ParkJimin: «Я думал, что сумма будет больше, директор Бан»
CEO: «Эта сумма останется на счету компании. Тебе перейдут только положенные 30%, как и было прописано в договоре, Чимин-ши»ParkJimin: «Можно снизить процент до 10? Мне хватает основной зарплаты»
Каких-то там десять миллионов за секс с лидером группы. Ахуеть… Если не учитывать начисления за выполнение основного условия контракта, то зарплата его была не такой уж и большой. Всего лишь семьсот тысяч вон в месяц — средняя заработная плата для менеджера айдол-группы. И это с учётом поблажек в виде бесплатного проживания и отсутствия затрат на транспорт (спасибо Седжин-хёну за наличие машины). Можно даже сказать, что Пак зажил весьма богато, если бы не тот факт, что необходимо трахаться с собственными сожителями. Не думаю, что остальные парни будут относиться к этому так же, как Рэп Мони-хён CEO: «Тогда тебе необходимо зайти ко мне для правки договора. Кто следующий? Твой план: четыре партнёра в месяц минимум»ParkJimin: «Я пришлю ответ в течение дня, директор Бан»
Он прекрасно помнил, что четыре разных партнёра в месяц — один из обязательных пунктов в выполнении основного условия договора. Только вот проще от этого осознания не было. Отчего-то Чимин был уверен, что секс с лидером — наипростейший этап, а главные трудности ожидали впереди. Самым ненавистным моментом, без всяких сомнений, будет совращение познающего взрослый мир Чонгука. Этого мига Пак боялся, словно собирался обесчестить родного младшего брата… Передёрнув плечами от отвращения как от самой мысли, так и к самому себе, юноша встал с постели, морщась от боли в пояснице. Мышцы тянуло, голова казалась тяжелой. Организм требовал никотина — шатен не привык себе отказывать в столь малом грехе. Холодно… Зубы намертво вцепились в фильтр сигареты, а зажигалка лишь с попытки пятой позволила слабому язычку пламени коснуться кончика никотиновой палочки. Не то чтобы Пака трясло от холода или страха, далеко не в этом дело. Его выворачивало наизнанку от омерзения к самому себе. За то, что он успел натворить, за то, что не вправе ослушаться или хотя бы сделать что-то по-своему. Теперь же Чимин ютился на подоконнике у чуть приоткрытого окна, выдыхая в свежий осенний воздух остаточные пары никотина. Во рту оседала такая противная, но привычная горечь. И непонятно чего именно — табака или обреченности. Ему пришлось подставить голову под ледяную воду из-под крана в ванной, чтобы немного прийти в себя да выкинуть ненужные мысли из раскисших мозгов. Поэтому сейчас парня мелко потряхивало всякий раз, когда холодные капли скатывались по длинной шее, тут же теряясь в складках мягкого полотенца с нашивкой отеля. Привезший их Седжин-хён скорее всего забылся крепким сном в одном из номеров на том же этаже, что и невольные партнёры на эту ночь. А у Пака уже не получалось заснуть. Да и вряд ли получится. — Чимин-и, чего не спишь? — хриплым ото сна голосом позвал того Намджун, что некоторое время безмолвно наблюдал за поникшим мальчишкой. Сейчас шатен был настоящим, таким, каким его ещё ни разу не видели остальные участники группы. — Прости, хён, не получается уснуть, — пепел сыплется на улицу за пределы оконной рамы. Пухлые губы вновь растянулись в широкой улыбке, за которой спрятался разочаровавшийся в жизни подросток. Настоящий Пак Чимин погрузился на дно высушенного колодца, наблюдая за творящимся в мире адом со стороны. Так, как привык это делать последние месяцы юношества. — Сам чего проснулся? — От запаха проснулся, да и холодно стало, — нехотя признался тот, уперев взгляд в потолок. — Ты напомнил мне кое-что… Знаешь, я часто спрашивал у Юнги-хёна, но он мне так и не ответил… Зачем человек начинает курить? И почему так сложно бросить? Мальчишка усмехнулся, совершив очередную, мучительно глубокую затяжку. У Шуги слишком крепкие сигареты, от такого количества никотина кружило голову, но Чимину нравилось. Потому что это помогало на несколько секунд забыться, ощутить себя нематериальным и лёгким. Отчасти подобное могло сойти за ответ, но говорить что-либо не хотелось. Иначе пришлось бы раскрыться, показать своё гнилое нутро, в недрах которого что-то ещё жило и пульсировало жуткой болью. Только вот прямой, глубокий взгляд Кима не давал шанса что-либо