«В конце концов, любовь эгоистична; и бросает тень на всё, между чем и светом это стоит».
Йен оставался холоден к Микки в течение нескольких месяцев, явно не в состоянии понять, почему было невозможно вылечить его сестру. Существовало так много вещей, которые Йен не понимал о том, кто и что Микки. И как он должен был научить его? Глупый человеческий мальчик — технически, уже мужчина. Милкович наблюдал издалека через окно, как Галлагеры скромно праздновали двадцать второй день рождения Йена. Это было немного меланхоличное событие с простым бисквитом и Фионой, играющей несколько песен в гостиной на старом, несколько расстроенном спинете. Прошло полгода со дня смерти Дебби, но завеса траура над семьёй осталась неизменной, поскольку они всё еще приспосабливались к её отсутствию. Йен не перестал с ним разговаривать. Сначала он игнорировал его присутствие в полях, но потом медленно пришёл в себя. Тем не менее, лёгкость, которая присутствовала у него с Микки прежде, исчезла. Существовало постоянное напряжение. Это были самые странные отношения в его жизни, как до, так и после преображения. Милкович так близко подобрался к Йену, но не мог понять, что это значит. Как это выглядит. Он оставался здесь, в этом неинтересном месте, просто чтобы быть рядом с человеком. Он застрял в состоянии инерции, просто... ожидая... и даже не был уверен, чего именно. Конечно, он знал, что его привлекал Йен. Это было очевидно с первого раза, когда он его увидел. Но это ничего не значило. Он встречал привлекательных мужчин в каждом месте, где когда-либо был. И даже был с приличным числом из них. Микки был таким неугомонным последние несколько лет. Таким праздным. Он выгорел от острых ощущений и разврата, и теперь всё слишком замедлилось. У него была депрессия, и всё, что он мог видеть — этого мальчика — мужчину — человека Галлагера. Это была такая бесполезная одержимость. Он позволил втянуть себя в трагическую драму Йена с его младшей сестрой. Позволил самому приходить и заботиться о девочке, смотреть, как она умирает. Он видел так много смертей, но эта потрясла его слишком сильно, раньше ему казалось, что никакой смерти нет, так как он был молод. Это напомнило ему о конечной тщетности существования. Усилилось ощущение, насколько хрупка жизнь, и как всё заканчивается тем или иным образом. Даже когда смерть не страшна, всё равно было ужасно видеть, как отнимают жизнь. Можно было бы подумать, что он уже невосприимчив к этому. Порой он считал себя лицемером. Но Микки никогда и не говорил, что он не злой человек. Если Йен провёл так много расследований на эту тему, он не был уверен, почему тот не видел этого в Микки. Загадка, почему он всё еще хотел быть рядом с ним. Милкович ждал того дня, когда стена Йена снова сломается, и он обрушит миллион вопросов и потребует объяснений. Кажется, это был его способ... медленно созидать... подавлять все свои истинные мысли и чувства как можно дольше, пока они не перестанут быть сдержанными. Он был прост, но очарователен. Микки был терпелив.***
В конце концов, Йен начал приходить в себя. Микки снова видел его яркую улыбку, и она казалась ему самой тёплой в его жизни. Пожарная часть с ней бы не справилась так хорошо. Микки начал писать для Йена. Сочинения и письма, и стихи, и прочее. Он не был уверен, почему чувствовал себя обязанным делать это, но он просто следовал за своими инстинктами. Галлагер начал смотреть на него с обожанием. Это было ясно, как день. Прямо здесь, на его лице. Они никогда на самом деле не говорили об этом. Притяжение. Что-то большее, что всегда присутствовало между ними. Микки не мог сказать, был ли Йен с кем-нибудь раньше. Обычно это было очень легко понять. Язык тела и социальное поведение многое показывали. Но Йен... Милкович был уверен, что тот никогда не был с мужчиной, хотя, возможно, был с девушкой. Тем не менее, Галлагер