****
— Слушай, тебе просто нужно будет сделать надрез, неглубокий… около пяти миллиметров и пинцетом достать пулю и осколок. Это не так уж сложно, — не так уж сложно? Да что он вообще мог знать о сложностях? Одри отрицательно помотала головой, с каждой секундой мысль о том, что ей нужно будет разрезать рану еще больше и достать пулю из тела Кларка, заседала в голове все прочнее. От этого начинали трястись руки, и сводило живот. Ни один врач не делает операцию с трясущимися руками, потому что таких врачей нет. Все они знают, что делают и делают это хорошо. Но Одри не была доктором, да и к тому же в голову все настойчивее лезли варианты развития событий, в которых она делает что-то не так, и Кларк умирает на ее руках. — Одри? — Что? — Кавана развернулась, метнув на него какой-то дикий взгляд. На деле она выглядела как загнанный в угол котенок, который чувствовал опасность и мог вот-вот выпустить коготки. Кларк прекрасно понимал ее сомнения, но еще больше он понимал тот факт, что если она не сделает этого, он умрет, и тогда Одри останется тут совсем одна, — я не врач, у меня дрожат руки, что если я… если я сделаю что-то не так, ты умрешь. — Просто сделай это, Одри! — Кларк повысил голос, отчего Одри буквально пришла в себя. Дрожащими руками она схватилась за нож, пока Том тем временем сделал несколько глотков виски… надрез, кровь, в сознании все помутнело.****
А пока за пределами Штатов жизнь шла своим чередом, в Нью-Йорке она почти что кипела, бурлила, словно разгневанный океан. Здесь она была беспощадна и поглощала каждого. — Ничего не хотите сказать? — Шепард кинул короткий взгляд в сторону Холмса и его спутницы. На самом деле всего несколько минут назад он застукал Форбс и Холмса, когда те влезли в его кабинет, надеясь разоблачить. Как это и бывает, появился он именно тогда, когда они того не ждали, — у меня много времени, к тому же я пока даю вам шанс… — Увы, мистер Шепард, — бесцеремонно ворвавшись в кабинет, она перебила его и остановилась, почти прожигая его взглядом. Но она смотрела не на него, а на Холмса. И было в их взаимном взгляде нечто… первобытное. Искра. Буря. Безумие. Безмолвное, но всепоглощающее, — я представляю интересы мистера Холмса и мисс Форбс, а потому могу сказать, что вы не можете удерживать их здесь, пока не выдвинули обвинения. — Неужели? Мисс Адлер, — Джон улыбнулся. Он прекрасно помнил ее в том развратном костюме, когда он был в ее доме, — разве это входит в ваши обязанности? — Вполне, мистер Шепард, — она закидала его шаблонными фразами адвокатов, коих он наслышался за срок своей службы предостаточно. В них не было никакой надобности, но они были необходимы по правилам, установленным кем-то свыше, — прошу, идите за мной! — Она кинула короткий взгляд в сторону Форбс и Холмса, и громко цокая каблуками, пошла прочь. А эти двое последовали за ней. И Шепард снова сел в кресло, закинув руки за голову от безысходности. Поисковая операция продолжалась, Джонсон все еще было в коме, дело приобретало совершенно сложные повороты. И он снова вспоминал. Некоторое время назад. Нью-Йорк. Тот денек выдался особенно жарким — пекло было адским и совершенно не свойственным для города, к тому же пришлось побегать за информатором из Бронкса, босс буквально поимел. А посему к вечеру желания жить не было вовсе, тогда-то Шепард и шел домой через парк, когда на одной из лавочек увидел ее. Такая задумчивая, грустная, она будто хотела слиться с пейзажем, чтобы ни одна живая душа ее не видела. Но он заметил, подошел ближе и сел на другой край лавки. Она замерла на несколько секунда, а потом хотела повернуть голову в его сторону. — Не оборачивайтесь, — странно, но она послушалась. Будто не замечая его, она продолжила читать книгу. Но не выдержала и заговорила: — Представим, будто мы агенты. Я бы поднесла к губам сигарету, вы поднесли бы к ней зажигалку, — она сделала характерный жест, и он тоже, — и я бы сделала затяжку, и, подняв голову к