«Неуверенность в себе» Part two
О ночных посиделках за пивом ни Намджун, ни Чимин не вспоминали. Не то чтобы они пытались забыть об этом — просто было некогда. Последующие три недели обратились в «день сурка», зациклившись на репетиции всего подряд, дабы отработать материал до идеальной синхронности исполнения хореографии вкупе с гармоничным вокалом и читкой рэперов. За пару дней до первого сентября — прямо с самого утра, — главный менеджер поставил BTS в известность о фотосессии для будущего альбома, которая должна перетечь в съемки клипа «N.O», так как съемочная группа была стеснена в графике из-за сдвинувшейся даты камбэка. Пак спешно приготовил завтрак, прогнав Сокджина с кухни, дабы тот пошел собираться наравне со всеми, после чего, пока ребята молча поглощали пищу, предусмотрительно распихал по рюкзакам парней по бутылке с водой. У самого Чимина ещё имелись дела в офисе, так как необходимо было забрать у директора заверенные документы договора и отвезти их в компанию, которой принадлежала съёмочная группа. Седжин-хён же был занят урегулированием вопросов о сценических костюмах, инвентаре и готовности локаций для фотосессии. Срок создания достаточного материала для клипа сократился до двух дней, отчего абсолютно все были на взводе. — Разве директор не договаривался на начало следующего месяца? — уже сидя в машине главного менеджера, задался вопросом Хосок, пока остальные усердно пересматривали запись с недавней репетиции на своих смартфонах. — Последний трек для мини-альбома был заверен PD-нимом, — выруливая на трассу, сообщил Седжин. — Шуга-ши сдал новую версию своей лирики к «Coffee», так что осталось только записать скит и можно будет отдавать разрешение на студийную запись. Думаю, завтра мы внесем несколько правок в ваше расписание для записи вокала. Придется уменьшить часы хореографии… В ответ раздалось недовольное, но согласное мычание. Ребята в последние дни плохо спали из-за увеличившейся нагрузки и возросшего нервного напряжения, с которым каждый боролся по-своему. И, наверно, только у Намджуна пока что был достаточно универсальный метод по снятию стресса: раз в пару дней говорить ни о чём с заваливающимся в студию поздней ночью Чимином — вполне приемлемая отдушина. Пак, конечно, тоже выглядел весьма потрепанным, так как помимо светских бесед с лидером умудрялся смирять взрывную энергию манкэ-лайна и неугомонного Хосока, что упрямо вытаскивал всегда послушного менеджера на очередную тренировку. Из шатена буквально сделали ещё одного участника, что, по возможности, присутствовал на всех репетициях и даже студийных записях, являясь своего рода оплотом непоколебимой уверенности. Даже Юнги признал в улыбчивом помощнике некое материальное воплощение поддержки. Как, блять, мило На самом деле Пак улыбался чисто на автомате, давно привыкнув к сводящим скулы растянутым губам. Он следил за атмосферой в группе, фиксировал зорким взглядом каждую травму участников, незаметно вытаскивал по сигарете из пачки Мина еженощно, затягиваясь в редкие моменты уединения. Работа не тяготила его, и даже нравилась… Только вот требования со стороны директора Бана болезненно оттягивали нервные окончания, въедаясь пропитанными ядом словами в серое вещество: «Увы, это прописано в контракте, Чимин-ши» Он помнил о своих обязанностях и сроке их выполнения так же хорошо, как и стремительно меняющееся изо дня в день расписание BTS. Просто не хотелось портить выстроившиеся на данный момент отношения этой грязной похотью. Не хотелось видеть в ком-либо из мэмберов потенциального партнера для удовлетворения продолжительного воздержания, с которым, на самом деле, практически все ребята справлялись посредством дрочки на порно, что накачал в компьютер их студии сам лидер. По сути, этим загнанным ребятам хватило бы такой разрядки, но у Шихёка были другие планы на контрактника. Чимин не имеет права ослушаться или отказаться. Он должник. Он секс-партнер по долговому контракту на миллиард вон И ему пришлось сделать нелегкий выбор того, кого первым придется удовлетворить… Или же сломать? Насчёт ориентации