Украденная жизнь

Осень в этом году горела: листья деревьев были настолько насыщенного, красно-оранжевого цвета, что настоящее пламя рядом с ними меркло. Гриффиндорцы и хаффлпаффцы идеально вписывались в этот яркий октябрь, их вдруг стало невероятно много во двориках школы, так что казалось, будто в Хогвартсе есть только два факультета. Было тепло, солнце не покидало туманную Британию, а веснушки на носу Лили Эванс не спешили покидать её бледное лицо. — Прекрати забивать себе голову! — Марлин оторвалась от чтения книги и поцарапала себе палец о страницу, но едва ли придала этому значение. — Веснушки — это мило! — Хорошо говорить человеку, у которого их нет. — Лили играючи перевела маленькое зеркальце на свою соседку и, когда та потянулась к своему отражению, с громким хлопком закрыла крышку. — Ой, — Марлин наигранно пискнула и затрясла рукой. — Ты мне чуть пальцы не оторвала! Лили заметила красное пятно на пальце подруги и сразу разволновалась, всерьез подумав, что виной тому была она. — Дай посмотреть, я правда не хотела! — Лили схватила Марлин за холодную ладонь и навела на маленькую царапинку свою палочку. А тем временем, за холодной кладкой древнего камня прятался от самой жизни мрачный, словно владыка подземного мира, Северус Снейп. И подобно Аиду, любовавшемуся цветущей Персефоной, он не отводил своих черных глаз от прекрасной Лили Эванс. Северус готов был отдать все, лишь бы стать веснушками на её лице, шарфом, согревающим её нежную шею, заколкой в её волосах или даже фантиком от карамельной конфеты, потерявшимся в её кармане — чем угодно, лишь бы хоть на секунду оказаться с ней рядом. Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. И пустым. Бросьте его на землю, и он разобьется. Всякий покой покинул его с того момента, как с уст его слетело роковое: «Грязнокровка». Гниющий и тлеющий привкус этого слова все ещё вертелся на языке, и его невозможно было сплюнуть. Теперь она делала все будто бы назло ему, и у неё было на это право. А он не мог ненавидеть её за это, он мог простить ей все на свете. В конце концов, он и должен был быть для неё ненавистен. Не прошло ни дня, чтобы Северус не проклинал себя. Он больше не мог подойти к ней — она не желала его видеть. И теперь Джеймс Поттер со своей верной свитой постоянно ошивались возле его прекрасной Лили. Стена, которая была между ними — пала. Все больше казалось, что её заученные «отвали, Поттер» были чем-то напускным. Лили перестала прикрывать рукой губы, когда их шутки вызывали в ней улыбку, а в её взгляде становилось все больше и больше тепла. И Поттер это понял, и он окружил её, готовый запачкать своими грязными лапами его святыню! Но ещё больнее было от того, что Северус ничего не мог с этим поделать, потому что так захотела сама Лили. — Смотри, она сейчас вся кровью истечет! — послышался хрипловатый бас, а следом за ним раздались короткие смешки. Расшаркивая листву под ногами, к Лили и Марлин приближались мародёры. Они, кажется, неотрывно наблюдали за двумя подругами и ждали лишь повода, чтобы подойти ближе. — Блэк. — Марлин всеми силами пыталась подавить смущение, но как неумело она изображала боль, так же неестественно играла роль равнодушной особы. Стройный и высокий красавец Сириус — уже веский повод для влюбленности. Однако сердце Марлин каждый раз млело от чего-то другого, незримого. Уверенность, бесстрашность и преданность друзьям, которые буквально излучал гриффиндорец, очаровывали её куда больше глубоких серых глаз и черных как ночь волос. Отнимите характер у Сириуса Блэка и это будет уже не он — всего лишь красивая пустышка. — Неужели во всем Хогвартсе так скучно, что мы с Лили заслужили ваше внимание? — Ну что ты, МакКиннон, вообще-то, мы тут только из-за Эванс. — Сириус толкнул локтем Джеймса, который, не скрывая своего восхищения, любовался переливающимися на солнце волосами Лили. — Правда? А я думал, мы так резко сорвались с места, потому что ты не мог расслышать, что там говорит «милашка Марлин», разве не так? — Ремус догнал товарища и повесил руку ему на плечо. — Аааах ты, Лунатик! — протянул Сириус, скаля зубы. Он перехватил