Prior Rings

      Лорен и Мэри, похоже, быстро подружились: пока мы ждем, они болтают о городе. Мэри интересуется полицией, и мне нетрудно понять, почему. Полиция смертельно угрожала ей и её семье во время правления НСША, и она хочет знать, так ли это до сих пор.       Слушая их разговор, я вспоминаю слова Лорен относительно найма Микки, если мы его отыщем. Я вот думаю, была ли она серьёзна.       — Как ты, Тобиас? Держишься? — тихо спрашивает Кевин, понизив голос, чтобы только я мог слышать.       — Хорошо, — на автомате отвечаю я. Через секунду я понимаю, что это так. В том, что я нашёл кольцо Анны, есть странный покой. Даже если Микки решит не продавать его мне, я хотя бы буду знать, что приложил все возможные усилия, чтобы вернуть его. — Пожалуй, я ещё в шоке от того, что мы нашли его, — добавляю я с полуулыбкой. Кевин усмехается в ответ.       — Да, я вообще не думал, что у нас получится, — говорит он. — Я просто ждал, когда ты сдашься, и, будь я проклят, ты справился. — Он слегка качает головой, всё ещё улыбаясь. Он прав. На самом деле, наши усилия не увенчались бы успехом, просто, видимо, на этот раз удача была на моей стороне.       — Полагаю, это зависит от того, вернётся Микки или нет, — говорю я, переводя взгляд на дверь, как будто по волшебству могу заставить его появиться. Чего, конечно, не произойдёт — в данный момент. Наш вор приходит только после того, как Лорен и Мэри приготовили ужин для всех нас, и мы едим в оживлённой квартире.       Невозможно прочесть выражение его лица, когда он заходит через дверь. Его взгляд тот же осторожно нейтральный, как и у меня в детстве, и я уверен, что по той же причине. Он скрывает его секреты — и так долго сохраняет ему жизнь.       Когда он входит в комнату, я вижу девушку, стоящую позади него. Секунду, когда она наполовину прячется за Микки, я вижу только её длинные тёмные волосы, заплетённые в косу. Затем её муж отодвигается в сторону, и я вижу младенца, спящего у неё на руках.       Что-то слегка подскакивает внутри меня, когда образ из вчерашнего сна вспыхивает в моём сознании: Трис держит ребёнка с тёмно-синими глазами. И в этот момент я спрашиваю себя, какое право я имею просить эту пару отказаться от своего кольца только для того, чтобы Трис, возможно, носила его когда-нибудь. Эгоизм противостоит моим инстинктам Отречения.       Девушка оглядывает комнату, её взгляд скользит по Дэвиду и Кевину, прежде чем остановиться на мне. Она подходит ближе.       — Тобиас?       — Да, — спокойно отвечаю я, поднимаясь и подходя к ней. Она перекладывает ребёнка на другую руку, чтобы пожать мою ладонь. Нежной хваткой.       — Я Луэлла, — представляется она. Ещё немного подсадив ребёнка, она добавляет: — А это Кейли.       Движение обнажает её левую руку, и на какое-то мгновение я вижу кольцо, которое она носит. Образ этого кольца, лежавшего на прилавке Дэвида в ломбарде, так давно мерещится мне, и, я уверен, это — то кольцо, которое мне нужно. Но я заставляю себя посмотреть на ребёнка. Она такая милая, и я снова чувствую укол вины.       — Давай присядем, — говорит Луэлла, — и немного поговорим. Я хотела бы узнать больше о человеке, который хочет купить моё обручальное кольцо.       Её просьба удивляет меня, учитывая, что все в этой стране уже знают обо мне больше, чем хотелось бы, но я просто иду с ней в гостиную, беру стул и молча жестом прошу Кевина оставить нас наедине. Он кивает, увлекая Дэвида за собой в противоположную часть комнаты, а Луэлла и Микки садятся рядом на диване. Она укладывает ребёнка между ними.       — Можешь рассказать мне, почему кольцо так важно для тебя? — спрашивает Луэлла, встречаясь со мной взглядом. Её голос мягок, но я не могу избавиться от ощущения, что всё зависит от того, что я скажу дальше. И проблема в том, что они вдвоём живут совершенно в другой культуре, в отличие от той, в которой вырос я. Я не знаю, какой аргумент убедит их продать кольцо.       — Оно принадлежит бабушке Трис, Анне, — начинаю я, осторожно подбирая слова. — Мы ни за что бы не продали его, но у нас не было другого способа финансировать миссию против НСША.       Луэлла поднимает голову и спрашивает:       — Муж Анны жив?       — Нет. — Я качаю головой, понимая, почему она хочет это знать. Если бы Дуглас мог подарить Анне ещё одно кольцо, то не было бы никакой причины просить их его вернуть. — Он погиб, защищая их детей. А их дочь, в свою очередь, погибла, защищая Трис. — Я останавливаюсь, почёсывая затылок, и вдруг осознаю, что это и есть суть моего аргумента. — Отец Трис умер точно так же. И у Трис нет ни фотографий, ни сувениров на память от них. Она даже не смогла похоронить их — во время войны это делали другие. Так что от них у неё ничего не осталось — кроме воспоминаний… и чувства вины, что они умерли за неё.       Луэлла задумчиво смотрит на своё кольцо.       — Значит, это связывает Анну, её мужа, детей и Трис. — Всё, что я могу сделать в ответ на такое проницательное утверждение, это кивнуть.       Она одаривает меня полуулыбкой.       — Я рада, что это связано с такой любовью. — Снова встретившись со мной глазами, она спрашивает: — Ты собираешься жениться на Трис?       Я замираю.       — Я не… — Качаю головой с комком в горле. — Я не знаю, случится ли это когда-нибудь, — умудряюсь добавить, чувствуя необходимость быть честным. — Но я верю в то, что, когда она выйдет замуж, кольцо должно быть у неё.       Луэлла смотрит на меня некоторое время в тишине.       — Ты до сих пор любишь её, не так ли? — наконец спрашивает она.       Мой взгляд перемещается на руки, и я пялюсь на них, стараясь придумать, что ответить. В такие моменты я инстинктивно скрываю правду, всегда храню секреты. Но, очевидно, Луэлла желает вернуть кольцо нам с Трис. Паре, которая покончила с НСША. В ознаменование чувств, которые я транслировал на всю эту страну.       — Я здесь не поэтому, — в итоге проговариваю тихо. — Но… да. — Трудно это признавать.       Луэлла медленно кивает. Видимо, ответ её удовлетворил, потому что она переключила своё внимание на мужа. Микки прочищает горло.       — Хм, может, покажешь ей кольца, которые показывал мне? — спрашивает он несколько неловко, переводя глаза с меня на жену.       Молча кивнув, я достаю украшения из кармана, но предпочитаю не показывать их Луэлле. Я предлагаю их Микки. Уголок его рта приподнимается, когда он берёт их, бросая на меня мимолётный взгляд благодарности.       — Можешь все забрать себе, — говорю я ему. Он смотрит на меня снова, поражённый, но прежде, чем он успевает что-то сказать, я добавляю: — Продайте те кольца, которые вам не нужны. Вы найдёте этим деньгам лучшее применение.       Луэлла изгибает бровь и кивает.       — Ты освободил страну с помощью денег, вырученных за одно кольцо, — бормочет она. — Это как минимум сложно.       Эти слова вынуждают меня поднять глаза снова, и я вижу, что она смотрит на своего мужа с такой гордостью и любовью, что мне кажется, будто я вмешиваюсь, только наблюдая за ними. И это тоже мне знакомо. Уверен, я смотрел на Трис так много раз.       