небу, выпускала бы пары сизого дыма. Они поднимались бы высоко в небо и там исчезали. Шел бы дождь. — И вы передали бы мне конверт или что-то в этом духе, а в нем флешка с секретной информацией. — Шепард улыбнулся. — И я бы ушла, ведь мы не знакомы. — А я посидел бы так еще несколько минут под дождем. И тоже ушел бы, но в другую сторону. И никто! Ни одна живая душа в округе не узнала бы, что когда-то мы были любовниками. — Я Одри. Кавана. — Шепард. Джон Шепард. — Она оценила шутку, и они рассмеялись. Воспоминания прервал телефонный звонок. Кто-то из агентов. Он мигом разогнал навеянные прошлым грезы, и Джон быстро опомнившись, взял телефон. — Шепард! Еду!****
Когда-то это было ее мечтой — уехать из Штатов куда-нибудь в провинции Италии, осесть в небольшом домике у моря и каждый день смотреть как горизонт поглощает красный солнечный диск. Это были лишь мечты. Но кто бы мог подумать, что однажды вся эта картинка окажется такой реальной, но вовсе ненужной. — Ты знаешь, кто пытался убить? — спросил он, но Одри только пожала плечами и продолжала смотреть на потрескивающий в темноте огонь, — ты же Одри Кавана. Ты всегда все знаешь. — Я не могу знать всего, Кларк. Но могу точно сказать одно, они не из ФБР. — Кларк задумался. Все, что шло в голову — правительство послало их, чтобы избавиться от свидетелей. — Агенты ЦРУ тоже не стали бы привлекать к себе внимание, не их стиль. Но ты знаешь. — Думаю, это Стоуэлл. Говорят, именно он был инициатором создания отряда. Он работает в Правительстве. И боюсь, что он знает, где мы… — откуда-то со стороны леса раздался глухой треск. — Может, белка… — Ага, ростом под два метра. И весит килограмм девяносто. Вставай! Нужно уходить, — как только Кларк помог Одри подняться, чтобы они могли уйти, раздался щелчок, после чей-то голос окликнул их и потребовал повернуться. Высокий худой мужчина при костюме направлял на них дуло пистолета. Одри внимательно смотрела на его лицо, пока Кларк искал возможные пути отхода. Но в этом не было смысла, они на открытой местности, даже если он сделает шаг, тот выстрелит. А в этом Одри была уверена на все сто, ибо ни один мускул на его лице даже не дрогнул. Он обучен убивать, и вряд ли его что-то остановит. — Я нашел их, — пробубнил он в прослушку на вороте пиджака. — Вы не обязаны работать на него, — начала Одри, как Кларк тут же одернул ее, посчитав, что это плохая идея, — у вас ведь есть семья, пусть ваша жена и умерла, но дети, наверняка, не хотели бы узнать, что их любимый папочка убийца наемник, — он пальнул в воздух, и Одри тут же закрыла голову руками.****
Очередное нападение на одного из участников засекреченного отряда произошла едва ли не в самом центре города, когда Акира Ямада свернул за один из углов, чтобы срезать путь к дому. Так же как и в прошлый раз на него напали со спины, без лишних разговоров или прелюдий. Некто просто набросился на него и уже было начал душить. Но было отличие в этом нападении от двух предыдущих — Ямада остался жив, и дал отпор своему обидчику. Поэтому сейчас он уже сидел в машине скорой помощи, укутанный пледом и рассказывал Шепарду, как все произошло. — Значит, лица вы его не видели… — со стороны Шепарда это прозвучало скорее как подведение итогов разговора, нежели вопрос. Но Ямада в ответ только пожал плечами. — Я видел армейскую обувь, гражданские редко в таких ходят, только если они когда-то служили и привыкли к такой обуви, либо они все еще продолжают на кого-то работать. Они очень удобные, хотя и кажутся тяжелыми, — хоть здесь и не было Каваны, но для Джона было очевидно, что это дело рук того же наемника. Это какой-то закон жанра, большинство бывших солдат, а сейчас киллеров ходили именно в такой обуви. — А вы знали, что зачастую для военных такая обувь штампуется, там пишут инициалы и иногда в них отличается отпечаток? — Шерлок снова возник будто из воздуха, когда Шепард уже хотел уходить, — это делают для того, чтобы вычислять дезертиров, если