***
Джею нравилось лето не за удушающую жару и невозможность выходить из дома после полудня. И не за пыль, окутывающую большие города плотным коконом. И даже не за пожухлую редкую травку. Он любил лето, любил весну за одни только грозы. Не страшные осенние ливни, после которых остаётся ощущение тоски, а за лёгкие, непредсказуемые, безумные грозы. Они оставляли после себя надежду, искрились радостью, непередаваемым восторгом. Даже воздух был особым. И ударял в голову не хуже коньяка. Задумчиво остановившись перед небольшой лужицей, где, сверкая, резвились солнечные зайчики, парень чуть улыбнулся. Забавно. Когда кажется, что всё кончилось, мир рухнул, а жить не хочется от слова «совсем», появляется что-то, кто-то, и жизнь снова начинает играть красками. Нужно просто позволить себе открыть глаза. Забавно, мир не рухнул, время не остановилось, а после первой летней грозы он даже смог нормально дышать. Ох уж эти сигареты! Подсесть так просто, но вот бросить… Повезло, что есть упрямство, ослиное. Наверное. Подняв глаза к небу, омега фыркнул – только были тучи, раскаты грома сотрясали землю, сверкали молнии, а уже через пару часов на ясном, без единого облачка небе сверкало тёплое солнышко. Омега быстрым шагом направился к кафе. Сидеть на мокрых скамейках не хотелось.***
- Я, Кристиан Александр Де Брольи, беру тебя, Тайвина Джастина Гексли… - всю церемонию Тиана преследовало чувство неправильности. Что-то было не так, выбивалось из идеального строя, кололо глаз. Только после всех этих речей, фальшивых тостов и первого танца парень понял – он. Он выбивался из этой мишуры. Пора бы уже успокоиться, забыть. Глупо гробить жизнь из-за какой-то шлюхи. Впрочем, сказать проще, чем сделать: в номере, лёжа на шикарной кровати, Тиан не испытывал никакого желания, хотя под боком был чувственный, нежный омежка с явными планами на первую брачную ночь. Мягко поглаживая альфовы плечи, Тай улыбнулся, прижимаясь к мужу ближе. С самого детства он знал, кто будет его мужем. Едва увидев Кристиана, мальчик понял – лучшего подарка судьбы он не мог ждать. Мир, в котором парень жил, жесток. Быть рядом с любимым – дар небес, даже если любимый равнодушен. Зато добр, зато нежно отстраняет, а не отшвыривает к стене. Тай был на седьмом небе. Просто потому, что Тиан рядом. И то, что во сне он выдыхает чужое имя, вовсе не ранит. Нельзя ранить тем, что и так было ясно с самого начала. Альфа долго разглядывал мягкие черты чужого лица, оглаживал хрупкие плечи, зарывался носом в пышные волосы. Жизнь не стоит на месте, он тоже должен приспособиться. Вишнёвая помада на чужих губах отчего-то горчила. Омежка был мягким, без острых углов. В любой игре есть правила, Тиан привык играть, чего уж мелочиться?!***
- Маленький, что мы с тобой будем? Курицу? Знаю, не любишь. Ты же у нас эстет. Отбивная из свинины под сметанным соусом, подлива с картошкой… Меня бы так кормили! – в последнее время, почти сразу после УЗИ, где омега увидел маленькую закорючку, Джей приобрёл дурацкую привычку разговаривать с животом. Хотя живота ещё и не было. Глупо, даже безумно, но всё равно в груди разливалось какое-то странное тепло. Нежное. Когда парень впервые пошёл к врачу, он заметил весело попискивающих омежек с мужьями в обнимку, без устали обсуждавших все подробности жизни «моего сюсика». Брр! Тогда Кастерлей едва ли не развернулся, чтобы покинуть помещение: папаш, повёрнутых на своём животище, он, мягко говоря, побаивался. Прибьют ещё ненароком. А потом врач, узнав, что Джей курит, разорался – и прочитал лекцию о священном долге каждого омеги. И предложил сделать аборт, когда выяснилось, что жениха у омеги нет. До сих пор парень жалел, что всего-то подал на него по статье третьей, за