Уже поздно исправляться.

- Уехать в Данию? С тобой? Вопрос получается громче обычного. Альфред морщится от звука своего голоса и выразительно поднимает брови, смотря на Хенрика в теперь уже немом удивлении. - Да. Хотя бы на пару месяцев. Не пойми неправильно, у тебя тут чудесный райский уголок, но… - Хенрик робко улыбается, – Может быть, смена обстановки тебе поможет. Альфреда в Америке ничего не держит. В груди тянет от этого осознания, но заниматься самообманом бесполезно. В Белый Дом его не вызывали уже слишком долго, его квартира пустует с самого Инцидента, а загородный участок иногда не посещается годами. - А как же Бета? – находится Джонс, – Я не могу оставить Бету. - Кто сказал, что ты не можешь взять Бету с собой? Уверен, они с Сондагом подружатся. Ты и сам знаешь, что Сондаг – самый дружелюбный пёс на свете. Альфред обращает внимание, что по привычке жуёт внутреннюю часть щеки и вместо этого старается переключиться на истязание пальцами рукавов. Мысль о разлуке с родиной практически не вызывает страха. Даже наоборот, первая же реакция — это надежда. Люди больше не будут реагировать на его настроение, а риск быть обнаруженным другими нациями резко снизится. В каком-то смысле, Штаты даже хочет уехать. - В Копенгагене сейчас очень красиво. Я тебе опять покажу Королевский сад. Маргрете будет рада тебя видеть! – улыбка Дании становится всё ярче. Его глаза сверкают. Хансен хочет домой. Почему он хочет взять Альфреда с собой? - Я понимаю, что ты хочешь отдохнуть, - мягко выдыхает Америка, – Мы с Су справимся здесь, а ты можешь свободно ехать домой. Возвращайся в любое время. Я никуда не денусь. - Кажется, ты не понял. Я говорю, что предлагаю тебе поехать со мной, а не что уезжаю один, – радость Хенрика ни на секунду не блекнет, – Конечно, ты можешь отказаться, но я был бы рад твоей компании. Джонс сам не понимает почему колеблется. Он готов ехать хоть сейчас, и всё же именно эта готовность ощущается скорее как предательство. Он оглядывает родную кухню, думает о качелях и о том, какой стресс будет испытывать Бета при долгом перелёте в Данию. - И что я там буду делать? - Ну, например, встретишься с Гилбертом. В Кристиансборге тебя будут рады видеть. Не говоря уж о Сондаге, который тебя уже почти год не видел! Энтузиазм Дании медленно, но верно передаётся и Альфреду. Он вспоминает ретривера Хенрика, который всегда с огромной радостью приветствует его в доме и иногда даже спит в его ногах. Действительно, Джонс уже довольно давно не был в гостях у Хенрика и почти забыл, как выглядит осенний Копенгаген. - А что если меня вызовут в Белый Дом? – Альфреду почти совестно задавать столько вопросов, однако Хенрик, кажется, совсем не боится отвечать. – Или если я захочу уехать раньше? - Я не буду тебя держать насильно, Ал. Если ты захочешь или будешь обязан уехать, конечно же, я отпущу тебя. И даже билеты оплачу! – Хенрик бережно кладёт руки на плечи Альфреда, чтобы ещё убедительнее взглянуть в его глаза, – Ты сможешь уехать, как только захочешь, обещаю. Чуть не начав опять жевать внутреннюю сторону щеки, Америка встряхивает головой и всё же заставляет себя кивнуть. Отчего-то он сам себе кажется скованным и безэмоциональным. Все эмоции как будто закрыты где-то далеко, ещё с июня. - Хорошо… Хорошо, поехали в Данию, – Альфред начинает осторожно убирать с себя чужие руки, как останавливается и смотрит в чужие сверкающие глаза, – А где всё это время был Сондаг? С губ датчанина срывается неловкий смешок и он сам убирает руки, пряча их за спину. Ему что, неловко? - В отеле для собак, конечно. - Как тебе только денег хватило? - Не спрашивай, ты не хочешь этого знать. Альфред тоже усмехается и качает головой, ещё раз обводя взглядом кухню. Он будет скучать. *** Прощание с