Мелочи жизни

- Ты зачем встал? – Влад подергал елку, проверяя хорошо ли стоит, и недовольно повернулся к неслышно переступившему через порог Диме. Завернутый в одеяло по самую макушку, с красным носом и немного мутными глазами тот выглядел мило и беззащитно, но Сербский только сдвинул брови. - Мне скучно валяться в одиночестве. Тем более, когда ты собираешься наряжать елку. Я тут посижу тихо в уголке, - Дима бочком, справедливо опасаясь гнева за свои босые ступни, пробрался к помянутой мебели и свернулся в клубок, подобрав под себя ноги. – Вот, видишь, я почти лежу. - Сам виноват. Ходишь без шапки, вечно расстегнутый, да еще и пьешь холодный сок после мороза, - ворчал Влад, придирчиво проверяя импровизированный Димкин кокон на предмет дырок, в которые может проникнуть сквозняк. – Да еще и накануне Нового года. Димка только виновато шмыгнул носом, но смолчал. Да и спорить было не с чем. Это Влад еще не знает, что он мороженое ел. Тогда это ему показалось хорошей идеей. А теперь у него температура, не дышит нос, то знобит, то в жар бросает, в общем, все прелести. И долбанная аллергия на обычные лекарства-микстурки. А необычные в ближайших аптеках не продают. - Спасибо, солнце, - просипел он, неуклюже тыкаясь губами в немного колючую щеку любимого. - Скажи спасибо, что Кира дома нет, - Влад, наплевав на все опасения Димы, втянул его в хоть и не долгий, но настоящий поцелуй. – От него бы тебе по-настоящему досталось. - Спасибо, - тихо фыркнул Дима, легко отталкивая его от себя. – Отойди. А то заразишься. - Поздно, - Влад заправил прядь за его ухо и отошел к шкафу. Под взглядом Димы взгромоздился на табуретку и после пары минут тихих матов и сосредоточенного сопения, вытащил из глубины антресолей коробку с елочными игрушками. - Давай ее сюда, - глаза у Димки тут же заблестели, как у ребенка, увидевшего когда-то любимую, но немного позабытую игрушку, и он протянул руки, выпростав их из-под одеяла. – Я буду тебе их подавать, а ты – вешать. - Кто-то обещал сидеть тихо, - Влад очень хотел, чтобы его взгляд получился грозным, но умильная мордашка Димки не дала ему ни единого шанса. - Не будь занудой, Владик. Кир вернется и загонит меня в постель. А мне там скучно. Влад только вздохнул и пристроил коробку рядом с Димкой. - Ладно… Но с Киром сам разбираться будешь. От него еще и мне достанется за то, что позволил тебе здесь сидеть, а не в постели отлеживаться. Димка только хмыкнул и принялся разбирать мишуру и игрушки. Судя по тому, что каждый шарик был аккуратно завернут в шуршащую упаковку, предыдущую елку разбирал Кирилл. Кстати, это первый Новый год, который они встречают с Владом. - Ровно год назад я еще не знал о том, что где-то на свете есть ты, - Дима протянул один из шариков Сербскому. - Ты – мое сбывшееся желание, - Влад нежно коснулся его губ, забирая из рук шарик. – Так что в этом году я скажу Деду Морозу спасибо. - Какие мы пафосные, - тепло, необидно усмехнулся Дима, шмыгнув носом. - Ничего, сегодня можно. Новый год, в конце концов. - Угу, - Дима достал следующий шарик и на мгновение завис, глядя на него с совершенно неземной улыбкой. – Повесь его на самое видное место, пожалуйста. Сербский только вскинул бровь, глядя на игрушку в руке Димы. Большой шарик, когда-то он был очень ярким и красивым, но сейчас краска облупилась и былой блеск пропал. - Он особенный? – он бережно принял его у Димы и повесил, как тот и просил, на самое видное место. - Да, - Дима подгреб под себя подушку и свернулся клубком, обнимая ее. – Нам было тогда лет шесть. Отец привез их нам в подарок из Германии. Два одинаковых шарика мне и Киру. До сих пор не представляю, как ему это удалось. Они же стеклянные, хрупкие. Но у него получилось. Вот только я свой шарик разбил как раз тридцать первого, когда отец принес елку. Я сам был виноват, но