жил очень дружно со своей семьёй, всегда был занят. И никогда не встречал в городе друзей своего возраста, кроме брата. Возможно, он был подавлен по причинам, независящим от него. Впрочем, неважно. Девственник он был или нет, Микки не мог зайти так далеко. Особенно, если девственник. Все эти слухи, что девственная кровь самая вкусная или что-то еще — просто старая история сатанинского призрака. Секс не делал человека нечистым. Кровь есть кровь, и другие вещи, которые могли испортить её. Просто несущественные функции организма. Но, в любом случае, он не собирался кусать Йена. Микки не собирался спать с ним, и он не собирался пробовать его на вкус. Это зашло бы слишком далеко. Этот парень того не стоит. Как только он его заполучил бы, с ним было бы покончено. Какой смысл беспокоится, чтобы это сработало? Микки был умнее этого. Он ничего не говорил, чтобы раскрыть правду. Правду о том, что они делали. Или что хотели сделать. Микки ждал. Даже не знал, зачем. Он почти был уверен, что если Йен никогда не сделает шаг, ничего не выйдет из их взаимной близости. Они лежали в поле однажды ночью, когда Йен кое-что сказал. - Как долго? - Как долго что? - ответил Микки, прикидываясь дурачком. - Когда ты родился и когда ты стал таким? - Ты уверен, что хочешь знать? Ты можешь начать смотреть на меня по-другому. Йен покачал головой. - Я не буду. - Моё рождение... моё человеческое рождение... было в 1753. Меня обратили тридцать четыре года назад, когда мне было двадцать пять. Мне скоро шестьдесят. Он почти ожидал увидеть какое-то изменение в выражении лица Йена. Некоторые презирали эту частичную истину. Но это было не больше, чем просто цифры. Годы. Время. Теперь для него они значили разные вещи. Однако Галлагер всё еще был человеком. Он делал ставку на эти человеческие понятия. Выражение лица Йена не изменилось. Оно было непоколебимым и искренним. - Это долгое время. Ты должен был знать много людей. - И да, и нет, - ответил Микки. - Я встречал много людей. Прохожих. Но я многих не знал. И все меньше знали меня. Йен тихо усмехнулся, покачав головой. - Что? - взмолился Микки. - Ничего, - Йен снова рассмеялся. - Ты просто всегда отвечаешь этими умными фразами. Полуправдой, завёрнутой в дразнящие загадки. Все твои ответы вызывают еще больше вопросов. - Просто я так думаю сейчас. Не могу это объяснить. Когда ты меняешься, становится всё делать легче. Особенно легко учиться. Ты работаешь с меньшим усилием. Часть наших обострённых чувств и инстинктов, я полагаю, делает задачу труднее, чтобы придумать один простой ответ на что-нибудь. Я всегда продумываю сразу все результаты. - Звучит утомительно. - Не совсем. - Тебе когда-нибудь надоедало быть живым? Я имею в виду, я думаю, что ты не так стар, но ты прожил дольше, чем большинство людей здесь. - Я не хочу быть мёртвым. Это было бы легко сделать, если бы я этого хотел. Иногда мне кажется, что всё слишком однообразно. Что на самом деле ничего не меняется. Я устаю от однообразия, так что это одна из причин, почему я всегда в движении. Это один из способов изменить ситуацию. По крайней мере, на время. - И ты никогда... не находишь людей? - Нахожу людей? - Знаешь, ты когда-нибудь был какое-то время с другими людьми? - Был? Нет, я не был. - Значит, с вампирами? - Не на долгое время, кроме моей сестры. - Тебе когда-нибудь бывает одиноко? - Не так, как ты спрашиваешь, нет. Я доволен одиночеством. - Но ты когда-нибудь искал... дружеского общения? Микки выгнул бровь. - Что ты хочешь этим сказать? Йен повернул своё тело в сторону Микки. Он жадно сглотнул и смотрел прямо перед собой. - Я имею в виду, сколько у тебя людей... - Укушенных? - Я собирался сказать «были с тобой», но и это тоже. - Какое это имеет к тебе отношение? Йен нервно покачал головой. - Это не так. Прости меня. У Микки подёрнулся рот. - Я просто прикалываюсь над