Микки протягивает руку жене, показывая ей кольца, а затем вкладывает ей их в ладонь. Она наклоняет голову, внимательно изучая украшения.       — Мне нравится вот этот комплект, — говорит она через некоторое время. — Я иногда боюсь поцарапать Кейли камнем на этом, так что простого ободка будет достаточно. — Она встречается взглядом с мужем и добавляет: — И если у тебя будет такое же, это будет значить для нас очень много.       Он обдумывает это, проводя пальцем по комплекту из двух похожих колец, а затем кивает.       — Хорошая идея. — Но когда Луэлла тянется за кольцами, Микки отодвигает её руку.       — Мне кажется, — медленно произносит он, — что нам следует провести новую церемонию с новыми кольцами. Чтобы сделать их нашими.       Брови Луэллы неуверенно сходятся на переносице.       — И когда мы это сделаем?       Микки смеётся.       — Прямо сейчас. — Я сразу же начинаю беспокоиться, и чувство усиливается, когда он поворачивается ко мне. — Тебя не затруднит, если я попрошу тебя провести церемонию?       Его просьба застаёт меня врасплох, и какое-то время я просто смотрю на Луэллу. Я никогда даже на свадьбе не был, не считая той, что я наблюдал в пейзаже страха. Конечно, я понятия не имею, как правильно проводятся подобные торжества.       Но я также не знаю, как отказаться, когда они идут на это, чтобы вернуть мне кольцо. Не тогда, когда это — единственный способ достать его для Трис. Поэтому всё, что я говорю:       — Я понятия не имею, как это делается. И вы же знаете, что это будет неофициально.       Микки раздаётся хохотом.       — Мы уже женаты. — Он замолкает, явно почувствовав, как мне неловко. — И ничего страшного, если у тебя нет опыта в этом деле. Всё равно это будет много значить для нас, если ты сделаешь это после трансляции.       Я колеблюсь, пытаясь придумать выход из этой ситуации. Но понимаю, чего они добиваются. Они хотят, чтобы обет «обновления» отражал ценности моей трансляции, и только я могу осуществить их задумку.       — Я сделаю всё от себя возможное, — наконец отвечаю я.

***

      Кевин даёт мне советы, что говорить, пока все остальные подготавливают комнату для импровизированной церемонии. К тому времени, как они заканчивают, Кейли просыпается, и Мэри покачивает ребёнка на бедре, чтобы родители могли продолжать готовиться.       Микки и Луэлла встают, само собой, передо мной, и Кевин рядом, наверное, для того, чтобы помочь мне на случай, если я что-то забуду. Лорен и Дэвид, напротив, отошли в дальний угол комнаты, позволив семье Микки заполнить оставшееся пространство. Интересно, жив ли кто-то из семьи Луэллы? Если да, то, очевидно, они живут далеко и поэтому их не стали приглашать.       Только когда Кевин толкает меня локтем, я понимаю, что пора начинать — и что все собравшиеся здесь люди выжидающе смотрят на меня. Я торопливо прочищаю горло.       — Мы собрались здесь сегодня, — начинаю я официальным тоном, как и предложил Кевин, — чтобы отпраздновать свадьбу Майкла и Луэллы О’Клери.       Они оба улыбаются мне, но по какой-то причине этот дружеский жест вызывает во мне волну нервозности, и следующие слова, что я только что выучил, похоже, испаряются из моего сознания. Это просто смешно — я понятия не имею, что делаю.       Но я ощущал себя точно так же во время трансляции, и каким-то образом прошёл через это. Поэтому я глубоко вздыхаю и черпаю вдохновение от того же человека, что и в тот раз.       