Post Mortem

Выпив чашку с наваристым и вкусным куриным бульоном, поданного Цирконией, Минако заснула мёртвым сном, позабыв о своих страданиях после разговора с Ятеном. На следующий день она была очень удивлена, проснувшись в каморке с очагом и грубо сколоченной мебелью, вместо своей привычной спальни в особняке Коу. Ей пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить всё, что произошло с ней накануне: ночь проведённая с Ятеном, его признание и бегство… Склонившись над кроватью девушки, Циркония караулила её пробуждение. Старуха улыбнулась ей дюжиной наполовину сгнивших зубов, заметив, что девушка отпрянула от неё, едва открыв глаза. — Ну-ну, детка, — мягко заметила она, — не бойся меня. Теперь тебе ничего не грозит. Я же не тень, а вполне себе живой человек… — Где Ятен? — спросила Минако, усаживаясь на своей импровизированной постели. — Он ушёл домой, поручив тебя моим заботам. — Худые, изъеденные артритом кисти рук Цирконии прошлись по щекам, коснулись лба, плеч и запястий Минако. — Кажется, ты теперь вполне здорова… — Вы бы раньше об этом беспокоились, когда заманивали меня на работу в похоронное бюро Коу! — фыркнула девушка. — Вот тебе и благодарность! — усмехнулась Циркония, и её единственный глаз сощурился, превратившись в щёлочку. — Я предложила тебе крышу над головой и возможность заработать деньги честным трудом. Другие условия тебя не интересовали на тот момент. К тому же я не рассчитывала на то, что ты закрутишь роман и упадёшь в любовь со своим работодателем! — Никакого романа нет. Ятен отказался от меня, — горько заметила Минако. Она обняла руками колени и стала смотреть в одну точку, едва сдерживая подступившие к горлу рыдания. — Это самое мудрое что он мог сделать, — вздохнула старуха. — Поверь мне, детка… Ятен — нежить… Он — тень, заключённая в оболочку… у него даже нет души… А живым и мертвым нельзя быть вместе… — Но вы ведь помогаете ему! — Потому что я старая и мне некуда идти. К тому же я в неоплатном долгу перед ним… Однажды Ятен спас мне жизнь, когда соседи из моей богом забытой деревни решили забить меня камнями обвинив в наведении порчи… Минако уставилась на Цирконию во все глаза. — А вы… — она судорожно сглотнула. — Вы в самом деле наводили порчу? — Ещё чего! — фыркнула старуха, уперев руки в бока. — Было бы за что стараться! Моя вина заключалась лишь в том, что год выдался неурожайным, и скотина стала дохнуть от неизвестной заразы. А я единственная во всей округе, кто умел в травах разбираться и гадать на куриных косточках. В общем, забили бы меня до смерти, если бы Ятен, проезжавший мимо и заметивший экзекуцию, не выкупил мою жизнь у деревенского старосты… Минако пристально посмотрела на старуху, на её черные лохмотья, пропахшие дымом и обвисшую кожу, утратившую былую красоту под гнетом пережитых несчастий и времени. — Сколько же вам лет? — удивилась она. — Много. И поверь мне на слово, если ты хочешь прожить столько же, то тебе лучше оставить Ятена в покое. Минако подскочила с постели. В её глазах сверкнули молнии. — Ни за что! — Ты сошла с ума, девочка! Ты и он… это просто невозможно… Если Ятен овладеет тобой ещё раз, ты можешь умереть! — Но я люблю его, ясно вам?! — крикнула Минако вне себя от подступившего внезапно гнева. — Только это важно… Только это! Даже если бы я знала правду до того, как мы стали близки, я ни за что бы от него не отказалась! Слышите?! Я люблю Ятена так, как никого никогда не любила! И я хочу увидеть его, чем скорее, тем лучше! Какое-то время старуха молчала, разглядывая лицо Минако. — Что ж, иди, если тебе так хочется. Моё дело — предупредить… А выбор за тобой… Недолго думая, Минако подскочила с постели и, натянув на себя свою одежду, заботливо принесённую из особняка Ятеном, выбежала за дверь. Путь её лежал через заброшенное кладбище. Ничуть не испугавшись, Минако проскользнула