувшись другу. Доехав до Хогвартса, видя привычные стены, половина учеников издали жалобный стон, показывая явное желание закончить этот учебный год, который еще не начался, поскорее. Октавия переживала, она не видела Гарри. Рон с Гермионой уже были в большом зале.       — Гойл ты хоть жуй еду, а не просто запихивай её в себя, — скривившись, достаточно громко произнес Малфой, в своей манере растягивая слова. Гойл стушевался, но продолжил есть. Поттер замерла, наконец, увидев, как её брат вошел в большой зал, попутно он вытирал с лица кровь. Девушка хотела, но не успела подойти к брату, как Дамблдор поднялся из-за стола преподавателей. Разговоры и смех, эхом разносившиеся над залом почти мгновенно смолкли.       — Добрейший вам вечер! — сказал он и, широко улыбаясь, раскинул в стороны руки так, словно хотел обнять всех присутствующих.       — У него что-то с рукой… — выдавила из себя Дафна, смотря прямо на директора. Она была не единственной, кто это заметил. По залу покатился шепот. Дамблдор видимо понял, в чем дело, улыбнулся и накинул пурпурно-золотистый рукав на поврежденную руку.       — Не о чем беспокоиться, — беззаботно сказал он. — А теперь… нашим новым ученикам — добро пожаловать, а нашим старым ученикам — с возвращением! Вас ждет еще один год волшебного образования. Также рад приветствовать учеников по обмену, так как многие захотели в этом году перевестись в Хогвартс, мы проведем отдельно распределение после пира.       — Есть вероятность, что в Хогвартсе будут учиться француженки из Шармбатона? Этот год начинает мне нравиться, — довольно проговорил Блейз, задевая локтем лучшего друга, — Согласись, Драко. Малфой странно посмотрел на Забини, француженки его волновали меньше всего.       — …а еще наш смотритель мистер Филч попросил сказать, что у нас действует запрет на все предметы, купленные в магазине «Всевозможные волшебные вредилки». В этом году мы рады приветствовать нового члена нашего преподавательского состава. Профессор Слизнорт, — Слизнорт встал со своего стула. Его лысина сверкала в свете свечей, а толстый живот, облаченный в жилетку, отбрасывал тень на стол, — Мой бывший коллега, согласился вернуться на свою прежнюю должность преподавателя зельеварения.       — Зельеварения? Слово эхом пронеслось по залу. Все удивлялись: неужели они не ослышались.       — В свою очередь, профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, заглушая общее бормотание, — займет место преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.       — Да! — послышалось от слизеринского стола. Октавия вместе с другими однокурсниками радостно хлопала. Снейп, сидевший по правую руку от Дамблдора, даже не встал при упоминании своего имени. Он лишь лениво поднял руку в знак признательности за аплодисменты, доносившиеся от слизеринского стола. Дамблдор прокашлялся. Весь зал гудел, обсуждая новость о том, что Снейп наконец-то получил то, о чем так мечтал. По всей видимости, не обращая внимания на сенсационность того, что он только что сообщил, Дамблдор ничего больше не сказал о новых назначениях, однако перед тем, как продолжить, выждал пару секунд, чтобы удостовериться, что в зале воцарилось молчание.       — Теперь, как все в этом зале знают, лорд Волан-Де-Морт и его сторонники снова на свободе, и они становятся все сильнее. При этих словах Дамблдора тишина стала особенно напряженной. Октавия взглянула на Малфоя. Тот не смотрел на Дамблдора, а задумчиво смотрел на парящую вилку около него, словно считал слова директора недостойными его внимания.       — Мне трудно передать словами, насколько серьезна нынешняя ситуация, и как предельно осторожны, должны быть все в Хогвартсе, чтобы остаться в безопасности. За это лето мы усилили магическую защиту замка. Теперь мы защищены новыми и более мощными способами, но все же беспечность недопустима. Это касается и учеников, и работников замка. В связи с этим настоятельно прошу вас терпимо относиться ко всем ограничениям, связанным с безопасностью, которые могут наложить ваши преподаватели, какими бы раздражающими они вам не казались. В частности это касается правила, которое запрещает вам покидать замок после его закрытия. Прошу вас, если вы заметите что-то странное или подозрительное внутри или за пределами замка, немедленно сообщить об этом кому-либо из преподавателей. Надеюсь, что вы будете вести себя хорошо и не забывать о собственной безопасности и безопасности других. Голубые глаза Дамблдора пробежались взглядом по ученикам, после чего он снова улыбнулся.       — А сейчас вас ждут ваши кровати, такие теплые и удобные, какими вы только можете их себе представить, ведь самое главное сейчас это хорошенько выспаться перед завтрашними занятиями. Поэтому, пожелаем друг другу спокойной ночи. Пока-пока! Как обычно, раздался оглушительный скрип отодвигаемых лавок, и ученики друг за другом начали выходить из Большого зала и направляться к своим спальням. Гарри задержался, сделав вид, будто завязывает шнурок кроссовка, пропуская гриффиндорцев вперед. Гермиона кинулась исполнять обязанности Префекта, сопровождая первокурсников, а Рон остался с Гарри, к ним поспешила Октавия.       — Что с твоим носом? — спросила сестра, как только они оказались позади толпы, выбиравшейся из зала, и вне пределов слышимости.       — Тебе лучше знать, — коротко ответил Гарри.       — Я тебя не трогала, — не понимая сказала Поттер.       — Что у тебя с Малфоем? — выпалил Гарри, сразу пожалев об этом, но злость не давала ему успокоиться, — Я видел, как вы держались за руки в поезде. Октавия тяжело выдохнула, не сводя глаз с брата, Рон же тихо стоял в стороне к удивлению, даже не поддакивая другу. До Поттер дошло, почему Драко взял её за руку в поезде, он не хотел, чтобы она дала хоть намек брату, на то, что на левой руке у неё что-то есть.       — У нас ничего нет, Поттер. Мы просто… мы друзья. А даже если что-то было бы, тебя это никаким образом не должно касаться, Поттер, — грубо и отрывисто проговорила девушка, делая акцент на его фамилии.       — Мы видели его, Октавия, я уверен, что он пожиратель смерти, — выпалил Избранный. От ужаса Октавия расширила глаза, но быстро взяв себя в руки, махнула рукой на брата.       — Кто? Малфой? Ты с ума сошел? Зачем Сам-Знаешь-Кому этот… этот… субъект, — поморщилась девушка, — Я пошла в гостиную, Гарри, как остынешь поговорим.       — К нему идешь? — крикнул ей вслед Гарри.       — Ты идиот, Поттер, — крикнула Октавия, даже не повернув головы. *** Свободное время шестикурсников вовсе не было часами безмятежного досуга, как представлял его себе многие, а оказалось полностью посвящено попыткам расправиться с огромным количеством домашних заданий. Они не только занимались так, словно каждый день у них был экзамен, — сами уроки требовали больше усилий, чем раньше. Даже Малфою раз или два приходилось просить повторить указания. Начиналось изучение невербальных заклинаний, и не только на защите от темных искусств, но также на чарах и на трансфигурации. Гарри Поттер все же принес свои извинения за ту ситуацию, крепко обнимая сестру. Они долго говорили, прячась ночью под мантией. Девушка рассказывала, как провела лето, некоторые события, упуская из вида. Она так и не попала на ежегодную вечеринку Дурмстранга, из-за собрания, пришлось рассказывать брату со слов Беатрис, как там было круто. Гарри рассказывал, что его забрал Дамблдор в конце лета. И про Слизнорта упомянул. Собиратель редких людей. Какой ужас, он специально общался близко с теми, кто, по его мнению, мог в будущем стать известным. Мнение о нем у Октавии упало стремительно быстро. Октавия шла в большой зал, все еще засыпая на ходу. Завернув за угол, девушка отскочила от открывшейся двери, чуть не познакомившись с ней лицом. Из-за двери вывалились два подростка. Оба были растрепаны и поправляли