Я вырос в городе, который был разделён на фракции, где у каждого человека должна была быть всего лишь одна определяющая черта. Но меня это никогда не устраивало. Моей целью было быть чем-то большим — быть всеми этими чертами одновременно. — Я слегка улыбаюсь. — Мне это не очень-то удавалось. До того дня, пока я не встретил девушку, которая изменила мои взгляды на многое. Она помогла мне вырасти и стать лучше. Она сделала меня сильнее. — Я перевожу взгляд на пару передо мной. — Я думаю, именно так и должна поступать любовь.       Они кивают в знак согласия, пристально глядя друг на друга — так, повторюсь, как и я много раз смотрел на Трис. Это наполняет меня одновременно радостью и печалью.       — Микки и Луэлла, вы обещаете быть добрыми друг к другу? Никогда не причинять вреда ни друг другу, ни своим детям? Поддерживать друг друга в трудные моменты? И всегда отмечать хорошие времена?       Когда я делаю паузу, они в унисон отвечают:       — Да.       — Обещаете ли вы быть честными и всегда принимать честность от друг друга, даже когда это трудно? — Уголок моего рта приподнимается. — Особенно когда это трудно?       И снова они говорят:       — Да.       — Обещаете ли вы прежде всего думать о друг друге, о своей семье и всегда стараться отдавать себя беззаветно?       Луэлла улыбается, когда они произносят эти слова одновременно:       — Да.       — Обещаете ли вы встречать невзгоды вместе, мужественно, бок о бок? Что бы ни случилось?       Микки выпрямляется, слегка выпячивая подбородок, и они отвечают:       — Да.       — Обещаете быть вдумчивыми и умными, доверять друг другу, разговаривать друг с другом и вместе принимать решения?       Они оба улыбаются, произнося свое последнее слово:       — Да.       Я немного колеблюсь, пытаясь подобрать правильные слова для следующей части, поскольку они уже женаты. Наконец я придумываю:       — Тогда встаньте лицом друг к другу, как муж и жена, и обменяйтесь кольцами.       Они поворачиваются друг к другу, и я смотрю, как Луэлла медленно снимает кольцо Анны и кладет его на маленькую подушку, которую поднес им младший брат Микки. Затем она протягивает руку Микки, чтобы тот надел ей на палец новое кольцо, и они оба улыбаются сквозь слезы в глазах.       Затем Луэлла берет с подушки такое же кольцо и осторожно надевает его на палец Микки. Их руки сплетаются, и, не дожидаясь, пока я что-нибудь скажу, они целуются глубоким, любящим поцелуем, что заставляет меня отвернуться, ощутив, что я вторгаюсь в их личное пространство.       По-видимому, никто больше в комнате не чувствует этого, потому что все они разразились радостными криками, и двигаются вперед, чтобы обнять пару. Невозможно не улыбнуться, глядя на них, и в этот момент я понимаю, что больше не ощущаю себя виноватым, прося их вернуть кольцо Анны. Благодаря этой церемонии все в порядке.       Я все еще наблюдаю за семьей, когда Луэлла поворачивается ко мне. Взяв кольцо Анны с подушки, которую держит мальчик, она спокойно подходит ко мне и протягивает его с нежной улыбкой.       — Спасибо, что одолжил нам его, — говорит она. — И за все остальное тоже. — Она слегка сжимает мою руку, и на этот раз я не возражаю против прикосновения, даже когда она встает на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку. — Церемония прошла идеально, — шепчет она, отдавая мне кольцо.       Мои пальцы сжимают металлический ободок, и в течение нескольких секунд все, что я могу делать, — это смотреть на него, чувствуя прилив успеха в полной мере. Это кольцо вернется к Анне. И когда-нибудь, вероятно, это кольцо будет на пальце Трис. Держа его, я будто нахожусь рядом с ней.       — Спасибо, — говорю я Луэлле.