вмешательство в личную жизнь с последствиями для здоровья. Надо было впаять пятидесятую. Джея поначалу вообще за альфу принимали в подобных заведениях. Не сюсюкается, от омег отшатывается, ходит по стеночке… Хорошо хоть следующий врач оказался старым другом из приюта – быстро, а главное, без комментариев, выписал все рекомендации, провёл все анализы и отправил восвояси, даже не поинтересовавшись, кем работает парень. За что Джей был ему искренне благодарен. И всё бы ничего, Кастерлей ни капли не изменился со времени начала беременности. Обещанный токсикоз так и не приходил, вкусы не извращались, разве что чувствительность повысилась: парень завёл кота. В остальном жизнь не уставала радовать красками. Стажировка закончилась, нужно было искать работу, да кто беременного возьмёт?! Не идиоты же. Впрочем, Рыжику повезло – после двух часов ора, едких комментариев и ушата дерьма, ему всё же дали шанс: дистанционные консультации, конечно, не приносили больших средств, но на жизнь хватало. Задумчиво отхлёбывая чай из чашки, Джей оглядывал посетителей. Вот подростки сидят в уголке, тихо о чём-то шушукаются. Денег, видно, не набралось на полноценный заказ, зато потом говорить всем будут, как отжигали в «дорогущем ресторане». Глупые. Вот корпоративный обед, быстрая, синхронная работа челюстей, милый разговор… ничего интересного. Вот… Омега откровенно скучал, мысли разбегались. Отвернувшись к окну, парень постарался не обращать внимания на раздражающий фактор – очередную рекламу «правильной семьи – залога успеха в жизни!» Подобные надписи бесили: когда уже маркетинговый отдел поймёт, что даже омеги им уже не верят?! Впрочем, чем он лучше, если болтает с собственным животом?! Поначалу Джей начал просто играться, представляя себе даже не ребёнка, а воображаемого друга. После пары фраз он заливался смехом и качал головой, но, чем дальше, тем больше: парень понимал, как глупо выглядит, но поделать ничего не мог. Наверное, всё дело в самовнушении: он чувствовал, что рядом кто-то есть. Постоянно, каждую секунду. И будет ещё очень, очень долго. Однажды, проснувшись среди ночи от кошмара, омега даже выговорил «животу», что думает о его играх. Своих родителей, понятное дело, Кастерлей не помнил – разве что на фотографиях видел: альфа бросил его отца задолго до рождения малыша, а отец умер при родах. Взявшийся за его воспитание дядя погиб спустя пять лет, других родственников не было. Джей прекрасно помнил, как много дети могут отдать за то, чтобы рядом были родители. Его малыш этого не узнает. Никогда и ни за что. И подростком будет говорить ему «ненавижу!», а не просить папу «вернуться». Всё у них будет хорошо. Обязательно. - Маленький, как думаешь, что лучше: вишнёвый сироп или клубничный? А, знаю – мятное мороженое можно и без сиропа, правда же? – подозвав официанта, парень дополнил заказ. Разговоры успокаивали, позволяли собраться с мыслями. Или наоборот – уйти в них с головой. Омеги в консультации часто говорили о том, какими будут их дети. Джей много раз фыркал, пытаясь не заржать. Идиоты. Как будто дети будут их спрашивать! А ведь совсем молодые, лет шестнадцати даже встречались. Вспомнили бы, как «слушались» родителей сами! Нет-нет, когда ребёнок родится, он будет сам набивать себе шишки, а не с его подачи. Но на моменте, где омеги на полном серьёзе перешли к обсуждению «как оградить подростка от влияния извращенного порно», парень не выдержал и заржал. Омеги оскорбились и зашушукались потише – самомнение Джеймса подлетело едва ли не до небес, когда он понял, что шушукаются о нём. Идиоты, как на конвейере делают.***