сквозь ветхие ворота и почувствовала, как кладбищенский покой стал обволакивать её. Облака низко висели над головой. Лёгкий ветерок еле заметно колыхал могильную траву, а с высохших коряжистых деревьев раздавалось противное карканье ворон. Она неслась между старинных надгробий по мощёной булыжником дороге. Позабыв обо всем на свете, Минако бежала всё быстрее и быстрее, задыхаясь, не обращая внимания на покалывания в боку. Минако хотела увидеть Ятена. И это чувство переполнило её, захлестнуло и накрыло с головой. Она сама себе не могла объяснить этого порыва. Как будто Ятен нуждался в ней в эту самую минуту. Выбравшись из кладбища, ноги сами принесли её к особняку Коу. Входная дверь оказалась не заперта. Нырнув в мёртвую тишину дома, Минако отправилась на поиски Ятена. Но молодого человека нигде не было видно. Она заглянула в гостиную, на кухню и в секционную, где он бальзамировал трупы и производил вскрытие. Никого. Она поднялась на второй этаж и постучала в дверь спальни Ятена. Не дождавшись ответа, Минако зашла внутрь, окунувшись в непроглядную тьму. На секунду ей показалось, будто она погрузилась в разверзшуюся перед ней могилу. Девушке пришлось повозиться с тем, чтобы зажечь лампу, и лишь когда комната озарилась тусклым жёлтым светом, она услышала слабый голос Ятена: — Зачем ты пришла? Уходи… Обернувшись, Минако увидела перед собой жуткую картину: молодой человек сидел на полу у стены, напоминая собой марионетку у которой разом порвались все ниточки. Его серебристые волосы были в беспорядке, а глаза закрывала косая чёлка. Но больше всего Минако поразили ужасные раны на запястьях, из которых вытекала бальзамирующая жидкость, образуя большие лужи. — Ятен! Господи! — воскликнула она и бросилась к нему, падая на колени. — Зачем ты это сделал?! — Уходи… Голос Ятена охрип, он отвернулся от неё. Но в тусклом свете Минако видела, как две слезинки скатились по его мраморно-белым щекам. Потрясённая, она бросилась в ванную и, раздобыв два полотенца, сделала давящую повязку на запястья молодого человека, чтобы предотвратить потерю бальзамирующей жидкости. — Ятен, зачем ты так… Всё можно решить… Я ведь могу поселиться где-нибудь неподалёку… ну, а насчёт близости… Это ведь не обязательно… Мне достаточно и того, чтобы ты просто был рядом… — И ты была бы неправа… Мина, ты создана для любви, счастья… для того, чтобы дарить жизнь… А со мной твоя просто зайдет в тупик… — Я не могу допустить, чтобы ты умер! — выкрикнула она. — Надо что-то делать… Я принесу сейчас хирургические инструменты и капельницу с бальзамическим раствором… — Нет! — внезапно оборвал её Ятен. — Я не хочу… Хватит… Я устал от такой жизни… Он снял с себя повязки и, глядя на руки молодого человека, Минако вдруг увидела какими хрупкими и безвольными они стали. — Ятен, но ведь смерть — это не выход… Ты должен жить! — И что я буду делать? Продолжать терпеть этот ад, думая о тебе? Сходить с ума от вожделения, зная, что мне отказано даже в такой малости — просто прикоснуться к тебе, не лишив здоровья… Я ненавижу себя за это… и сам себе противен… — Ну и что же дальше?! — воскликнула Минако. — Это не твоя вина! Ты этого не выбирал! — Вот поэтому я и хочу, чтобы все закончилось… уж лучше небытие… — Чёрта с два! — закричала Минако. — Если ты не хочешь жить, то я тебя заставлю! С этими словами она подалась вперёд и впилась своими пухлыми губами в горячий рот Ятена. В голове молодого человека произошёл взрыв. Его мир разлетелся на тысячу сверкающих осколков. Лёд треснул, а в душе вновь воцарилась весна. Её губы оказались такими нежными и требовательными, что Ятен на мгновение забыл о том, где находился. Проклятое желание набирало силу с каждой секундой, превращая его тело в ад. Обезумевшее сердце вырывалось из груди. Он пил её, как самый потрясающий на свете напиток, настоящую амброзию, и в его