Это всего лишь воспоминания

После тяжелого вечера с лихорадкой и галлюцинациями, ситуация с капитаном Джонсом улучшалась. Капитан спал в своей каюте, и, хотя был день, все его окна были закрыты, потому что дневной свет слишком сильно резал ему глаза. Всю ночь он находился в каком-то поверхностном сне, где реальность сливалась с яркими образами его памяти и он не мог контролировать поток своих мыслей, которые пробегали собственным темпом. Утром он смог как-то прийти в себя. Джонс открыл глаза, веки казались очень тяжелыми. После нескольких секунд головокружения, после того, как Джонс встал на ноги, он смог почти наощупь выйти из своей каюты. На дворе было холодное утро, ветер пробирал пирата до костей. На палубе никого не было видно. "Стоило мне оставить команду на несколько дней, как они все разбежались. Без меня здесь вся дисциплина разваливается» - подумал Джонс и поймал себя на том, что улыбается сам себе. Да, ему было лучше. Он спустился в каюту Сми, где тот мирно спал, громко храпя. В тот момент капитану даже не хотелось будить бедного матроса, которому не так уж часто приходилось по-настоящему хорошо выспаться. И Сми, как настоящий моряк, имел достаточно чуткий сон и даже сквозь него услышал тяжелые шаги капитана.       - Капитан! Вам лучше!! - с неподдельной искренней радостью воскликнул мистер Сми, протирая сонные глаза своей красной шапкой.       - Я чувствую, что уже совсем выздоровел и теперь снова могу брать в свои руки эту команду - ему начали упоминаться детали прошлых дней и он больно сглотнул, вспомнив Эмму, - вы наверняка за последние дни много от меня натерпелись, но мне уже гораздо лучше. Джонс насильно улыбнулся, чтобы убедить всех, кто только собрался на палубе, что ему действительно лучше и настроение у него оптимистичное. Но каким бы оптимистом он не был всю свою жизнь, сейчас у него была единственная мысль, которая ныла ему под сердцем.       - Пусть Посейдон даст здоровье этому аптекарю, что передал вам настойки, капитан. Джонс уже развернулся и шел по палубе, когда он услышал эти слова Сми.       - Что вы сказали, Сми? - глаза капитана резко открылись на всю свою ширину.       - Пусть Посейдон даст ...       - Настойка от аптекаря? Какая еще настойка от аптекаря? - быстро спросил Джонс.       - Настойка, от лихорадки. У вас же была лихорадка, капитан. Высокая температура и даже какие-то галлюцинации. А вот аптекарь передал вам какую-то травяную настойку и, наверное, это именно она вам помогла, капитан. Я не помню, там были какие-то травы, честно, состав я прочитать не...       - Подробнее, пожалуйста, о том, как вы получили эту настойку от аптекаря. - Джонс подошел ближе к своему помощнику и, взяв его своими сильными руками за плечи, пристально смотрел в его глаза, сконцентрировав на этом все свое внимание.       - На самом деле, я понятия не имею. Прибежал мальчишка лет десяти и принес эту бутылочку с лекарством и сказал, что это передал аптекарь. И я очень вопросами его не утруждал, не часто передают что-то бесплатно. Вот если бы еще в таверне люди были такие щедрые на бесплатную выпивку, это было бы ... - Сми мечтательно улыбался.       - Хмм, парень, говоришь, - Киллиан прищурив глаза и посмотрел в сторону пристани. Ему не хотелось отчитывать сейчас Сми, что он берет от всяких непонятных детей лекарства, которые могут оказаться вовсе никакими не лекарствами.       - Я должен пойти по делам в город, не знаю, когда вернусь, - продолжил Джонс и мгновенно его уже не стало на палубе, он исчез где-то между носами кораблей на пристани, даже не оглядываясь. Киллиан, не помнил, как добраться к аптекарю, но он быстро узнал дорогу в прохожих людей и через минут десять он уже выходил из местной аптеки. Его подозрения подтвердились сразу. Он так и думал, что аптекарь никогда ничего ему и не посылал. Во-первых, он не был с ним знаком, а во-вторых, даже если они бы и знались, откуда он должен был знать, что с пиратом-то случилось. Это осознание привело его к другой мысли, от которой все внутри него сжималось. А что, если это была ОНА. Что, если она не просто выжила, но и имела достаточно сил тайно помочь еще и ему. Она так хорошо разбирается в настойках, это было бы более чем логично, если бы это было дело именно ее рук. В тот день он опять был возле домика Эммы. Он до сих пор же оставался большим пепелищем и все было таким, как он оставил, последний раз, когда здесь был. Хотя, возможно, не совсем. Теперь он заметил это. Он отчетливо помнил, что последний раз, как он осматривал остатки стен домика, на них сохранились пучки трав, подвешенных на гвоздях. А сейчас их не было. И гвоздей не было вместе с ними. Это была настолько маленькая и незначительная деталь, но она все меняла. Она все меняла. С каждым взглядом и каждой минутой, искорка надежды, которая никогда не переставала тлеть в сердце пирата, все больше разгоралась и больно разжигала сердце мужчины. Через час он понял, что наматывает круги по городу. Он мог в любой момент встретить ее и это заставляло его быть бдительным, несмотря на усталость. Он ходил по улицам и слушал разговоры незнакомых людей, которые смешивались в одну кашу слов и историй, которые на самом деле вовсе не были ему нужны. Он подошел к лавке с цветами и его внимание приковала ваза с большими бордовыми эхинацеями.       - Не могли бы вы вспомнить, - Джонс старался показаться вежливым, - не продавали ли вы случайно в последнее время кому-то эхинацеи? Женщина, стоявшая за прилавком удивленно посмотрела на пирата и, откашлявшись, ответила:       - Не могу вспомнить такого, извините, молодой человек, - она ​​продолжила, - эхинацеи не так популярны, как, например, розы, лилии или ромашки.       - Умм, спасибо, - было видно, что Джонс немного расстроен ответом.       - Обычно их берут для медицинского применения, я вот немного семян продала недавно.       - Семена? Вы не помните кому?       - Девушка, кажется. Но я не помню ее черт. Совсем уже память испортилась. В этот момент Киллиан немного оживился. Он прекрасно понимал, что это может означать. В тот момент его осенило. Теперь, когда волнения, выжила ли Эмма, изменили мысли о том, где бы она могла сейчас эффективно скрываться, в то время, когда ее хижина была сожжена дотла, его осенило. Он вспомнил кое-что. И заброшенный домик, в котором она прятала часы, которые она у него украла. "Да, это идеальное место!" - думал Джонс когда он уже почти бежал в сторону леса по тропинке, которую он довольно плохо помнил, но которую планировал восстановить на ходу. На дорогу он купил у женщины из цветочного магазина несколько эхинацей. Во-первых, далеко от людей и города. Как раз то, что привлекает эту странную девушку. Во-вторых, она, очевидно, хорошо знала это место и не боялась там оставлять вещи. И в-третьих, да, этот домик действительно был неплохим для временного укрытия. Пират, настолько привыкший к ориентированию в море, решил довериться своему инстинкту и идти по ощущениям направления и размытыми воспоминаниями, вместо того, чтобы придерживаться каких-то тропинок. Он шел прямо напрямик через заросли и высокие травы. Хотя, любой, наверное, скептически бы отнесся к такому подходу, и все же он сработал и незадолго мужчина уже был у старого забора, который имел целью загораживать этот самый домик, но делал это, так сказать, не очень эффективно. Внешне домик был совсем такой, как они с Эммой оставили его в последний раз, когда они были здесь. Это насторожило Крюка. В своих мыслях он был так близко к Эмме, и