тобой. - Нет, ты прав, это нелепо. - Нелепо? - Микки невольно хихикнул. - Я думал, мы выше таких понятий. - Разве? - Ты знаешь вещи, которые никто не должен знать обо мне. - Я, должно быть, очень скучный по сравнению с тобой. У меня нет никаких секретов. - Разве? - Ты уклоняешься от реального ответа? - Я делал много вещей для многих людей. Йен на самом деле покраснел. - Как часто? - Достаточно часто. С разной частотой в зависимости от моего возраста и местонахождения. - И ты был вместе с...? - С кем? - Мужчиной? Микки выпрямился и встретился с ним взглядом. - А ты как думаешь? Длинные ресницы Йена трепетали. - Я думаю, что был. - Что даёт обо мне такое мнение? - Просто у меня такое чувство. - А ты? - А я? - Ты был с мужчиной? - Нет. - Значит, с женщиной? - Определённо, нет. - Это то, чего ты ждал от меня? - Я ничего не ожидал. Только не говори мне, что тебе неинтересно. Я могу читать знаки. - Ну, я никогда ни на что не намекал, не так ли? - ответил Микки. - Нет, это не так. - Так о чём ты спрашиваешь? - Мне было только любопытно. - Почему? - Просто забудь об этом. - Ты устал быть девственником, фермерский мальчик? - А если я скажу, что да? - Это понятно, но я не в ответе. Просто запомни это. Микки ушёл, боясь продолжения разговора.***
Он должен был знать, что Йен прибегнет к чему-то радикальному, чтобы получить некоторые изменения в своей жизни. Чтобы он смог увидеть что-нибудь новое. Парень записался на войну. Он был направлен охранять границы Англии от армии Наполеона, и Микки надеялся, что его не отправят во Францию или Испанию. Больше всего Милкович надеялся, что его не отправят куда-нибудь далеко за океан. Территориальные ссоры распространялись на Америку. Следующие несколько лет могли принести Йену большие страдания. - Ты дурак, что завербовался, - кинул ему Микки. - Что еще я должен сделать? Я хотел попробовать свои силы в том, чтобы быть полезным где-то кроме этого несчастного участка земли. - Ты можешь легко умереть, - утверждал Микки, не жалея чувств. - Да, ну... я могу умереть и здесь от чего-нибудь другого. Таким образом, я сделаю что-то важное. Постараюсь что-то изменить. Микки фыркнул. - Ты ничто иное, как обычное тело для лидеров этих войн. Всё, что у тебя будет — это статистика на листе бумаги. Абстрактная жертва. Они даже не вспомнят твоего имени. И если ты выживешь, ты навсегда станешь другим. - Ну... пожалуйста, не стесняйся в выражениях, - Йен нервно рассмеялся, выглядя немного бледным, и Микки понял, что его тупая честность зашла слишком далеко. Он всегда забывал о хрупкости людей, чтобы смягчить удар. - Я не пытаюсь напугать тебя. Это просто совет, основанный на моём опыте. - Это значит, что ты был на войне? - Нет, я никогда не воевал, но я вырос, когда это происходило вокруг меня. И у меня было много других битв. Он ненавидел мысль о том, чтобы ждать и смотреть, как Йен уходит на потенциальную смерть, понимая, что нет никакого способа, которым он мог последовать за Йеном до его части и защитить его. Было слишком много риска, и Микки с такой же вероятностью мог стать жертвой. Он решил покинуть Клун раньше Галлагера. Ему помешала следующая просьба рыжего. Они распивали кувшин вина у дерева однажды ночью. Микки хотел, чтобы это случилось накануне его отъезда, но он не сказал об этом Йену. - Микки? Ему действительно не нужно было спрашивать, чего хотел Йен. Он знал, чего тот хотел. Он пах этим с тех пор, как впервые спросил, спал ли Микки когда-нибудь с мужчинами. Тем не менее, Милкович ответил ему. - Да? - Я скоро уезжаю. Сражаться. Не знаю, когда я вернусь в следующий раз. Не знаю, что произойдёт. - Я знаю. - Просто... я не могу... ты можешь представить, как было бы жалко, если бы я умер до того, как занялся сексом? Микки грустно улыбнулся. - Йен, ты должен это сделать. Ты должен сделать это сейчас. Но не со мной. Твой первый раз должен