большинства участников Пак не сомневался, но вот были некоторые кадры, которые граничили на стадии принятия своей бисексуальности, отчего на душе становилось погано. Лучше бы им для удовлетворения своих потребностей нашли девушку… Самое страшное, как оказалось, было запланировано на вечер завершающего этапа проекта. Из-за затянувшейся фотосессии и проблемы с датой арендованного помещения для установления декораций клипа, финальный прогон «N.O» перенесли на первое сентября — день рождения макнэ группы. И этот вполне радостный момент в жизни младшего мэмбера прошел бы просто прекрасно, если бы не взбалмошность одного из хёнов, на бурную деятельность коего лидеру не было никакого дела… На ходу придумавший розыгрыш Тэхён и вовлеченный во весь этот фарс стафф активно выводили Чонгука из себя, что и так был измотан под грузом нависших над ним учителей и пропущенных первых дней учёбы второго семестра. Он, как никак, ещё школьник, что в следующем году очень хотел поступить в школу изобразительного искусства, для чего необходимо ближе к декабрю сдать все экзамены хотя бы на средний балл. И резкие комментарии режиссёра из-за испорченных кадров настолько поглотили Чона, что он даже не сразу осознал, когда тяжелый разговор о его поведении на площадке перетёк в поздравления с днём рождения и смех из-за удавшейся подставы со скрытой камерой. Мальчишка был растерян, раздавлен, совсем немножко рад и полностью опустошен. Ебанутые на всю голову дети Чимин не знал, как давно длилась вся эта херь с частыми замечаниями в адрес Чонгука, так как приехал на площадку с ещё одним менеджером только к кульминации розыгрыша, поэтому последним лицезрел итоги затянувшейся шутки. Его, конечно же, в курс дела никто вводить не собирался, и — судя по неимоверно болтливому Хосоку, что идеей Тэхёна поделился бы при первой же возможности, — план скрытой камеры был придуман в тот промежуток времени, что Пак мотался по Сеулу в поисках недорогого ресторанчика. Отошёл, блять, на несколько часов, чтобы устроить праздничный ужин тонсену… В итоге, чувствуя явное напряжение между мэмберами и замкнувшимся в себе макнэ, само пиршество группой было перенесено на вечер в пределы общежития, а пока что участники заговора активно подтрунивали над именинником, которого всё ещё потряхивало от натянутых нервов и небольшого выплеска эмоций через горькие слёзы. Чимин же, на правах младшего менеджера, после короткого празднования запер всех в гримёрке, благодаря небеса за то, что Седжин-хён отвлекся на обсуждение сценария клипа с добавлением парочки сцен к уже имеющимся. Привычная добродушная улыбка впервые погасла на изможденном лице Пака и это… Настораживало. Обведя всех присутствующих нечитаемым взглядом, шатен сначала нервно прикусил губу, после чего негромко произнёс: — С днём рождения, Чонгук-и. И прости всех этих мудаков, что называют себя хёнами, — бросив грозный взгляд на вскинувшихся старших, ненадолго замолчал Пак, вновь возвращаясь глазами к недавно успокоившемуся и удивленному макнэ. — Они любят тебя, хоть и так по-идиотски выражая свою симпатию. У Тэхёна не самое адекватное чувство юмора, но, всё же, это тоже знак внимания и привязанности. Не знаю, как вы поздравляли его в прошлом году, но, серьёзно, лучше бы вы обошлись обычным «с днём рождения». Это было ужасно. Повисшую гнетущую тишину прервал всхлип со стороны Чонгука, у которого нервы были на пределе, а весь запас сил и терпения окончательно иссяк. Закрыв лицо руками, мальчишка судорожно вздохнул и затих, не желая показывать свои слабости старшим товарищам. Однако после того, как Тэхён виновато похлопал младшего по плечу, сдерживать копившиеся долгие месяцы эмоции стало настолько тяжело, что макнэ вскочил с места и вылетел из гримерки, желая скрыться в туалете как можно скорее от чужих глаз. — У него экзамены на носу и проблемы с успеваемостью по нескольким предметам из-за пропусков, — нарушив тишину, тихо добавил младший менеджер. — А из поддержки только пять парней, что зациклились на себе, ничего не видя перед самым носом, — задержавшись взглядом на лице побледневшего