они оставили следы. Производитель, как правило, выпускает одинаковую обувь, но в части им дают опознавательные знаки. — Мистер Холмс, — Шепард вежливо кивнул. — К черту формальности, Шепард, я знаю, что вы меня ненавидите. Вы слишком предсказуемы. Но вам не кажется странным, что ваш убийца не довел дело до конца? — Казалось бы, если бы мистер Ямада не знал нескольких видов восточных единоборств. В отличие от Гонсалеса и Стойчева он изучал их с самого детства, — они все замолчали. Воцарилась тишина, и даже шум машин и строек вокруг, казалось, не может ее нарушить. Будто они оказались внутри звуконепроницаемого купола, который отрезал их от внешнего мира. Но так продолжалось недолго, вскоре на горизонте появилась Форбс, Шепард под предлогом срочных дел быстро ретировался. Но Шерлок знал, что не было у него никаких дел, он просто на дух не переносил Форбс, которая буквально выводила его из себя одним своим присутствием. Но было и еще что-то в этой их тихой, почти беззвучной войне. Он знал, что это, но пока не хотел ставить окончательных выводов. Но с приходом Форбс голова начала раскалываться не только у него, от ее бесконечных вопросов, голова пошла кругом и у Ямады. Мужчина, который выжил в смертельной схватке с киллером, сейчас буквально был убит присутствием блондинистой бестии.****
— Слышал? Это в той стороне! — Всего за несколько минут быстрого бега Мак и Джек миновали то расстояние, что отделяли от их берега. Еще в нескольких метрах от места, где был слышен выстрел, они заметили несколько фигур в свете огня, маячащих у кромки воды. Несколько из них явно были вооружены, но вот двое других были совсем безоружны. — А вот и семейство Хопкинс. Гражданские? — Джек пару раз взглянул на девушку и мужчину рядом с ней из своего укрытия и снова на Мака, — не похож он на гражданского. — Потому что он не гражданский. Это Кларк. — Тот самый Кларк, с которым ты был в отряде до нашего? — Мак кивнул. В его голове уже зрел план, который должен был спасти всех их, — скажи, что у тебя есть план. Похоже, у них проблемы, — Джек снял пистолет с предохранителя и уже готов был вступить в бой. Увы, план в голове Мака так и не успел созреть, прежде чем ему удалось все продумать, раздался выстрел, в сторону пляжа мелькнула черная тень. Это был Джек. Мак быстро бросился следом, но когда он выбежал на пляж было уже слишком поздно… раздался отчаянный вопль, мимо него пронеслась Кавана. С криком она бросилась к распластавшемуся на песке человеку. Еще несколько секунду назад, когда Джек только выбежал на пляж и подстрелил одного из амбалов, они дрались с ними бок о бок, все было в порядке. Но спустя мгновение, один из нападавших всадил нож ему в живот. — Боже… нет… Томас… — но он молчал, просто молчал и смотрел на нее. Он все ще был жив, но уже ничего не чувствовал. Ни боли, ни страха, ни тяжести. Ничего кроме, сожаления, что она так и не получила свое «долго и счастливо» рядом с ним. Он видел ее глаза, наполненные слезами, как она изо всех сил пыталась остановить не перестающую литься из раны кровь. Только вся перепачкалась. Но он был настолько слаб, что даже не мог сказать, как сильно любил ее, как сильно он хотел бы быть рядом с ней. Просто сжимал ее руку, пока она рыдала и все молила Бога не забирать его. Неужели? Неужели для того, чтобы она поверила в Бога, нужно было умереть? Да. Это был конец. Он чувствовал его всем своим нутром. Тяжесть из тела ушла, оно казалось таким легким и невесомым, в душе появился покой, и на долю секунды казалось, где-то рядом возникла фигура того парнишки, которого ему пришлось убить, чтобы не он не мучился от последствий приему препарата. — Я люблю … — Томас! Нет! — Его глаза закрылись, изо всех сил Кавана начала трясти его за плечи, чтобы он пришел в себя, но он так и лежал. Все померкло перед глазами, мир перестал существовать, но она помнила, как кто-то оттаскивал ее от тела, пока она яростно вырывалась и била того, кто пытался увести ее…