7 историй

Сморю в окно на ритмичные капли с карниза. Наверное, пытаться уснуть уже бессмысленно, на улице светло, а я самый типичный жаворонок (которых ненавидят совы и которым завидует весь мир). Я настолько жаворонок, что вчера отказался бесплатно пойти в ночной клуб, депозит в котором стоит почти тысячу долларов, когда мой знакомый и, по совместительству, заказчик, Ким Такэда, позвал меня отметить открытие этого самого клуба. Ким – владелец и арендодатель нескольких площадок, некоторые из которых мы активно используем для сьёмок. От его щедрого предложения я отказался, сославшись на занятость, и действительно в тот момент вносил последние коррективы в монтаж рекламного ролика для его же, Кима, салона красоты. Но, честно сказать, он бы с радостью отложил срок сдачи материала, если тусовка с ним была бы единственной причиной просрочки. Вспоминая предыдущий опыт посещения всех этих ночных клубов, по большому счету похожих один на другой, мне становится не по себе. Мой непродолжительный интерес к заведениям подобного рода давно угас, и в 11 вечера у меня уже обычно нет ни сил, ни настроения расфуфыренным ехать в какое-то шумное пространство, моргающее прожекторами и пропитанное экстази. Думаю, меня можно назвать домоседом. Вернее, можно было бы назвать, если бы я оставался дома чаще. Пасмурное небо как будто проникало в мою комнату, создавая такой эффект, как будто на съемочной площадке включили бесшумную дым-машину и полную заливку холодным белым. Блэкаут шторами я пока не обзавелся, надо бы забрать пару со студии. Виз и Войцех, мои немецкие рексы, почуяв, что я проснулся, по очереди громко мяукнули, вспрыгнули на кровать и привалились ко мне с разных сторон. Они до сих пор ворчали из-за непривычно узкого лежбища, на котором нам втроем было тесновато. Да и переездом они были очень недовольны. Неделю назад я расстался с девушкой и съехал на самую дешевую квартиру из тех, что высветились на сайте съёмного жилья по заданным фильтрам. Любимый район в старом городе пришлось променять на типовой жилой комплекс около железнодорожной станции из числа тех, что называют «картонными». Но транспортная доступность здесь неплохая – в остальном мне, в общем-то, не так важно, где жить, если спальное место удобное, из окон не дует, и повсюду не скоплена многолетняя грязь. От тепла котов, вибрирующих, как бархатные электроприборы, становилось жарко. На улице начал срываться влажный снег, и казалось, он летит не с неба, а вверх с земли. Было спокойно. Я вытянул руку перед собой и рассмотрел её с разных сторон (а Виз воспользовался моментом боднуть меня в запястье). Пальцы у меня не тонкие, но суставы заметно выделяются. Несколько колец, которые я почти никогда не снимаю. На одной руке вытатуированный павлиний хвост выходит на тыльную сторону ладони. Зачем вся эта шелуха, не так ли? Конечно, об этом не нужно ни с кем не говорить или писать в соцсетях, но я воспринимаю своё тело как предмет любования. Даже как произведение искусства в некотором роде. Во всяком случае, каждый из нас говорит с пространством посредством своего тела, хочет он того, или нет, – и мне хочется говорить по существу содержания. Кроме того, на самом деле такой типаж сейчас любят, особенно в визуальном арт-хаусе. Так что, почему бы нет. Сейчас я достаточно востребованный актёр для своего жанра и с учетом отсутствия покровителей, специализируюсь на коротком метре. Работаю последнее время в основном с Урсой Файери (она сократила своё имя «Урсула» до «Урса»), которая режиссирует свои авторские картины. Не слишком принципиальные для себя вопросы она с удовольствием доверяет непосредственным исполнителям. Она обычно является автором идеи, пишет рабочий сценарий, ищет спонсоров, площадки, персонал, а в остальное детально не вникает. У неё всегда есть чёткая концепция, и важно, чтобы человек на интуитивном уровне понимал её, потому что контролировать детали работы она не любит, но хочет, чтобы готовый продукт максимально выражал авторскую идею. Если её устраивает результат сотрудничества, полномочий у исполнителя