руку Ремуса и приобнял за шею так, что тот согнулся в три погибели. — Знаете, почему он Лунатик? — Сириус бросил короткий взгляд на улыбающихся девушек. — Потому что любит мечтать и бредить наяву! — хохотнул он и с особой любовью начал тормошить аккуратно причесанные волосы Ремуса, пока тот пытался вырваться из «тисков». Между мародерами началась шуточная битва на потеху окружающим. Джеймс же решил воспользоваться шансом и, поправив очки на переносице, подошел к Лили. — Встретимся в библиотеке. — Марлин как по команде подскочила и чмокнула подругу на прощание, оставив на ее щеке розовый след от помады. Лили и понять ничего не успела, как на освободившееся место опустился Джеймс. — Эванс, слушай, не хочешь в эту субботу сходить в Хогсмид? — Поттер, — Лили потянулась к месту поцелуя, но пальцы Джеймса её опередили. Грубая и теплая рука дотронулась до её мягкой щеки и бережно, одним движением стерла след от чужих губ. На спасение Лили и на молитвы наблюдавшего за этой картиной Северуса в этот момент раздался громкий, словно раскат грома, удар колокола, который возвестил о конце обеденного перерыва. Внимание учеников дружно переключилось с игр и бесед на круглый старый циферблат, послышались нарочито громкие вздохи и возгласы возмущения. Задыхавшаяся от такого беспардонного и нежного касания Лили тут же подскочила с места и, не проронив ни слова, торопливо направилась в школу. Она была похожа на взъерошенную маленькую птичку, которая спешно перепрыгивала тоненькими ножками через лужи. В самом деле, что с ней такое? Всего лишь очередное приглашение на свидание от Поттера и это непростительное прикосновение, на которое она могла бы ответить тысячью «не трогай меня», «уходи», «исчезни», но в животе все переворачивалось, кровь приливала к щекам и легким не хватало воздуха. В этот раз она даже не пыталась сдержать удар, просто убежала. Нет, Лили Эванс, ты должна взять себя в руки. Это все тот же нахал и выпендрежник Поттер, который считает, что весь мир должен крутиться вокруг него, который думает, что имеет право издеваться над другими. Но под этими «другими» чаще всего скрывался один конкретный человек — Северус Снейп. И этот человек сам посмел ранить Лили орудием, которым так долго ранили его. Он выпустил яд в цветок, который так любил. И как только Лили поняла это, поняла, что защищать ей больше некого, что все издевательства мародеров могли быть и не такими беспочвенными, она попала в те же дьявольские силки, в которых запуталась Марлин МакКиннон. До начала шестого курса студенты Хогвартса должны были определиться со своими целями и желаниями, поскольку у них оставалось не так много времени для подготовки и поступления в университеты. Теперь их расписание изменилось, в нём остались только предметы, подходящие им по специальности. У учащихся появилось больше свободных окон, которые были рассчитаны на самостоятельное изучение внеклассной литературы или выполнение домашнего задания. Конечно, не все студенты проводили свободные часы с пользой. В конце пятого курса, когда предстояло выбрать будущую специализацию, Лили была счастлива, что веселая четверка всея Хогвартса будет меньше мозолить ей глаза. По крайней мере, Джеймса и Сириуса она надеялась видеть гораздо реже. Джеймс хотел продолжать спортивную карьеру, а Сириус собирался стать аврором. И тем не менее, как только наступил шестой год обучения, видеть их меньше она не стала. Мародёры продолжали держаться друг друга. Джеймс набрал дополнительных предметов, чтобы приходить на занятия вместе с Сириусом. Ремус из-за своей «проблемы по мохнатой части» даже не надеялся найти работу и, несмотря на то, что друзья уговаривали его взять предметы для педагогического направления, он предпочел продолжить обучение с ними, чтобы помогать с домашним заданием. Питер же не имел никаких целей, потому тоже присоединился к остальным. Лили мечтала помогать людям и выбрала предметы, необходимые для обучения на целителя. Как оказалось, для успешной сдачи ЖАБА у целителей и мракоборцев совпадают четыре предмета из пяти, что означало ещё два года совместного обучения с мародёрами.