Медовый месяц, по задумке организаторов, должен был продлиться две недели; с подачи родителей его сократили до недели. Тиан честно выдержал три дня. Его муж был идеален во всём: прекрасно готовил, убирался, мог поддержать практически любую тему и честно исполнял свой супружеский долг, всегда готовя что-нибудь новенькое. Тай был ненавязчив, встречал альфу с улыбкой, говорил мягко, чуть хрипло, выглядел идеально даже спросонья и любил Кристиана по-детски чисто, наивно веря, как казалось альфе, во все его слова. Тиан выдержал три дня, а потом сбежал на работу. После, в компании лучшего друга он, вздыхая, говорил: - Он такой сахарно-сладкий, прекрасный, искренний омежка, но не для меня. - Что же тебе надобно, старче? – заржал Дюфа. Обиженно насупившись, парень пробормотал что-то и махнул на друга рукой: бета, что с него взять?! - Ась? - Я с перцем люблю…***
Оглаживая небольшой животик, Джей задумчиво пожевал губу. Сегодня надо было идти в консультацию, но ещё одних «омежьих» посиделок парень боялся не вынести. Очередь была огромной, омеги сбивались в кучку и начинали свою бесконечную песню. Нервы в последнее время были ни к чёрту, омега боялся не сдержаться и перебить всех этих «счастливых родителей». Осень уже прочно вступила в свои права, и на улицах стало холоднее. Уже давно Рыжик не видел такой спокойной осени: золотой, яркой. Без вечных дождей, грязи под ногами и тому подобных извращений. Без ледяного, пробирающего до костей ветра. Парень много гулял по парку, разглядывая падающие с деревьев листья, даже собирал некоторые. Гербарий получался маленьким: почти всё своё «богатство» Кастерлей оставлял зажатым между ветками какого-нибудь дерева. Этот день исключением не стал. Глубоко дыша, парень неспешно прогуливался по аллеям, с любопытством наблюдая за всем, что происходило вокруг. Правда, Джея сильно раздражали дети. Вечно орущие дурными голосами, ноющие по поводу и без, странные существа. Доходило до абсурда: омега разворачивался в другую сторону, едва услышав детский плач, даже не скрывая раздражённой гримасы. Маленькие «сюси-пусики» раздражали до зубного скрежета. «Не дай Бог», - говорил себе парень, - «такой же будет!» К назначенному времени Кастерлей, конечно же, не пришёл: опоздал на десять минут. Зато выяснил, что с ребёнком всё хорошо, прибавление ожидается в январе, где-то в середине, да и вообще – валил бы он куда подальше, пожрать никак не дадут! Сейчас был уже ноябрь, следовало бы подготовить детскую, но как-то всё не получалось. Вот и теперь: вместо того, чтобы выбирать цвет обоев, Джей заглянул в излюбленное кафе. Сел за любимый столик у окна, быстро сделал заказ и выдохнул. Глядя на собирающиеся за окном тучи, парень почему-то загрустил. Захотелось взвыть дурниной, но как-то не вышло. Уйдя в себя, омега не сразу заметил, что к нему подсели. Молодой, совершенно типичный альфа: высокий, широкоплечий блондин с пухлыми губами. Изумрудные – ну, вот как скажешь «зелёные», когда они именно изумрудные?! Линзы, что ли, носит… - глаза выжидательно метались от сложенных в замок ладоней, до хмурого лица. Нос с горбинкой немного подёргивался, ресницы трепетали. Ах, что это были за ресницы! Длинные, завивающиеся! Хотелось сесть рядом и просто пускать слюни на эдакую естественную красоту. Элегантный, молочного цвета свитер прекрасно сочетался с идеально выутюженным галстуком. Нежно, немного застенчиво улыбаясь, парень облизал губы, нервничал. На вид ему было лет двадцать семь, тридцать, но Джей точно знал, что перед ним одногодка, хорошо, если четверть века прожил. - Олег, ну что ты как неродной! – бывшего однокурсника Кастерлей забыть ещё не успел. Кто же забудет Рыську?! Неглупый парень с приятным баском, Брысь Олег Александрович уже год как должен был вернуться на историческую родину, так что встретить его вот так было весьма приятно. - От