голове звучали тысячи колоколов. Минако. Его Минако. Эта девушка была, как будто создана специально для него, чтобы ему одному дарить невероятное наслаждение. Он был просто не в силах сопротивляться влечению к этому светлому лицу и трепещущему телу. Минако чувствовала, что Ятен совершенно потерял контроль, что она одержала победу! Дав волю своим чувствам, молодой человек повалил её на пол. И не выпуская друг друга из объятий, они покатились по паркету. За окном грянул гром, и сверкнула молния, но потерявшись в любовном экстазе Минако и Ятен ничего не заметили. Его рот буквально пожирал её всю — от губ до бёдер. Молодой человек рычал, как зверь, лаская податливую плоть. Минако тихонько стонала в алчных руках Ятена, предчувствуя более полное наслаждение, которое мог подарить ей только он. Её руки на ощупь расстегнули пиджак и рубашку молодого человека, коснулись его худого торса, а затем опустились к ширинке брюк. — Возьми меня… я хочу, чтобы ты был во мне, — прошептала Минако сквозь поцелуй, обхватывая его бедра ногами. Слова девушки в мгновение отрезвили Ятена, как будто на него вылили ведро холодной воды. Выпустив Минако из рук, он подскочил на ноги и, задыхаясь, стал приводить свою одежду в порядок. — Ты заставила меня… потерять голову… Минако села на полу и протянула ему руки, будто в попытке удержать. — Ятен, всё хорошо! Я себя отлично чувствую! Вернись ко мне, и мы продолжим… Молодой человек оттолкнул протянутые к нему руки и сделал шаг назад. Его красивое лицо исказилось от гнева. — Дура! — прошипел он. — Умереть захотела?! Это же не шутки! Ты ведь только что оправилась, и я снова выпил тебя! Минако очень хотелось плакать. Слёзы горькой обиды сверкнули у нее на глазах. — Я хотела тебя спасти! Я не хочу, чтобы ты умер и оставил меня одну! Ятен медленно подошёл к Минако и сел рядом с ней на корточки. Его ладонь с величайшей нежностью прикоснулась к залитому слезами лицу и прошлась вдоль золотистых волос. — Милая, моя… Ты не останешься одна, даже если меня не станет… Я позабочусь об этом… У тебя может быть будущее, другая любовь и дети… Она замотала головой. — Не смей! Не смей мне говорить такие страшные слова! Не нужно мне ни будущее, ни другая любовь, ни дети! Я люблю тебя больше всего на свете! Больше собственной жизни! И если ты решишь убить себя, то я последую за тобой! Что значит для меня жизнь, если в ней не будет тебя?! Если ты хочешь, чтобы я уехала из особняка Коу, я выполню твою просьбу, но поклянись мне, что ничего с собой не сделаешь и не оставишь меня! — Милая, моя… речь идёт не только о ТВОЕЙ жизни… Подумай сколько горя ты принесешь своим родным и друзьям, если ты… — Пускай! Поклянись, что останешься со мной! Или я… или я найду убийцу Нару и попрошу его сделать тоже самое и со мной… Тогда мы будем оба мертвы и это решит все проблемы! Минако больше не владела собой. Её нежное лицо исказила гримаса боли, а пальцы судорожно вцепились в Ятена. Молодой человек никогда не видел Минако такой. Она вся дрожала, как в лихорадке. — Обещай мне! Обещай, что не оставишь меня! — умоляла она сквозь слёзы. Прижав Минако к своей груди, Ятен зарылся лицов в ее золотые волосы. Он слышал, как отчаянно билось её сердце. — Хорошо, я обещаю, — прошептал Ятен, наконец. Эффект оказался мгновенным. Он почувствовал, что Минако стала успокаиваться. Дождавшись, когда она перестанет всхлипывать, Ятен мягко высвободился из её рук и встал. — Ты можешь оставаться в этом доме сколько захочешь. Но ты должна обязательно спать в своей комнате и по возможности проводить там своё свободное время. Это единственное место в доме, где ни я, ни тени не могут высасывать из тебя жизненную энергию… — Хорошо, — кивнула Минако. И прежде чем она успела добавить что-то ещё, Ятен пересёк комнату и исчез в коридоре, притворив за собою дверь. Минако слышала его удалявшиеся шаги.

