At the Brink of Midnight

      Брюсу показалось, что он ехал быстрее, чем когда-либо, несмотря на то, что вел он не свою обычную машину. Мужчина был просто рад, что оставил в телефоне экстренный вызов для входа в Бэт-пещеру. Когда машина остановилась, Джон пошевелился, и Брюс мигом выскочил из автомобиля и открыл пассажирскую дверь, в то время как в пещере загорелся свет.       — Джон?       Джон, находясь в полусознательном состоянии, сощурился и тревожно посмотрел на Брюса, лежа на старых пассажирских сидениях. Его зрачки все еще были сильно расширены.       — Б-Брюс? — его усталый, скрипучий голос напомнил Брюсу ту ночь, когда они подрались, и потому он должен был проглотить образовавшийся ком в горле, прежде чем ответить.       — Это я, приятель, это я, — успокоил он его, однако это произвело противоположный эффект.       — Ты-ты… — внезапно Джон испугался, вжался в сидение и ударил по пластиковой центральной панели. — Тебя здесь нет! — он закрыл лицо руками, его плечи дрожали, а ногти впились в белую кожу. — Ты не настоящий!       — Джон, я прямо перед тобой.       — НЕТ! — он с трудом вздохнул. — Ты не настоящий, — прошипел мужчина, смотря сквозь пальцы и пытаясь исчезнуть с лица земли. — Брюс не!.. — теперь почему-то Джон казался таким виноватым, он глядел на свои дрожащие руки, будто на них что-то было. В уголках глаз показались слезы. — Я не делал этого… Я не делал…       — Джон, послушай… у тебя галлюцинации.       — Я не смог бы… Ни за что на свете! Только… только не его…       Брюс опустился рядом с ним на колени, ощущая, как сжалось его сердце, когда он увидел всю ту боль, вину, неверие и ужас, застывшие на лице Джона. Возможно, это было глупое решение, но это все, что он мог: он снял свою перчатку и медленно протянул ее Джону, наблюдая, как его взгляд смягчился, когда Брюс соединил их мизинцы вместе.       — Я прямо здесь, Джон. Обещаю.       Джон слегка повернулся к нему, слезы текли по его щекам и грозились упасть.       — Ты не… ты здесь?       — Да. Доктор Крейн вколол тебе нечто вроде галлюциногенного токсина.       Казалось, он слушал его, даже несмотря на то, что, вероятно, не все понимал.       — Мне нужно сделать тебе антидот. Ты можешь стоять?       Джону будто снизошло какое-то озарение, его глаза засияли, в то время как все тело тряслось, а голос дрожал.       — Если ты Брюс, — он пристально посмотрел на него, — если ты действительно Брюс, то кто тогда Бэтмен?       — Я… я был им, — поправил он себя. Джон был огорчен тем, что Брюс отказался от Бэтмена, но, похоже, ему нравилась идея того, что они вместе прекратили сеять самосуд, однако каждый был вынужден мириться с этим по-своему. Брюс не был уверен, считал ли Джон, что Бэтмен пропал навсегда.       Впрочем, он в этом тоже был не уверен.       Вздохнув, Джон взглянул на крышу украденной Honda и нахмурился.       — Все так кружится.       — Да, прости, — извиняясь, пробормотал Брюс, понимая, что нелепо было даже спрашивать дрожащего и страдающего галлюцинациями человека о том, может ли он нормально ходить. — Я понесу тебя, ладно? — одной рукой он взял его под колени, а другой обхватил талию, игнорируя порыв вцепиться в Джона и никогда больше не отпускать. Определенно точно игнорируя нежный вздох, что издал мужчина, и то, как из-за этого подпрыгнуло его сердце.       Позволив Брюсу нести себя, Джон обхватил себя руками, возможно, волнуясь, что тот вообще не сдвинется с места, или, возможно, он был в достаточно ясном уме, чтобы беспокоиться о том, как бы не навредить Брюсу. Мужчина донес его до медицинского стола, который все еще был накрыт белой простыней, как и большинство других вещей в Бэтпещере.       — Подожди, — Брюс приподнял колено, чтобы придержать Джона, и смахнул рукой простыню, подняв тем самым столб пыли.       — Цветы еще стоят? — чуть дрожащим голосом спросил он, часть его улыбки мелькнула на бледном лице.       — Нет, — Брюс осторожно уложил его на стол, вновь улыбаясь уголками рта, — теперь цветок прилег отдыхать.       Джон засмеялся каким-то шатким смехом, который должен был быть более громким и спокойным. Он звучал не так, как надо.       — Джон, мне нужно взять образец крови, хорошо?       Кислотно-зеленые зрачки посмотрели на него, сияя и завораживая в одно и то же время.       — Ох, Брюс, ты можешь брать все, что захочешь.       Бэткомпьютер ожил бы за секунды, следовало лишь нажать на одну кнопку, однако Брюс вынужден был надолго покинуть Джона. Он сумел найти медикаменты довольно быстро, но бормотание Джона мешало сосредоточиться, когда его голос эхом разносился по всей пещере.       — Моя храбрость, мой разум, мой рассудок, — слабым голосом медленно произносил тот, прикрыв глаза, — моя душа… мое сердце…       У Брюса закололо в груди, когда он приготовил пустой шприц. Он должен был сосредоточиться и найти вену.       — Не знаю, что бы я делал, нарушь ты его, — пробормотал Джон, с усилием открыв глаза и посмотрев прямо на Брюса; он не был в здравом уме и не мог действительно его видеть, но это не имело значения, так как Брюс почувствовал, словно в этот миг весь мир замер в одночасье.       По правде говоря, Брюс подумал, что если бы он отвернулся от Джона, то тем самым совершил бы величайшую ошибку в своей жизни. Несомненно, это бы отбросило их так далеко друг от друга, что уже не было бы возможности повернуть все вспять, и Брюс не был уверен, смог бы он дальше с этим жить.       Это казалось странным, но почему-то именно Джон был тем, кто понимал и принимал все, что было в Брюсе, а Брюс видел и знал про Джона слишком многое, чтобы просто бросить его. Один вошел в жизнь другого и оставил от себя такой след, который, кажется, уже никогда не исчезнет. И поэтому сейчас их дружба восстановлена, правда раскрыта, а доверие, несмотря ни на что, до сих пор можно было ощутить кожей, и Брюс был уверен, что они оба полностью бы сломались, если бы он действительно собирался оставить там Джона одного.       — Я никогда бы его не нарушил, — ответил Брюс, затаив дыхание, надеясь, что даже в нынешнем состоянии Джон смог его понять.       Однако тот смотрел куда-то выше головы Брюса.       — Ты все еще такой красивый… — тихо выдохнул он, — даже сейчас…       Брюс проигнорировал попытку лести, спровоцированную наркотиком, и румянец, появившийся на его щеках, и прижал руку Джона к столу, чтобы взять образец крови. Он надеялся, что Бэткомпьютеру не потребуется много времени, чтобы понять, из чего был сделан наркотик, и создать антидот.       — Это будет быстро.       Но Джон все равно дернулся, заставив тем самым Брюса мертвой хваткой схватить его за локоть, и уже это заставило Джона притихнуть, хотя сам он дрожал, как лист, но все это закончилось через несколько секунд. Брюс завязал бинтом место укола, и Джон шумно вздохнул.       — Ты убил бы меня? — прошептал он. — Если бы до этого дошло?       Брюс не знал, что ранило больше: факт того, что Джон думал, что он когда-либо вообще рассматривал возможность его убийства, или что в этот момент Джон выглядел так безнадежно.       — Нет, Джон. Никогда.       Взгляд Джона был не совсем сфокусирован.       — Я вернусь через секунду.       — НЕТ! — Джон схватил его руку, словно та была спасательным кругом. — Не надо, прошу…       — Но мне нужно положить этот образец в компьютер, чтобы проанализировать…       — Не покидай меня! — взмолился Джон, и голос его был так похож на тот, который слышал Брюс по телефону, что едва его выдержал.       Именно в этот момент мужчина пожалел о том, что в пещере не было никаких пандусов, не говоря уже о медицинской кровати на колесах. Если бы он понес Джона на руках, то это нанесло бы больше вреда, чем пользы.       — Обещаю, Джон, что я ухожу не навсегда, — Брюс положил свою руку поверх другой, отчаянно державшейся за него. — Оставайся тут, я скоро вернусь. Я все время буду у тебя на виду.       Кажется, Джон что-то понял и достаточно ослабил хватку, чтобы Брюс смог выскользнуть из-под нее и направиться к Бэткомпьютеру. Он чувствовал себя виноватым, видя, с каким страдальческим взглядом смотрел на него Джон, но тут его кольнуло в бок, заставив на автомате прикоснуться к огромному шраму.       Анализ крови прошел быстро – Брюс в сотый раз мысленно поблагодарил Люциуса, но все равно требовалось время, чтобы найти противоядие.       Ну, Джон говорил, как Крейн упоминал, что его токсин был особенным. Похоже, он вызывал яркие галлюцинации, повышал тревожность и адреналин в крови – это, безусловно, была сборная солянка из кошмаров. Она могла исчезнуть, если человек был способен достаточно долго ей противостоять… Но за день Джону дали целых две дозы препарата. Брюс был впечатлен, что он смог выдержать все это, не говоря уже о потери сознания и способностью даже сейчас сохранять хоть какое-то здравомыслие.       Обернувшись, чтобы посмотреть на медицинский отсек, Брюс увидел, как голова Джона тоже повернулась к нему, а сам он протянул руки, словно ждал, когда Брюс подойдет ближе, чтобы он смог за него ухватиться. Он никогда еще не выглядел таким обеспокоенным. Из-за этого Брюсу захотелось вернуться к нему и остаться там. Просто чтобы заверить Джона, что все будет хорошо.       Но вместо этого они были разделены острой необходимостью создания антидота и силой воли Брюса. Он переводил взгляд то на экран, то на Джона.       Мужчина отвернулся лишь на мгновение, увидел, как полоса загрузки с 86% переместилась на 91%, а когда взглянул обратно, то Джон, пошатываясь, уже стоял на ногах, его прерывистое дыхание почти отражалось от стен.       — Джон, не надо… — Брюс уже шагнул было к нему, но, похоже, Джон был настроен решительно: он шел быстро, шатаясь, и Брюс ощутил, как его собственные ноги ударились о металлический пол, когда Джон споткнулся, упал на колени и схватился за перила у начала лестницы.       — Джон!       Послышался ужасный удушливый всхлип, Джон сжался в себя, пальцами зарывшись в свои волосы и расширив глаза.       Брюс был близко, ему нужно было сделать всего двадцать шагов, и тогда…       Бэткомпьютер издал слабый писк.       — ПРОЦЕСС ЗАВЕРШЕН.       Брюс остановился на нижней ступеньке, обернулся и взглянул на диспенсер под огромным монитором – маленькая лампочка горела зеленым.       Пронзительный крик разнесся по пещере, заставив волосы встать дыбом. Джон пальцами зарывался в свои волосы, до крови царапая кожу, и рыдал возле перил, выглядя так, словно он стал свидетелем какого-то невообразимого ужаса.       — ЗАТКНИСЬ! — кричал он, как если бы Брюс говорил с ним, — ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ…       Брюс хорошо знал, что лучше его было не трогать. Он лишь надеялся, что Джон не захочет удариться головой обо что-либо и не попытается перелезть через ограду.       Медпункт еще никогда не казался таким далеким. Он разозлился на себя за то, что не посадил Джона на стул возле себя, но он думал, что ему лучше было лежать на столе. Брюс схватил шприц из устройства и резко вставил его в игольчатый пистолет, закручивая туда чистую иглу и отпуская спусковой крючок, пока не увидел каплю раствора на конце, ощущая, что каждый его нерв был на пределе.       Стайка летучих мышей запищала и разлетелась в разные стороны, когда Джон издал очередной вопль:       — Я НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! НЕ ДЕЛАЛ!       Брюсу нужно было торопиться. Джон казался таким далеким, он слишком сильно бился о перила, а ноги его подкашивались, когда он пытался убежать от чьего-то голоса, что говорил с ним.       — Джон, остановись!       — ОН ЗДЕСЬ! ПРЯМО ТУТ! Я НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО…       Другого выхода не было: он должен был применить силу.       Держа в руке пистолет, Брюс накинулся на него и своим весом прижал к полу, стараясь дотянуться к уколу на шее, что сделал доктор Крейн. Джон недолго был в замешательстве и уже через секунду пытался вырваться из его хватки, ударяя и царапаясь сильнее, чем, по идее, мог.       Брюс вздрогнул, стиснул зубы и вонзил иголку в шею Джона, удерживая его до тех пор, пока вся жидкость не исчезла.       Джон тяжело дышал, его зрачки все еще были расширены, глаза – влажными, а само лицо исказилось.       — Отстань от меня!       — Тебе нужен был антидот, Джон; я не могу допустить, чтобы ты навредил себе, — сложно было сосредоточиться, когда Джон бил его по спине. Завтра синяки будут болеть еще сильней, но Брюсу казалось, что он заслужил каждый из них, даже за то, что привел себя и Джона сюда. Но удары стали замедляться, и свежие слезы потекли по частично высохшим щекам Джона.       Мужчина всхлипнул, ударив Брюса по ребрам, и зарылся пальцами в ткань его пиджака.       — Почему ты не можешь просто отпустить меня?       Брюс сам спрашивал себя об этом, когда накрывал простыней в Бэтпещере стол с делом о Джокере.       Игнорировать Джона, пока тот находился в Аркхеме, было бы просто. Брюс мог спрятать весь опыт с Джокером в дальний угол, как ошибку, которая больше никогда не произойдет. Брюс не принес ему ничего, кроме боли и трудностей, а они не требовались психически больному человеку, но вот он здесь, продолжает держать у себя снаряжение, выставленное на показ на маленьких полках, героя-подражателя, а не несет их в GCPD, как вещественные доказательства, и не выбрасывает, как ненужный хлам. Он ведь мог выбросить любую вещь Джокера: карточку с надписью «Поправляйся скорей», которую Джон дал ему на похоронах, губную помаду, которая каким-то образом той ночью оказалась на полу Бэтмобиля, и все тогда было бы забыто.       Но он не мог. Брюс не мог просто убежать от всего, что случилось: ни от прошлого Бэтмена, ни от его собственного, ни от человека, который потянулся к нему, словно он был спасательным кругом в шумном мраке Готэма.       Бэтмен, Брюс, Джон, Джокер – он не мог просто закопать их и забыть. Было слишком сложно отпустить одного и оставить другого. Они все были нитками, которыми был прошит один шов, они были вынуждены быть вместе, несмотря на давление, и вину, и беспорядок, что растягивал и пачкал их. Они были тем, что заставило его прийти в Аркхем и увидеть Джона, что заставило его возвращаться назад и что вообще привело Джона туда, и, кажется, с каждым разом это лишь сильнее их укрепляло.       Но все это было слишком много для человека, который еще был под галлюциногенным наркотиком, поэтому Брюс сказал это так, как мог:       — Потому что я забочусь о тебе, Джон.       Джон всхлипнул носом, дыша уже медленнее, и унылым, затуманенным взглядом посмотрел в сторону.       — Я этого не заслуживаю, — пробормотал он.       Кажется, Джон успокаивался и засыпал, медленнее моргая, и Брюс поднялся на ноги, выбрасывая из головы мысль о том, что прохладный воздух как-то странно ощущался в тех местах, куда ударял Джон. Быстро проверив его пульс, он убедился, что тот замедлялся, и, следовательно, противоядие работало.       Джон моргнул еще раз и после провалился в страну грез.       Осторожно отнеся его обратно на медицинскую кровать, Брюс, убедив себя в том, что это все препарат, выбросил из головы взгляд, полной любви, что дал ему напоследок Джон.       Он обработал несколько кровоточивших царапин на голове Джона, прежде чем позволил себе задержаться на зеленых волосах, что он отвел в сторону, будучи слишком сосредоточенным на своем задании, чтобы задуматься, какими они были мягкими, и почему ему хотелось просто медленно их поглаживать.