Су добавляет к ощущению нереальности. Альфреду почему-то казалось, что кореец полетит с ними, однако тот решает также откланяться и вернуться в Корею. - Если ты думаешь, что это спасёт тебя от моего присутствия, можешь не надеяться! – фыркает Ким, но в его глазах сияет ласкость, – Я буду тебе звонить. Только попробуй мне не ответить! - Сразу вызовешь полицию, скорую и пожарных? – Америка слегка щурится на солнце. - Именно так! – Корея, вероятно, специально говорит громко и выразительно, как в дорамах, что вызывает у Хенрика с Альфредом неловкие улыбки и распугивает людей. Они стоят перед входом в аэропорт имени Кеннеди. Это место навевает множество воспоминаний. Прощания и приветствия с огромным количеством стран, половина имён которых теперь навсегда для Альфреда запятнана. Он старается избегать ненужной сейчас ностальгии, однако это лишь навевает мысли о том, как сильно Су и Хенрик истосковались по дому. Конечно, американец ни в коем разе не держал их у себя в доме. Даже, скорее, прямо наоборот. И всё же отмахнуться от чувства ответственности тоже не получается. Если бы он только мог справляться со своими эмоциями и не принимал происходящее так близко к сердцу, они не вынуждены бы были оставаться столь надолго. Вокруг проносится огромное количество людей. Все они бегут встречать кого-то или торопятся на свои рейсы. Здесь кипит жизнь, потому Альфред ещё отчаяннее старается думать о хорошем. - Ты же приедешь к нам, как только сможешь? – абсолютно спокойно спрашивает Хенрик, стоящий рядом с Джонсом. - Конечно. Ещё и Кику притащу. Если надо, за шкирку, – Ухмылка Ёнсу кажется практически жестокой, но она плохо скрывает его блестящие и чуть покрасневшие глаза, – Наслаждайтесь тишиной, пока я вам позволяю. - Да-да. Держись, Каструп. Присутствие Хенрика успокаивает. Даже когда тот просто стоит рядом, держит переноску с Бетой внутри и оглядывается, отпугивая от их компании торопящихся прохожих. Альфред вдыхает поглубже и утягивает Су в объятия. Тот мгновенно обвивает руки вокруг его талии и утыкается носом в плечо. Они расстаются ненадолго, но после довольно долгой жизни вместе прощаться тяжело. - Ты только береги себя, ладно? – шепчет кореец куда-то в шею Штатов, и тот кивает, – Если что, зови. Я прилечу первым рейсом. Вызову полицию, пожарных, скорую и ФБР. - Так точно. Ты тоже… Будь осторожен. Я обязательно прилечу. Однажды. - Ловлю на слове, Джонс. Су мягко ударяет его по плечу и отстраняется. С Хенриком они не обмениваются объятиями, но пожимают друг другу руки. Америка ловит себя на мысли, что до Инцидента эти двое пересекались лишь на собраниях и праздниках в честь 4 июля. Сейчас же они, похоже, подружились. - Нам нужно идти, - неожиданно спохватывается Хансен, мельком взглянув на часы, – Ещё бы успеть за кофе. *** Этот полёт отличается от предыдущего. Как бы Альфред ни старался, избегать мыслей о рейсе из Москвы невозможно. Хенрик тоже замечает его нервозность. - Всё хорошо? - спрашивает он, заглядывая в глаза. Им повезло попасть на места для двоих. Соседей нет. Поэтому Альфред позволяет себе немного расслабиться и положить голову на чужое горячее плечо, избегая зрительного контакта. - Да, всё в порядке. Просто... Вспоминаю, как летел в последний раз. Датчанин немного напрягается, но быстро расслабляется. Штаты слышит, как попутчик переводит дух и чувствует, как второй рукой тот треплет его по волосам. - Ты хочешь что-то рассказать? - спрашивает Хенрик с долей волнения в голосе. - Я... Не знаю. Наверное, нет. Скажу лишь, что это был самый ужасный перелёт в моей жизни, - Америка делает небольшую паузу, чтобы прислушаться к своим ощущениям, - С тобой гораздо спокойнее. - Рад слышать... Хенрик садится удобнее, облокачиваясь на спинку кресла. Они летят уже