лидера, тяжело вздохнул Пак. — Не стройте из себя конченных мудаков, пожалуйста. Он нуждается в вашей поддержке, как от самых близких людей… Чонгук-и живой человек, совсем мальчишка. Ему бы со сверстниками общаться, но и этого сделать не может, а хёны на него внимания почти не обращают… Вы такие дети. — Прикуси язык, ребёнок. Ты весь из себя такой правильный, бесишь, — хмыкнул Юнги, первым подав голос после тирады шатена и поднявшись с насиженного места. — Если бы ему нужна была помощь, он бы попросил, не маленький ведь уже. Но тот факт, что ты — прикрывающийся должностью менеджера контрактник, не даёт тебе права так разговаривать со старшими. — Вы полностью правы, Шуга-ши, — тут же вежливо улыбнулся Чимин, но гримаса эта получилась холодной и пугающей. — Я вам никто, лишь мальчишка с обязательствами долгового контрактника. И в эти самые обязанности входит смотреть за атмосферой внутри группы. И вы, дорогие хёны, эту самую атмосферу довели до пиздеца локального масштаба. Сверля друг друга грозным взглядом, менеджер и старший рэпер застыли в немом диалоге, абстрагировавшись от погрузившихся в свои мысли остальных участников. Им в кои-то веки стало совестно. Они впервые увидели в младшем мэмбере ребёнка, что нуждался в поддержке больше остальных, у которого даже партий вокала и рэпа, включая центральную позицию в хореографии, было больше, нежели у некоторых хёнов. Он так старался оправдать своё место в группе, никогда не жаловался и выкладывался каждый раз целиком, боясь подвести старших. И, как у любого человека, его запас целеустремленности иссяк из-за отсутствия поддержки. Лишь поселившийся в их общежитии Чимин подбадривал Чона своим вниманием и помощью с повторением материала. Пак очень отличался от того же Тэхёна, с которым менеджер и шебутной вокалист были одногодками. Младшего Кима волновали только собственные тараканы, порой он был хуже ребёнка, словно ему не семнадцать лет и последние два года обучения в старшей школе впереди, а пять годиков и беззаботное посещение детского сада. Именно такого взрослого, понимающего и доброго хёна, как Чимин, ему не хватало в рамках BTS. Конечно, те же Сокджин или Хосок тоже обращались с ним, как с родным младшим братом, но всё это было как-то скупо и равномерно разделено между всеми участниками группы. А Юнги с Намджуном так сильно погрязли в создании лирики и аранжировки, что напрочь позабыли об остальных мэмберах, всецело отдавая себя музыке. И вот именно сейчас, спустя более трёх лет совместного проживания под одной крышей, они опомнились. — Нам следует извиниться перед ним, — с тяжелым вздохом нарушил тишину Сокджин, поднявшись со стула и хлопнув Шугу по плечу. — Мы виноваты, следует это признать. Досадно, конечно, что Чонгук-и ничего не говорил нам о своих проблемах, а держал всё в себе… — Он боялся, что его не станут слушать или не поймут, — оторвавшись от ледяных глаз старшего рэпера, выдавил из себя Пак, мельком глянув на наручные часы. — Перерыв скоро закончится. Успокаивайте макнэ и за работу. До конца съёмочного дня осталось три часа. — Хорошо, — как-то слишком слаженно и послушно отозвались парни, вновь увидев в Чимине не сожителя-тонсена, а помощника главного менеджера. Всё-таки шатен умудрялся мастерски сочетать добродушного мальчишку и строгого смотрителя, плавно перетекая из одной роли в другую. — И, Ким Намджун-ши, — это официальное обращение не сулило ничего хорошего, — после съёмок поедешь со мной в головной офис. Директор Бан хочет поговорить с тобой. — Понял, — не в силах поднять виноватый взгляд на Чимина, тихо вымолвил лидер, кивнув в подтверждение головой.***
