Иллюзии.

„Я отношусь к тем, кто остается позади с рухнувшими надеждами и отчаянием в глазах. У нас просто разбиты сердца. Просто проколоты легкие.“

— Маркус Зусак.

Иногда я задаюсь вопросом, что бы было, если бы я была мертва? Мне кажется, что смерть будет местью для многих. Тогда, возможно, девочки в школе будут чувствовать боль, которую чувствую я. Мои родители будут сочувствовать мне, хотя мало ли что они смогут сделать с собой. Иногда я хочу быть мертва. Сделать с собой что-то. Это не проблема для меня, но после этого, все мои, так называемые "знакомые", будут чувствовать себя ужасно. Я больной человек. Даже можно сказать, что я безумна. Я думаю, что моя депрессия началась, когда мне было тринадцать. Я потеряла самого близкого друга в автомобильной катастрофе. В течении нескольких недель, я не могла говорить, плакать, или просто делать что-нибудь, но практически каждый день, я слушала музыку и думала о том, как мне было грустно. Не думаю, что мои родители или кто-нибудь еще, поняли, как я ужасно себя чувствовала. Бесконечные вопросы лезли мне в голову. Из-за этого, я перестала высыпаться. Я принимала таблетки. Они помогали мне жить. Каждое утро, я пила обезболивающее, чтобы заглушить боль. Когда я напивалась с незнакомыми людьми, я принимала экстази, чтобы чувствовать себя свободной. Я принимала наркотики в пятнадцать лет, но никто не знал этого. В школе я была очень тихой, но умной. У меня не было друзей. Никто не знал о том, что я принимаю таблетки. Они не знали, что я могла спокойно напиться, и не приходить домой до полуночи. Никто не знал о том, что одна девчонка со школы, плюнула мне в лицо, когда я была на обеде. Это был второй год в новой школе. После этого, у меня был приступ. Никто не знал, как мой бедный учитель английского, пытался убить себя теми же таблетками, что и я. Это заставляло меня чувствовать себя безопаснее, в этом мире, полном хаоса. У меня было очень много неприятностей. Мой дядя сказал мне, что я могла бы пойти дальше и окончательно убить себя, но мне не позволено было говорить об этом другим людям. Это было наше личное дело. После неудачного провала, родители отправили меня на лечение к терапевту, а также мое обучение начало проходить на дому. На секунду мне показалось, что я почувствовала себя лучше, но... Вместо этого, я просто начала сходить с ума. В моей голове постоянно слышались голоса. На первый взгляд они просто шептались. Я думала, что это мама звала меня, но ее не было дома в тот день. Однажды, когда я прогуливалась по мосту с другой девочкой из школы, я слышала, как мне кто-то кричал, чтобы я прыгала вниз. Странно, но в этом парке были только мы вдвоем, и конечно же, никто не мог кричать в тот момент. Мои родители решили посадить меня под домашний арест. Я ненавидела это дерьмо. Дома мне нужно было быть уже в одиннадцать, и мама с папой старались изо всех сил проследить за мной, чтобы я не приходила домой пьяная. Недели превращались в месяца, и вот мне исполнилось семнадцать. Хоть что-то хорошее. Мои разговоры с родителями становились очень короткими. Особенно ночью. Им нужно было лишь только пройти возле меня и вдохнуть немного воздуха, чтобы понять, была я пьяна или нет. Вся моя жизнь была сплошной иллюзией или самой худшей игрой в мире. Я начала думать о творческих способах убить себя, где бы то ни было. Но мне никогда не хватало мужества сделать это. Иногда, это случалось само собой. На грудь будто что-то надавливало, текли слезы. Я не могла дышать. Моя единственная мысль на то время была, что я должна быть мертва. Это была именно та ночь, когда мне начали сниться кошмары. С того времени, я никогда не чувствовала себя лучше. Мой разум был, как в тумане, а тело становилось очень хрупким. Я не могла спать, есть, да и вообще что-либо делать. Запах водки заставлял меня расслабляться. Я стала слабой. Мне пришлось просить родителей о помощи, реальной помощи. Мне нужна была поддержка, перед тем, как действительно стать сумасшедшей. Было очень немного вещей, который могли бы спасти меня. Темнота была основной. Я очень люблю мрак, по многим причинам. Во-первых, это страх. Мне нравится боязнь. Это чувство было самым лучшим в моей голове. Я доверяла только темноте, но не людям, как бы странно это не казалось. Я никогда не была похожа