***

Джеймс медленно подтянулся на стол, так что практически забрался на него с ногами. — Эй, эй! — дразнящим шепотом приговаривал он все громче и громче, обращаясь к Лили, которая мужественно игнорировала его навязчивые попытки обратить на себя внимание. Он и вправду был настолько настойчив, что только старенький и глуховатый учитель травологии, увлеченный чтением лекции, мог не заметить этого жужжания. Практически весь класс переключил свое внимание с монотонной речи преподавателя, которого и так с трудом можно было слушать, на веселье за соседними партами. — Мерлин, оставь её в покое, — взмолился Ремус и покачал головой, сам ощущая неловкость от любопытных взглядов всего класса. — Как тебе такая Луна, а, Лунатик? — обернувшись к Ремусу, Сириус усмехнулся и шлепнул Джеймса по заднице, которая находилась там, где по всем расчетам должна была быть его голова. — Эй, Лили, Лилс! — Джеймс был слишком упрям и сосредоточен на своей цели, так что даже шутки мародеров не могли его отвлечь. Он ткнул плечо Лили волшебной палочкой и та, наконец, повернулась к нему лицом. — Что тебе нужно?! — сквозь зубы процедила она, обжигая взглядом своего постоянного раздражителя. — Когда ты на меня так смотришь, я забываю все на свете… — Он еще ближе подтянулся к ней и вытянул шею так, что мог услышать тонкий аромат её парфюма. Повисла пауза, смущенная и разгневанная Лили не находила слов, чтобы выразить своё возмущение. В классе послышались уже не тихие смешки, а откровенный гогот, на который обратил внимание профессор. — Мисс Эванс, — его слепые глазки пристально сощурились на самом ярком пятне в сером классе, — хватит отвлекать молодых людей, потом будете… — Он взмахнул своими сухими ручками-спичками, словно хотел поймать подходящее слово в воздухе. — Болтать! Щеки Лили налились краской пуще прежнего, она резко отвернулась, и её огненные волосы хлестнули Джеймса по лицу, но тот, кажется, был вовсе не против. На всеобщее удивление она неожиданно поднялась с места, и молча пересела за соседнюю парту. — Профессор, это я виноват! — с запозданием среагировал Джеймс и ударил ладонями по столу, переключив все внимание на себя. — Это я болтал! — Чем? — удивленно переспросил профессор, опешив от такого громкого заявления. — Ногами! — не задумавшись ни на секунду, воскликнул Джеймс. — Ага, знаем, чем ты там под столом болтал, — самодовольно прошептал Сириус, и за соседними партами вновь послышался задорный смех, который тут же заглушил звон спасительного колокола, оповестившего о начале перемены. Студенты не стали ждать разрешения преподавателя и стремительно покинули свои места, будто бы их стулья в один момент стали невыносимо обжигающими. Сириус, Ремус и Питер уже стояли в коридоре, конечно, в первых рядах. Для полноты картины не хватало только Джеймса. Впрочем, пропажа была быстро найдена, когда рыжая фурия гордо промчалась мимо их компании. За ней увязался хвост, который и был перехвачен. — Поттер, твоей настойчивости можно только позавидовать. — Сириус повесил свою руку на шею Джеймсу. — Если нам придется препарировать пиявку, то это будешь ты. — Пиявок не препарируют, — заметил Ремус. — Такую огромную — будут. Сохатый, вот что ты будешь делать, если даже и пальца её не получишь? — Он может собирать её волосы, — ехидно подметил Питер. — И всегда носить с собой в кармашке! — романтично вздохнул Сириус и щелкнул друга по уху. — Да пошёл ты, — сморщился Джеймс и оттолкнул Сириуса, не отводя взгляда от исчезающей в толпе Лили. — Я чувствую, что Эванс неравнодушна ко мне! Мародеры рассмеялись. — Ты чувствуешь это уже шестой год, друг мой. Может у неё просто аллергия на тебя началась? — поинтересовался Ремус. — Питер тоже часто краснеет и задыхается от пыли. — Черт, я знаю как ведут себя девушки, когда влюблены, и я могу точно сказать… — Ты правда уверен, что знаешь? — перебил Джеймса Сириус. — Что-то я не вспомню тебя ни с одной