К счастью, остаток съёмочного дня прошёл как нельзя лучше. Критики со стороны режиссёра более не было, да и макнэ на кадрах первого плана справлялся просто изумительно. Вдохновленные целеустремленностью тонсена участники так же выкладывались на полную, всё ещё будучи смущенными своей выходкой. Больше всех, как ни странно, сокрушались именно Тэхён и Намджун. И если первый корил себя за возникшую в его бездумной голове идею, то второй мысленно пробил себе череп арматурой за очередную «слепоту». Он правда не увидел в глазах макнэ призыв о помощи. Он опять всё просрал… А ещё Намджун материл самого себя за то, что отмахнулся от пылкой речи Ви, когда оный в красках расписывал гениальность своей задумки. Ведь мог бы и прислушаться, в ключевом моменте сказав весомое лидерское «нет», напомнив о важности самого процесса съёмки. Только вот ему было всё равно. Он в мыслях уже сидел за микшером в студии и миксовал новые строки возникшей в голове темы, а не засыпал на стуле в гримёрке. Да и после слов Пака стало настолько отвратительно тошно от самого себя, что смотреть ему в глаза было стыдно. «Подумай над этим, пока есть время» Время проёбано. Всё вылетело в трубу, пока мысли в хаотичном порядке протекали набором слогов на внутренней стороне закрытых век. В тишине машины менеджера Седжина духота стягивала горло, закладывала эфемерным шумом слуховые каналы, и давила, давила, давиладавиладавила… — Обещай, что больше не допустишь такого развлекалова, Намджун-ши, — вырвав Кима из прострации, без каких-либо эмоций в голосе буквально приказал Чимин. — Не могу… И они оба понимали, почему лидер не мог ничего обещать. Потому что его собственные тараканы так и не нашли себе успокоения, а единственный более или менее посвященный человек уже не казался таким тёплым и добродушным. Пак же больше ничего не требовал и не говорил вовсе, потому что сгрызал себя изнутри подобно бешеному животному, уперев невидящий взгляд на дорогу, пока молчаливый Седжин продолжал петлять по улицам Сеула. Благо Ким был слишком поглощен изысками собственного уничижения, так что в его голове даже не возникло вопроса о том, почему ему пришлось сесть в отдельную машину, пока, как он изначально думал, мэмберы в другом автомобиле двигались в сторону общежития. От здания с их квартирой до офиса BigHit идти всего ничего, так что можно было бы и переодеться перед заходом в кабинет директора. Но в это время макнэ вместе с хёнами уже наслаждались вкусным ужином в ресторане, в котором Чимин забронировал столик для их небольшой компании, а машина главного менеджера двигалась в сторону другого конца мегаполиса. Намджуну бы задуматься, сложить один плюс один и выдать очевидный ответ, но вместо этого он продолжал выпячивать подбородок и теряться где-то внутри вязкого серого вещества. Чимин ещё не раз проклянёт себя, когда всё закончится; Намджун рассыпется в его руках Первый вполне логичный вопрос: «какого хрена мы тут делаем?» — остался так и несказанным. Второй логичный вопрос: «где мы?» — читался в растерянном взгляде карих глазах лидера. Третий вопрос всё-таки разрезал тишину острым лезвием: — Я первый? — глухо прошептал Ким, остановившись посреди спальни снятого на ночь номера. Он был сообразительным, хоть и пользовался возможностями своего прокачанного мозга в последнее время крайне редко. Сейчас же в нём помимо хваленных ста сорока восьми единиц интеллекта с иностранными буквами в сокращении таилось проснувшееся чувство самосохранения. Брякнувший связкой ключей Пак растерял остатки своего безобидного образа, неспешно двигаясь в сторону двери в ванную комнату. Но, не дойдя до пункта назначения, он замер на месте, лениво расстёгивая пуговицы на рукавах белой рубашки, борясь с поднявшим голову сарказмом. — Если хочешь, могу уступить, — усмехнулся юноша, кивнув в сторону помещения с удобной душевой кабиной. — Чимин-ши… — сглотнув вязкую слюну, хрипло пробасил тот, сунув руки в карманы брюк. От тяжелого взгляда обычно улыбчивого мальчишки по хребту пробегались стайки мурашек. — Это неправильно. — Соблюдать чистоплотность по-твоему неправильно? — издевательски в удивлении округлил глаза шатен, но не стал сильно распаляться, медленно шагнув в сторону рэпера. — Неправильно ущемлять себя в желаниях и чувствах, хён. Будь послушным мальчиком и прими душ. У нас впереди очень долгий «разговор». — Ты ведь сам не хочешь этого, — старался крайне спокойно говорить Ким, уперев взгляд в зашторенное окно, за которым полыхал неоновыми огнями ночной Сеул. — Не делай того, чего не хочешь. Хмыкнув, Пак удобно