тебя всякого можно ожидать, Касс. В прошлый наш разговор ты запустил в меня вазой, - хриплый басок знакомо обволакивал. Джей уже успел забыть, как русский умел к себе располагать. Усмехнувшись, омега прищурился. Не сказать, что с Рыськой они не общались, но и друзьями не были: пробиться к парню, за котором табуном бегал весь курс омег, было трудновато. Да и не стремился Кастерлей к этому, в отличие от Олега. Тот вечно вился где-то неподалёку: то конспекты нужны, то партнёр по лабораторной заболел, то парень отказался идти на концерт, а билеты дорогущие, да и поздно уже сдавать… - В прошлый раз ты сам напросился! – возмущённо вскрикнув, Джей даже подпрыгнул. Официант, принёсший заказ, подозрительно воззрился на Олега, но промолчал. Не его дело. - Ладно, сдаюсь. Ты ничуть не изменился за три года. - Стараюсь! – горделиво приосанившись, Касс постарался не заржать. А вот Олег в удовольствии себе не отказывал. Хрипловатый смех было приятно слышать. - Хотя нет, вру, - выразительно глянув на подросший животик, Рысь приподнял бровь. В глазах мелькнула грусть, но слишком быстро, чтобы что-то утверждать. – Когда прибавления ждёшь? - Ориентировочно в январе, а там – как карты лягут, - довольно потянувшись, Джей вздохнул. – Ещё детскую делать надо, а я сижу тут и пью чай, представляешь? - А помочь что, некому? – зорко следя за реакцией омеги, Рысь мягко улыбнулся. - Некому. Так что ты вовремя мне попался. - Наглость второе счастье, да? - А первое – я! – радостный смех разлился по помещению одновременно с началом ливня на улице.***
- Ну, раз ты всё сам прекрасно понимаешь, ЗАТКНИСЬ! – Тиан, громко хлопнув дверью, быстро сбежал по ступенькам. Как-то не задалась семейная жизнь. Едва ли не ежедневные скандалы ужасно выматывали. Что показательно, скандалы устраивал альфа: то вещи не там разложены, то ужин неправильный, то мнение у омеги не то… Кристиан прекрасно понимал, что просто придирается, наказывает и себя, и мужа за то, что так и не может отпустить прошлое – и совершенную шлюху, которая пробралась в сердце. Тайвин тяжело вздохнул и стряхнул хрусталики слёз с щёк. Парень ничего не понимал: все, абсолютно все его действия воспринимались в штыки. Даже бездействие и согласие с альфой. Чего Тиан от омеги хотел, Тай не понимал. Хотя нет, понимал, прекрасно понимал, что дело всё в том странном, сильном омежке. Джей. Рыжик. Кристиан вечно шептал его имя, не только во сне или на пике удовольствия. Иногда, будто забываясь, Тиан обнимал мужа, зарывался носом в волосы или нежно мурлыкал что-то под нос. Иногда, спросонья, нежно гладил по щеке. И всегда произносил чужое имя. Острое, угловатое, совершенно неподходящее для омеги имя. И тут же, вздохнув, дёрнувшись, отстранялся. Тай делал всё, что мог, но без помощи, поддержки мужа, он не мог ничего сделать. Полгода он пытался справиться со всем сам, усердно добивался внимания альфы, искал к нему ключи. В какой-то момент даже показалось, что всё вышло – Новый Год они встречали как настоящая пара, да и потом, почти месяц идиллия держалась. Тай летал, глаза горели, а улыбка не сходила с губ. Но, стоило вернуться будням, всё вернулось к началу: скандалы, крики, ссоры. Слёзы и отчаянье душили, но омега не желал сдаваться. Откладывать разговор дальше было просто бессмысленно. Вернувшись вечером домой, альфа сильно удивился решительному хомячку, в которого превратился Тайвин. Омега отвёл Криса к дивану, усадил и присел сам. Рядом, на краешке. Тщательно подбирая слова, нервничая, омега заговорил. В какой-то момент альфе даже стало стыдно, но прерывать отповедь он не решился. - Я… знаю, что не твоя пара. И понимаю, что ты всё ещё любишь того парня. Джея. И забыть не можешь. Я понимаю. Н-не… не