одежду на ходу. Было не сложно догадаться, что произошло между ними. Блондин на секунду обернулся, ну конечно же это был Малфой. Девушка, судя по нашивке на мантии, была с когтеварана. В груди у Октавии уже несколько дней неприятно кололо, при виде новой парочки. Она знала, что из себя представляет Малфой, еще до их знакомства. Но словно что-то в ту ночь было по-другому, он был другой. И что больше всего удивило Октавию, он не пошел дальше поцелуев, он не пытался принудить, хоть она и чувствовала, как сильно он был возбужден. Она сама не понимала, хотела ли, что бы что-то изменилось между ними, или наоборот оставить все как было. Но мысль о том, что Драко может быть не таким мудаком, плотно засела в голове, был ли он таким со своими девушками. Зайдя в большой зал, девушка приземлилась рядом с Дафной, пытаясь игнорировать довольного Малфоя беседующего с Ноттом. Теодор тоже пропадал все чаще, развлекаясь со своей пуффендуйкой. Октавия, так и не поговорила с ним насчет Дафны, решила не лезть. Но Гринграсс все чаще молчала и игнорировала Тео. Неосознанно, но с Малфоем Октавия поступала также. Игнорировать лучший вариант, когда не знаешь что делать. Начали прибывать почтовые совы, устремляясь через залитые дождем окна и забрызгивая всех присутствующих. Многие получали больше писем, чем обычно: обеспокоенные родители желали знать, как поживают их дети, а заодно успокаивали их, что дома все в порядке. На стол перед Октавией опустились две привычные совы из дома и от Беатрис, отвязав письма, совы устремились прочь. Рядом сидящая Дафна уже читала свое. Оказалось слизеринцы, сильно отличаются от учеников её бывшей школы. Там многие норовили выцепить взглядом хоть строчку из твоего письма. Тут же никто себе не позволял заглядывать в чужие письма, даже друзья. Не переживая за сохранность личной жизни, девушка открыла письмо от подруги первым. «Октавия, я уже скучаю. Извини, что долго не писала. Как в Хогвартсе обстоят дела? У нас в Дурмстранге полный хаос. Я видела метки у старших курсов, они даже не стесняются. Я не понимаю, почему все так пренебрежительно относятся к этому. Не волнуйся, я позаботилась об этом и полностью уверенна, что письмо не перехватят, поэтому пишу напрямую, зная, что мы не скоро увидимся. К слову еще о школе, старшие курсы запугивают только поступивших. Сильвиан помогает мне, ведь они переходят все границы. Вчера Сильвиан сцепился с одним, лежат оба под присмотром целителей. Мы с Гарриет пытались помочь, но ничего не получается. Мне кажется, что-то случилось с Александрой, она не говорит с нами, вообще ни с кем, постоянно в комнате. Если она не возьмется за ум, преподаватели говорят, что это будет первый случай, когда из «золотого» факультета, переводят на «железо». В коридорах ходят разговоры о переводе в Хогвартс. Хогвартс считают защищенным ведь там Дамблдор. Октавия, этот учебный год только начался, но некоторых студентов не видно, я не хочу нагнетать, но будь осторожна. Ошибки прошлого, могут достать тебя и там. Прошу напиши, как сможешь, я должна быть уверена, что у тебя все в порядке, я очень сильно люблю тебя. Гарриет и Сильвиан передают тебе привет. С любовью, Беатрис». Вот черт. Октавия, была уверенна, что Дурмстранг более защищен, нежели Хогвартс. Девушка совсем забыла, что мог кто-то перевестись. Она совершенно выпала из жизни с братом и своей неуместной ревностью к напыщенному блондину. Следующим было письмо из дома. «Октавия, как дела в школе? Отец просил напомнить, что бы ты следила за оценками и ходила на дополнительные задания, ведь от них зависит твое будущее. Не забывай об этом. Дома все хорошо. Надеюсь у вас с Гарри все хорошо? Ведь родственные связи это главное, помни. Октавия, отец скучает и еще…» Поттер быстро пробежала глазами по оставшимся пару строчкам, и смяла письмо, не вчитываясь в него. И это было письмо от родителей? Девушка удивленно положила его в карман, не понимая, зачем вообще писали его, напомнить про задания от Темного лорда, она и так знает, хотелось отдельно поблагодарить их за теплые слова и поддержку. Ответа на это письмо отправлено не будет точно, решила она.       — Написали плохие новости? — обеспокоенно заметила Дафна.       — Нет, но лучше вообще не писали бы, — негромко сказала Октавия, удивляясь такому холодному отношению со стороны семьи.       — Понимаю… — в голосе Гринграсс читалась грусть. Закончив завтрак, все поплелись на занятия. Для слизеринцев следующим стала трансфигурация с Когтевраном. МакГонагалл проводила вводный урок. Октавия сидела вместе с Дафной, они на последней парте играли в виселицу. Правила были просты. Человек загадывает слово, и пишет пару букв от него, другой человек должен был его отгадать, если он неверно угадывает следующую букву, то тот, кто загадал слово, начинал рисовать виселицу, линия за одну букву, линия за другую. Когда виселица оказывалась дорисованной, тот, кто неверно угадывал, оказывается «трупом».       — Кто скажет мне, что является одним принципиальным исключением из закона Гэмпа?.. — громко повернувшись к ученикам спросила МакГонагалл.       — Ставь букву, — прошептала Дафна, подтолкнув подругу.       — Я же думаю… — тихо вздохнула Октавия, уставившись в открытые буквы.       — …отлично, давайте нам ответит кто-то из недавно поступивших, пожалуйста, Мистер…       — Лестер, профессор. Майкл Лестер… По спине Октавии пробежал холодок. Она подняла взгляд от учебника, на листах которого они играли, пером она все еще писала букву. Она буравила спину ученика из Когтеврана, ненавистные черные волосы, отмели все сомнения. Будто зная, что она на него смотрит, он обернулся, подмигивая девушке. Руки затряслись, а дышать ей будто кто-то запретил в этот момент.       — …еда является одним из принципиальных исключений из закона Гэмпа, она не может быть создана из ничего, она может быть только умножена, — спокойно сказал Лестер, присаживаясь на свое место.       — Ты труп, Октавия, — усмехнулась Дафна, не заметив ничего, ведь была увлечена своей победой.       — Я знаю, Дафна, — словно в тумане прошептала Октавия, — Я знаю… И девушка имела виду совершенно не виселицу. Она до сих пор смотрела в затылок парня. Рядом с Майклом сидел его лучший друг Джо. Они смеялись, слегка поворачивая голову в её сторону. Они не общались, совсем не общались в Думрстранге после несчастного случая, и то, что они сейчас кидали взгляды в её сторону, наталкивало только на одну мысль. Восстановленные воспоминания. Октавия устало сложила руки на парте и легла на них. Почему все шло так плохо? Гарри у всех видел черные метки, Драко решил податься в любовные интриги, Дафна, как только видела Нотта, выпадала из реальности, Пэнси плакала по ночам. Стоило, не спрашивать могло ли быть хуже. Могло. Еще как могло. Как же он издевался над ней в Дурмстранге, когда узнал, что он ей нравится, он спустил все насмешки на неё. В прошлом Майкла успокоил Сильвиан, он знал рычаги давления. А после Гарриет стерла ему память, он помнил, что в него была влюблена Хельга. Гарриет… почему они доверили это Гарриет? Девушка никогда не была сильна в чарах. Либо ему кто-то рассказал, либо они что-то упустили. Она видела в его глазах, то, что не видела раньше. И именно сейчас в Хогвартсе она оказывалась один на один с этим зазнавшимся парнем. Он дал ей урок, который она запомнила на всю жизнь. Нельзя показывать никому, что ты влюблена. Нельзя в этом прямо признаваться, никогда. Любовь причиняет боль, легче влюбиться, пострадать в одиночестве и попросить кого-то очистить тебе память об этом человеке. Октавия не доверяла больше. Если ей нравился парень, она первая никогда не подходила и не обсуждала это ни с кем. Нравился ли по-настоящему ей Драко? Она не знала. Ей было очень хорошо с ним тогда, но сейчас он вновь принялся причинять ей боль. Она не пойдет выяснять, зачем он целовал её в ту ночь, а сейчас зажимался с другой. Никогда не пойдет. Она не позволит себе больше быть объектом насмешек.       — Как хорошо, что у меня нет зельеварения, — простонала Дафна, выйдя из класса.       — А я записалась на зельеварения, — пробурчала Октавия. Нет, она не жалела об этом. Просто сейчас ей хотелось лечь на кровать и плакать, но никак не идти на зельеварения.       — Привет, дорогая. Позади, раздался смех, и знакомый голос снова вызвал мурашки у девушки. Она не спеша повернулась, встретившись с ненавистными голубыми глазами парня. С трудом, но она смогла скорчить что-то на лице, отдаленно напоминающее улыбку.       — Майкл, — воскликнула Октавия, — Давно мы не виделись, — кивнула головой она.       — Даже не обнимешь старого друга или все-таки больше, чем друга, — гаденько проговорил Джо, стоявший по правую руку Лестера.       — Я уж думал, ты забыла меня, — ехидно сказал Майкл, — Я только недавно прозрел, представляешь? Вспомнил… Они знали. Они оба знали, что сделали Октавия, Гарриет, Александра и Беатрис, по неосторожности. Майкл знал, из-за чего его жизнь была испорчена на пол года.       — Я опаздываю на урок, — стушевалась девушка, хватая под руку Дафну, — Увидимся позже. Октавия потянула ничего не понимающую Дафну в сторону класса зельеварения.       — Мне в другую сторону, — все еще позволяя себя тащить, произнесла Дафна.       — Пожалуйста, найди со мной Тео, я не хочу, чтобы он подходил, — прошептал Поттер, на ухо Гринграсс. Дафна была удивлена, но согласно кивнула, заприметив шатена в толпе впереди них. Она видела, что новенький вызывал у Октавии страх, хотелось спросить, все выяснить, но она не стала. Вместо этого девушка окликнула Тео, впервые за несколько дней. Теодор остановился сразу, Дафна как хорошая подруга передала девушку из рук в руки и направилась в другую сторону.       — Что-то случилось? — спросил Тео, все еще провожая взглядом удаляющуюся от них Дафну.       — Майкл перевелся, — прошептала Октавия. Они уже почти подошли к классу зельеварения, но отошли под лестничный пролет.       — Кто этот Майкл? Майкл… — словно пробуя это имя на вкус, протянул Тео, — Майкл… — повторял он, задумавшись, — МАЙКЛ?.. Лицо у Тео вытянулось, он понял, про кого говорила Октавия.       — …Майкл, которого пришлось прикладывать об перила лестницы, чтобы он отстал от тебя? Тот грязнокровка? Но вы стерли ему память, чего ты переживаешь?       — Он почти прямым текстом сказал, что все помнит, — выдохнула девушка, — Гарриет… она была слаба в чарах забвения, но это был единственный шанс, они учились на одном факультете. Видимо память дала о себе знать, потому что его затаскали по слушаниям, в министерстве. Мы написали записку, целенаправленно подставляя Майкла. Все думали, что это он её столкнул с башни, но мы надеялись, что все поверят в суицид… Октавия только сейчас заметила, что кровь из губы, которую она кусала, потекла по подбородку, девушка вытерла её рукавом мантии.       — Он бы уже рассказал, если действительно хотел бы испортить тебе жизнь, — немного подумав, сказал Нотт, — Он что-то хочет получить от тебя, раз никто ничего не знает. Может, деньги?       — Если он хочет денег, то это будет лучшим раскладом. Деньги у неё были, она бы с радостью отдала их ему. Девушка уже думала и над тем, чтобы убить его, но она физически не могла. Она знала его давно, каким бы мудаком он не был, она не хотела его смерти.       — Ты прав, знаешь, да, ты прав, — собравшись с мыслями, произнесла Поттер, — Я подожду, у него было время рассказать всем, он этого не сделал, значит, он хочет поговорить со мной перед этим. Я буду ждать, чего он попросит, может он просто хочет денег или новую метлу. Это верно, я драматизирую, мало бы кто стал хранить тайну, не получив ничего взамен. Октавия начинала успокаиваться, в конце концов, она пожиратель смерти, сможет постоять за себя, хотя с каким пор она рада этому факту… Девушка задумалась, однако если её упекут в Азкабан, об этом все узнают, о черной метке и Гарри в том числе, значит, она не сможет докладывать Лорду о нем, станет бесполезной. Получается, никто не станет её оттуда вызволять, а там она никак никому не поможет. Получается, вся её жизнь зависела от одного человека, который ненавидел её. Октавия перестала пытаться успокаиваться и полностью поддалась панике. Её размышления только больше нервировали. Надо было срочно отвлечься, все же разум подсказывал ей, что она виновата не одна. Получается если бы он мстил, то мстил бы всем… Беатрис предупредила бы сразу, как и Гарриет с Александрой. Не было смысла сводить счеты именно с ней. На зельеварение они зашли с Ноттом как раз вовремя. Октавия прямиком пошла к гриффиндорцам, вставая рядом с братом. Отвлечься от проблем можно только с гриффиндорцами, ведь они не умолкают. Меньше всего учеников на занятии было из Слизерина. Октавия почувствовала приятный запах. В классе, очень приятно пахло и это замечали все, принюхиваясь и блаженно закатывая глаза.       — Ну что ж, я рад вас всех видеть, — проговорил Слизнорт, — Достаём весы, наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс зельеварения»… У Гарри и Рона не оказалось нужных предметов, позаимствовав их у Слизнорта в шкафчике, они вернулись за столы. Октавия достала все необходимое, ей нравились зелье, она знала, что продолжит ими заниматься.       — Ну-с, — Слизнорт снова встал у доски, выпятив и без того объемистую грудь, — Я приготовил для вас несколько зелий. Такого рода зелья вы должны будете уметь готовить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слышали, даже если пока еще ни разу не варили. Кто-то может мне сказать, что это за зелье? Он указал на котел рядом со столом слизеринцев. Гермиона отработанным движением подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на нее.       — Это сыворотка правды, жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, говорить правду, — сказала Гермиона.       — Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слизнорт. — А теперь… — Он указал на котел возле стола когтевранцев. — Это зелье также широко известно… В последнее время не раз упоминалось в министерских брошюрках… Кто знает?.. Гермиона снова быстрее всех подняла руку.       — Это Оборотное зелье, — сказала она.       — Отлично, отлично! Ну, а это… Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный, активностью Гермионы, которая снова подняла руку.       — Это Амортенция! Октавия удивленно уставилась на котел, она не узнала амортенцию. Поэтому так приятно пахло в классе.       — В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует?       — Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона.       — Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску?       — И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и еще оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и…       — Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто не замечая смущения Гермионы. Октавия перестала слушать, она вдыхала запах зелья, который распространился по всему классу. Она чувствовала запах вишни, что было не удивительно, запах роз и хвои… перемешанной с запахом мужского одеколона. Хуже Майкла ничего не может быть? Может! Ведь её амортенция пахла Драко Малфоем, хвоя и его чертов парфюм, заполнял легкие. Октавия неосознанно бросила взгляд в сторону Малфоя, который беседовал с Тео. Драко посмотрел в ответ на неё, девушка сразу отвела взгляд в сторону, слушая Слизнорта. Влюбиться в главного кретина в школе от одного поцелуя? О да, она это умела. Хотя, девушка была уверенна что началось все гораздо раньше... В этом был смысл, не зря искрой называется частичка горящего раскаленного вещества. Лишь сильные эмоции способны разжечь искру, главное не дать ей затухнуть переизбытком негатива, разбавляя скандалы сладостными примирениями. А Малфой не давал, разжигая искру, сжигал её в ту ночь, и снова разжигая своим поведением. Октавия уже давно поняла, что тихая размеренная жизнь не для неё, ей нужны были эмоции, нужно было брать их все от другого человека. И в Малфое было то, что её цепляло.       — …разумеется, на самом деле Амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать. Нет, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате. О да, — прибавил он, серьезно кивая недоверчиво ухмылявшимся студентам, — Вот поживет, наберетесь жизненного опыта, тогда уже не станете недооценивать силу любовного наваждения… А теперь, — продолжил Слизнорт, — пора приступать к работе.       — Сэр, вы не сказали, что в этом котле. — Гриффиндорец указал на маленький черный котел, стоявший на учительском столе. В нем плескалась жидкость цвета расплавленного золота, большие капли подскакивали над поверхностью, но ничего не проливалось наружу.       — Да. Это… Это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, — с улыбкой повернулся он к Гермионе, которая громко ахнула, — Вы знаете, как действует «Феликс Фелицис», мисс Грейнджер?       — Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу!       — Совершенно верно, еще десять очков Гриффин-дору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготовлении, и, если процесс хоть немного нарушен, по­следствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться… по крайней мере пока длится действие зелья.       — А вы когда-нибудь принимали его, сэр? — спросил Теодор Нотт с живым интересом.       — Дважды в своей жизни, — ответил Слизнорт. — Один раз, когда мне было двадцать четыре года, и еще раз — когда мне было пятьдесят семь. Две столовые ложки за завтраком. Два идеальных дня. И это зелье, — сказал Слизнорт, словно очнувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем уроке. Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис». — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал ее всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рассвета до заката вам будет везти во всех ваших начинаниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещен к использованию на любых официальных состязаниях, таких, как спортивные соревнования, экзамены и выборы. Поэтому наш победитель должен будет использовать его только в обыкновенный день… и пусть этот день станет для него необыкновенным! Так, — продолжил Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон, — что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к странице десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сварить Напиток живой смерти. Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьется наилучших результатов, получит в награду этого маленького «Феликса». Начали! Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не произносил ни слова. Сосредоточенную целеустремленность, царившую в классе, можно было, кажется, пощупать рукой. Октавия спокойно открыла нужную страницу в учебнике, взяв нужные ингредиенты, она села обратно. Девушка достала из сумки свои заметки, найдя страницу посвященную напитку живой смерти, она приступила к выполнению. Она видела, как Гарри, сидевший рядом, склонился над потрепанным учебником, который одолжил ему Слизнорт. Поттер вздыхал и нервно всматривался в учебник. Октавия посмотрела на учебник брата, он был весь исписан. Затем он вскочил и бросился к шкафчику за необходимыми ингредиентами. Все то и дело оглядывались посмотреть, как идут дела у других. В этом было и преимущество, и неудобство уроков зельеварения — никто не мог скрыть свою работу от других. Через десять минут комнату заволокло голубоватым паром. Сестра Гарри Поттера удовлетворенно выдохнула, её зелье уже приобрело вид «однородной жидкости цвета черной смородины», идеальный для промежуточной стадии. Гарри накрошил корешки и снова склонился над книгой. Его ужасно раздражало, что