девушкой… — Слушай, Блэк, я знаю, что брачные сезоны — это твоя тема, но я готов поклясться жизнью, что до конца этого курса мы с Лили будем вместе! — Ну ладно-ладно, остынь, — равнодушно пожал плечами Сириус и усмехнулся от того, насколько распылился Джеймс. — О, мистер Поттер, вы еще здесь? — Хиленький старичок неторопливо вышел из класса и наткнулся на компанию друзей. — Не забудьте, сегодня в полночь я жду вас в оранжерее. — Конечно, профессор, как можно о таком забыть? — Джеймс манерно приложил руку к груди. Удовлетворенный этим ответом, преподаватель удалился. — Я что-то пропустил? — Питер переводил непонимающий взгляд с Джеймса на Сириуса. — Меня оставили после занятий. Я не хотел, чтобы Лили досталось из-за меня, поэтому пришлось договориться… — Да уж, Поттер, ты самый настоящий рыцарь. А ты в курсе, что сегодня полнолуние? — Профессор будет собирать пыльцу полуночника, и ему нужен помощник. Что я мог сделать? — Значит, ты променял нас, — Сириус указал пальцем на себя, Ремуса и Питера, — своих лучших друзей, на свидание под луной со столетним профессором? — Я должен был загладить вину перед Лили! — Мы его потеряли, — закрыл лицо руками Сириус. — Т-то есть ты сегодня не с нами? — уточнил Питер и поджал губы. Если Сохатый не собирался идти на ночную прогулку, то это означало только одно — Хвост станет игрушкой для Бродяги, скрашивающей его скуку. — Брось, Блэк, — Ремус отошел от стены и встал между друзьями. — Джеймс поступил благородно, и мы должны уважать его желание собирать пыльцу с кем он пожелает, — улыбнулся он и шепотом добавил: — В конце концов, я все равно не помню, что происходит в полнолуние. Не понимаю, зачем вы это делаете, разве не веселее подложить Филчу навозную бомбу? — Однозначно лучше вечера под луной со стариком, — прокашлялся в кулак Сириус. Джеймс застонал и крепко сжал Ремуса за плечи. — Слушай меня внимательно, Лунатик, в тысячный раз повторяю тебе, мы — друзья. Мы даже лучше! Мы — мародёры, семья, а в семье каждый заботится друг о друге. Твои проблемы — наши проблемы, наши проблемы — … — Твои проблемы, — подытожил Сириус. — Одним словом — твоей мохнатой проблемы недостаточно, чтобы нас напугать. — Джеймс смотрел Ремусу прямо в глаза, надеясь, что он не воспримет эту речь как нечто напускное, а почувствует то значение, смысл и любовь, что были вложены в эти слова. — Я сейчас расплачусь. — Ремус в самом деле был польщен такой теплотой, однако поспешил сменить тему на обсуждение успеваемости Питера, которому необходимо было подтянуть заклинания и зельеварение. Остальные эту инициативу не поддержали, и было решено отложить этот вопрос до времени экзаменов, и потом, скоро будет начало квиддичного сезона — вот что было действительно важно. С наступлением сумерек в коридорах Хогвартса становилось холодно и безлюдно, большинство студентов предпочитало коротать это время в теплой гостиной факультета или же, как ни странно, в необъятной библиотеке, укутавшись в теплые мантии. Мародёры знали это точно, потому что так говорила их карта, а карта никогда не врет. Сириус же одиноко сидел в спальне и безразличным взглядом скользил по волшебному пергаменту, выискивая что-то, сам не зная что. Он скучал, и эта скука била по вискам, пробуждая неприятные мысли, до косточек обсасывающие прожитые дни. Без Джеймса Сириус не представлял, чем можно было себя развлечь или куда деть, поэтому забивал свободные часы «бестолковым баловством», как выразилась бы его мать. В комнате пахло сигаретным дымом, несмотря на то, что ледяной ветер дул из открытого нараспашку окна. Его вой и холодное касание не тревожили Сириуса, кажется, он совсем их не замечал. Он выкурил три сигареты за раз и выкурил бы больше, если бы его не затошнило. Пепельница стояла прямо на кровати, и часть пепла высыпалась на одеяло. Сириус вертел карту в разные стороны. Он специально пропускал переполненные студентами места, где сложно