быть с другим человеком. Это должно быть тепло и грязно, и немного неудобно. Это должно произойти с кем-то твоего возраста. С кем-то вроде тебя. Йен упорно покачал головой. - Я не хочу ни с кем другим. И где именно я найду кого-нибудь еще, прежде чем уеду? Не так много мальчиков бегают вокруг целуя других мальчиков в этой местности. Меня не интересуют женщины. - Ты не должен хотеть этого со мной. - Тогда почему ты остаёшься? Почему ты всегда со мной, если не хочешь этого? Мы не похожи, как ты всегда это отмечаешь. Но ты приходишь ко мне и помогаешь мне, и слушаешь меня, и рассказываешь разные вещи. - Я скоро уеду. И пожелаю тебе счастливого пути. Йен прикоснулся к нему, и Микки видел, как тонкие волоски на его бледной коже встали дыбом, когда палец пробежал по его холодной руке. - Мик... Он пытался не смотреть в эти теплые зеленые глаза, но совершенно не был в состоянии сопротивляться притяжению. И Йен мягко обхватил его шею, а мягкие губы оказались так рядом, и это шокировало, что кто-то играл с Микки эту роль. Этот человек. Он брал на себя ответственность и требовал от него удовлетворения. Живой мальчик умолял Микки показать ему эти вещи. Хорошие вещи. Самые приятные вещи, на самом деле. Йен всё еще не понимал, насколько это рискованно. Не понимал, что такое постоянная опасность. Йен никогда по-настоящему не чувствовал страха по отношению к нему. Что могло сильно навредить ему. Микки был не более чем предзнаменование в жизни этого человека. Тем не менее, Милкович не ушёл и не предпринял никаких других попыток покончить с движениями Йена. Микки ответил на поцелуй. Он чувствовал, как язык Йена провёл по клыкам, которые выступили, и это не отпугнуло его. Парень немного дрожал и наклонился ближе к телу Микки. Каким-то образом, он растворился в этом ощущении. Йен тянул его под волны эйфории. Будто его губы выделяли какой-то дурманящий наркотик. Он забыл, что должен сопротивляться этому искушению. Микки забыл, что весь список причин быть с Йеном был бы неправильным. Он гнался за мягкостью. К тому времени, как он снова пришёл в себя, они уже скатились с дерева в высокую траву. Галлагер оказался между его ног, прижимая его к земле, извиваясь, пока продолжал с энтузиазмом целовать его. Микки не был в таком положении с человеком намного дольше, чем мог вспомнить. Он был уязвим. Это была плохая идея. Но он чувствовал себя так хорошо. Йен, более слабое существо в огромной степени, но здесь он вёл себя как доминирующий, и это, несомненно, было сексуально. Мальчик-фермер управлял им на пастбище. Будто они равны. Микки перевернул их и крепко прижал Йена к земле, пронзая его взглядом. - Ты не знаешь, что делаешь. - Я не боюсь, - прошептал рыжий. - Может, тебе и следовало бы. - Я доверяю тебе. - Это ошибка. - Думаю, мы это выясним. Йен бросился вперед, но Микки легко уклонился от него, не ослабляя свою хватку. - Мы не можем сделать это здесь, хорошо? Встретимся завтра в моём поместье. После заката. Ты можешь прийти в мои покои. Рыжий широко улыбнулся. - Правда? В твои покои? - Я обещаю, что кровать будет намного удобнее. И у меня будут меры предосторожности вокруг. Это не безопасно. Йен кивнул. - Окей. Я понял. Микки подпрыгнул и отскочил от него на своей полной скорости, Йен в ужасе моргнул. - Ты двигаешься так быстро. Я никогда этого не видел. Повторишь снова? - Это не магический трюк. Хотя для меня это более естественно. Двигаться более быстрыми темпами. Мне приходится тормозить себя, чтобы соответствовать. - Ты всё делаешь так быстро? - спросил Йен, расширив глаза. Микки хихикнул. - Полагаю, ты скоро узнаешь. И с этими словами Милкович убежал на полной скорости.***
