«Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть»
Солнце давно уже красовалось на небе, пытаясь разбудить своими лучами даже самых сонливых и непробудных людишек, призывая выйти прогуляться в такой прекрасный денёк. Несмотря на то, что на улице было раннее утро, пекло адски, и даже плотно закрытые шторы не спасали от духоты в комнате, а включенный на максимум кондиционер ни на секунду не улучшал ситуацию. Комната Мин Юнги никогда не была местом захламленным, но Хоуп, сволочь крылатая, вечно выбешивал хозяина комнаты, поэтому в него часто летало всё, что попадётся под руку. Юнги кое-как разлепляет веки и, непонятно вообще каким чудом, на нем сидит Хосок и весело машет черными крыльями. Хоть веса и не ощущается, как и всего тела, впрочем, но как-то не очень приятно осознавать, что на тебе сидит парень. — У тебя глисты в жопе? Чего с утра выбешиваешь? — Мин откинул одеяло на надоедливого ангела и свесил ноги с постели. — Там твоя маман на кухне готовит, а отец читает газету. Я хочу побыстрее увидеть, как тебе вставят пиздюлей за это, — крылатый кивнул на несколько листочков, лежащих на столе. — Интересно, что же скажут родители, узнав, что их любимый сыночек вместо меда поступил в полицейскую академию? Мин злобно фыркнул и швырнул подушку в ангела, которая пролетела сквозь него. — Полегчало? — усмехнулся шатен. — Немного. Давай еще раз.***
Юнги восемнадцать. Он окончил школу с золотой медалью. Благо, родители всегда его обеспечивали, и парень ни в чем не нуждался от слова совсем. Хочешь шляться по клубам? Да пожалуйста! Хочешь жить отдельно? Без проблем! Только учебу не смей забрасывать. Ведь всю жизнь тебя мамочка с папочкой не будут обеспечивать. И Мин не забрасывал, он усердно учился до полуобморочного состояния. По клубам редко ходил из-за Хосока. Да и жить в отдельной квартире, конечно, круто бы, но как-то не. Мама о нем заботится, стирает, гладит, готовит, а Мин профессионально может рамён заварить, да кофе. Поэтому он лучше еще с мамулей поживет. Отец же заведует поликлиникой с матерью и они как бы думали, что сынок пойдет по их стопам. Да нет, они были уверены в этом. Только вот у Мина совсем другие предпочтения. Ему не в кишках чьих-то копаться хочется, да у старушек давление измерять. Его всегда тянуло к запретному, к сказочному, к маленько криминальному даже, к различным тайнам и их расследованию. Вот и поступил он в полицейскую академию с Намджуном, который и сподвиг его к этой цели. Осталось только родакам об этом рассказать. Они хоть и любят своего сыночка, но эта идея им явно придется не по нраву. Юнги за своими размышлениями, как же преподнести эту сногсшибательную новость родителям, решает умыться и всё так же вяло плетётся в сторону ванной. Щёлкает выключателем, подходя к раковине, опирается о её бортики руками, вглядываясь в отражение. Вообще, Мину на внешность жаловаться — грех. Правильные черты лица, красивый разрез глаз, губы хоть и тонкие, но красивые, и кожа бледная. В целом, лицо у него смазливое, на что клюют все девчонки и не только они. А взгляд невинной овечки напополам с вечным похуизмом и одновременно заботой о людях. Скорее первое, нежели второе, конечно… Одноклассники даже прозвище подходящее дали — Шуга, и оно приклеилось намертво.***
