system failure.

      Чонгук жмурится от назойливого лая собак на улице и мысленно пытается вспомнить, были ли у них дома вообще собаки. Он приоткрывает глаза и все лицо пронзает боль, это разбитая бровь и синяк на скуле дают о себе знать. Все тело ноет и кое-где одежда пропиталась кровью, что вообще-то очень нехорошо. Но еще хреновее тот факт, что воспоминания совсем расплывчатые и их очень мало, чтобы сопоставить хоть какую-то картинку. Чон закрывает обратно глаза и старается вспомнить как он вообще здесь оказался. В голове потихоньку всплывают моменты из того самого дня. Интересно, насколько давно это было и сколько он здесь вообще пробыл?       Кажется, в тот день он возвращался домой после посиделок с хенами, когда его чуть не сбила черная иномарка. Он тогда не придал этому значения и пошел дальше. А зря. Затем в голове появляются смутные картинки того, как его зажимают два парня в каких-то небольших коридорах между домами, швыряют в стену, он пытается сопротивляться, но его больно ударяют по голове, по животу, и все. Темнота. Затем он резко вспоминает какие-то голоса, все еще темноту и ощущение, будто они мчатся куда-то очень быстро, кажется, это была машина. Интересно, кому это вообще понадобилось?       Что ж, как он здесь оказался, стало чуточку яснее, но откуда все эти раны на теле, совсем нет. Хотя погодите. Вот вспоминается, как его швыряют на пол, какой-то мужской голос приказывает привязать его руки к столбу, а затем снимают мешок с головы и свет кажется таким ярким и непривычным. Брюнет хмурится, потому что даже от воспоминаний о свете глазам больно.       — Ну что, будешь разговаривать? — спрашивает мужчина, снимая с себя куртку и отдавая ее подошедшему парню в черной толстовке.       — Что тебе от меня нужно? — звучит так жалко, что Чон зажмуривается от собственного голоса.       — Помнится, ты задолжал мне денег, Чонгук-и, — мужчина присаживается на корточки перед младшим и поднимает его лицо за подбородок, смотря при этом так насмешливо. — Ужас, парни тебя так изуродовали.       — Не понимаю, о каких деньгах идет речь, — нет, он не врет. Он и сейчас не помнит, о чем тогда шла речь, потому что толкать наркоту он перестал уже как месяца три, потому что хен, когда узнал, обещался отпиздить. А с Юнги лучше не спорить.       — А если подумать получше? — мужчина отпускает его лицо и встает на ноги, потягиваясь. Чонгук притворяется, что думает, но на самом деле он просто выдерживает паузу.       — Нет, все еще никаких денег, — он пожимает плечами и плечо почему-то так болит.       Этот загадочный человек молча кивает в темноту и уходит из помещения, кажется, это какой-то сарай или амбар, если приглядеться. К Чонгуку подходят два парня, их лица закрывают капюшоны, поэтому разглядеть хоть что-то не представляется возможным. А затем он снова теряет сознание от сильного удара в живот и, кажется, это последний раз, когда он приходил в себя.       — Класс, — тихо шепчет Чон, когда до его слуха доносятся какие-то крики с улицы, звук выстрела, а затем в помещение кто-то входит.       Парень оглядывается, кажется, ищет кого-то, и Чонгуку хочется привлечь к себе внимание, но голос отказывает, и все, что он может, это беззвучно звать на помощь. Это заставляет потерять на секунду самообладание и позволить панике охватить целиком и полностью, но чужой взгляд задерживается на теле младшего и это не может не радовать. А затем незнакомец шумно выдыхает и говорит что-то вроде «пиздец», быстрым шагом подходя к Чону.       — Чонгук, ты меня слышишь? — он берет лицо младшего в руки и заглядывает в глаза. Брюнет кивает и зрение, наконец, фокусируется.       — Не знал, что мой парень — супергерой, — он расплывается в глуповатой улыбке и хочет протянуть ладонь к лицу брюнета напротив, но руки не позволяют.       — Не неси херни, я тебе не парень, — Тэхен закатывает глаза, поднимается с колен и обходит столб, чтобы развязать руки младшего. — Идти можешь?       — Не знаю, — Чон пожимает плечами, разминая освобожденные кисти рук. — Сколько я здесь пробыл?       — Ты что, не помнишь? — Ким помогает младшему подняться, закидывает его руку к себе на плечи и придерживает за талию.       — Я был в отключке, — Чон улыбается, потому что Тэхен рядом кажется правильным. И вообще то, что он пришел его спасать кажется безумно приятным.       — Тебя не было неделю, а потом Юнги пришел ко мне посреди ночи и сказал, что ты говноед, — Ким хрипло смеется.       — Эй, — младший улыбается, но все равно чувствует возмущение.       — Сказал, что ты наркоман и тебя могли похитить, — Тэхен не может не утрировать.       — Я не наркоман, — они выходят на улицу и Чон морщится от яркого света, но, привыкнув, замечает, что его хены стоят возле ворот, а Хосок даже ускоряется и быстро шагает к ним, чтобы помочь программисту. — Когда это вы, ребята, успели сдружиться?       — Мелкий, за словами-то следи, чтоб мы и они, — вот он, чувствуется Чон Хосок.       А потом Чон чувствует, как отключается и мир уходит из-под ног. Этот сон кажется таким необходимым, потому что сил в том, чтобы дойти до машины хена вложено слишком много.       Он просыпается, когда они еще едут, но не спешит открывать глаза, потому что чувствует, что лежит на чьих-то коленях, а еще длинные пальцы в своих волосах, осторожно перебирающие пряди. Отчего-то Чонгук знает, чьи это пальцы, потому не спешит открывать глаза, предпочитая насладиться лаской Тэхена. Старший вообще сегодня слишком… слишком с ним.       — Я знаю, что ты уже не спишь, — тихо говорит он, убирая руку в сторону.       — Нет, верни, — Чон хнычет, как маленький, и тянет свою руку к чужой, чтобы вернуть ее обратно на свою голову.       Тэхен хмыкает, но ладошку возвращает, зарываясь ею в темные волосы на макушке и легонько оттягивая, тем самым массажируя и заставляя расслабиться. Младший смотрит на расслабленное лицо программиста, отмечая пролегшие синяки под глазами и даже чувствуя себя за них виноватым. Парадокс. Чон Чонгук никогда не чувствует себя виноватым, если это не касается его хенов и, если он действительно в чем-то не накосячил.       — Тебе нужно поспать, — заключает старший, отводя взгляд и разглядывая дорогу за окном.       — Куда мы едем? — младший прикрывает глаза и слабо улыбается.       — В больницу.       — Что? Зачем? — он заметно напрягается.       — Тебе нужно обследование, да и хену попало, его задело тем выстрелом, но не думаю, что это что-то серьезное, — Ким улыбается, потому что младший сейчас как ребенок. Это даже мило в какой-то степени.       — Намджун будет в порядке, — подает голос с переднего сидения блондин, глядя в зеркало заднего вида. Забавно. Эти мелкие то терпеть друг друга не могут, то прилипают друг к другу и делают вид, что это не так. — А тебе, мелкий, действительно лучше поспать.       — Вау, Юнги-хен заботится обо мне, — брюнет улыбается, глядя на Мина.       — Тэхен, заткни его как-нибудь, — под чужой смех закатывает глаза старший и сам улыбается одними уголками губ.       Чонгук прикрывает глаза и правда старается поспать, да и ладонь в его волосах срабатывает как хорошее снотворное, напоминая о детстве и том, как мама убаюкивала его во время болезни, когда мальчика мучали ночные кошмары. Ему снится, как он пытается дойти до Тэхена, но тот постоянно исчезает и не позволяет к себе коснуться, растворяясь в темноте, что сродни тем самым ночным кошмарам. А затем на месте программиста там появляется тот самый мужчина и говорит что-то о деньгах, из-за чего Чон резко раскрывает глаза и щурится из-за яркой больничной лампы над головой.       Он осматривается и понимает, что в палате есть кто-то еще, но этот кто-то, к сожалению, совсем не Ким Тэхен. Зеленоватые стены угнетают и заставляют чувствовать себя не в своей тарелке, да и чувствовать капельницу в своей руке тоже такое себе удовольствие. Чон щурится, чтобы разглядеть, кто дремлет в кресле, а потом легонько улыбается.       — Хен, — шепчет он, чтобы не напугать старшего.       Тот раскрывает глаза мгновенно и тоже хмурится от яркого света.       — Никогда не любил больницы, — Юнги фокусирует взгляд на младшем. — Мелкий, как себя чувствуешь?       — Жить буду, — брюнет пожимает плечами. — Как Намджун?       — Наложили повязку и отправили домой. Говорил же жить будет, — Юнги пожимает плечами, отзеркаливая действие младшего.       — Хен, где Тэхен? — вдруг вспоминает Чон и надувает нижнюю губу.       — Откуда я знаю? Дома, наверное, как и все нормальные люди в это время, — Мин стягивает с ног кеды и забирается с ногами в кресло. Так теплее.       — Почему он не остался? — тон у брюнета такой обиженный, даже детский. Когда он сбит с толку и теряет свою напускную крутость, сразу становится таким ребенком.       — А должен был? — блондин приподнимает бровь. Занятное действие. — Ты вроде бы сам сказал ему, что он тебе нахер не сдался, нет?       — Я не говорил этого, — Чон скрещивает руки на груди.       — Тогда почему он сказал мне об этом? Еще и попросил всех нас держаться подальше от него, когда вытащим тебя, — Мин Юнги любит ловить мелкого на его проебах, потому что кто, если не он? Наверное, поэтому из всех четверых у Чонгука именно с музыкантом такие доверительные отношения.       — Так и сказал? — брюнет раскрывает свои оленьи глаза в удивлении. Не думал он, что этот парень способен на такое.       Мин пожимает плечами, бросает что-то о том, что ему срочно нужен кофе и выходит из палаты, оставляя младшего наедине со своими мыслями. Что ж, Ким Тэхен, если ты хочешь, чтобы Чон Чонгук оставил тебя в покое, тебе придется очень сильно постараться. Потому что Чон Чонгук не хочет оставлять тебя в покое.