уселся на заправленной кровати и похлопал ладонью рядом с собой. Намджун с подозрением посмотрел на любезно предоставленное место, но на встречу не сдвинулся и на шаг. — Я не кусаюсь, — беззлобно рассмеялся мальчишка, возвратив лицу былое добродушие. — Для начала мы просто поговорим. Внутри лидера кипел котёл, в котором смешались десятки эмоций, вычленить из коих хотя бы одну было невозможно. Сложившаяся ситуация ему откровенно не нравилась, но и сбежать с поля боя он не мог — то ли не хватало смелости, то ли взыграло упрямство, то ли не настолько проникся возникшим страхом перед неизведанным. Чимин, казалось, совершенно не переживал о том, что должно будет произойти в скором времени. Как заметил однажды Юнги: «Материальное воплощение поддержки и уверенности». Только вот Ким не мог вообразить настоящее состояние менеджера, внутри которого нервы скручивались в тугие жгуты и трещали от натяжения. И хоть актерское мастерство не входило в курсы «домохозяйки», парню пришлось обучиться столь искусному ремеслу, дабы сохранить внутри себя остатки человечности. Остатки наивного и невинного Пак Чимина. — Знаешь, хён, после того пьяного разговора я о многом думал… — когда Ким всё-таки опустился на постель рядом с визави, негромко начал говорить шатен, короткими пальцами выводя непонятные узоры на светлой ткани покрывала. — И понял, что мы во многом похожи. Ты не подумай, я не принижаю ни тебя, как человека вообще, ни твой статус, как айдола-подростка в частности. Просто… Тебе рано пришлось стать лидером, взять на себя ответственность за целую группу, практически в одиночку переносить все невзгоды. Я понимаю тебя и твоё стремление. Конечно моё положение кардинально отличается от твоего, но мне пришлось взять на себя слишком многое, чтобы моя семья могла жить так же, как и все… Но в отличие от меня, ты можешь поделиться своими проблемами с близкими людьми и получить долгожданную поддержку. У тебя есть хёны, ровесник и тонсены, которым важен не Рэп Монстр, нет. Им важен Ким Намджун. Их товарищ и брат. — У них хватает своих проблем, чтобы ещё и выслушивать бредни лид… — Но ты же слушаешь их, когда они приходят со своими «бреднями» к тебе, — перебил его Пак, повысив голос. — Почему ты боишься признаться им в своих слабостях, хённим? Думаешь, они посчитают тебя никчёмным? Необходимо обладать мужеством для того, чтобы признаться даже в малейших слабостях. Необходимо иметь силу для того, чтобы перебороть свои страхи. А ты достаточно силён и мужественен, хённим. Хватит убегать. В номере повисла тишина, во время которой дыхание младшего собеседника учащалось и становилось тяжелее. У них ещё было как минимум минут двадцать до окончательной активации таблеток. И если некогда хваленная выдержка Чимина не даст сбой, то данный временной промежуток можно было растянуть ещё минут на десять или даже пятнадцать. Судорожно втянув воздух через приоткрытые пухлые губы, Пак зарылся короткими ногтями в складках покрывала, комкая его ещё сильнее. — Намджуни-хён, невыносимо тяжело хранить всё в себе, зная о том, что рядом есть готовые помочь тебе товарищи. Но это лучше, нежели не иметь близких людей в принципе, сжигая себя изнутри, — кусая губы, то ли просто констатировал факт мальчишка, то ли исповедовался перед старшим. — Не усложняй самому себе жизнь, пока рядом есть те, кому ты важен и нужен. Не повторяй моих ошибок, пожалуйста. — Я боюсь не столько за раскрытие своих проблем, Чимин-и, — проникшись откровенной атмосферой, совсем тихо произнёс лидер, неуверенно обхватив своими большими ладонями крохотные пальчики тонсена. — Я боюсь, что меня не примут таким: неуверенным, иногда крайне глупым, порой трусливым, несдержанным, вспыльчивым ребёнком. Они привыкли видеть во мне лидера. Человека, что обязательно поможет им. Но ведь я не всегда такой. — Ты и так глупый, — приблизившись к парню почти вплотную, с улыбкой на губах прошептал шатен. Его дыхание опалило приоткрытые уста Кима, по которым хотелось мазнуть языком, дабы попробовать их на вкус. Желание туманило разум как никогда сильно — больше месяца мальчишка не