что-то разглядеть, поэтому просто вчитывался в имена тех, кто в этот вечер отдалился от шумного веселья. Его кузина Беллатрикс гуляла вместе с Лестрейнджем и Малфоем в подземельях школы, Дамблдор расхаживал у себя в кабинете, а Снейп… Снейп поднимался в башню Гриффиндора. Сириус уселся поудобнее и внимательно уставился на следы его неспешных шагов. Не может быть, чтобы Нюнчик по собственной воле решил высунуть нос из своей норы. Но Снейп в самом деле остановился напротив портрета Полной дамы, и она… пропустила его. Сириус буквально подскочил с места от возмущения, крепко сжал карту в руке и, неловко махнув ей, окончательно перевернул пепельницу на свое одеяло. Слизеринец вошел в обитель гриффиндорцев! Что ему нужно, и самое главное — кто ему помог? Сириуса разрывало от желания тут же броситься вниз и поймать эту змею, и от любопытства остаться здесь и узнать, куда он направляется. Неужели к…? — Кто? Северус? — Лили с нескрываемым потрясением уставилась на Мэри МакДональд, прекратив размахивать палочкой над стаканом с водой, в котором медленно тонул лепесток. — Да, он очень хочет с тобой поговорить и просит тебя выйти к нему. — Передай ему, что он уже сказал мне все, что хотел. — Лили грозно нахмурила брови, и на лбу у неё появились морщины. — Это, конечно, не мое дело, — Мэри отстранилась от двери и подошла ближе, — но ты сама не своя последние дни. Где то рыжее солнце, готовое осветить своим теплом весь мир? Лили вздохнула так тяжело, как только может вздохнуть человек, на чьи плечи неожиданно обрушился многотонный груз. — Я не хочу это обсуждать, Мэри. Попроси Северуса уйти. — Он сказал, что будет стоять здесь всю ночь, если потребуется. — Это вряд ли, Поттер со своей компанией прогонят его раньше. — флегматично заметила Лили и вернулась обратно к своему «аквариуму». — Тогда он придет завтра, и послезавтра, и будет приходить до тех пор, пока ты не выйдешь, — упорно продолжала Мэри. — Признайся, ты это только что придумала сама? Или это он так сказал?! — Если ты мне не веришь, то посмотри, что будет завтра, — хмыкнула обиженная такой резкостью Мэри. Лили чуть поджала губы и медленно постучала пальцами по столу. Ей не хотелось обижать подругу. Мэр порой слишком перегибала палку со своим желанием помочь, но только потому, что была тонко чувствующей, неравнодушной натурой. Отчасти они были похожи в этом, поэтому и ладили. Мэри из-за своего «золотого сердца» даже не читала новости и драматические книги, потому что всегда злилась, что никак не могла исправить ситуацию. — Хорошо, прости, — ласково произнесла Лили и поднялась с места. — Я поговорю с ним. — Она безысходно развела руки в стороны и вышла из спальни. Тяжелая дверь неохотно открылась. Северус действительно ждал, однако не тешил себя никакой надеждой. Он ожидал увидеть темные завивающиеся кудри Мэри, а не проникающие в самую душу зеленые глаза. Такие родные зеленые глаза. Они молчали. Лили не собиралась ничего говорить, а Северус никак не мог собраться с духом. Все слова, которые он так долго отрабатывал у зеркала в заброшенной туалетной комнате, так и остались там, заброшенными. В детстве они могли долго молчать в компании друг друга и не чувствовать при этом неловкости, им было уютно и без слов. Сейчас же даже несколько секунд тишины заставляли нервно съёживаться. Ладони Северуса вспотели, и сердце опасно ёкнуло, будто предупреждая, что вот-вот даст последний удар. — Лили, — наконец произнес он и будто сделал глоток сладкого нектара. «Не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе, чтобы я не проклинал себя за то, что совершил тогда». — Прости меня. — Его голос дрогнул, и Северус напряженно сжал губы. Он и впрямь Нюнчик. Чертов слабак. Сердце Лили словно пропустило удар. Оказалось, ей нужно было всего лишь услышать эти простые слова и увидеть неподдельную тоску в глазах Северуса, чтобы простить его. Всего лишь короткое извинение, и