Колокол у входной двери прозвенел менее чем через час после того, как он проснулся на следующий вечер. Йен выглядел восхитительно чище, чем обычно, и как всегда чересчур боялся. Он осторожно разглядывал тусклые интерьеры, без сомнения чувствуя сквозняк. Микки поманил его к своей собственной комнате, где он зажёг огонь в пользу своего гостя, внутри присутствовало намного больше горящих свечей, так что комната казалась более привлекательной. Кровать была украшена шёлком, бархатом и мехом... все самые мягкие материалы, которые он мог собрать ради комфорта. Для Микки это всё было довольно романтично. Он не хотел очаровывать Йена. Обычно Микки должен был сделать определённое количество действий, чтобы завоевать человека, но Йен уже знал, кто он, поэтому не было необходимости что-либо маскировать. Тем не менее, это было хорошее время для того, чтобы взять всё под контроль. Если он не будет тем, кто контролирует ситуацию, он может разогнаться, и кто знает, что может случиться с Йеном. Микки должен быть у руля. Он должен предотвратить трагедию, когда они оба окажутся в удовольствии. Милкович закрыл двери покоев, затем подошёл к Йену с прохладной уверенностью, расстёгивая и снимая свою рубашку, пока шёл. Он был практически прозрачный, вены казались синими и видимыми под его кожей. Йен облизнул свои губы, а Микки ловко снял через голову его рубашку. - Сними свои грязные ботинки, - приказал он, поворачиваясь спиной, чтобы снять брюки. Дыхание Йена снова участилось, когда он оглянулся назад к Микки, и он просто стоял там, когда Микки шагнул вперед, чтобы продолжить раздевать его. Как только они оба высвободились из штанов, Милкович сразу же потянулся к члену Йена, поглаживая его до твёрдости. Галлагер задыхался, дрожа, прислонившись к щеке, и Микки прошептал. - Прикоснись ко мне. Он принуждал, без колебаний, взять его член в руку подобным же образом, и вампир не мог не удивляться тому, что это был единственный член, которого когда-либо касался Йен, не считая своего собственного. Это не должно быть заманчиво, но это оказалось так. В конце концов, он всего лишь обычный, нехороший человек, легко взволнованный перспективой быть учителем для жаждущего ученика. Наконец-то их губы снова встретились, и зубы Микки стали такими острыми, что он наверняка был уверен, что получит жалобу от Йена после слишком долгого времени. Иногда они могли встать на его пути. Йен отступил назад, взгляд упал на клыки, которые теперь выступали за контур его губ. Он прижал палец к одному, а затем поднял губу. - Что всё это значит? - его правая рука всё еще двигалась ниже талии Микки. - Ты хочешь укусить меня, когда возбуждаешься? Ну... - Да. Йен моргнул, невозможно расширив глаза. - На самом деле? - Не волнуйся, я не буду этого делать. Но я не могу управлять зубами. Рука Йена ускорилась, и Микки так слишком увлекся волнением, что должен был умерить свои собственные движения. Галлагер достаточно путался с этим. Он проводил их до кровати и лёг на неё спиной, позволяя Йену залезть на него. - Как ты этого хочешь? - спросил Микки. - У меня есть выбор? - Конечно. Какие у тебя предпочтения? Йен выдохнул. - Я не знаю. Я полагаю... Я ничего не знаю, так что я хотел бы... может быть... попробовать всё. Микки ухмыльнулся. - Попробовать всё это, а? - Да. Как я еще узнаю, что мне нравится? Микки притянул его вниз в очередной поцелуй, и обхватил парня своими ногами, позволяя возбуждённому члену Галлагера скользнуть по его заднице. Йен простонал и толкнулся ближе к своей цели. - Я использовал немного масла. Ты можешь действовать. - Должен ли я просто...? Микки сжал его ногами снова, кивнув. - Делай это. Йен потянулся между ними, взяв себя в руки, скользнув вверх напротив отверстия Микки. Они смотрели друг другу в глаза, когда Йен входил. Он опустился на него, и Микки чувствовал, как сердце парня билось так быстро, что, казалось, выпрыгнет из его груди. Милкович толкнулся немного вперед и ждал, когда Йен найдёт своё направление. После некоторого тяжелого дыхания, Йен откинулся назад и снова вошёл, простонав, его