пользовался возбудителями, отчего сознание накрывало стремительно быстро. — Они видят тебя таким каждый день. Я тебя вижу таким постоянно, хён. Вы все знаете друг о друге даже больше, чем желаете показать. Тебе пора перерасти этот этап и смириться с мыслью, что невозможно быть идеальным во всём. Ты — лидер. Но хорошим или плохим тебя делают участники группы. Доверься им, как они доверились тебе, хён. Расстояние стремительно сокращалось до тех пор, пока губы юношей не соприкоснулись. Короткие пальцы младшего легко выпутались из цепкой хватки больших ладоней и огладили напряженную шею Намджуна. Эти прикосновения хранили в себе едва ощутимую ласку, от которой мурашки разбегались волнами по спине и перебирались к животу, оседая ненавязчивым томлением в паху. Ким не привык врать самому себе, оттого и отрекаться от мыслей о готовности к подобному исходу не видел смысла. Он был готов. Он знал, что рано или поздно это произойдёт, хоть и не желал этого… По крайней мере ранее лидер держался за данную мысль, как за спасательный круг. Сейчас же им овладевало желание и ощущение правильности происходящего. Ведь он так хотел подобных прикосновений, хоть и от другого человека. — Просто закрой глаза, — прервав углубившийся поцелуй, томно прошептал Чимин, массируя пальцами затылок старшего партнера, — и представь того, кого хотел бы сейчас видеть перед собой. Того, кто целовал бы тебя, кто стонал бы твоё имя. Брюнет послушно зажмурился, моментально вырисовывая желанный образ на внутренней стороне век. Сердце тяжело ухнуло в груди, постепенно набирая скорость и отдаваясь глухим битом в висках. Короткие пальцы вмиг обратились длинными, а скользнувший по кадыку язык исчез в плену не менее пухлых губ. — Джун-а, — прошептали на ухо соблазнительные уста, цепляясь зубами за мочку уха. — Расслабься и получай удовольствие. Лёгкие поцелуи невесомо прочертили путь от покрасневшего ушка по скуле к губам, что обретали неведомую ранее чувствительность. Дыхание мальчишки опаляло лицо, а юркий язык по-хозяйски изучал чужие владения, скользя по ряду ровных зубов, оглаживая нёбо, сплетаясь в ленивом танце. Намджун сдавленно простонал в пухлые губы партнера, когда небольшая ладонь, — что в воображении ему казалась гораздо больше и изящнее, — накрыла пах, слегка надавливая на эрегированную плоть. Возбудить молодого парня гораздо легче, нежели попробовавшего всякой дряни к своим сорока годам мужика. Затуманенный рассудок Пака отметил возрастающее желание лидера, отчего менеджер поспешил спуститься поцелуями по вытянутой шее вниз, легко надавливая на плечи визави. Поддавшись, Ким упал на спину, головой коснувшись края подушки, когда как Чимин довольно облизнулся, с удобством расположившись между ног рэпера. — Только не открывай глаза, — прошептал он, умело расправляясь с пуговицами и ширинкой брюк, немедленно приспуская мешающийся элемент одежды. — Ты ведь хочешь, чтобы удовольствие тебе доставил твой любимый хён, правда же, Джуни-я? Прикусив нижнюю губу, старший партнер подавил стон, когда влажные уста мазнули по выпирающей тазобедренной косточке. Шаловливые пальчики скользнули под резинку трусов и ласково огладили бордовую головку эрегированного члена, что жаждал разрядки. Пухлые губы продолжали своё путешествие вниз, пока не настигли кромки мешающихся боксёров, тут же цепляясь за них зубами и стягивая ткань ниже. Дрожь предвкушения и удовольствия волной окатила Намджуна, гортанный стон которого въедался в серое вещество младшего партнера и кружил голову лучше всякого афродизиака. Я пожалею об этом… Обязательно пожалею Эфемерная мысль затерялась в очередном стоне удовольствия, оставшись неизвестной константой в умах обоих. У Намджуна перед закрытыми глазами — склонившийся над ним высокий парень немногим старше него самого, что пошло высовывает язык, кончиком коего кружит по чувствительной головке и томно выдыхает. Он не слышит стонов желанного человека, не чувствует его подле себя, но невыносимо жаждет. Желает коснуться, почувствовать мягкость кожи, оставить метки на доступных участках тела, которые можно было бы