***

Когда Минако проснулась, уже был полдень. Вытянувшись под одеялом, она прикинула, что её сон длился, по меньшей мере, двадцать часов. Однако, несмотря на такой продолжительный отдых, Минако всё равно чувствовала себя разбитой. Внезапно до неё донеслись звуки мелодии. В серебристых переливах волшебных звуков слышалась бесконечная тоска и нежная жалоба. Наспех одевшись, Минако спустилась вниз и зашла в гостиную. Ятен сидел за антикварным клавесином, и его пальцы извлекали необыкновенно прекрасную мелодию. Не замечая ничего вокруг, полностью погрузившись в музыку, молодой человек запел: My breast it is as cold as clay, My breath is earthly strong; And if you kiss my cold clay lips, Your days they won’t be long. How often on yonder grave, sweetheart. Where we were want to walk, The fairest flower that ever I saw Has withered to a stalk, When will we meet again, sweetheart? When will we meet again? When the autumn leaves that fall from trees Are green and spring up, again. Его немного хриплый голос проникал в самую душу. Прислонившись к стене, Минако невольно заслушалась, восхищённая столь прекрасным исполнением. Ятен сидел в белой рубашке, освещённый лишь единственным лучом света, пробивавшегося сквозь плотно задёрнутые портьеры. Во мраке комнаты он напоминал сказочное видение из другой эпохи, отгороженное собственным одиночеством от всего остального мира. Минако тихо подошла к нему и стала смотреть, как его длинные тонкие пальцы мягко касались клавиш. И эти самые пальцы умели крепко держать скальпель и ласкать её тело, умело возбуждая страсть. При этой мысли Минако покраснела и вздохнула, вспомнив вчерашние поцелуи в спальне. Почувствовав, что в гостиной он больше не один, Ятен перестал играть и обернулся. — Прости, я не хотела тебе мешать, — сказала Минако. Ятен покачал головой. — Это я должен просить прощения… Моя музыка тебя разбудила? — Нет… я сама проснулась, — ответила девушка, наблюдая как Ятен взъерошил свои волосы и встал. У неё пересохло во рту. До чего же красивым был молодой человек! Эти широкие плечи, узкие бёдра, тонкое с чётко прорисованными мышцами жилистое тело… — Я приготовил тебе завтрак. Ты должна поесть, — ответил Ятен, усаживаясь в кресло, подальше от Минако. Она заметила аккуратные швы на запястьях, которые, судя по всему, он наложил вчера. — Спасибо… — поблагодарила она его. — А что за песню ты сейчас пел? — Unquiet grave. Это была любимая песня моей мамы… — Давно ты играешь? У тебя здорово получается. — С пяти лет. У всех Коу со стороны отца всегда были музыкальные способности. Моя сестра Шанна училась играть на арфе, а брат Лотос на гитаре. Отец считал, что среди прочего искусства музыка единственная в своём роде, является искренним творением человека… — Почему? — Потому что она эфемерна, но в то же время реальна… отец любил повторять, что все Коу прокляты музыкой… Минако задумалась. Она вдруг живо представила маленького Ятена, сидевшего за клавесином, и сердце её сжалось от умиления. — Как ты себя чувствуешь, кстати? — спросил Ятен, озабоченно разглядывая Минако. — Да вроде нормально… — пожала плечами она. — Только я не отдохнула, хотя проспала столько времени… Ятен вздохнул. — Это всё последствия нашего поцелуя. Чтобы восполнить энергию, тебе нужно погулять в лесу или поехать куда-нибудь на природу… — Вообще-то я хотела съездить в ювелирный магазин Осако, чтобы разузнать насчёт кольца… — Какого ещё кольца? — удивился молодой человек. И Минако рассказала ему о своих находках, к которым её привёл организованный Нару квест. Она сбегала к себе в комнату и принесла альбом с печатью «Эмет» и золотое кольцо. — Внутри находится портрет моей матери! — удивлённо воскликнул Ятен, разглядывая рубин. — Да, — кивнула Минако. — Вот поэтому я тебя и заподозрила в убийстве Нару. — Что?! — возмутился молодой человек, и его брови сошлись на переносице. — А что мне ещё