утаить от него. Такого лидера было боязно ослушаться. — У каждого человека свои причины в самом начале, — пожав плечами, менеджер в последний раз затянулся, вновь стряхнув пепел на улицу, после чего затушил бычок об отлив под окном. — А потом они забывают об этих самых причинах. До тех пор, пока не настаёт время бросить вредную привычку. Это покажется смешным, но курильщики цепляются за эту тростинку, как утопающий за обломок весла. Оно ничем не поможет в бескрайнем море, но кажется таким необходимым в данный момент. Затем, если человек перебарывает себя, организм начинает страдать от своеобразной никотиновой ломки. — Да, я читал об этом, — выпятив подбородок, в задумчивости пробурчал Намджун. Поразмыслив немного, парень всё-таки осторожно спросил: — Из-за чего тогда ты начал курить и почему не бросишь? Насколько мне известно, в твоём контракте прописан запрет на курение. — Хён… — тяжело вздохнув, Пак нацепил на себя приевшуюся добродушную улыбку и покачал головой. — Давай слишком личное я оставлю при себе, договорились? А бросить у меня никогда не получится. Я слишком слаб для этого. Нахмурившись, Ким вновь перевёл взгляд в потолок и вздохнул. В его голове крутилось столько вопросов, ответ на которые, казалось, мог дать только младший менеджер. Каким бы милым подростком не казался Чимин, в нём чувствовалось нечто тяжелое, неисправимо губительное, словно при разговоре с прожженным жизнью человеком. И это привлекало жадного до знаний юношу. Спальню окутала гнетущая тишина, в какой-то неуловимый момент прервавшаяся слабым постукиванием первых дождевых капель. Ночное небо заволокли тучи, грозясь с минуты на минуту обрушить на мегаполис пробирающий до костей ливень, но это нисколько не задевало умирающего романтика в душе Пака. Переболел, выгорел, остыл. — Как мне теперь вести себя рядом с тобой? — еле слышно прошептал Намджун, но собеседник услышал. — Мы же не встречаться начали и не совершили публичный каминг-аут, так что не забивай подобным свою умную голову, хённим, — спокойно произнёс Пак, слезая с подоконника с дотлевающей сигаретой между пальцев. Он оставил окурок на дне пепельницы, которую мог бы взять с собой, но как-то не подумал об этом, после чего вернулся к подоконнику, намереваясь закрыть окно. С улицы в спальню проник приятный ветерок, что стал чуть тяжелее от скорого дождя. И это вовсе не казалось привлекательным прямо сейчас. — Просто будем общаться, как и раньше. Если хочешь, можешь называть нас секс-друзьями, как тебе такой вариант? — Звучит не лучше «долгового контрактника» и «рэпера неайдольской наружности», — заметил Ким, фыркнув, на что получил тихий смешок в ответ. — Мне нравится общаться с тобой и без всех этих условностей. — Аналогично. На душе Пака стало немногим легче. Лидер не выказывал своей неприязни к нему после полученного сексуального опыта, да и, вроде как, не дергался от отвращения при разговоре с ним. К горлу подступил противный ком горечи. Не хватало только картинно расплакаться перед человеком, что стал для мальчишки своего рода объектом подражания. Шатен уважал его, как исполнителя, как весьма одаренного сверстника. Чимин уже не мог похвастаться пластичностью и зачатками вокальных данных. Первое было бессовестно истрачено на бытовуху вкупе с практиками далеко не невинного характера, а второе — прокурено. Невозможно испортить голос одной сигаретой в день, не так ли? А если выкуривать по две пачки за неделю и практически ежедневно срывать голосовые связки от боли (без разницы, физическая она или душевная)? Сейчас Пак сомневался в том, что вообще когда-либо сможет зажить нормальной, обычной жизнью. Когда этот контракт закончится, то он перестанет быть нужным группе. Чем он займётся потом? Кинется в ноги директору, чтобы его приставили к новичкам? Окончательно пропишется в рядах менеджеров? — Меня мучает один вопрос, — прервал невеселые размышления мальчишки Ким, на что получил неуверенный кивок головы. — Как ты… Ну, то есть… Ты знал о моих чувствах к хёну, да? Щёки смуглого лидера, казалось, покрылись румянцем. Стеснительный Намджун вызывал некий приступ умиления, которому отчаянно хотелось поддаться, но менеджер вовремя одумался, закусив губу. — Ты так смотришь на него во время записи и дэнс-практики, — отведя