появляется достаточно много. Например, мне она позволяет фактически выполнять функции главного оператора. Выбор дублей и монтаж всегда происходят при моём активном участии. По согласованию со мной также выбираются локации и свет, подбираются костюмы и грим персонажей. Короче, я, как могу, тяну на себя одеяло по части визуального оформления фильмов Урсы и стараюсь угадать и проработать все её задумки. Завтра я познакомлюсь с автором нового сценария, Александром Ленорманом. Точнее сказать, авторами сценария являются они с Урсой, потому что они вдвоем адаптировали сборник рассказов мистера Ленормана в сценарий будущей короткометражки. А сегодня у меня, получатся, выходной. Обычно в свободные дни я остаюсь дома и разбираю фотографии, что-то из них обрабатываю и публикую в Инстаграмм в коллекцию ко всякой другой симпатичной ерунде. У меня в профиле есть бэкстейдж с разных съемок, портреты съемочной группы преимущественно в дурацких позах, фото с мероприятий с участием нашей команды или других знакомых художников, селфи с работами моего мастера по гриму – вернее, «мастерицы» по гриму, у которой я бываю моделью на конкурсах. Листаю иногда свой профиль, чтобы подчистить кадры, которые перестали нравиться или не вписываются в мой нынешний имидж. Наверное, обо всех иногда думают, какой этот человек «на самом деле», и мне кажется, что эти взаимные проекции – наша общая движущая сила. Ещё иногда я листаю профиль пользователя @nibiru. Её настоящее имя Нина, но никнейм прирос к ней до такой степени, что даже я называю её Нибиру. На самом деле я захожу на её страницу чаще, чем следовало бы. Она занимается аудио-визуальным дизайном – делает оформление для разных концертов, презентационных заставок, короче, занимается абстрактными анимациями. Раньше у нас был практически общий контент: она снимала меня на видео для своих проектов, и часть материала я в рекламных целях выкладывал на свой профиль, потому что у меня было намного больше подписчиков. Её работы всегда очень стильные, с определённой долей юмора. Я многое знаю о ней. Она очень плохо спит, хотя не пьёт ни кофе, ни энергетиков. А когда она сверху во время секса – меня просто уносит от какого-то пробирающего насквозь чувства, похожего на первобытный страх. С_трах. Было только 9 утра, как ни странно. Не могу я спать до обеда, даже если лёг очень поздно, как вчера – как и почти каждый раз. Не сказал бы, что такой образ жизни благоволил бодрости и свежести, но мне никак не удавалось изменить тот факт, что в сутках всего 24 часа, как ни старался. Я выбрался из оцепления Виза и Войцеха, наконец-то покормил их, раскрыл настежь окна, выпил воды с соком лайма, размялся, принял душ и сделал массаж лица. Если остаться в ванной комнате после горячего душа, приятные запахи ещё достаточно долго стоят в воздухе. Гель для душа у меня был с ароматом хлопка; если честно, понятия не имею, как пахнут цветы хлопка – вряд ли как новые рубашки – но отдушки с таким названием обожаю. Я заварил зелёный чай с апельсином и сел за барную стойку с ноутбуком, чтобы отправить Киму смонтированный ролик и просмотреть почту. Час назад мне пришло сообщение от Урсы с приложенным сценарием экранизации рассказа мистера Ленормана и распоряжением не копаться с прочтением. Дальше был парад рекламных сообщений от магазинов одежды, косметики, сайтов арендных площадок, отелей, акции авиакомпаний, кафе и доставки еды. В четыре утра, мне пришло сообщение от самого Александра Ленормана, в котором он писал с подчеркнутой вежливостью иностранца, безупречно знающего язык. Мистер Ленорман выразил благодарность всей нашей команде и лично мне за отклик на совестную работу, прикрепил аудиотрек с темой моего персонажа и прокомментировал некоторые детали его характера и внешности. Например, мой персонаж должен быть в разноцветных линзах, в белом парике (у меня и свои волосы достаточно светлые, почти без желтизны, довести их до белого не проблема), будет сложный фэшн-макияж с крупными стразами. Я внимательно прочитал письмо, затем открыл документ из письма Урсы и прочёл