оставалось подумать, когда я увидела портрет, а потом обнаружила тела твоей семьи в склепе за камином! — фыркнула Минако. — Но я же всё объяснил… — Это было уже после. А поначалу я очень сильно сомневалась в тебе… Какое-то время Ятен молчал, разглядывая кольцо. — Выходит, оно принадлежало тому самому незнакомцу по имени Металлия, который пришёл к нам в дом… И убийство семьи Осако не было случайной работой иммитатора, как я предположил вначале… Я думал, убийца давно умер… ведь прошло более двухсот лет… А он оказывается все это время жил… и лишал жизни людей… — Ятен покосился на альбом с фотографиями. — Видимо, убийца хорошо знал твою маму… — Но вот что странно… — задумчиво проговорил молодой человек. — Такие кольца обычно делали на память о любимом человеке. По тем временам подобные вещицы стоили очень недёшево… Зачем же Металлия убил мою мать если он... — Но мы же не знаем при каких обстоятельствах он завладел этим кольцом… Ты сам говорил, что твоя мама всю жизнь боялась кого-то… Видимо, этому Металлии удалось её выследить… И кольцо ему очень дорого, раз он так хотел получить его назад… — Удивительно, как Нару Осако удалось им завладеть… — Я думаю, через ювелирный магазин матери Нару… Я знаю, что госпожа Осако занималась так же скупкой антикварных вещиц… — А в отсутствии Осако магазин по-прежнему работает? — Надеюсь… — Ну что ж, тогда, думаю, стоит проверить…

***

Ювелирный магазин госпожи Осако находился не в самом престижном районе Токио и, судя по витрине, в нём не было ничего особенного. Но Минако знала наверняка, что внешность обманчива, и истинные сокровища находились внутри. Госпожа Осако не жалела сил и энергии, чтобы заполучить самые редкие камни и удивительные украшения. И хотя клиентов у её магазина было не так уж и много, но зато на вырученные деньги от продажи хотя бы одного изделия, госпожа Осако вполне могла оплатить годовое обучение своей дочери в колледже Джубан. Открыв дверь магазина, под мелодичный перезвон колокольчиков, Минако и Ятен сошли по ступенькам вниз. За прилавком сидела высокая статная девушка, чьи длинные волосы цвета воронова крыла были скручены в аккуратную шишку. Девушка была занята разгадыванием кроссворда, но услышав колокольчики, возвестивших о приходе клиентов, тут же спрятала журнал и наклеила вежливую улыбку. — Привет, Петц! — поприветствовала её Минако. — Как твои дела? Девушка облегчённо выдохнула и вновь достала журнал. — А, это ты Мина, — сказала она. — Я уж подумала клиент или хозяйка нагрянула! Ты вообще не в курсе, когда они с Окинавы вернутся? — Если честно, то не знаю, — уклончиво ответила Минако. — Понятно. Ну что ж… протянем как-нибудь на имеющемся в наличие товаре… — она посмотрела на Ятена, который заинтересованно изучал витрины. — А ты… вы… что-нибудь хотели приобрести? — Вообще-то мы зашли узнать об одной вещице… Я её как-то видела у Нару и подумала, что она может быть из магазина… — А что за вещь? — Это антикварное золотое кольцо с рубином, внутри которого проступает женский портрет… Может, видела такой? Карие глаза Петцайт округлились. — О да! Я хорошо помню это кольцо… Госпоже Осако удалось выкупить его у одного французского коллекционера… Оно стоило кучу денег! Госпожа Осако даже нашла покупателя, но оно так приглянулось Нару, что клиенту пришлось отказать. — А имя клиента, который интересовался кольцом, ты случайно не помнишь? — спросила Минако. — Не помню, но оно есть в базе… Минако наклонилась к прилавку. — Слушай, Петц! Ты не могла бы посмотреть это имя для меня? — А тебе оно зачем? — удивилась девушка. — Ты же знаешь, что информация о клиентах закрытая, и я не вправе её никому передавать! — Да, знаю! Но… это очень важно… Услышав ответ Минако, Петцайт прыснула от смеха, и её полная грудь, и без того вылезавшая из тесного лифчика, содрогнулась. — Скажи честно, ты просто хочешь узнать, в кого влюбилась Нару? — она хитро