взгляд в сторону, негромко начал свои путанные объяснения тот, — особенно во время прошедших фансайнов, где необходимо было отыгрывать фансервис… Только на него, хён, ты смотришь так восхищенно. Словно на объект обожания: очень преданно и тепло. Намджун тяжело вздохнул, повернувшись спиной к собеседнику. В приглушенном свете лампы, стоявшей на прикроватной тумбе, кончики ушей брюнета казались слегка красноватыми, но Пак решил, что своей правдой задел потаённые струны чужой души. — Когда Сокджин-хён пришёл на прослушивание, то едва ли умел петь, — как только ледяные капли начавшегося дождя забарабанили по подоконнику, Чимин поспешил закрыть окно. Именно в этот момент лидер собрался с мыслями, поэтапно раскрываясь перед внимательным слушателем. — Его пригласили исключительно из-за внешней стандартной красоты, свойственной айдолам. Не знаю, почему в итоге он прошёл. В то время я не особо задавался вопросом, зачем его приняли на стажировку в компанию… До тех пор, пока не попал на внеплановый экзамен. С танцами у хёна всегда были проблемы, впрочем, как и у меня. Но вот голос… Я тогда впервые посмотрел на него, как на исполнителя, а не как на красивого парня. И, знаешь, наверно это началось именно тогда, в тот самый день. Голос Кима становился всё тише и тише, отчего Паку пришлось перебраться с подоконника на кровать к визави, дабы не пропустить и слова. Укутавшийся в одеяло старший товарищ медленно повернулся к нему, ложась на спину, и слегка улыбнулся, являя на щеках привлекательные ямочки. В такие моменты лидер терял всю напускную серьёзность, оставаясь мечтательным подростком, каким и должен был быть. — Директор Бан определил его в нашу группу, где уже был дуэт из рэперов: меня и Юнги-хёна. Переехав в общежитие, он окружил нас заботой, вечно крутился у плиты, готовил что-нибудь вкусное… Такой домашний. Я рано покинул отчий дом, когда пришёл к PD-ниму со своими набросками со времён андеграундной тусовки. И достаточно редко появлялся там, хоть и живут родители не так далеко от Сеула. Сокджин-хён стал чем-то таким необходимым в тот момент. Стал неотъемлемой частью моей подростковой жизни. Чимина охватила душевная боль. Он увидел в глазах рассказчика себя самого, когда завёл негласный список «необходимого». Своего рода зависимость, тянущая душу вниз, не позволяя вырваться из заточения своей эмоциональной клетки. Некая родственная связь нынешнего положения делала Кима и Пака ближе на несколько шагов. И это могло спугнуть проснувшуюся доверчивость внутри шатена. — А потом, знаешь, бывает такое, когда собирательный образ из всех достоинств и недостатков оказывается слишком контрастным, ты окунаешься в него с головой… Я захлебнулся в нём, лишь чуть сильнее копнув вглубь, — судорожно вздохнув, Намджун прикрыл глаза, погружаясь на дно красочных образов измотанного сознания. — Меня охватило восхищение. Даже несмотря на его стариковские шуточки и комплекс кривых пальцев. Даже несмотря на равномерное разделение заботы и внимания ко всем участникам формировавшейся тогда группы. Даже несмотря на то, что у него была девушка в то время… Я держал вспыхнувшие чувства глубоко внутри себя, осознавая, что ни группе в целом, ни хёну в частности они не нужны. И, видимо, из-за них начал загонять себя в рамки буквально во всём. А потом дебют, первый фансайн, разбивка на парочки для фансервиса… Угораздило же фанаток поставить меня в пару к Сокджин-хёну! Угораздило же тебя влюбиться в старшего участника группы, хённим Но улыбка Намджуна становилась всё шире при воспоминаниях о последнем проявлении иного внимания к своей персоне со стороны старшего мэмбера. Это цепляло. Внутри Чимина что-то ломалось при взгляде на столь обыденное счастье, невероятно глубокую симпатию к человеку, что и в мыслях не мог представить тонсена в роли возлюбленного. Лидер, оказывается, такой романтик… Зависть. И болезненное разочарование в самом себе. Снова Брюнет замолчал, закрыв глаза, а затем, спустя минуты две или три, спальню наполнило мерное сопение. Усмехнувшись, Пак улёгся на другой стороне постели, продолжая смотреть на умиротворенное лицо хёна. Насколько бы измотанным и спокойным не ощущал себя шатен, уснуть у него уже вряд ли получится. Придется перетерпеть остаток ночи и наступающий день, чтобы привычно заснуть на диване в гостиной или же ввалиться в кабинет главного менеджера… Лишь бы не ощущать чужого присутствия в одном помещении, лишь бы остаться под куполом мнимой защиты наедине с самим собой.***