челюсть отвисла, а глаза были дикими. Их губы снова соединились, и рыжий ласкал ягодицы и бёдра Микки, пока трахал его, наращивая устойчивый темп. Микки сжался вокруг толстого члена, улыбаясь, какое беспомощное хныканье он вызывал. - О Боже мой, - стонал Йен, затаив дыхание, когда Микки выгнул спину от удовольствия, излучаемого через его тело. Толчки Галлагера стали более устойчивыми и ритмичными, уверенность в себе росла прямо перед его глазами, и Микки был идиотом, что отрицал себя от этого так долго. Это было самое лучшее чувство в мире. Он ничего не мог с собой поделать, когда вырвалось небольшое рычание. Йен резко запрокинул голову и бросил на него забавный, любопытный взгляд. - Ты только что зарычал на меня? - Я не делал этого на тебя, просто так случилось. Йен хихикнул, не пропуская толчок, ударяясь об его бёдра. Он наклонился вперед и облизнул губы Микки, шепнув. - Сделай это снова. Микки рассмеялся и подался навстречу Йену более решительно, пока они не ускорили темп, который заставил его практически балансировать на грани, а затем Милкович издал рычание в два раза громче, чем в последний раз. Он мог чувствовать, как его клыки вылезли еще больше. Он должен быть осторожен, чтобы не прокусить себе губу. Йен громко простонал, и Микки мог видеть признаки того, что он теряет контроль. Милкович наклонился, чтобы коснуться себя, когда они приблизились к кульминации, и внимательно смотрел на лицо Йена, запоминая каждую линию, ресницу и эмоцию. Его кожа мерцала потом — так часто, как это было в полях — так, как Микки больше никогда не мог потеть. Губы блестели, рот был разинут. Брови парня нахмурились, глаза были плотно закрыты. Микки наблюдал за оргазмом Йена, и даже не закрыл глаза, когда его настиг собственный оргазм. Еще одна польза от его нечеловеческого самоконтроля. Он был слишком увлечен запечатлением этого момента в своей голове навсегда. Это действительно было красиво. Он ничего не ценил так сильно в течение многих лет. Йен остался лежать близко к Микки, свернувшись в его сторону, мягкий и удовлетворённый. Однако, необычайно тихий. - И что? - Микки, наконец, спросил. - Как прошло? Он чувствовал, как Йен улыбался ему. - Это было здорово. - Просто здорово? - сказал Микки оскорблённым тоном. - Я думаю, что мы можем сделать еще лучше. Он свободно перекатился на Йена, сохраняя большую часть своего тела на нём. Галлагер определённо вернулся к угрюмому выражению лица. - Изыскано, удивительно, необыкновенно, - воскликнул парень, но его слабая улыбка не ускользнула от его глаз. - Не думай об этом, - призвал Микки, ловя блуждающий взгляд Йена. - Ты принял решение. - Возможно, я ошибся. - Возможно. Но это не то, о чём ты должен думать сейчас, - Микки не хотел, чтобы слово «война» было произнесено сегодня вечером, так что ему просто пришлось отвлечь Йена от его болезненных мыслей любыми необходимыми средствами. - Это был только первый акт, помнишь? Йен сглотнул. - Я помню. - Ты всё еще хочешь исполнить второй? Рыжий нетерпеливо кивнул. - Да. Микки наклонился и поцеловал Йена, пока его разум, кажется, отпустил плохие мысли. Он позволил Йену перекатить их по кровати. Позволил ему потеряться в этой короткой передышке от реалий, которые ждали впереди. Позволил ему диктовать темп. - Микки? - Да? - Если я попрошу тебя сделать что-нибудь, ты сделаешь это? - Нет, - решительно ответил он. - Ты не знаешь, что я собираюсь попросить! - Да, я знаю, - существовала только одна вещь, которая могла быть. Его член становился твёрдым только от мыслей об этом. Но он не мог этого сделать. Не мог. Не с Йеном. - Как? - Ты знаешь, как. - Ты можешь читать мои мысли? Микки посмотрел на него, как на самого тупого человека в мире. - Нет! Я просто могу сказать. - Но Микки... - Нет. - Я хочу, чтобы ты это сделал. - Нет. - Почему? Ты не хочешь моей крови? Микки сдержал еще одно волчье