краткое содержание сценария и описание всех персонажей. Сюжет строился вокруг некоего «племени», кочующего по пустыне на обитаемой планете. Я взял мои лучшие наушники и послушал трек, присланный Ленорманом. Музыка передавала ясное, окрылённое, несколько поэтическое, но не меланхоличное, весеннее настроение, прослеживалась морская тема. Под веками стали возникать цвета: нежно-розовый, дымчато-белый, бледно-бирюзовый, вспышки циана, малинового. Во время третьего повтора я уже детально представлял, как должен выглядеть мой персонаж, появилось ощущение его мимики, пластики. Теперь бы мои фантазии наложились на сценарий… За один чайник заварки я прочёл короткий сценарий, реплик в котором было достаточно мало. Идея меня зацепила, и уже не терпелось притронуться к новому образу. Я накидал на планшете схему макияжа и укладки с учётом пожеланий Ленормана. Потом немного подумал, послушал трек в четвёртый раз, перечитал некоторые моменты сценария и внёс завершающие детали образа. Рисунок был сразу же отправлен Ленорману с просьбой оценить, а также с отчётом о прочтении сценария, прослушивании очень заинтересовавшего меня трека и всякими ответными вежливыми пассажами. Я поставил в копию письма Урсу, и стал одеваться, потому что хотел позавтракать где-нибудь поблизости. В одном из домов моего ЖК есть премилая кофейня, которая может заставить меня ненадолго поверить, что я нахожусь в маленьком вылизанном соседями-приятелями европейском городке, где все рады стараться друг для друга. Кроме того, там уже привыкли, что мы с Анной Балкис периодически тестируем грим за одним из столиков, а я был уверен, что её помощь мне сегодня потребуется. Повезло, что мастер по гриму живёт в соседнем доме, и ещё больше повезло, что её подруги работают в этой самой кофейне. Пока я собирался, мне ответила Урса: «Как ты перед Ленорманом разливаешься-то, умеешь вежливо общаться, оказывается! Мейк классный, попробуй поработать с Балкис. Хочу играть Вождя. Что думаешь?». Она и самому мне представлялась в образе Вождя, о чём я ей и сообщил. В сценарии у персонажей не было имён и даже половой принадлежности, они обозначались как Вождь, Дневной страж, Ночной страж, Шаман, Лучник, Охотник 1, Охотник 2, Загонщик. Вот так. Следующее, что я сделал – переслал Балкис, схему макияжа и описание моего персонажа, добавив, что чешутся руки попробовать. Из целой коробки принтованных носков я вслепую вытащил пару с Хокусаем, надел свои любимые уже не самые новые светлые скинни джинсы в коралловую полоску, худи цвета аквамарин, белую кожаную косуху, массивные белые кроссовки, сделал «супер-экспресс укладку» испачканной в воске для волос ладонью. Я оставил жилище на попечение Виза и Войцеха (которые примчались, чтобы попытаться сунуть морды в открывающуюся дверь) и наконец-то мог выходить из дома. Пока я ждал в лифт, от Балкис пришло сообщение: «Какая красота, солнце! Я скоро освобожусь, могу подойти в нашу кофейню» и смайлики с воздушными поцелуями, – она всегда такая. И, как всегда, мы на одной волне. Оделся я не по погоде и продрог, как только вышел из подъезда. Но это пустяки, идти тут два шага. В кофейне я заказал сэндвич с нутом на ржаном хлебе и кофе на кокосовом молоке. От первого же глотка стало казаться, что новая горячая кровь циркулирует в организме. Кокосовые запахи тоже обожаю. И да, кстати, я не ем мясо, без этого в современном мире многие люди могут обойтись. В современном мире вообще многое из того, что раньше считалось жизненно необходимым, больше не имеет ценности, а то, что может показаться не столь существенным, оказывается крайне важным. Например, интернет – я бы без него точно долго не протянул. Думаю, мы считаем необходимым то, что поспособствовало нашему формированию – то, что помогает нам быть такими, как нам нравится. Когда появилась Балкис, я ещё не успел доесть сэндвич, поэтому взял для неё кофе и примерно полчаса слушал, как она провела последнюю неделю. Заканчивать завтрак под радио-волну «Анна Балкис» оказалось даже приятнее, чем под свои сомнительные рассуждения. К тому же