около часа, и датчанин явно готовился к этому разговору. Он переплетает их руки и укладывает свою голову поверх головы Альфреда, потираясь щекой о его макушку. Вспоминаются те бесконечные часы, проведённые в самолёте. Бесконечная боль и невероятное неудобство, а также излишне внимательный сосед. Его звали Тим. Как алкоголь понемногу помутнил сознание и спутал мысли. Как чужие слова понемногу теряли смысл, а воспоминания отпускали лишь на короткие минуты. Тишина затягивается, как Америка понимает парой минут позже, когда вновь фокусируется взглядом на кресле спереди. Штаты сжимает руку Хенрика чуть крепче и прочищает горло. - Ты будешь смеяться, но со мной ехал американец по имени Тим, - неуверенно начинает Альфред, теребя чужую рубашку. - И он пронёс свой алкоголь на самолёт. Спаивал меня на протяжении всего полёта. - Повезло так повезло... - чужой голос звучит как-то неопределённо. - Да... Он со мной безостановочно болтал. А ещё всё время спрашивал, что со мной не так. Почему я... Ёрзаю. - Штаты встряхивает головой, тем самым заставляя датчанина немного отстраниться. Он неловко передёргивается и тревожит переноску с Бетой. Котёнок мяучит, - Ай. Извини, Бета... Мы точно не можем его достать? - Да, точно. Таковы правила компании... Если кто-то заметит, то ты можешь штраф схлопотать, - Хенрик успокаивающе гладит Альфреда по руке, - Так... Ты что-то сказал Тиму? - Конечно, нет. Но я очень боялся, что кто-то заметит запах крови... - Никто не заметил? - Да, мне повезло. А сейчас... Сейчас я еду с тобой. И Бетой. Не могу избавиться от ощущения, что это всё не реальность, а просто... Сон. Хансен бережно отстраняет его, всё же заставляя заглянуть в глаза. - Это реально, - уверенно говорит он. - Я знаю! - тут же вторит Альфред. Отчего-то глаза слезятся. - Мы летим в Копенгаген, где я покажу тебе Королевский сад и приведу на званый ужин с моей самой замечательной королевой Маргрете, - Хенрик ободряюще улыбается, - Ты будешь жить со мной, а также с Сондагом и Бетой, в квартире. Это реально. - Я знаю... - устало отвечает Штаты, но всё же чужие слова радуют, - Надеюсь, ты пригласишь Гилберта. Он, наверное, места себе не находит. - Обязательно, дружище, - Хансен делает паузу, обдумывая свои следующие слова, а затем всё же выдыхает с облегчением, - Ты будешь в безопасности. - Конечно, я буду в безопасности. Ты ведь со мной. Альфред старается улыбнуться пошире и слегка толкает Хенрика в плечо, как ранее сделал Су. Тот задумчиво хмыкает и садится в прежнее положение. Он всё ещё крепко держит руку Штатов на месте, но тот не против. Это помогает. Почти восемь часов полёта проходят быстро. Хансен спит большую часть времени, а Штаты смотрит в окно и старается ни о чём не думать. Получается весьма неплохо. Единожды он всё же достаёт Бету из переноски и прячет под своим бомбером, прижимая тёплое тельце к себе. Котёнок даже не жалуется, а приваливается поближе и коготками мнёт одежду. Дышать проще. Когда Джонс во второй раз отказывается от еды, Хенрик просыпается и долго смотрит ему прямо в душу. Он всё ещё не совсем доверяет Альфреду в плане питания. Впрочем, как и Су с Кику. В итоге они договариваются, что оба едят совсем немного, а по выходу из аэропорта пойдут в ближайший Макдональдс. Однако их планы немного сбивает знакомая белобрысая макушка, мигом приметившая их на выходе из аэропорта. - Серьёзно? - вздыхает Альфред. Он устал и едва ли хочет сейчас чего-угодно, не говоря уже об общении. - Я не знаю, каким образом он здесь оказался, - защищается Хенрик. Лёгкая улыбка выдаёт его с головой. Гилберт бросается на Хансена первым, а Америка отшатывается и поднимает взгляд в небо, щурясь от солнца. Дания встречает его хорошей погодой и перепалкой над ухом. Наверное, это хороший знак.