рычание. Его член стал еще твёрже. - Я определённо хочу твою кровь. - Тогда возьми её. Он сказал это так просто, с неприятной небрежностью. - Йен, я сказал нет. - Но ты никогда не объясняешь. Ты говоришь да или нет, но никогда не говоришь мне, почему. - Потому что я не хочу причинить тебе боль. Почему ты хочешь, чтобы тебе было больно? - Это очень болезненно? - безропотно спросил Йен. - Возможно. - А это может быть приятно? - Возможно. - Тогда это то, чего я хочу. - Я всё еще могу потерять контроль. Зайти слишком далеко. Я не могу позволить этому случиться с тобой. - Ты не зайдёшь далеко. Я говорил, я тебе доверяю. Ему действительно было нужно, чтобы Йен перестал говорить, но его клыки вновь начали выходить, и он не мог рисковать минетом. Он использовал свою естественную скорость, чтобы достать масло, которое ему было нужно, чтобы продолжить процесс, и вернулся, чтобы лечь обратно на Йена в течение нескольких мгновений. Йен моргнул на него. - Что? Микки держал маленькую стеклянную банку, окунул два пальца внутрь, а затем начал массировать между ягодицами Йена, оценивая удивлённый вздох, который это вызвало. Он снова поцеловал Галлагера, а его рука продолжила исследовать ранее нетронутую территорию. - Это будет больно? - спросил Галлагер между поцелуями. - Немного, - ответил Микки. - Но потом будет лучше. К этому привыкается. Йен быстро кивнул. - Хорошо. Он скользнул одним пальцем внутрь, и рыжий приподнял лицо, резко выдохнув. Микки погладил его шею другой рукой. - Расслабься. Йен никогда не выглядел менее расслабленным. Он был напряжён практически до смешной степени. Микки очень хотел, чтобы он смог сделать это с минетом. Он поцеловал парня снова вместо этого, медленно двигая пальцем внутрь и наружу, выискивая эрогенную зону, которая медленно будет уничтожать Йена. Он проглатывал все хрипы и стоны Йена, добавляя еще один палец, чтобы заставить его привыкнуть к большему объёму. Вскоре Микки смазал себя маслом и вошёл внутрь. Парень зашипел от медленного вторжения, и притянул Микки ближе. Его клыки теперь полностью вытянулись. Это всегда происходило, когда он вводил свой член в кого-то, но прошло так много времени, и он чувствовал себя более похотливым, чем обычно. Йен протянул руку и снова коснулся его клыков, задыхаясь, когда Микки потянул свои бёдра назад в первый раз и вошёл снова. Рука Галлагера упала, когда он закрыл глаза и хрюкнул, медленно, но верно привыкая к члену, движущемуся внутри него. Микки мог заметить переход от боли к удовольствию, и вскоре Йен простонал, и его руки оказались на Микки. Милкович улыбнулся и наклонился ближе к лицу рыжего. Микки двинул бёдрами и начал трахать Йена под немного другим углом, улыбаясь блаженному взгляду на лице рыжего. Внезапно его глаза раскрылись, и он подтянул Микки ближе так, что он смог прошептать ему на ухо. - Сделай это, - Микки отпрянул назад, чтобы прочитать его лицо, но Йен только повернул голову в сторону, чтобы демонстративно оголить шею. - Укуси меня, - Милкович простонал. Шея Йена удобно находилась прямо перед его ртом. Его клыки находились всего в нескольких сантиметрах от этой большой, сочной, легко струящейся вены прямо под этой мягкой, сливочной, прозрачной кожей. Боже, Йен был таким глупым. Но Микки был очень голоден. Он получал мало человеческой крови в последние дни, и это действительно оказался слабый момент для Йена, чтобы выставить напоказ горячие вены перед ним, пока его невероятно твёрдый член внутри его задницы, такой плотной и тёплой. Он закрыл глаза. Если бы это был кто-то, кроме Йена... любой случайный человек, которого он не бросил... если бы он был в середине своего секса с ним, как сейчас, он определённо был бы в нескольких секундах от кормления. Определённо. Он открыл глаза. Ярёмная вена, казалось, пульсировала и звала его. Йен простонал, сжимаясь вокруг члена Микки. Движения