она была не против сделать меня гостем своего радио-эфира, потому что я не мог не перебивать её периодически. Она работала, как всегда, очень быстро и деликатно. От бережного прикосновения её кистей клонило в сон. Она продолжала что-то щебетать, но я, неподвижно сидя с закрытыми глазами, постепенно терял смысл её слов, и реагировал только на указания посмотреть право, влево, вверх, вниз. При этом почему-то всё больше в моём восприятии обострялись фоновые голоса: любезное многократно дублированное приветствие баристы-официантки, указание строгого молодого человека сделать американо покрепче, болтовня подруг о палетке теней, которую использовала Балкис, споры нескольких мальчишек о моей половой принадлежности – я слышал всё. Балкис почти закончила клеить стразы на мой левый висок и скулу, когда меня заставил очнуться от дрёмы звонок Кима. Сбивчиво извиняясь и срываясь на объяснения, он сказал, что вынужден срочно улететь в другой город, а технику, которую Урса запросила на одну из площадок, привезут через два дня. Ким улетал вместе со своим помощником, и предложил написать доверенность на приём техники на меня, потому что Урса сейчас находилась у родителей и не успела бы подъехать к Киму вовремя, к тому же мы оба знали, что выдёргивать её из родительского дома строжайше запрещено. Чрезмерно ответственный поставщик ни в какую не соглашался работать без доверенности, а мне не хотелось вмешивать сюда третьих лиц, поэтому единственным вариантном оставалось мне подъехать к нотариусу, куда уже ехал Ким, к тому же добираться туда мне было не больше 30 минут, если на электричке. Пока я говорил по телефону, Балкис закончила работу, сфотографировала меня с разных ракурсов и отправила фото Урсе. Мне показалось забавным, что она будет знать, в каком виде я сейчас поеду в центр. Выезжать нужно было прямо сейчас, и на общественном транспорте выходило намного быстрее, чем на такси. Я сказал Киму, что буду на месте в течение часа и предупредил, что выгляжу как павлин, ограбивший ювелирный магазин, он сказал, что я всегда так выгляжу, в очередной раз поблагодарил и положил трубку. Балкис отклеила несколько самых больших стразов, которые не успели крепко схватиться, но остальной макияж снимать было некогда. Поэтому я вернулся домой, встреченный ликующим мяуканьем, взял солнцезащитные очки, замотался длинным синим шарфом, насыпал котам корма на вечер и отправился к станции. Мне было темно в очках, потому что солнца не было и в помине, но снять их я не рисковал. Хорошо, хоть снег прекратился. В электричке я нашёл место без соседей и стал перечитывать сценарий, делая в документе пометки. Было приятно обнаружить, что мой шарф и даже носки были такого же синего цвета, как основной цвет отделки вагона, и даже жаль, что меня никто не может сфотографировать. Вдруг я услышал напротив знакомый голос. Нибиру сидела напротив и говорила с кем-то по телефону. По телу разлился жар, а потом холод. Она говорила по-французски, явно с плохим акцентом, но я-то всё равно ничего не понимал, кроме того, что речь идёт о модели для её новой съёмки. Знаю, что сейчас она работает с парнем, очень похожим на меня, и, наверное, обсуждала его с заказчиком. Она продолжала разговор и при этом смотрела мне в глаза сквозь солнцезащитные очки. Её низкий, как бы шершавый голос звучал, как нефть – не знаю, как передать лучше. Она была одета в чёрное длинное шерстяное пальто с запахнутым воротом, и всё остальное из кожи, тоже чёрное: кепка, зауженные брюки, рюкзак, ботинки, перчатки. Как всегда, полное отсутствие макияжа. Она закончила разговор, и я поймал себя на том, что непроизвольно снимаю очки. Она ухмыльнулась краешком рта. – Классный кадр. – Что, прости? – Ты классно вписываешься в локацию и выглядишь классно. Она сидела рядом, но я не имел права к ней прикоснуться и не имел права ждать, что она захочет меня обнять. Так хотелось ей что-то сказать, но я не мог дышать и словно погружался на дно бочки с нефтью. Отвести взгляд было невозможно. Кажется, я был готов разрыдаться. Весь мир стал этой бочкой с нефтью.