На кухне заманчиво пахло свежеиспечёнными блинчиками и мятным чаем. Желудок брюнета неприятно заурчал, требуя к своей персоне особенного внимания. Мин, закончив все необходимые процедуры, направился к родителям, не забыв прихватить из комнаты документы о поступлении в академию. Джей, предвкушая дальнейшее шоу, шел рядом с человеком, что-то напевая про самую глупую смерть в мире. Юнги остановился возле кухонной двери и вздохнул полной грудью. — Раз… — начал Мин, успокаивая себя. — Два, три… Пиздуй, тебе пора! — проорал Ангел и пнул ногой под зад. Конечно, хоть его удар и не чувствуется, но зато колется, поэтому Юнги как ошпаренный ворвался в комнату и кинул документы на стол перед отцом. — Сынок, доброе утро, а это что? — Мать приветливо улыбнулась и поставила еще одну чашечку на стол. Папа же отложил газету, взяв эти листочки, и внимательно посмотрел на сына. — Мам, пап… Я поступил, — брюнет набрал в легкие побольше воздуха, чтобы произнести те самые слова. Мама обрадовалась и начала тискать его за щечки, от чего Мин скривился и убрал руки матери, ведь прекрасно знает, что как дурак будет весь день с красными пятнами на щеках ходить. — В полицейскую академию… Отец снял очки и положил на стол. Выражение его лица сменилось с вполне дружелюбного на хмурые брови. Послышалось цоканье языка. — Как в полицейскую? — Мать села на стул, переводя взгляд с мужа на сына и обратно. — Не пущу. Еще дитя моё убьют! — Блин, сейчас бы попкорна… — пролепетал ангел и сел на кухонный стол, но, завидя гневный взгляд Мина, тут же слез и спрятался за отцом Юнги. — Мам, пап… Поймите, ну не лежит у меня душа к вашей профессии, мне другое нравится. Не все люди должны быть копией чего-то. Мы родились оригиналом, со своими желаниями и мечтами, так зачем все это под копирку. — По твоим словам, то ты хочешь убивать преступников? А потом их к нам, чтобы мы подлечили, и снова в хаос?! Мы тебе только добра желали, даже думали над тем, чтобы поликлинику на тебя переписать, — Мать встала со стула и выхватила бумажки у мужа, неверяще смотря на них. — Маргарет, — тяжело вздохнул супруг и посмотрел на сына. — Раз ты отказываешься поступать туда, куда мы тебя просим, уже на все готовое, то, пожалуйста, учись в этой академии. Но! Обеспечивать будешь себя сам. Я лишь буду оплачивать тебе квартиру, а на еду и прочие расходы будешь зарабатывать. Хочешь этого? — Ангел отошел от отца Мина и подошел к Юнги, шепча: «соглашайся». Брюнет сжал кулаки и кивнул. Пора бы начать самостоятельную жизнь. Маргарет начала доставать мужа, чтобы её дитятко не смело поступать в полицию, но слова отца в этой семье — закон, поэтому женщина лишь громко вздохнула и утерла слезы, что собрались в краешке глаз. Она очень переживает за своего сына, ведь работу полицейского назвать безопасной совсем нельзя, а как только она представит своего ребенка раненым, то сердце кровью обливается. Юнги вырос и стал взрослым парнем, но в глазах матери он всегда останется тем милым мальчиком, что сладко спал на её коленках. Сам же юноша чувствует себя нашкодившим котенком перед родителями, тихо шепчет: «Простите, но это действительно мне нравится», и сел на стул. Маргарет заботливо оглядела своё чудо, махнула рукой, мол, делай что хочешь, и налила чай. Юнги улыбнулся и притянул чашку к себе ближе, но легкий смешок отца его остановил. — Не-не, сынок, теперь ты должен сам себя обеспечивать, или уже забыл? Чай я купил, — отец рассмеялся, глядя, как сын мрачнеет. — Ладно уж, пей в последний раз. Мать брюнета смеется и шепчет сыну на ушко: — Я все равно буду приходить к тебе и готовить, не переживай. — О любви к своей матери парень может слагать легенды, потому что роднее человека нет. Он поцеловал ее и, так уж и быть, позволил ей потискать себя за щечки. — Ну, так не интересно, — пролепетал ангел, смотря на семью Мин, на что Юнги показал язык крылатому.