мне было так обидно, что я расплакался. И тогда Кир отдал мне свой. Вот этот самый, - Дима слабо улыбнулся, поерзал немного и опустил ставшие вдруг такими тяжелыми веки. …- Дим, не плачь, - серьезный сероглазый мальчик опустился на колени перед сидящим прямо на полу крохотным малышом, ревущим над блестящими осколками. – Вот, возьми мой. - А как же ты? – малыш вытер рукавом зареванное лицо, размазывая по мордашке слезы. - А я обойдусь, - Кирилл улыбнулся, но Дима только помотал головой. - Нет, Кирюш. Давай этот шарик будет мой и твой. Общий. И на сердце тут же потеплело. Брат потянулся, чмокнул в еще мокрый нос уже забывшего о своем горе Димы, и тот смешно фыркнул. …Дима улыбнулся во сне, и Влад, укрыв его поплотнее, бесшумно вышел из комнаты. С елкой он уже почти закончил, а убрать коробку можно и потом. Главное, чтобы Димка отлежался. Влад покосился на часы и вытянул телефон. Пара длинных гудков, и трубка отозвалась усталым голосом Кирилла: - Я скоро закончу, голубоглазый мой. Как Дима? - Спит, - Влад поежился и захлопнул форточку. – Не забудь в аптеку заехать. - Не забуду. Как у него температура? - Есть, но небольшая. Я его напоил чаем с малиной. - Не давай ему вставать и пить холодное. Я приеду и привезу лекарства. - Я прослежу. Мы нарядили елку. И я, наверное, не буду ждать, а займусь ужином сам. - Прости, - голос Кирилла стал виноватым. – Я приеду сразу, как только смогу. - Прекрати, я все понимаю, - Влад зажал трубку плечом и, сунувшись в холодильник, принялся выгружать на стол продукты. – Мне все равно заняться нечем. Заодно и экзамен по кулинарному делу тебе сдам. Кирилл только тепло фыркнул и отключился. Влад отложил телефон на стол, улыбаясь, и принялся за праздничный ужин. …Он поставил замаринованное мясо в холодильник и вытер руки полотенцем, хмурясь. Скоро восемь, он уже успел приготовить три салата, сварить глинтвейн, почистить и порезать картошку на фри, но старшего из близнецов все еще не было. - Влад?.. – на пороге появился Дима, и Сербский еле успел шагнуть к нему, чтобы подхватить пошатнувшегося любимого. - Димка, зачем встал? – еле слышно спросил он, осторожно прижимая к себе слишком горячее тело. Злиться не было ни сил, ни желания. Зато в голосе была нежность. И страх. - Пить. Хочу, - тот поднял на него мутный взгляд, и Влад, выругавшись про себя, подхватил его на руки и отнес в спальню. Уложил на кровать, сунул градусник… - Лежи, сейчас принесу. – Метнулся на кухню, плеснул в стакан теплой кипяченой воды, добавил немного лимонного сока и вернулся в спальню. Поджал губы, глядя на осунувшееся побелевшее лицо с огромными кругами под глазами, и тихо выматерился про себя. Помог Диме приподняться и держал, пока тот не выпил весь стакан. - Дим, ты как? – коснулся щеки чуть подрагивающими пальцами. Что случилось?! Еще днем Дима выглядел гораздо лучше, а теперь, проспав почти пять часов, проснулся с такой температурой! Влад вытащил градусник и осторожно вернул его на прикроватную тумбочку, боясь раздавить. Тридцать восемь и три. ЧЕРТ! И он ничем не может помочь! - Владик, Кир… Он приехал? – глухо спросил Дима, сжимаясь в комок и обводя комнату осоловевшим взглядом. - Еще нет, нежный мой, - Влад аккуратно накрыл его одеялом и встал. - Нет, не уходи! – Дима вцепился в его запястье, но потом пальцы разжались, и рука бессильно упала на кровать. - Я сейчас вернусь, - Влад коснулся губами середины горячей ладошки и бесшумно вышел из комнаты. Нашел телефон и, тихо матерясь, набрал телефон Кирилла. Не отвечает. ЧЕРТ! Он раз за разом набирал заученный наизусть номер, но Кирилл молчал. *** Кир с досады пнул покрышку и хлопнул крышкой капота. Бесполезно. Этот двигатель не заведется. Поежившись под порывом холодного ветра, Кир юркнул в машину. Пока еще тепло, но скоро салон остынет. Сам виноват. Надо было послать