Микки увеличились. Йен снова простонал. Зубы Милковича скрипели над веной. Йен выдохнул, руки царапали спину Микки в ответ на быстрый темп. Член Микки задел особое место. Тело Йена выгнулось в ответ. Микки вонзил клыки Йену в шею. Галлагер вскрикнул, его тело напряглось на мгновение, а затем поникло. Микки сосал, пока его бёдра двигались взад и вперед. Ногти Йена впились ему в спину, словно у кошки. Он нереально стонал. Вкус был восхитительный и глубоко удовлетворяющий. Но Милкович не мог баловать себя слишком долго. Йен должен сохранить свои силы. Он позволил себе пинту крови, а затем отступил, чтобы посмотреть на лицо Йена. Тот по-прежнему выглядел блаженно, так что Микки продолжил трахать его, пока зализывал колотые раны, которые только что сделал. Он был так возбуждён, что готов был взорваться. Он входил в Йена еще быстрее, и взял его член в руку, надрачивая в такт своим толчкам. Он лизал и лизал, и лизал кровь. Рыжий непристойно выкрикнул имя Микки и сжался вокруг него, фонтанируя спермой между ними. Милкович простонал, позволяя губам сомкнуться возле раны еще раз и затянуться последний жёсткий раз, когда он тоже кончил, держась за бёдра Йена, чтобы удержать его на месте. Его оргазм получился головокружительным, и он хотел погрузиться в тело Йена и остаться там, но он знал, что не мог. Поэтому он вышел и перекатился на спину, глядя на потолок на мгновение. Затем он перевалился на бок, чтобы еще некоторое время изучать Йена. Он смотрел, как Галлагер поднял руку, чтобы почувствовать раны на шее, задыхаясь, когда коснулся их. Оттуда всё еще сочилась маленькая струйка крови. Микки отбросил его руку и уколол свой палец одним убирающимся клыком, затем поднёс его к ране и втёр свою кровь, чтобы она зажила на месте. Йен снова коснулся своей шеи и взвизгнул. - Что ты сделал? - То, что сделал с Карлом и Лиамом. Вроде. Исцелил тебя своей кровью. - Ты правда волшебник, знаешь это, - усмехнулся Йен. - О, конечно, ты говоришь это теперь, когда испытал этот магический член, - пошутил Микки. Йен прыснул, а Микки удовлетворённо улыбнулся. - Это было... - начал Йен. - Да? - Довольно невероятно. - Так и было. - Это всегда так происходит? - Не всегда. Если тебе повезет, это хорошо большую часть времени. - Твой укус... это было не так больно, как я думал. - Зачем же ты тогда этого хотел, если думал, что тебе будет больно? - Я просто хотел знать, на что это похоже. Должен был знать. - Хорошо, теперь ты знаешь. - Полагаю, что так и есть. Микки наблюдал, как Йен прижался к мягкому постельному белью, его веки были тяжелые и трепещущие. Он наклонился и поцеловал его в щеку. - Тебе нужно немного поспать, - сказал ему Микки. - Но ты будешь бодрствовать, - протестовал Йен, зевнув. - Всё в порядке, просто вздремни. Тебе это нужно. Потеря крови должна была сделать его немного одурманенным. - Нет, - ответил Йен, даже когда уже засыпал. - И Йен? - Мм-хмм. - Будь в безопасности. Не пытайся быть героем. Просто... возвращайся домой. - Хорошо, - тихо сказал он, прежде чем полностью отключился. Микки ничего не мог с этим поделать, когда скатилась слеза, пока он упаковывал последнее из того, что брал с собой. К тому времени, когда Йен проснулся, Милкович уже был надёжно спрятан от дневного света в округе, пока не смог добраться до железнодорожного вокзала вечером.***
Когда Микки снова увидел Йена, прошло уже два года, и он уже был не тот. Это не было похоже на то, чего Микки опасался... серьёзных ранений... типа потерять полную способность использовать левую руку и левую ногу. Но поведение Йена ожесточилось, словно свечение его ауры потускнело настолько значительно, что это оказалось худшей частью. Микки плакал, когда увидел его, но в основном от облегчения увидеть его там вообще. Йен сказал, что любит его минут через пятнадцать после этой встречи. Микки назвал его глупым человеком.