*~*~*~*~*

      Брюс не заметил, как уснул.       Еще секунду назад он сидел на стуле возле кровати с клавиатурой в руках, пытаясь найти хоть какие-то следы машины Крейна или его мобильника, а в следующую уже смотрел на сталактиты, не имея ни малейшего представления о том, сколько он проспал.       Джон.       Чувствуя себя как никогда бодрым, Брюс повернулся и увидел пустую медицинскую постель. Свет был все еще включен, и на экране Бэткомпьютера вращался бэтзначок. Тридцатилетняя Honda все еще стояла там, где он ее оставил.       Но слева от нее Брюс заметил, как колыхалась покрывало, закрывавшее один из стеллажей трофеев, и когда поднялся, то ощутил, как внутри у него все оборвалось, и он не мог произнести ни слова, приметив копну темно-зеленых волос вдалеке.       Сначала Джон просто заглядывал под простыню, желая лишь мельком увидеть, что было под ней, а затем опускал ее, как занавес, но когда он дошел до стеллажа Джокера, его вещи засияли в свете впервые за несколько месяцев.       Брюс не был уверен, чего ему ожидать, когда он стал спускаться по ступенькам, из-за чего металл под ним издавал характерный лязг, но он ожидал хоть какой-то реакции.       Джон просто стоял там, опустив плечи и чуть наклонив голову, а рукой придерживал простыню, словно мог в любую минуту нырнуть под нее. Словно он не мог слышать его, хотя на самом деле между ними было лишь пара шагов.       — Джон?       Вздрогнув, мужчина отшатнулся от трофеев и полу развернулся с широко раскрытыми глазами и с поспешным «Брюс!», написанным на лице, после чего на нем появилась неуверенная улыбка, а паника сменилась волнением.       — Я, эм, не хотел тебя будить… Ты выглядел так, словно не спал целую неделю, — он взглянул на Брюса, будто еще раз проверяя, были ли у него мешки под глазами.       Брюс мог задать банальный вопрос о том, как себя чувствовал Джон, или как давно он проснулся, или просто пуститься в объяснение того, как обстояли дела, но…       Он не мог найти слов. Джон стоял перед ним, с этими непослушными зелеными волосами и яркими глазами, в которых любой мог потеряться, и, казалось, что и пещера не была уже столь темной, и ситуация не была странной, а будущее было не таким уж и важным.       И было неудивительно, что после стольких часов, проведенных Брюсом в одиночестве, он забыл о своей привычке держать себя в руках, и потому поспешно направился к Джону, пока тот не оказался в его объятиях.       Джон удивленно хихикнул, но уже через пару секунд обнял его в ответ, еще ближе прижимая Брюса к себе, чуть мурча.       В какой-то момент Брюс ни о чем не думал. Все его напряжение испарилось. Запах старых кожаных сидений и дешевого порошка для стирки, чем-то напоминавший лайм, въелись в одежду Джона. Тепло распространялось по всему телу, и мужчина не мог отрицать, что, наконец, хоть что-то казалось правильным.       Но он не заслужил этого. Точно не с Джоном, не с тем, кому он навредил больше, чем всем остальным.       — Прости, — пробормотал он, отстраняясь.       — Прощать? За что? — засмеялся Джон, выпуская Брюса из своих объятий, но оставаясь на минимальном от него расстоянии. — Ты вытащил меня из Аркхема, дал противоядие от препарата Крейна, привел меня в знаменитую Бэтпещеру – и для этого даже украл машину! — Джон хихикнул, его зрачки чуть расширились, когда он, будто с почтением, мягко улыбнулся Брюсу. — Ты мой герой, Брюс.       