этого заказчика к черту. И плевать, что заказчик – один из самых знаменитых журналов в индустрии моды. Сегодня тридцать первое. И Димка… заболел. Кир взял телефон, который оставил на торпеде и выматерился. Шесть пропущенных от Влада. И индикатор на нуле. Заряда хватит максимум на один звонок. Эвакуатор или дом? Идиотский вопрос. Кир нажал кнопку, и в салон ворвался звенящий голос Влада: - Кир! - Влад, я… задержусь. Заглох двигатель. Но Сербский словно и не слышал его: - Кир, у него температура за тридцать восемь! Кирилл застыл, судорожно сжимая трубку пальцами. Сглотнул, чувствуя, как дерет горло. - Натри его водкой и сделай компресс, - как в тумане выдохнул он. - Кир, может, «Скорую»? - У них нет таких лекарств, а в больницу он не поедет, - губы словно онемели, но Кир упорно заставлял их шевелиться. - Кирюша… Где ты, Кир? Я приеду за тобой. - Не смей! – Кир взвился. – Не смей оставлять его одного!! – паника грозила вот-вот захлестнуть с головой. - Хорошо, - бесцветно выдохнул Влад. – Но Кир, ему нужно лекарство. - Я что-нибудь придумаю, Влад, я что-нибудь придумаю… - Кирилл чудовищным усилием воли заставил себя успокоиться. – Только не оставляй его одного… Влад отключился, и Кир, нажимая кнопки непослушными пальцами, набрал номер эвакуатора, молясь всем богам, чтобы заряда батареи хватило. Но боги, видимо, сегодня были заняты чем-то другим, и телефон отключился, когда на той стороне сняли трубку. Кир отшвырнул телефон в сторону и коротко всхлипнул, закрывая лицо руками, словно кто-то мог увидеть, как оно искажается от страха и отчаяния. Дима, Димка… Димка! …Ему было тринадцать, когда близнец заболел. Пневмония. Не самая страшная болезнь, если бы не открывшаяся вдруг у него аллергия на все обычные лекарства и жаропонижающие. Он до сих пор помнил белое лицо мамы. И улыбку на дрожащих, ставших словно прозрачными губах Димки. Он улыбался, а Кир плакал, сжавшись в комок у его постели, боясь его потерять… Кир зло вытер мокрые дорожки с щек, вытащил ключи, дотянулся до лежащего теплого шарфа и пакета из аптеки… Вышел из машины, автоматически закрыл дверь. Засунул пакет за пазуху, чтобы не замерзло лекарство, закутался в шарф и пошел по дороге вперед. До Москвы – двадцать минут езды. Но в это время и в этот день на дороге не было никого. Подмосковье, но далеко не центр цивилизации. Да и дорогу он выбрал прямую, по ней уже давно никто не ездит. Идиот! Шансов на то, что его кто-то подберет – почти нет. Но если добраться до федерального шоссе… Кирилл сунул руки в карман поглубже, ежась под порывами ветра. Фонарей нет, но на небе светит луна. И хорошо хоть, что не лес кругом, а поле. А плохо потому, что даже сквозь шапку и капюшон Кир слышит вой ветра. Но снега немного, хоть один плюс. Пожалуйста…. Только пусть с Димкой все будет хорошо! *** …Влад выдохнул и вытянул из пачки сигарету. Нервно прикурил, сделал две затяжки и, закашлявшись, отправил ее в пепельницу. Забылся праздник, ужин, все забылось. В мыслях остался только Димка и Кир, который застрял где-то там на дороге. Потерев лицо ладонями, Влад тряхнул головой и вернулся в спальню. Лег поверх одеяла на кровать, осторожно обнимая пылающего любимого. Словно пытаясь взять на себя часть его жара. Дима чуть шевельнулся: - Кир? - Он задержался. Что-то с двигателем, - врать Диме Влад не стал. Тот почувствовал бы ложь даже в таком состоянии. – Он позвонил мне, сказал, что вызовет эвакуатор. Потерпи немного, родной. Дима глухо застонал, утыкаясь лицом в его плечо. - Дим?.. – испуганно позвал его Сербский. - Мне снился сон. Кошмар. Там был Кир, лес и волки. Как в том фильме, что мы вчера смотрели, помнишь? Влад невольно содрогнулся. Конечно, в Подмосковье вряд ли водятся волки, но люди – хуже волков. И Кир там один на этой дороге. - Все будет хорошо, - Влад прижался губами к покрытому