на других людей. Моя любовь к темноте — просто еще одна причина оттолкнуться от остального мира. Я считаю, что люди очень высокомерны, раздражительны и полны глупых идей. Иногда мне стыдно осознавать, что я человек. Люди, которые ненавидели друг друга, шептали про себя добрые слова, вызывая хаос. Они говорят так громко о своих глупостях. Я не могу перетерпеть это. Это вторая причина, почему я люблю тьму. День для жизни, ночь для сна. Это известно всем. Тьма очень красивая, она делает меня спокойной. Я не могу думать днем. Третья причина, почему я люблю темноту, так это потому что она скрывает меня. Люди, которых я ненавижу, не могут видеть меня в темноте. Они не могут лицезреть мои заботы, недостатки и проблемы. Отсутствие света позволяет мне чувствовать себя свободной от осуждений. Быть скрытным — это прекрасная вещь. Единственная проблема, почему мне не нравится темнота, так это потому что ее становится слишком много. Когда тьма поглощает меня, я не могу дышать, думать или говорить. Мои губы становятся на вкус, как кровь, а моя дрожь по телу преследуется холодом и неопределенностью. Темнота может скрыть меня, но иногда я скрыта слишком хорошо. Прошлый терапевт, который лечил меня в течение первых нескольких месяцев, после попытки самоубийства, сказал, что я любила темноту, потому что у меня был некий период депрессии. Вот, почему я слушаю музыку каждый второй день. Вот, почему я ненавижу людей. Вот, почему я жду темноты и приветствую ее, как старого друга. Вот, почему иногда ее становится слишком много для меня. Мои чертовы видения. Одна мысль пульсирует в моих венах, мысль о самоубийстве. По словам врачей, у меня клиническая депрессия и суицидальные тенденции. Для них я — нереальный человек, со своими чувствами и идеями. Я — всего лишь болезнь. Моя депрессия — вот, кем я являюсь для людей. Также я не говорю врачам о таблетках, которыми пытаюсь заглушить боль. Я не могу заставить себя объяснить голоса, которые слышу в моей голове. Эти тайны всегда будут скрыты от меня, но я не могу больше терпеть, потому что эти чертовы секреты контролируют мой ум. Границы между тем, что реально, а что нет, размыты для меня, и эти таблетки являются единственным способом разобраться во всем. Я пытаюсь реже применять антидепрессанты, так как иногда они предают меня, и случаются плохие вещи. Как с темнотой, например. Жизнь кажется такой "прекрасной", до тех пор, пока они не лгут мне. Я одна, и так будет всегда, но мне не нравится думать об этом. Поэтому я обращаюсь за помощью к таблеткам и тьме. Это очень прочный круг, и я не могу представить свою жизнь без него. Я даже не знаю, хочу ли. Ведь, счастливая жизнь обходит меня стороной. Я лучше просто поддамся, чтобы все мои демоны убили меня. Как я уже говорила, у меня очень извращенный ум. Я поняла, что медленно схожу с ума, и никто не понимает, какой ужасной я стала. Но думаю, что мое безумие начинает рассказывать о себе больше, чем я хотела, потому что мои родители решили, что лечение больше мне не помогает, и поэтому отправили меня в оздоровительный центр, в небольшой английской деревне в десяти милях от места, где живут мои родственники. Это был наш компромисс. Я просила их о помощи, и теперь они оказывают мне ее. — Это место для подростков, страдающих депрессией. Для таких, как ты, — напомнила мама, когда мы ехали вниз по дороге, которая в конечном итоге приведет нас к центру. — Скорее для подростков с неуравновешенной психикой, — пробормотал мой отец, думая, что я не слушаю его, потому что у меня в ушах были наушники. Я проглотила горькое замечание и медленно кивнула, пытаясь улыбнуться. Мои собственные родители думают, что я сумасшедшая. Мы въехали на территорию другого города. Кстати, забыла сказать, что я прихватила с собой горсть таблеток. Честно? Я пыталась жить без них, но обнаружила, что не смогу. Я знала, что если бы я сказала своей семье, то они будут винить мои галлюцинации в таблетках. Но на самом деле это было не так. В английском городке было очень много цветов и зелени, размытых вместе, образуя яркое смешивание цветов, от которых у меня начинала кружится голова. Я отключила музыку, и продолжила смотреть на свои руки, пытаясь заглушить мысли в моей голове. Я подумала, если бы я могла задушить себя ремнем безопасности, чтобы