приходится вычитывать инструкции, с трудом разбирая их под дурацкими каракулями предыдущего владельца, которому чем-то не угодила рекомендация мелко нарезать дремоносные бобы, и он вписал собственную инструкцию: «Размять серебряным кинжалом, держа его плашмя, тогда лучше идет сок, чем при нарезании». Дремоносный боб никак не хотел поддаваться. Гарри повернулся к Гермионе:       — Можно одолжить у тебя серебряный ножик? Она нетерпеливо кивнула, не отрывая взгляда от своего зелья — оно все еще было густо-лиловым, хотя, если верить книжке, должно было уже стать светло-сиреневым. Гарри повернул плашмя лезвие ножа и надавил на боб. К его огромному удивлению, оттуда сразу же потек сок, да в таком количестве, что просто не верилось, как все это умещалось в сморщенной шкурке боба. Гарри торопливо вылил сок в котел и сам изумился, увидев, что зелье немедленно приобрело точно такой сиреневый оттенок, как было написано в книге.       — Нужно же резать, — сказала, наблюдавшая, за ним Октавия.       — Так сок идет легче, — пожал плечами Гарри, возвращаясь к учебнику. Бобы съезжали из-под лезвия ножа, не долго думая, она поступила также как и Гарри. Зелье быстро стало нужного оттенка. Октавия стала наблюдать за ним, в её пометках этого не было, Гарри внимательно всмотрелся в следующую строчку инструкции. Согласно учебнику, дальше нужно было помешивать зелье против часовой стрелки до тех пор, пока оно не станет прозрачным, как вода. А согласно уточненной версии предыдущего владельца, следовало после каждых семи помешиваний против часовой стрелки делать одно помешивание по часовой стрелке. Что, если прежний владелец и тут окажется прав? Гарри принялся мешать против часовой стрелки, а потом, затаив дыхание, один раз мешанул по часовой стрелке. Результат последовал незамедлительно. Зелье стало нежно-розовым.       — Как это у тебя получается? — спросила Гермиона, вся красная и растрепанная в клубах пара от своего котла. Ее зелье упорно сохраняло лиловую окраску.       — Надо один раз помешать по часовой стрелке…       — Да нет, в учебнике сказано — против! — огрызнулась она. Октавия чувствовала, словно списывает, но продолжала делать, как говорил Гарри. Семь раз против часовой стрелки… Один раз по часовой стрелке… Семь раз против часовой… Один раз по часовой… На другом конце стола Рон сквозь зубы сыпал проклятиями — его зелье было похоже на жидкую лакрицу. Гарри посмотрел по сторонам. Насколько он мог разглядеть, больше ни у кого зелье не было таким светлым, кроме Октавии, которая поверила ему и следовала его инструкциям. Он ощутил невероятный подъем, чего с ним никогда еще не случалось в этом подземелье.       — Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать! Слизнорт медленно двинулся между столами, заглядывая в котлы. Он не делал никаких комментариев, только иногда принюхивался или помешивал в котле. Наконец он добрался до стола, за которым сидели Гарри, Рон, Гермиона и Октавия. Печально улыбнулся при виде вещества, напоминающего деготь, в котле Рона. Зелье Гермионы удостоилось одобрительного кивка. Тут Слизнорт увидел одинаково-светлые зелья Поттеров, и на лице его выразилось недоверие, смешанное с восторгом.       — Безусловная победа! — воскликнул он на все подземелье. — Отлично, отлично, Гарри! Боже праведный, вижу, вы унаследовали со своей сестрой, прелестной Октавией, талант своей матери. Лили была великой мастерицей по зельям! Вот вам приз — один флакончик «Феликс Фелицис», как обещано, и смотрите, используйте его с толком! Я не ожидал, права говоря, что будет два победителя, — Слизнорт отошел к своему столу, из котла он набрал еще зелья в такую же колбу, как и отданную Гарри пару минут назад, — Вот и ваш приз Мисс Поттер — Слизнорт протянул девушке колбу с жидкой удачей. Октавия сунула зелье во внутренний карман, они с Гарри довольно улыбались, глядя друг на друга. Она знала, что оно ей пригодится.