испариной лбу. – Он скоро вернется. Ты выпьешь лекарство, температура спадет и, может быть, наш любимый зануда даже разрешит тебе сесть за стол. Постарайся поспать, хороший мой. Тебе нужно спать. - Угу, - буркнул Дима, поерзав немного, и действительно забылся тяжелым сном. …Большие ветки все время норовили ткнуть в глаз кончиками своей колючей хвои. Снег под ногами скрипел и проваливался, идти было очень тяжело, но он упрямо шел и шел вперед. Туда, где сквозь толстые стволы елей виднелся огонек. Такой тусклый. И такой одинокий. А еще в лесу пели волки. Красиво и страшно выводили только одним им известную мелодию, и Дима вздрагивал каждый раз, когда краем глаза замечал стелющуюся сбоку серую тень или две светящиеся желтым злым огоньком точки. Он их не боялся. Но там, впереди, был его брат. И именно к нему так спешили эти красивые и страшные звери. И Дима шел все быстрее и быстрее. Падал, снова поднимался, цепляясь за ветки и стволы, но шел. Почти рычал, увязая в сугробах, и когда буквально выпал на поляну, чуть не разревелся от облегчения. Кир был там. Он сидел рядом с костром, съежившись и обняв себя за плечи, и неотрывно смотрел на огонь. А вокруг него неплотным кольцом сидели волки. Сильные, красивые хищники. И ждали. Движения, вздоха, ошибки. Дима не понимал откуда, но знал – они голодны. И они готовы броситься на беззащитного человека. За спиной Кира – темнота и лес. Но что-то их держит на расстоянии. Заставляет переминаться, кружиться, выть, но не дает подойти ближе. Внутренняя сила Кира, отсутствие у него страха. Он их не боялся. Дима только улыбнулся. В этом весь Кир. ЕГО Кир. Брат, любимый, любовник. Даже попав в беду, не склоняет головы. Но даже ему нужна помощь. Дима вышел из тени в круг света, лишь краем глаза замечая, как заволновались волки. Странно, но почему-то он был уверен, что для него они не опасны. - Кир… - он подошел к брату и тронул его за плечо. Снежинки под горячей ладонью тут же растаяли, и Кир вскинул голову. Пару мгновений просто смотрел, а потом улыбнулся. Мягко, нежно, светло. Так, как улыбался только ему. - Димка… Тот протянул ему руку, отражая его улыбку: - Пойдем, любимый. Пора домой… Кирилл закрыл за собой дверь и прислонился спиной к ее поверхности. На миг прикрыл глаза, а потом вздрогнул, сжался, скинул обувь, бросил верхнюю одежду прямо на пол и бесшумно прошел по погруженной в полумрак наполненной тишиной квартире к спальне. С замиранием сердца открыл дверь, скользнул внутрь, добрался до кровати, склонился над разметавшимися братом, касаясь губами лба. Теплый. Теплый, но не горячий! Кир судорожно выдохнул, тут же накрыв рот задрожавшей рукой. От облегчения в глазах запекло, и он зажмурился, застыв на краю кровати. За стеной хлопнула пробка от шампанского, за окном бабахнул салют. Двенадцать… - Кир… - выдохнул сонно Димка и потянулся к нему, обнимая за талию и утыкаясь лицом в живот. – Кирюша… Ты приехал. Влад шевельнулся, открыл глаза, поморгал, а потом приподнялся и коснулся рукой волос Кира, словно не веря. Тот только мотнул головой: голос пропал. С той самой минуты, как там, на дороге ему показалось, что он видит Диму. Его силуэт, его улыбку, его голос, зовущий домой. Как легкий, светящийся фантом он появился перед Киром, но когда остолбеневший брат потянулся к нему, он отдалился, словно зовя его с собой. И еще и еще. И сердце словно остановилось. От страха, от неверия и отчаяния. И тогда Кир побежал. Бежал и бежал вперед, умоляя всех богов только об одном – только чтобы с братом, с его маленьким Димкой все было в порядке. Чтобы это его видение было лишь плодом его воображение. А не Димой, пришедшем… попрощаться. Он почти плакал, когда выбежал на шоссе и первая же машина остановилась. Его трясло, когда на въезде в город они попали в пробку. Он считал секунды, когда водитель