подмигнула. Минако непонимающе уставилась на Петцайт. — Влюбилась? Нару? О ком ты говоришь? — Да о том самом клиенте, который намеревался купить кольцо! — усмехнулась девушка. — Нару тоже захотела узнать имя и адрес, когда увидела его здесь в магазине. У меня сложилось впечатление, что и кольцо ей понадобилось исключительно для того, чтобы не упустить того парня. И это немудрено… он такой красавчик! — мечтательно воскликнула Петц. — И что же она сделала, когда узнала имя клиента? Петцайт пожала плечами. — Не знаю! Наверное, позвонила или нагрянула в гости! Зачем же ей ещё нужна была эта информация… — Так у тебя есть его домашний адрес и телефон?! — Естественно, — снисходительно ответила Петц. — В нашем компьютере хранятся все данные о клиентах. Ведь порой они заказывают доставку украшений на дом. А если вещь антикварная, то мы вообще составляем договор купли-продажи… — Так ты мне сделаешь распечатку о персональных данных того клиента? Петцайт заколебалась. Она очень дорожила своим местом и не хотела неприятностей. Одно дело выполнить каприз дочки хозяйки. На то она и дочка хозяйки. А совсем другое пойти против правил и предоставить информацию посторонней девушке, хоть и подруге самой Нару. — Прости, Мина… ты же знаешь, это против правил… — Я бы хотел посмотреть вон те серьги с витрины, — сказал вдруг Ятен. — С полумесяцами и кристаллами мориона. — Да-да, господин! — вдруг засуетилась Петцайт. — Сейчас я вам все покажу, с полным удовольствием! Она подала Ятену серьги и принялась щебетать, расхваливая товар. — Вот, — расплылась она в профессиональной улыбке. — Присмотритесь! Они антикварные! И хотя сами камни недорогие, но эти серьги представляют собой настоящее произведение искусства! — Я их беру, — сказал молодой человек, доставая из пиджака кошелёк. — Расчёт по карте или наличными? — Наличными. Он вытащил из кошелька пачку денег и, отсчитав нужную сумму, протянул Петцайт. — Спасибо, господин! — раскланялась она Ятену, чей статус в её глазах взлетел буквально до небес, стоило молодому человеку достать купюры. — У вас отличный вкус! — Я знаю… Эти серьги вам нравятся? — спросил молодой человек, внимательно разглядывая девушку, склонив голову на бок. — О, да! — просияла Петц. — Хотите их иметь? — Что?! — она удивлённо уставилась на молодого человека. — Я вам их подарю, если вы предоставите Минако информацию о клиенте, который хотел выкупить кольцо с рубином. — Вы шутите? — Нет. Серьги ваши, если вы нам поможете. Петцайт закусила губу. Вне сомнений серьги с морионом очень нравились ей, и они стоили целое состояние. Однако пойти против правил и рискнуть своим местом… Что если госпожа Осако узнает? «Но её ведь тут нет!» — подумала про себя девушка. И этот аргумент тут же пересилил все доводы «против». — Хорошо! — согласилась Петцайт. — Я распечатаю вам информацию о персональных данных клиента. Но в случае чего, вы это получили не от меня! — Само собой! — улыбнулась Минако. Через десять минут Минако и Ятен вышли из ювелирного магазина Осако. — Имя клиента Масато Санджоин, — сказала Минако, читая распечатку. — Только вот живёт господин Санджоин в квартале Кабуки-тё… Очень странно… — Что же тут странного? — спросил Ятен. — А ты сам подумай, откуда у человека, проживающего в трущобах, деньги на антикварное кольцо с рубином… — Тогда нам нужно это выяснить и заглянуть в гости к господину Санджойну… _______________________________ Перевод с англ. песни «Неупокоенная могила» (Unquiet grave) Моя грудь холодна, как глина, Дыхание пахнет землёй; И если ты поцелуешь мои холодные застывшие губы, Твои дни не будут долгими. На той могиле, милая, Возле которой мы хотели бродить вдвоём, Самый прекрасный цветок, который я когда-либо видел, умер и засох… Когда же мы вновь встретимся, дорогая? Когда мы снова увидимся? Возможно, это случится весной, когда опавшие осенью листья вновь возродятся и зазеленеют…