Они всё поняли Когда Чимин с Намджуном вернулись в общежитие ранним утром, то не ожидали увидеть на кухне старшего мэмбера, клюющего носом в стакан с чаем. Рядом с ним за столом сидел Хосок, уткнувшийся лицом в сложенные на столешнице руки, тихо сопя. И хоть Пак ночью отписался им обоим о внеочередной ночевке в студии, хёны, скорее всего, не поверили. Младший менеджер видел в глазах Сокджина явное сомнение, подпитываемое то ли жалостью, то ли сожалением, от чего волосы на затылке вставали дыбом. Не такого взгляда ожидал шатен… Только ненависть, презрение и отвращение — вот чего, по его скромному мнению, он сам был достоин. — Вас не было в студии, — тихо сообщил самый старший, вновь уткнувшись покрасневшими глазами в чашку. — Мы проверяли. Переглянувшись со своим спутником, менеджер лишь тяжело вздохнул. Не имело смысла юлить и оправдываться. Все равно когда-нибудь истина всплыла бы наружу, да и выбор следующего партнёра был запланирован на этот день. Не Намджун, так кто-нибудь другой расскажет обо всём мэмберам. Кто-нибудь обязательно поделится с каждым участником своими соображениями насчёт Пак-шлюхи-Чимина. — Вы ведь догадались обо всём, — скорее утвердительно, нежели вопросительно, прошептал Чимин, следя за реакцией на свои слова. Джин поджал пухлые губы, крепко зажмурившись. Очнувшийся Чон потер оплывшие глаза, собираясь что-то сказать, но так и не вымолвил ни слова. — Рано или поздно это должно было произойти. Как заметил Шуга-хён — я всего лишь долговой контрактник, прикрывающийся должностью младшего менеджера. — Хён, это не его вина в случившемся, — привлёк к себе внимание крайне сосредоточенный лидер, в глазах коего пылала решимость. — Не скажу, что рад подобному стечению обстоятельств, но у нас не было иного выбора. Мы все повязаны контрактами, точно так же, как и Чимин-ши. С этим просто необходимо смириться. Сокджин резко вскочил на ноги, расправляя широкие плечи, нависая скалой над не шелохнувшимся Паком. Внутренне шатен уже был готов к крикам, драке, просьбам избавить BTS от его порочного присутствия. Но вместо этого старший мэмбер как-то устало улыбнулся и покинул кухню, запечатав собственное мнение где-то глубоко внутри разгневанного разума. Хосок же опрокинул в себя остатки остывшего чая вокалиста, поморщившись от терпкого вкуса на языке, так же поднимаясь во весь рост. — Я не буду лезть со своими нравоучениями, так как на месте Намджун-ши мог оказаться любой из нас, — здраво рассудил танцор, потянувшись. — Ты довольно симпатичный, Чимин-а, но вот видеть тебя в роли партнёра для секса… Да и что делать тем, у кого встаёт только на девочек? — Закрыть глаза и наслаждаться, — губы Пака растянулись в кривой ухмылке. Слова Чона никак не помогали ситуации в целом, хоть и подобное отношение давало надежду на более или менее дружелюбное отношение к своей персоне после будущего кувыркания в одной постели. — Идите досыпать, подъём через два часа. Я пока что займусь завтраком. Руки парня мелко подрагивали от переутомления и недосыпа. Его мутило, голова слегка кружилась, а далеко не радужные мысли лишь усугубляли положение. Двух часов сна за последние сутки явно было мало для здравости рассудка. Да и взгляд Сокджин-хёна не прибавлял ярких красок написанному полотну охватившего юношу отчаяния. Чимин был прав в своих наблюдениях — чувства лидера были близки ко взаимности. Только вот духу старшему вокалисту вряд ли хватит, чтобы признаться в этом хотя бы самому себе. Они не видят дальше собственного носа, заперев возникшую симпатию внутри разыгравшейся фантазии и довольствуясь незаметным любованием выбранного объекта обожания. Это казалось до жути глупым, но с другой стороны менеджер мог их понять — признаться во влечении к своему полу страшно. Даже сломать внутренние барьеры, перестать отговаривать себя и с надеждой смотреть на каждую проплывавшую мимо юбку — до одури страшно. И, видимо, перебороть самих себя каждому из них удалось, а вот решиться на признание возможному партнёру в нетрадиционных отношениях уже не осталось