Когда улыбаются звёзды

– Нет, черт, ты не будешь рисовать без меня! – Меч, да пусть он рисует! – крикнул Диего. Она вернулась, забрала шубу и сердито произнесла: – Давай я сама буду решать, пока, до пяти часов! – Ты придешь? – недоверчиво крикнул ей вслед Диего. – Конечно! – не оборачиваясь, заверила Меси. – Где будем рисовать? – поинтересовался Рудж, когда они вышли из школы. – У тебя дома, не думаешь же ты, что я тебя позову к себе! – Я ничего не думаю. – Вот и хорошо, позволь это делать тем, кто умеет! – С радостью, если увижу таких! Больше они не разговаривали до самого его дома. Мечи шла и злилась, ее раздражало, что он не пытается с ней заговорить, хотя бы обсудить стенгазету. Казалось, он вообще забыл о присутствии Мечи, а если и помнил, ее персона интересовала его меньше, чем грязный снег под ногами. В лифте она не выдержала: – У тебя ватман-то есть? – Есть. Дверь им открыла бабушка в белом платке и фланелевом халате с розовыми цветами. – Тиночка, здравствуй! – поздоровалась старушка. Мечи изумленно посмотрела на снимавшего ботинки Руджера, а старушка тем временем продолжала: – А я вас уже заждалась, супчик сварила… – Неожиданно она осеклась, сунула в карман руку, вытащила оттуда очки без одной дужки и нацепила на нос. – А это не Мартиночка, – удивленно сказала старушка, – это другая девочка, я же вижу… – Ха, – выдал Рудж, – это не Мартина, бабушка, это ее сестра. Но они совсем разные, эта суп есть не станет. Мечи показалось, что ей дали пощечину. Больнее этих слов ей слышать не приходилось. «Эта суп есть не станет» – как приговор, как клеймо. Она быстро сняла шубу, повесила на крючок и повернулась к старушке. – Почему же не стану, я люблю супы! – Вот видишь, – обрадовалась старушка, – она будет, идите мыть руки и за стол скорее! Мечи прошла в ванную, но прежде успела заметить, каким напряженным стал взгляд Паскарелли. Она сама не знала, что пытается ему доказать. Суп ей понравился – наваристый, ароматный борщ, мама не умела так вкусно готовить. Антонина Петровна разговаривала с Мерседес очень ласково, по-доброму, ей даже стало неудобно. Знала бы только милая старушка, как она измывалась вместе с другими ребятами над ее внуком. Не супчик подливала бы в тарелку, а кастрюлю на голову надела бы. За весь обед Рудж не проронил ни слова, от этого Мечи становилось еще хуже, он отлично давал понять, что она нежеланная гостья. – Как дела у Мартиночкаи? – спросила Антонина Петровна, разливая по кружкам какао и подвигая к ней вазочку с конфетами. Мечи улыбнулась. – Все хорошо, я передам ей, что вы спрашивали. – А Мартина ни словечком не обмолвилась, что у нее такая хорошая сестренка есть, – вздохнула старушка. Рудж поднялся. – Мы пойдем, нам стенгазету рисовать нужно. – Идите, конечно, идите, возьми, Мечита, конфеток с собой, пожуете в комнате.