объезжал следующую. Выходя у своего подъезда, он оставил мужчине, который так и не назвал своего имени все деньги, которые у него были. И вот теперь… - Кир? – проснувшийся Дима смотрел на него с легкой улыбкой, так похожей на ту, которую он видел там, на дороге, и Кирилл вздрогнул. Закусил губу, но боль не отрезвила, и щеки все-таки прочертили две прозрачные мокрые дорожки. Кирилл всхлипнул и, зарывшись лицом в тяжелые волосы брата, дал себе волю, выпуская весь свой страх и все свое отчаяние и ощущение беспомощности. - Прости… - он сжимал плечи брата и шептал, шептал что-то, глотая слезы. – Прости меня, маленький. - Кир, Кирилл, Кирюша… - Дима гладил и гладил его руки, плечи, не пытаясь успокоить. Только отдавая ему свое тепло. – Все хорошо, слышишь? Все хорошо… Влад тихо выскользнул из комнаты: сейчас его близнецам нужно побыть только вдвоем. Странно, но не было ни обиды, ни ревности. Да и не могло их быть. Какие бы отношения не связывали их всех, Кирилл и Дима – братья. Близнецы. За окном взрослые веселились, запуская фейерверки, и Влад невольно улыбнулся. Странный у них получился праздник. Колючий. Но такой теплый. И у Димки температура спала. А мясо можно и завтра пожарить. Влад вытащил из холодильника шампанское, запихал его в карман, взял два бокала и тарелку с мандаринками, и вернулся в спальню, где уже успокоившийся Кир просто обнимал замершего в его руках брата. Забрался на кровать, поймал смущенный взгляд старшего из близнецов, усмехнулся и водрузил тарелку прямо между ними. Открыл шампанское, разлил по бокалам. Один отдал Киру, второй оставил себе. Поймал обиженный взгляд Димы, улыбнулся нежно: - С Новым Годом, любимые мои. И пусть не за столом, а на кровати, но мы вместе. И я хочу, чтобы весь следующий год и еще с пару десятков лет последующих мы все также были вместе. Люблю вас. Соприкоснувшиеся бокалы его и Кира звякнули, а потом Влад мягко коснулся краем своего бокала покрасневшего носа Димки и шепнул тихо: - С праздником тебя, мой нежный. Выздоравливай. И радуй нас своим светом. И тогда я даже разрешу тебе выпить холодного игристого. - И не пугай нас так больше, - Кир сделал глоток, набрал в рот шампанского и приник к надутым губкам Димы, по капле отдавая шипучий напиток. – С Новым годом, счастье ты наше. Димка улыбнулся, облизываясь, и в комнате словно стало светлее. А потом они ели ароматные сладкие мандаринки, пачкая пальцы в соке, слизывая с губ друг друга оранжевые капельки, смеялись, дурачились, опрокинули бутылку с шампанским… Пели поочередно колыбельные для капризничающего Димки и смотрели, смотрели друг на друга, лаская взглядом любимые лица… **** …Влад вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, когда убедился, что Димка крепко уснул. В темноте добрался до кухни и, подойдя к стоящему у окна Киру, обнял за талию и прижался лбом к его затылку. Молча. Хотя сказать хотелось многое, очень многое. И о том, как волновался, как испугался, как метался по квартире, когда мобильник отвечал только стандартным «абонент отключил телефон». Как во сне Димка звал его, Кира, и как Влад, в конце концов, лег рядом с ним и провалился в сон. А когда проснулся, сначала даже не поверил, что Кир дома, рядом и до него даже можно дотронуться. - Я люблю тебя… - наконец выдохнул он в пахнущие морозом пряди Кирилла. – Просто люблю. Кир слабо улыбнулся их отражению в окне, кончиком пальца рисуя узоры на холодном стекле. - И я тебя люблю. Он дома, его любимые мальчишки с ним, они вместе. Что еще надо от этой жизни? Разве только чтобы это не заканчивалось никогда… «Я не знаю, есть ли на свете Дед Мороз или нет. Я не знаю, что будет со мной завтра. Но я прошу – пожалуйста, пусть у моих любимых все будет хорошо. Пусть они всегда улыбаются и если плачут, то только от счастья. Пожалуйста… Это все, что мне нужно».