спрятать под одеждой от чужих глаз. Ким хочет, желает, жаждет, изнывает от невозможности исполнить свои тайные мечты. Но взгляд этого человека обещает ему, что всё будет. Не сразу, но будет. — Хён… — пробасил лидер, с силой вцепившись в одеяло, когда пухлые губы сомкнулись плотным кольцом на члене и тягуче медленно заскользили к основанию. — Айщ… Чимин до этого момента не знал, стоит ли гордиться подобным умением как глубокий минет, но… Доставить удовольствие рэперу стало для него своего рода главной целью на эту ночь. У них впереди столько времени для удовлетворения внутренних демонов, отчего шатен не торопился, любовно обводя языком набухшие венки члена, старательно заглатывая как можно глубже и зарываясь носом в блядской дорожке хёна. Это я ломаюсь. Снова и снова… Он задыхался, но продолжал втягивать щёки и активно двигать головой, утопая в стонах лидера. Этот голос сводил его с ума, эти гортанные мольбы током ударяли по оголенным нервам, нестерпимым желанием отдаваясь в паху. — Хён, Джин-хён, пожалуйста… — бессвязно шептал Намджун, и младший партнер понял, что совсем скоро брюнет достигнет своего пика. — Рано, Джун-и, — со смачным хлюпом выпустив член из плена рта, хрипло прошептал Чимин, после чего слизал скопившуюся в уголках губ слюну. — Надо в душ. Мне нужно подготовиться для тебя. У Кима затряслись руки. То ли от желания поскорее кончить, то ли от представленной его воображением сцены, в которой главную роль исполнял один широкоплечий парень. Заскользив ладонями по торсу лидера, Пак нетерпеливо стащил с хёна ненужную сейчас футболку и осыпал поцелуями острые ключицы. — Подожди меня, — вновь соблазнительный шепот, и лидер уже готов кончить от одной лишь мысли, что совсем скоро он овладеет желанным телом. В воображении, конечно же, но сейчас эта неувязка оставалась медленно отравляющим внутренности ядом. — Не вздумай прикасаться к себе. Один раз шлюха — навсегда шлюха Действие таблеток окончательно овладело телом мальчишки, что без возбудителей не мог просто так отдаться кому-либо. Ему нужно было оправдание для самого себя, чтобы принять эту сущность, живущую в нём. Когда разум затуманен, то совсем не страшно. Он не боялся сделать что-то не так, получить только боль, не удовлетворить, оказаться бесполезным. Все эти глупые мысли оставались позади, поддавшись неумолимому потоку похоти и жажды. Один раз. Только один раз, всего лишь один раз, не больше И когда он вернулся в спальню, где на кровати лежал уже более или менее здравомыслящий Намджун, он не боялся. Не страшился того, что Ким сбежит от него прямо сейчас, что его обольют презрением и ненавистью, что после этого их дружеским отношениям навсегда придёт конец. Где-то на задворках сознания то светлое и чистое, ещё хранившееся в душе шатена под семью печатями, неистово кричало, тупой болью отдаваясь в висках. Но он не слушал. Не чувствовал боли. — Закрой глаза. — Чимин-ши, не надо, — умоляюще прошептал Намджун, когда кровать рядом с ним прогнулась от веса обнаженного тела юноши. — Ты этого не хочешь. — Хочу, — бесцеремонно оседлав подкаченные бедра, уверенно ответил тот, прижавшись своим возбуждением к истекающему смазкой члену партнера. — Давай продолжим нашу игру, окей? Просто закрой глаза. Ты ведь тоже хочешь этого. Иначе бы давно уже сбежал… Он был прав. Чертовски прав. Намджун так сильно хотел ворваться в желанное тело, но здравая мысль упрямо жужжала у него над ухом. Пока Пак принимал легкий душ и старательно растягивал себя, Ким успел осознать, что, на самом деле, они поступают неправильно. По отношению к самим себе. Неправильно поступает он сам по отношению к Сокджину. Но умелый любовник Пак Чимин не давал возможности прервать эту череду неправильности, поставив на кон всё, что было и могло бы быть между ними. — Давай же, Джуни-я, — наклонившись вперёд и закрыв глаза парня ладонью, хрипло пробормотал тот, заерзав задницей на члене. — Я хочу тебя. Он сдался. Так глупо и позорно, любуясь вновь возникшим перед ним образом старшего мэмбера группы, в которого был так безбожно влюблён. Я ужасен Большие ладони перекочевали