Это было не то, что Брюс хотел услышать, несмотря на то, что весь его груз, что покоился на его плечах, исчез. Он не хотел, чтобы его хвалили. Да, Брюс помог Джону, но дал сбежать двум непредсказуемым людям. Возможно, он поставил сотни человеческих жизней под угрозу, просто чтобы эгоистично спасти своего друга, да и тому умудрился навредить в процессе.       — Я не герой.       Джон прищурился и придвинулся к нему поближе, будто оценивая его.       — Уж простите меня, Уэйн, но если я говорю, что вы герой, значит, вы им и являетесь, — подчеркнул он, ткнув указательным пальцем Брюса в грудь. — И это не обсуждается, — добавил он.       — Тебя отравили из-за меня, — возразил Брюс, скрестив руки. — И благодаря мне Крейн и Джеки сейчас на свободе.       — Ну, это было далеко не в первый раз, Брюс, — пожав плечами, ответил Джон. — По крайней мере, я знал, чего ожидать, — его выражение лица изменилось и стало более оптимистичным. — К тому же, я знаю, что ты не дашь им долго гулять на свободе.       В Джоне всегда было нечто странное. Не его болезнь, не знающий взгляд, не его красивые зеленые волосы и не белоснежно-белая кожа – это было нечто, что заставляло Брюса быть с ним… открытым. Во время Пакта Брюс боролся с искушением быть полностью честным с ним, но в итоге Джон все равно его разгадал. Джон понимал людей на том уровне, которого Брюс никак не мог достичь, и, возможно, поэтому он хотел быть искренним с ним, или, может быть, из-за склонности Джона открыто говорить о своих мыслях и эмоциях. Может, все дело было лишь в Джоне, и из-за него Брюс захотел показать ему всю свою суть.       Но в любом случае, сейчас все дело было лишь в них, и они во второй раз поклялись никогда друг другу не лгать, будь прокляты старые привычки Брюса.       — Я не знаю, чего хочу, — признался он. — Нам нужно найти Крейна. Но я не могу… не хочу вновь надеть этот костюм.       — О, и именно поэтому мы сейчас находимся в Бэтпещере, — пошутил Джон, усмехнувшись.       — Мне нужно было синтезировать для тебя антидот, и сделать это мог только Бэткомпьютер, — с серьезным видом объяснил Брюс. — Я не против использовать вещи Бэтмена, Джон, но это не означает, что я вновь надену маску, — теперь идея показалась ему чуть более решительной, словно сама его фраза уже что-то доказала. Он знал, что они могли сделать. — Доктор Крейн не держал свою формулу в больнице, поэтому где-то у него должен быть тайник… Мы должны найти его и любые другие записи, что он вел касательно своих экспериментов, чтобы мы смогли передать их нужным людям. Угрозы Мисс Лант связаны с происходящим, но мы не можем задержать ее, если она ничего не сделала.       Казалось, Джон впитывал каждое его слово, но при этом еще и оценивал их.       — Хмм… значит, ты собираешься делать это в стиле Брюса Уэйна, да? — после чего он лучезарно улыбнулся, покачался на каблуках и хлопнул в ладоши. — Это будет захватывающе! Можешь рассчитывать на меня!       — Я уже рассчитывал на тебя.       — Ты не должен был полагать, что я скажу «да», Брюс, — упрекнул его Джон, посмотрев на него знающим взглядом и вскинув указательный палец. — Согласие – важная часть любых отношений.       Брюс ощутил, как залился краской от смущения. Непонятно как, но Джону всегда удавалась вывести его из равновесия, а слово «согласие» навело его на мысли, которые точно не должны были быть в его голове.       — … Прости. Ты прав. Но ты… хочешь же помочь мне с этим, верно?       — Конечно! Б. и Дж. снова вместе! Разумеется, в других костюмах, — пожав плечами, усмехнулся Джон. — Хотя я удивлен, что ты не выставил его на моем стеллаже, — сказал он с чуть слышимым злобным намеком. — Не хотел, чтобы мы полностью походили друг на друга, Брюс?       — … Я не мог взять все из хранилища, — признался он.       — Но ты хотел? — Джон вскинул бровь и коварно улыбнулся, прочитав на лице Брюса «конечно, хотел». — Я знал, что тебе не все равно, — промурчал он, и что-то сверкнула в его ярко зеленых глазах. — Я бы сделал то же самое, дружище.       Брюс в этом ни на секунду не сомневался и готов был поставить все свое состояние на то, что Джон бы все украл из хранилища GCPD.       — Ооо, а можно мне взять свой абордажный крюк? — спросил Джон, потирая руки. — Так как мы идем искать Крейна вместе…       Это было неплохой идеей, но Брюс не хотел ненароком потерять крюк Джокера. Он мог предложить ему взять один из собственных, так как их у него было предостаточно.       — Ну, пожааалуйста, — взмолился Джон, чуть наклонившись, словно пытаясь взглянуть на Брюса сквозь свои ресницы.       Брюс вздохнул. Не важно, был ли он Джоном или Джокером, крюк принадлежал ему.       — Ладно. Я тоже возьму свой.       Джон просиял и мигом потянулся к простыне, желая одним рывком смахнуть ее, но вместо этого осторожно взял абордажный крюк, так и просившийся в руки, и оставил простыню полуоткрытой, после чего развернулся на каблуках, и все говорило о его возбуждении.       — Итак, когда выдвигаемся?       Вытащив из кармана телефон, Брюс взглянул на часы, показывавшие 5:00, понедельник.       Он мгновенно мысленно пробежался по расписанию: три совещания, два из которых он легко мог бы перенести. Но третье… вероятно, ему придется сделать видеоконференцию из своего поместья. Так же сильно, как он хотел полностью довериться Джону, он знал, что рано или поздно Аркхем обнаружит его потерю, и сразу же после этого появится ордер на арест. Весьма вероятно предположат, что он сбежал, и поместье Уэйна поставят под охрану, потому что это является первым местом, куда бы подался Джон. Так же возможно, что и Уэйн Интерпрайзерс поставят на уши…       — Нам придется немного подождать, — нахмурившись и убрав телефон обратно в карман, ответил Брюс, и Джон тут же надулся. — Мне нужно позвонить в Уэйн Интерпрайзерс и сообщить, что я не приду; я должен послать дрона, чтобы проверить, есть ли кто-нибудь в квартире Крейна, прежде чем начать действовать. На камерах дорожного движения мало что можно увидеть, — и это не говоря уже о том, что униформа Аркхема выдаст Джона с головой. — И… тебе стоит сменить одежду. Возможно, у меня наверху найдется что-то под тебя…       — У пещеры есть чердак?       — Джон, мы находимся под моим домом.       Брови Джона едва не коснулись его ярко зеленых волос.       — Ты хочешь сказать… что Бэтпещера является подвалом поместья Уэйна?! — он широко улыбнулся и коротко засмеялся, и глаза его снова засияли. — А я уже подумал, что лучше и быть не может! — он широко развел руками, словно провозглашал это своей публике, и Брюс не смог устоять и слегка улыбнулся в ответ. — Проведешь мне экскурсию?       — Прогулка по всему поместью займет много времени, Джон, — произнес Брюс, отходя в сторону, чтобы они вместе смогли спуститься по ступенькам, — но думаю, я могу показать тебе половину.       Определенно существовал риск вновь работать с Джоном, но…       Даже если бы у него была возможность отказаться от этого, он все равно бы захотел попытаться снова.       В этот раз все будет иначе.