сил. Пак не считал себя сводником и не жаждал им когда-либо становиться, но помочь безнадежно влюблённому Намджуну и стеснительному в своих чувствах Сокджину хотелось. Хотелось, но в случае провала вся вина ляжет на его плечи. Да и, собственно, он уже виноват. Ведь именно с ним Рэп Монстр провёл прошлую ночь. Именно его рэпер от души выебал в номере отеля, названия которого уже и не вспомнит. Именно Пак Чимин получил частичку тайной любви лидера, который устал прятать выжигающие дотла чувства. А теперь ему хотелось сохранить былые отношения со всеми участниками группы до всего того пиздеца, что произошел вчера? Кажется, во мне вновь просыпается наивность и надежда на чудо Суматошные мысли мгновенно рассеялись, когда с уст Чимина сорвалось шипение — ему в лицо ударил пар от тушившихся под крышкой кастрюли овощей. Большие ладони аккуратно перехватили кухонным полотенцем крышку, опуская оную обратно, пока менеджер пытался проморгаться. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Джин, непонятно чего забывший на кухне после столь неудачного разговора. — Подожди, я сейчас смочу полотенце. — Нет, хён, спасибо, — губы сквозь боль расплылись в фальшивой улыбке. — Сам виноват, заслужил. Старший мэмбер нахмурился, всё-таки намочив полотенце и бросив его в лицо тонсену. Блаженно выдохнув, Пак облокотился поясницей о стол, прижимая к покрасневшей коже влажную ткань. — Йа, идиот, надо быть аккуратнее! — возмущенно отчитывал его вокалист, шустро орудуя палочками и перемешивая овощи. То ли злиться на Пака у него не получалось, то ли тот просто был отходчивым, отчего Ким с явным беспокойством, забыв про готовку, положил руки на плечи парня. Когда шатен всё-таки стянул с лица полотенце, Джин слабо улыбнулся. — Не хватало ещё нашему менеджеру пострадать в разгар промоушена скорого камбэка. — Твоя правда, хён. — И я не думаю, что всё происходящее является нормальным и правильным, — намекая явно не про тушение овощей, внезапно вернулся к былой теме он. — Меня беспокоит эта часть твоих обязанностей. Я понимаю, что ты не можешь от них отказаться, просто… Не трогай младших, ладно? Гуки ещё маленький, а у Тэхён-ши до сих пор детство в заднице играет. Им бы аниме смотреть и спорить на тему самого крутого дьявольского фрукта во вселенной One Piece… — Я понимаю, и сам не особо горю желанием выполнять роль чьей-либо подстилки, — честно признался Чимин, удивляясь собственным словам. В его планы не входило откровенничать с кем-либо из группы на данную тему, но взрослый Сокджин умел располагать к себе. И слушал он тоже со всей внимательностью, что подкупало недоверчивого юношу. — И постараюсь максимально оттянуть тот момент, когда мне придется взаимодействовать с макнэ-лайном не как хёну или менеджеру. Но избежать этого не получится. Это не в моих силах. В карих глазах вокалиста вновь всплыло это странное выражение из смеси сомнения вкупе с жалостью. Но теперь Пак мог его понять — ему было жалко сожителя, и он сомневался в том, сможет ли сам как-то помочь менеджеру. — Овощи, — напомнил Чимин, когда давление пара со свистом стало прорываться через маленькое отверстие в крышке. Вновь сосредоточившись на готовке Ким заметно успокоился, словно объяснений тонсена ему оказалось достаточно. Сам же Пак поспешил присоединиться к старшему мэмберу, чувствуя некое облегчение. Пускай всё шло не так гладко, как хотелось бы, но зато они поговорили. Тема была, конечно, не самая приятная для них обоих, но они услышали друг друга и приняли всё выше сказанное к сведению. Если бы жизнь его сложилась иначе; если бы отец не пропил все сбережения и не влез в долги, пытаясь спасти разрушенный бизнес; если бы не болезнь брата и дорогостоящее лечение с трансплантацией; если бы не разочаровавшиеся в них родственники, то, вполне возможно, он мог бы стать частью этой маленькой семьи из одних парней, будучи таким же участником, как и все мэмберы BTS. Но судьба сложилась иначе: он лишь сожитель по долговому контракту в этом общежитии, они лишь жертвы его обязанностей. И даже если его примут таким, поймут его положение и простят — он все равно останется самым мерзким пятном, очернившим их жизни. Пак был уверен в этом. Потому что иного варианта представить было невозможно. «Я определился с выбором»