чем ближе он был, тем слабее казалась надежда. Он осторожно поднялся по лестнице. Постучав в дверь и не получив никакого ответа, он легонько нажал на дверную ручку. Она не сразу поддалась, но пират, нажав на нее сильнее, открыл дверь. Джонс тихо шел по коридору, оглядываясь по сторонам и исследуя пол, который был, на удивление, очень даже чист. Проходя мимо проема двери в кухню, он услышал слабый скрип, который раздавался из кухни и резко туда повернулся. В этот момент у него перед глазами пролетела палка от швабры, но он успел поймать ее рукой, выпустив эхинацеи. Это мог сделать только один человек и пират увидел ее перед собой. Это была Эмма. Нет, на этот раз уже вовсе не галлюцинация. Не произведение его больного воображения. Секунду Эмма тоже смотрела на него большими удивленными глазами, все еще держа швабру, другой конец которой держал Крюк. Он откинул швабру и обвил ее талию руками, поднимая девушку в воздух, словно хотел убедиться, что она вовсе не призрак. Что она по-настоящему жива. Эмма держала Киллиана за шею и шепотом спросила:       - Так тебе уже лучше?       - Ты себе не представляешь, насколько мне сейчас лучше. Долго не раздумывая, он поцеловал ее. Так нежно, как тогда на балконе дворца, но на этот раз смелее, потому что он почувствовал, как ее холодные руки прошлись по воротнике его плаща вверх по шее и остановились, обрамляя его лицо. Она отвечала на его поцелуй и в данный момент это было все, что ему было нужно.       - Я боялся, что больше никогда тебя не увижу, - он сказал тихо, когда они оторвались друг от друга, сказал это так близко к ней, что она, казалось, могла ловить его слова своими губами.       - А ты все время наблюдала за мной, да? - спросил он уже громче, - это была ты, правда? Ты передала эту настойку!       - Как же ты меня так быстро вычислил? Неужели я теряю свои секретные воровские навыки? - перебила Эмма смеясь.       - Вычислил бы я и пришел хоть чуть позже, это место было бы неузнаваемо! - он постучал ботинком по полу, начищенном до блеска. Последний раз, как он здесь был, там лежал сантиметровый слой пыли, а некоторые доски разваливались, - Ты, я вижу, времени не теряла. Я вот, кстати, принес тебе вот, - он поднял эхинацеи с пола, куда он их выпустил во время знаменитого боя со шваброй.       - Спасибо, - она ​​почувствовала легкий румянец на своих щеках, она и не думала, что он будет помнить эхинацеи, а сама продолжила: - Да, с этой развалюхи даже может выйти хороший дом. Это займет определенный период, но нет ничего невозможного, - в голове Эммы было уже тысяча идей, как можно было бы отремонтировать и улучшить вещи, которые еще здесь остались.       - А место для сожителя нашлось бы? - не думая сказал Крюк.       - Ты серьезно? - голос Эммы звучал очень удивленным, ее этот вопрос застал врасплох. Она была удивлена, но была удивлена ​​приятно.       - А почему бы и нет? - он остановился и посмотрел в глаза Эммы. - Когда-то давно я уже понял, что жизнь - штука короткая, и если ты не делаешь все возможное, чтобы прожить ее по-настоящему хорошо, - он вспомнил Лиама, Румпеля и десятки лет, проведенных в Неверленде, - напоследок у тебя останется много вещей, о которых будешь жалеть, - он продолжил, - я знаю, что твоя жизнь тоже не была одна из самых приятных, но я прошу тебя об одном. Пожалуйста, доверь мне это изменить. Эмма молчала несколько секунд.       - Ну этот домик не большой, но мне кажется, я смогу тебя здесь поместить, - она ​​все же не оставила его без ответа, а потом добавила: - Но есть одно "но".       - Выкладывай, что не так, - с улыбкой, но все же не без переживаний спросил пират.       - Спальня здесь только одна.       - Как же жаль! - улыбнулся пират и накрыл ее улыбку своими губами.