Прорастая из пепла

— Он просто рассыпался пеплом… — звучит в моей голове, когда Старк, прилетевший на нашем Бенатаре, кладёт передо мной и Ракетой плеер Квилла. Ракета сжимает мое запястье лапой, другой двигая плеер ко мне: — Малышка, Питер бы хотел, чтобы он был у тебя. Это ласковое «Малышка» так странно звучит из его уст, прежде извергавших лишь остроты, но вместе с тем так логично. У нас с ним остались только мы. Я молча достаю из кармана кожанки листочек из шевелюры Грута, спрятанный, как тогда казалось, в порыве внезапной сентиментальности, и вкладываю его в лапу енота. Он порывисто вздыхает, прячет его в нагрудном кармане и отворачивается, но я успеваю заметить слёзы, скользящие по шерсти. Своих я не скрываю. Окидываю взглядом всех, собравшихся за столом. Каждый здесь кого-то потерял. Лицо Кэпа похоже на металлическую маску, выдает лишь изредка вздрагивающий нерв на челюсти. Шури непривычно серьёзна и тиха, на ней внезапно традиционный наряд, а глаза красные, но она уже не плачет. На Тони я боюсь смотреть. Столько боли во взгляде слишком для меня. Каждую потерю он ставит на свой счёт, это неправильно, но как это объяснить своевольному гению? Тор, как и я, оглядывает присутствующих, его мощные кулаки лежат на столе, нервно подрагивая, скандинавский бог улыбается мне, но у меня вместо ответной улыбки выходит жалкая гримаса. Наташа, Клинт и Брюс сидят отдельно, они тоже потеряли близких, но не так, как мы… И словно признают, что наша боль сильнее. Это бесит. Я старательно давлю ярость в себе. Возможно это лишь мои мысли. — Мы должны все исправить — слышу твердый голос Старка. Все согласно кивают. И начинают расходиться, собрание закончено. Но я не могу встать и не могу оторвать взгляд от плеера передо мной. — Черри! — я вздрагиваю от прикосновения руки Железного Человека к моему плечу. — Да, Тони? — Если ты не хочешь, если для тебя это слишком, я пойму… — он говорит мягче, чем я когда-либо его слышала. — Тони… — я разворачиваюсь и ловлю его руку, впервые заглядывая в темные глаза мужчины — Для меня уже ничего не слишком. Я буду бороться. Я хочу отомстить… И, если я могу надрать задницу перезрелой сливе с камушками, я это сделаю! — впервые за эти дни у меня получается улыбка. Старк улыбается в ответ. — У меня будет только одна просьба и ты постараешься её выполнить, хорошо? — продолжаю я. Гений вопрошающе смотрит на меня. И я с болью понимаю, что он видит во мне своего Питера, и стой сейчас на моем месте этот парнишка, он бы бросил к его ногам мир: — Пообещай, что перестанешь винить во всем только себя, хорошо? Перестанешь страдать за нас всех. Мы сами справимся! А ещё постараешься не умереть, ладно? — мой голос дрожит, но я держусь: — Пообещай! — Хорошо… Я очень постараюсь! — его губы кривятся, но все же складываются в улыбку. А я… Поддаюсь порыву и обнимаю его крепко и искренне, как обняла бы собственного отца, цепляясь за сильные плечи. Здесь выдержка изменяет мне, и несколько слезинок падает на его пиджак, когда Старк так же крепко обнимает меня в ответ. — Мы справимся! — улыбается он уже спокойнее, когда я жму его руку прежде чем уйти. — Обязательно! — улыбаюсь и я.