мои родители не заметили. Или же, если бы я попросила прервать дорогу, и сходить в туалет, в ближайшее заведение то, смогла бы выпить сразу все таблетки, привезенные мной, чтобы произошла передозировка. Я хотела умереть простым способом, более простым, чем просто бежать от всего. Я чувствовала давление. Так зачем жить вообще? Мы ехали в течение нескольких часов, пока наш автомобиль не рванул к остановке. — Мы на месте. Это было трехэтажное здание, не очень большое для больницы, но прилично крупное для обычного дома. Оно выглядело холодным и недружелюбным, с облупившейся краской и пустым двориком. Жуткая атмосфера. Мне не нравится это. Голоса в моей голове начали кричать, умоляя меня не выходить из машины. Но это были иллюзии, а я была реальной, так что я просто не слушала их. Каждый крик звучал все громче, и был более резким, чем это может звучать в другом месте. Погода была ветреная. Было облачно. Я знала, что в ближайшее время наступит буря. Но это была Англия, в конце концов, здесь должен быть дождь почти каждый день. Мои родители вытащили все чемоданы, и плотно заблокировав машину, мы пошли к двери лечебного центра. Это место выглядело заброшенным, мрачным. Оно не походило на то место, которое может сделать кого-то счастливым. Я дрожала, мои нервы зашкаливали, когда мы вошли в центр, направляясь к ресепшену, который выглядел, прям как в отеле. — Привет! Ты должно быть, Роза Уильямс, — молодая женщина улыбнулась, сидя за столом. У нее были красивые вьющиеся каштановые волосы и дружелюбные глаза, которые делали это место не таким жутким. — Мы рады, что ты присоединишься к нам, — произнесла леди. Как мне показалось, это звучало довольно наигранно, — Меня зовут Даниэль, и я буду твоим терапевтом, — я почувствовала, что мое тело немного расслабилось. Она казалась достаточно хорошей. — Мы должны просто оставить ее здесь? — спросила моя мама, которая выглядела немного нервной. Девушка кивнула и улыбнулась. — Мне нужно, чтобы вы заполнили некоторые документы, а потом я покажу девушке ее комнату, — акцент Даниэль был успокаивающим. Она была доброй, но все же я побаивалась ее. Она казалась, таким человеком, который бы просто не мог солгать. Даниэль была, вероятно, одной из тех людей, которые ненавидят мрак, и я волновалась, потому что я не была бы в состоянии удержать свои секреты от нее. — Скоро увидимся, моя маленькая девочка, — папа тихо прошептал мне на ушко. Я чувствовал себя почти удушенной, когда обняла его. Мой отец являлся не самым лучшим человеком, но он был трудолюбивым и очень умным. Мы были очень близки, когда я была маленькой, но после аварии, наши отношения стали примерно такими же, как мое счастье... — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, папа, — прошептала я, окончательно обнимая его, прежде чем попрощаться с матерью. Даниель вручила им документы, и я помахала на прощание, после девушка отвела меня вверх по лестнице. — Итак, это твоя комната, — улыбнулась она, указывая на дверь, расположенную с левой стороны коридора, когда мы подходили к ней, — Раньше это была ученическая, поэтому здесь много книг, — я кивнула. Книги были бы хороши. Они могли бы отвлечь меня, как музыка, темнота, и таблетки. — Наш завтрак проходит в девять часов, обед в час, а ужин в шесть, — сообщила Даниэль, — Пожалуйста, не опаздывай. По утрам у тебя есть время на отдых, чтение книг и учебе в школе. Во второй половине дня мы идем на прогулку, а также на терапевтические сеансы. — Хм, кто именно "мы"? — я спросила Даниэль, с недовольным тоном в голосе. Я ненавидела людей. Сколько человек собиралось идти с нами? — Сейчас всего восемь подростков, но двое из них уезжают в ближайшие пару дней. Таким образом, будет шесть ребят, включая тебя, будует еще Лиам, Анна и я. Лиам — терапевт и врач, Анна — шеф-повар, а также домработница. — Классно... — вздохнула я. Даниель посмотрела на меня сочувствующим взглядом и ушла, чтобы я смогла распаковать свои вещи. Голоса в моей голове не переставали кричать, так как я прибыла туда, где все очень плохо. Я вздрогнула и достала несколько таблеток, проглатывая их без воды, подходя к маленькому окну в моей комнате. Я смотрела на моих родители, которые весело уходили домой. Тогда-то у меня и пропало желание, просить о помощи кого-то, еще раз.