***

      На момент, как мы покидаем квартиру Мэри, уже слишком поздно, чтобы возвращаться в Чикаго, поэтому Дэвид приглашает нас снова остановиться у него. Кевин соглашается, не посоветовавшись со мной, но я не возражаю. В любом случае, я очень устал, чтобы вести машину.       Лорен идёт с нами, задавая множество вопросов о том, что происходит в эти дни в Чикаго. Мы с Кевином по очереди ей отвечаем.       — Ты планируешь когда-нибудь вернуться? — наконец спрашиваю я её.       — Ещё не решила, — задумчиво проговаривает она. — Иногда я скучаю по Чикаго, но здесь мне многое по душе. — Она обводит жестом оживлённые улицы. — Здесь так чувствуется… надежда во время перемен. Вернуться домой, к фракциям… Там я должна была следовать тем же правилам, что и остальные. А этот город о новых идеях и преобразованиях. Полагаю, мне вроде даже нравится.       Я улыбаюсь уголком губ. Я никогда не думал, что Лорен может не относиться к Бесстрашию, но я в очередной раз убеждаюсь, что в глубине каждого из нас есть много всего, чего мы не можем представить.       — Ты возьмёшь Микки на работу? — спрашиваю я.       — Думаю да. И Мэри тоже. В этой девчонке много отваги. И они оба устойчивы к сыворотке, что всегда полезно. — Она слегка кивает, и я вспоминаю слова Питера в больнице в Филадельфии. У свергнутых лидеров, скорее всего, имеется оборудование и сыворотка, влияющие на любого, кто придёт после них, поэтому разумнее нанимать сопротивляющихся людей.       — Хорошая идея, — произношу я, останавливаясь у входа в дом Дэвида. — Спасибо за помощь, Лорен.       — Не за что, — говорит она, улыбаясь. — Правда. Я была рада помочь.       Она пожимает руки Дэвиду и Кевину, обмениваясь с ними простыми прощаниями, прежде чем снова обратиться ко мне:       — Хорошо, что мы увиделись, Четыре. Передавай привет Тори и Амару, и… ну, всем остальным от меня, ладно?       — Конечно.       Она крепко сжимает мою руку в стиле Бесстрашия, затем качает головой оттого, как плохо я до сих пор владею этим навыком, и исчезает в подворотне. Когда она уходит, я вспоминаю, как мы прощались в последний раз и как в тот момент я уже не надеялся увидеть её живой. Но отгоняю эту мысль. Это напоминает мне о всех смертях и ранениях на нашей миссии, и о том, в каком состоянии я видел тогда Трис: лежавшей на больничной койке, всю в бинтах. Не хочу зацикливаться на этом.       Я просто сжимаю кольцо в кулак в кармане, позволяя ощущению этого украшения вытеснить из моей головы этот образ. Впервые за несколько месяцев я сделал что-то хорошее для Трис. Быть может, я позволю себе помечтать сегодня ночью.

***

      Обратный путь кажется короче, чем до Питтсбурга, и наше настроение лучше благодаря свершению того, что задумывалось. Как и прежде, мы с Кевином по очереди водим и болтаем, но на этот раз время от времени останавливаемся, чтобы полюбоваться видом, или проезжаем через заброшенный город в любопытстве увидеть мир между Чикаго и бывшей НСША.       И только на последнем отрезке пути серьёзность Кевина возвращается.       — Как ты собираешься вернуть кольцо? — спрашивает он. На этот вопрос ответить проще простого.       — Анна регулярно приезжает в Чикаго, чтобы встретиться с городскими лидерами. В том числе и с моей матерью. Отдам его ей, когда она приедет.       — Ей? Почему не Трис?       — Да, Анне, — подтверждаю я, вздыхая. Он не поддерживает моё мнение насчет моей бывшей девушки. — Трис ни разу не приезжала.       Кевин молчит с минуту, прежде чем заговорить снова, его голос противоречив:       — Я спрашиваю не по тем причинам, о которых ты сейчас думаешь, Тобиас. — Это заставляет меня мельком взглянуть на него, чтобы сильно не отвлекаться от дороги. — Я… вообще-то думаю, что ты уже в состоянии находиться рядом с Трис.       Я молчу, не зная, как реагировать. Я почти уверен, что моё дыхание намного громче, чем обычно.       — Я не говорю, что ты обязательно снова сойдёшься с ней или что-то в этом роде. И я всё ещё не собираюсь приуменьшать то, что ты с ней сделал. Но… ты гораздо лучше, чем считаешь. — Он замолкает, глядя в окно. — Потому, если она когда-нибудь вернётся в Чикаго и ты захочешь её увидеть… Ну, как твой наставник, я не против.       Я тяжело сглатываю, до сих пор не отвечая. Несмотря на его слова, я знаю, что должен отдать кольцо Анне. Я говорил себе это всё время и должен сдержать обещание. Хотя это не значит, что я не ценю слова Кевина.       После ещё нескольких минут молчания Кевин добавляет:       — И, просто чтобы ты знал, я не против этого, как твой друг.       Лёгкая улыбка изгибает мой рот. Возможно, со мной никогда не будет девушки, которую я люблю, но у меня будут друзья, которые помогут в трудную минуту.