забывай. Это грех. Не забывай, я не против делить тебя с тем, кто тебе так дорог. Значит, он действительно хороший. Хотел бы я с ним познакомиться, - нервно рассмеявшись, Тай прочистил горло. В глазах периодически темнело, ноги мелко подрагивали, но голос был почти ровным. Глубоко дыша, омега покусывал губы. - Я люблю тебя и благодарен за твоё отношение, н-но… прошу, поверь: я не стараюсь его заменить, занять его место. Я просто хочу получить своё, рядышком. Даже если оно будет крошечным. Мне хватит. Позволь мне быть рядом, прошу. Может быть, мы сможем ужиться, стать ближе, хотя бы подружиться. Мне хватит. И любви моей н-на двоих хватит, правда. Прошу, просто дай шанс, ты всегда сможешь в-вернуться назад. Если не получится, обещаю, прикинусь ветошью, отсвечивать не буду, - нервно рассмеявшись, омега выжидательно глянул на Тиана. Альфа вздохнул, взял одну из напряжённых, холодных ладошек в свою, принялся согревать. Крис почти слышал издевательский голос Рыжика. Конечно, нервному мальчику было далеко до уверенного, наглого Джеймса, который не только знал себе цену, но и умел выбивать долги. Но Таю хватило смелости на этот разговор, хватило смелости поставить вопрос ребром. По крайней мере, он заслуживал шанса. За последние полгода Крис привык руководить отделом. И, заодно, огребать шишки от отца. - Прости, я – осёл. Конечно, всё будет! – глядя омеге в глаза, Крис хотел что-то ещё добавить, но не успел. Забурчавший живот испортил всю атмосферу. - Что, речь вышла хорошей? – хихикая, Тайвин слез на паркет. – Не зря значит полдня штудировал омежьи романы. - Не зря, совершенно не зря! – высокопарно махнув головой, согласился альфа. – А что на ужин? - Пошли, узнаешь, - лукаво улыбнувшись, Тай схватился за диванную спину: ноги отказывались держать.***
- Джеееей, сколько раз мне надо повторить: «чипсы есть вредно», чтобы ты научился выкидывать обёртки в мусорку? - А сколько раз мне надо повторить: «ты зануда и чистоплюй», чтобы ты отстал? - Джей! - Тише! Ребёнка разбудишь! - Тогда прекрати меня провоцировать, - возмущённый шёпот был почти забавен. - Никого не держу, дверь прямо по коридору и направо. - Прекрати, сам всё знаешь… - устало. - Я знаю, что у моего однокурсника что-то не так с головой, раз он так настойчиво утверждает, что влюблён в меня с момента нашего знакомства, но так и не смог набраться храбрости, чтобы признаться.. Бред же! - Но я тебя всё равно люблю, язвочка моя, - обиженный вздох, звук шагов. Раз, два. – Не прогоняй, я ведь помогаю. - Я не… не люблю. Не так, понимаешь? У тебя выбор – огромнейший. Нафига козе баян, спрашивается? - Мазохизм неискореним, хехе. - Какой-то невесёлый смех. Бодрее, гражданин начальник, бодрее. - Я люблю тебя. И буду рядом, пока не прогонишь. Мне ты важен, на других даже смотреть не могу. - Я не наречён… - Не всё поддаётся инстинктам и древнему строю. Иногда чувства – это просто чувства. И никакой мистики. - Никакой мистики, - откинувшись на грудь Олегу, парень прикрыл глаза. – Что на ужин? - Еда. И попробуй снова выступать – сам будешь готовить! - Боже упаси! Звук удаляющихся шагов. Тихое покачивание головой. Ну, дурак же! А он, Джеймс, просто тряпка. Снова поверил, тем более альфе. Ничему жизнь не учит. С другой стороны, предчувствий, как в случае с Тианом, нет. Да чего тут думать? Жизнь коротка. Надо просто идти вперёд, всё равно загадать не выйдет. Маленький альфа спал в своей кроватке, на кухне, что-то напевая под нос, Олег раскладывал ужин по тарелкам. Джей погладил ножку кроватки. И почему Тиан снова всё испоганить норовит? Не сам, так хоть во снах. Приходит, смотрит и молчит. Издевается. Почему просто не уйдёт, не отпустит? Руки сжались, но тут же отпустили дерево. Ужин остывал.