Жнец

Перед выходом в ночной переулок стоял воин, облачённый в огненно-жёлтую экипировку. Одинокая лампа над дверью освещала белые тканевые вставки, заставляя те блестеть и переливаться. Плащ и капюшон развевались на холодном ветру. Воин держал в пальцах обрывок бумажного листа, исписанный мелкими символами, и внимательно рассматривал его сквозь керамическую маску. (…): Хм… Кажется, здесь… (Как мило, даже сердечко пририсовала…) Ну, адрес вроде верный. Ещё раз подняв взгляд на неприметный двухэтажный дом перед собой, коих в городе встречалось сотни, воин выпустил из руки бумажку, позволив ей улететь на потоках ветра. Он повернул голову к тёмной части переулка и кивнул в сторону двери. Словно по команде несколько силуэтов промелькнули у него за спиной, исчезнув во мгле так же быстро, как появились. Раздалось три глухих стука в дверь. Некогда уютное помещение, в котором слышались переливы одинокой гитары, звон кружек и приятельские разговоры, ныне полностью затихло. Все звуки резко оборвались, по спинам многих пробежал лёгкий холодок. Но никто не понял отчего. Никто не чувствовал страха, никого громкий стук не застал врасплох. (…): Интересно, кто бы мог сюда прийти так поздно? Слушай, будь другом, посмотри, кого там принесло. Один из мужчин положил гитару, встал из-за стола и направился по коридору к входной двери, исчезнув за стеной. (…): Эй! Ну кто там? Несколько секунд прошло, но ушедший не ответил. Тишина так и не разбавилась ни шагами, ни голосами. Вскоре ещё несколько человек поднялось со своих мест, дабы его проверить. Однако застали они лишь открытую нараспашку дверь и испускающие чёрный дым доски. Хотя скрипа ни первых, ни вторых ранее не доносилось. Группа вышла в переулок в надежде там найти своего соратника или хотя бы его тело. И стоило последнему из них переступить через порог, дверь начала медленно закрываться. (…): Нет, стойте! Это заметил мужчина, ранее и попросивший проверить вход. Ему показалось подозрительным, как быстро та захлопнулась. Тяжёлая, оббитая железом дверь не могла так легко поддаться сквозняку. Он бросился вперёд и выбил её плечом, стоило язычку прикоснуться к раме. Но переулок уже опустел. Мужчина замер. Пять человек пропало из поля зрения всего на короткий миг, прежде чем бесследно исчезнуть. Вскоре он отпустил ручку и осторожно попятился назад по коридору, подальше от улицы. (…): Ч-что за чертовщина? Завывания и свист ветра пронизывали коридор. Встревоженные люди поднялись со своих мест, перешёптываясь. Они не понимали, куда пропали их друзья и почему единственный свидетель их исчезновения трясётся от страха. Но недолго оставалось гадать. Снова по телам присутствующих пробежали мурашки. Невидимая и неосязаемая волна пронеслась с улицы до самых дальних комнат, потушив все фонари, лампы и свечи на своём пути. Свет в мгновенье был поглощён непроглядной тьмой. И тут же дверь захлопнулась с громким ударом о раму. Напуганный мужчина сразу попытался открыть её, а после выбить, но безуспешно. Тихие перешёптывания сменились мёртвым молчанием. Тела и голоса многих сковал ужас. Люди изо всех сил старались ни шевелиться, ни заставлять доски скрипеть. Они делали всё возможное, дабы не быть услышанными. Ведь пусть в полной темноте даже в упор нельзя было разглядеть чужих очертаний, каждый ощущал чьё-то присутствие за спиной. Присутствие некой угрожающей сущности. Того, что не являлось человеком. Присутствие самой смерти. (…): НАС НАШЛИ! МЫ СТАНЕМ СЛЕДУЮЩИМИ! (…): Успокой- (…): Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ СОЖЖЁННЫМ НА КОСТРЕ! НЕ ХОЧУ! Кто-то в толпе не выдержал напряжения и вслепую кинулся сквозь темноту, прикинув примерное расположение главного входа. Но звучание его шагов прервалось задолго до того, как он успел до него добраться. Глаза трясущихся от страха мужчин и женщин уже немного привыкли к освещению и устремились в ту сторону, откуда в последний раз доносились крики. Однако больше там никого не было. Пытавшийся открыть дверь мужчина вытащил из ножен короткий стальной меч и крепко сжал его обеими руками. Никто из окружающих его людей не был бойцом, многие даже ни разу не держали в руках оружие. Он единственный, кто обладал мечом, и единственный, кто умел хорошо им владеть. Именно ему придётся дать бой невидимому врагу. (…): Все ко мне, быстро! Держаться вместе! Смотреть по сторонам! Люди обратили внимание на голос, но никто так и не успел подойти. Один за другим, дюжина мужчин и почти столько же женщин растворилось во тьме без единого звука, без единого вскрика. И стоило мечнику оглянуться, на их месте, словно тени отлипли от стен и приняли человеческие очертания, возникли странные существа в светло-серых плащах того же цвета, что их кожа. Не считая роста, из-за них они выглядели совершенно одинаково, как на подбор. Тела полностью скрывались за тканью. Только нижние части мертвецки бледных пустых лиц проглядывали из-под тьмы капюшонов вместе с красными точками, светящимися через неё на месте глаз. Точки поочерёдно загорались во всех углах комнаты. От страха мечник даже не мог их сосчитать, сбиваясь на каждой третьей паре. Во всём доме он остался один — последний человек, окружённый теневыми монстрами. Он кружился на месте, наставляя дрожащее остриё во все стороны. Атака могла последовать откуда угодно. Удар мог прийти от любого из них и ото всех сразу. И этот удар будет для него смертельным, он не успеет его отразить. Мечник уже видел, как смерть занесла косу над его головой. Ему оставалось лишь ждать, когда эта коса опустится. Последняя появившаяся пара точек засветилась особенно ярко. Ярче других. Ярче и ближе, всего в нескольких шагах. Почувствовав ярко выраженное присутствие за спиной, мечник незамедлительно к ним повернулся. Точки, разросшись до алых языков, осветили огненно-жёлтый костюм с чёрными и белыми вставками. Одни обильно поглощали весь свет вокруг, окутывая силуэт зловещей чёрной аурой. Другие же, наоборот, ослепительно блестели от огня, на пару с ним проявив гладкую белую маску, вымазанную чернилами, придававшими ей схожесть с черепом. Владелец маски-черепа был известен многим. Вся страна знала деяния личности, что за ней скрывалась. И при виде её окружённый мужчина резко изменил хват меча, наставив его не на существ, а на собственную грудь. (…): (Уже никакой разницы, всё равно обречён. Но лучше так, чем под пытками или в огне…) ЖИВЫМ Я ВАМ НЕ ДАМСЯ, ТВАРИ! Но стоило острию прикоснуться к пуговице на рубашке, воин в маске, будто телепортировавшись, сократил дистанцию между собой и мужчиной, таким резким сближением заставив его ноги подкоситься. Воин вырвал короткий меч из дрожащих рук так, словно отобрал сигарету у ребёнка, и небрежно отбросил тот в сторону. Тогда же из-под маски донёсся тихий рык, отчасти уставший, отчасти раздражённый, пробравший тело мечника насквозь. И с ним существа в серых плащах начали синхронно сужать круг. Призрачные шансы на плен или даже безболезненную смерть навсегда были развеяны. Мечник уже видел, как смерть занесла косу над его головой. Но лишь сейчас он осознал, что смотрел ей прямо в глаза.