обида, длиной в несколько месяцев, осталась в прошлом, превратилась в мутное туманное воспоминание. Лили опустила руки на его плечи, и Северус, застыл на месте, не веря своему счастью. Прекрасное мгновение, почему невозможно остановить его? Запах вишневого шампуня, нежное касание её щеки, тепло её тела. Руки предательски дрогнули, он потянулся, чтобы обнять Лили за тонкую талию, обнять и никогда больше не отпускать. Если бы она только знала, как в этот миг переворачивается его душа. — Прощаю, — тихо прошептала Лили, выпуская его из объятий. Северус, не успевший и прикоснуться к ней, неловко скрестил руки, желая сохранить то тепло, то ощущение ещё хотя бы на пару минут. — Но, Северус, я спрошу тебя прямо… — тихо произнесла Лили и, не зная куда деть руки, повторила его жест и тоже скрестила их на груди. — Ты все ещё хочешь присоединиться к «рыцарям»? — Она неотрывно смотрела ему в глаза, и отчего-то Северус почувствовал стыд. Но он все же кивнул. Он не собирался ей лгать, он никогда не мог ей соврать. — Эй, Нюнчик! — раздался позади громкий голос. Обидное прозвище как нож вонзилось в его сгорбленную спину. — А я думал, чем так воняет? — Сириус вальяжно встал между Северусом и Лили и усмехнулся, обнажив свои белоснежные клыки. — Отстань от него, Блэк! — Лили расправила плечи, готовая вновь заступаться за каждого беззащитного и одинокого. Снейп заскрипел зубами от злости. Опять она делает то, что совершила у озера. Не нужно его защищать, ему не нужна её помощь. Он и сам вполне знает слова, способные отвадить врагов. — Прощай, Лили, — произнес он, намеренно игнорируя Сириуса, стараясь из последних сил сохранить и без того затоптанное лицо перед той, которую любил. — О, позволь я тебя провожу! — Скучающий Блэк ни за что бы не выпустил из своей хватки такое развлечение. Он без церемоний схватил Северуса за плечо и толкнул вперёд, так что тот споткнулся и едва ли не упал. — Смотри под ноги! — рассмеялся Сириус, выталкивая Северуса в коридор на глазах у всех сидевших в гостиной гриффиндорцев. — Пошёл ты к черту! А ещё лучше к своему дружку — выть на Луну! — Северус бросил эти слова, словно перчатку в лицо Блэку. О да, он раскрыл их маленькую мохнатую тайну, раскусил давно и только ждал шанса. Северус моментально заметил перемену в самодовольном лице Сириуса, ему удалось смыть эту глупую улыбочку с его смазливой физиономии. И теперь Северус улыбался, улыбался тонкой, едва заметной злорадной ухмылкой. — Не понимаю, о чем ты. — Сириус спрятал руки в карманы брюк и сделал несколько медленных, вальяжных шагов навстречу к Снейпу. Северус неосознанно отступил назад и спустился на одну ступеньку по лестнице вниз. — Куда каждое полнолуние пропадает Люпин, Блэк? Не в Визжащую ли хижину? — произнес он сквозь зубы. — Ты опять суёшь свой длинный нос куда попало и думаешь, что все вынюхал? — покачал головой Сириус, продолжая медленно спускаться по лестнице. И с каждым его шагом вперед, Северус делал один назад. — Знаешь что, если ты у нас такой умный, то почему бы тебе самому не сходить в Визжащую хижину и не проверить что там происходит на самом деле? — останавливаясь, произнес Сириус. — Конечно, если ты не трус? Ты ведь не трус, Нюнчик? Северус сделал шаг и спустился ещё на одну ступень. Ему стоило лишь дотянуться до палочки в своём кармане, чтобы произнести заклинание и заставить этого наглого, самодовольного выскочку корчиться на этих мраморных ступенях, корчиться как дождевой червяк прямо у него под ногами. Но он не сделает этого, в очередной раз ему не хватит духа и решимости совершить то, о чем он так сладко мечтал уже несколько лет. Легкий толчок и волшебная лестница разделила молодых людей, ознаменовав окончание «боя». — Смотри не испачкай свои панталоны, а то на них и так живого места нет! — Сириус окинул брезгливым взглядом одежду Снейпа и, развернувшись, пошел обратно в гостиную, гордый и как никогда удовлетворенный.