на узкую талию младшего партнёра, что довольно жмурился от подобного послушания со стороны лидера и продолжал тереться приоткрытым входом о напряженный ствол. В какой-то момент душный воздух номера смешался с ароматом карамели — Чимин открыл тюбик смазки. Во рту Намджуна скопилась вязкая слюна, а кадык судорожно дернулся, когда мальчишка с тихим шипением насадился на крупную головку. Боль слегка отрезвила парня, но Пак не сдавался. Они не могли остановиться на полпути. Пожалуйста, сделай уже что-нибудь С уст Кима сорвался протяжный стон, когда шатен совершил первую фрикцию, насадившись до основания. В его руках изнывал любимый человек, пускай и только в пределах помутненного рассудка, но это было так. Пускай Сокджин никогда не отдастся ему, пускай между ними никогда не будет чего-то большего, чем между товарищами, пускай он никогда не осмелится признаться в своих чувствах… Пускай. Как же я жалок Любоваться образом распаленного Сокджина было истинным безумием. Представлять изгибающееся в его руках тело, с остервенением выцеловывать желанное имя на покрытых испариной ключицах, врываться в разгоряченное нутро хёна размашистыми толчками, крепко сжимая пальцами подвижные бёдра — безумие. Отдавшись ощущениям, рэпер руководил этим маленьким парадом страсти, не позволяя кусающему губы Чимину сохранять привычную амплитуду движений. Но животная жажда Кима ему более чем нравилась, отчего стоны непроизвольно вырывались из горла, перемешиваясь в какофонию из шлепков плоти о плоть с приглушенным рычанием доминирующего лидера. Сумасшествие — Хён, я люблю тебя, — прижав тонкую фигурку Пака к себе, почти неслышно выдохнул Намджун на ухо тонсена, которому, казалось, только что перекрыли все пути к кислороду. Он бредит. Бредит. Просто бредит, идиот У Пака слёзы на глазах. Не от осознания того, что он последняя мразь, которая, может быть, прямо сейчас разрушает все мосты для будущих отношений. Не от жалкой мысли о том, что никто и никогда не будет любить его так, как Намджун старшего участника группы. Даже не от презрения к самому себе при осознании масштабов будущих проблем, когда в его «послужной» список добавится ещё порядка пяти объектов сексуального давления. Обо всём аморальном ему предстоит думать остаток ночи. Сейчас же его трясло и терзало от боли подступающей эякуляции. Вот оно, главное доказательство ещё существующего внутри чистого Пак Чимина, не являющегося блядью. Психологическая установка неприязни к получаемому удовольствию — исключительная форма мазохизма при статусе «элитной» шлюхи. Терпи, блять, терпи! Ким сорвался на хаотичный темп, вбиваясь в партнера настолько глубоко, что только от этого впору было кончить. Но болезненные ощущения лишь мешали, не позволяли насладиться получаемыми ласками сполна. Даже когда в порыве страсти Намджун приник к его шее, оставляя цепочку влажных поцелуев и прикусывая солоноватую от пота кожу; даже когда руки лидера отвесили смачные шлепки на аппетитных ягодицах; даже когда угол проникновения наконец-то был направлен прямо в бугорок простаты — Чимин изнывал от боли, а не от желания. И когда старший партнёр с низким стоном кончил в растраханную дырочку, шатен, содрогаясь, сполз с чужих бёдер без каких-либо признаков былого возбуждения. Всё пришло к тому, чем обычно заканчивались танцы в постели на протяжении почти что года. — Это было великолепно, хён, — скрыв боль за широкой улыбкой, доверительным шепотом поведал Чимин, своевременно обтерев живот краем скомканного одеяла. Таким образом он создавал иллюзию того, что и сам кончил во время оргазма партнёра. — Теперь пойдёшь со мной в душ? А Намджун боялся разлепить веки. В его голове всё было иначе: Сокджин всё ещё седлал его бёдра и тяжело дышал, смотря прямо ему в глаза. «Ты ведь этого хотел, не так ли?» Чёрт возьми, да! И осознание того факта, что удовлетворил его далеко не объект пресловутой мечты, а младший менеджер — не пугало. Глубоко вдохнув и выдохнув, лидер медленно открыл глаза, убеждаясь в развеявшемся мираже наваждения, после чего перевёл взгляд на притихшего в ожидании шатена. — Идём…