listen to you

      Следующий месяц проходит относительно спокойно, по крайней мере, Тэхен к этому немало усилий приложил. Он больше не ложиться с соседом в одну кровать и бесстыдно того не разглядывает, боясь вызвать у Юнги ощущение кого-то на себя смотрящего. Призрак старается вещи и предметы интерьера не то, чтобы не трогать, а вообще стороной обходить. Каждый шорох вызывает в Юнги нервную дрожь, и Ким никак не мог этого не заметить.       В последние несколько недель Намджун стал особо частым гостем в их небольшой квартирке, что так же наталкивало бывшего владельца на определенные догадки. Мин всеми возможными и невозможными способами старался минимизировать нахождение в полном одиночестве: чуть ли не умолял друга каждые выходные перебираться к себе, а в особо тяжкие моменты так вообще дома не ночевал.       Тэхену оставалось только поджимать губы и практически все время, что Юнги находился в квартире — сидеть в противоположном конце комнаты и из далека любоваться до невозможности белой и кажущейся фарфоровой кожей.       К слову, презентация песни последнего состоялась удачно, чему призрак неистово радовался. В тот день старший в прямом смысле завалился в квартиру, еле переставляя ногами и что-то весело то ли наговаривал, то ли напевал себе под нос.       Юнги со счастливой улыбкой завалился на разложенный в гостиной диван, раскидывая руки и ноги звездочкой: — Я же знаю, что ты здесь, — парень продолжал неестественно для своей натуры улыбаться, что вызвало в Тэхене легкое разочарование.       Если Юнги улыбается, то и намека в его нынешнем состоянии на трезвость не было. Не то, чтобы Мин раньше не нажирался, но даже в такие моменты сохранял лицо непоколебимого камня, не способного на элементарные эмоции.       Если в этот раз градусу все же удалось вывести обладателя столь холодного характера на улыбку — дело вообще пиздец. — Ничего ты не знаешь, — Тэхен присел на край дивана, не видя смысла скрываться и прекрасно зная, что завтра Юнги ничего не вспомнит, — Совсем ничего.       Мин чувствуют рядом неестественно уплотнённый воздух и ловит себя на мысли, что давно не испытывал этого ощущения, что в какой-то степени скучал по нему последний месяц. Он рукой водит по свободному пространству и пытается дотянуться до чего-то, но кроме плотного воздуха ни на что не натыкается. Тэхен же руку отдернуть было хочет, но ему с места сдвинуться будто что-то мешает, и он послушно следит за тем, как рука старшего его накрывает, потрогать пытается.       Тело волной давно забытых мурашек покрывается, и Ким не понимает, какого черта он вообще способен чувствовать подобное.       Младший замечает складку между бровями квартиранта, внимательно следит как тот морщит лоб и не сдерживается — тянется рукой, чтобы эти самые складочки разгладить. Тэхен будто бархата касается, как кожа такой идеальной быть может поражается. — Может и не знаю, но чувствую, — рядом лежащего парня знатно потряхивает, и призрак спешит одернуть руку от чужого лба. «Он завтра все забудет, — мысленно повторяет про себя Тэ, — Он ничего не вспомнит»       Юнги вздыхает скорее от облегчения, чем от разочарования и прикрывает глаза, вслушиваясь в тишину. Он усердно пытается уловить хоть малейший звук, который подтвердит то, что у него окончательно не поехала крыша, но вновь натыкается на глухую тишину. Сердце, если бы не градус, давно выбилось бы из привычного ритма. Тело само по себе от перенапряжения начинает расслабляться и уже через несколько минут Юнги тихо сопит, сжимая в руке часть покрывала.       Тэхен тем временем мысленно повторяет: «Он ничего не вспомнит» и настроив себя на эту мысль, ложиться рядом с Юнги, чтобы полюбоваться еще немного.

♡ ♡ ♡

      На следующий день Юнги просыпается ближе к обеду и без попытки встать уже морщиться от разрывающей головной боли. Непроизвольный стон срывается с пухлых губ. Старший помнит, как доехал домой на такси, кое-как поднялся на свой этаж и даже смог открыть замок ключом, что не всегда получалось даже в трезвом состоянии. То, что Мин с уверенностью помнит, что не заблевал площадку в подъезде немного успокаивает. В прошлый раз не сильно опьяневшему Намджуну и Хосоку пришлось столкнуться с очень доброжелательными соседями, которые завидев, по их мнению, страшных алкоголиков, чуть ли не заставили их драить весь подъезд.       Мин находит в себе силы подняться и интуитивно, приоткрывая один глаз идет в сторону кухни, где он надеется, остались обезболивающие. Найти волшебную таблетку, и запить не менее прекрасной холодной водой, кажется сейчас величайшим смыслом жизни. После выпитой прохладной жидкости становиться лучше процентов так на двадцать, и дабы не мучить себя дальше, парень возвращается обратно к любимому дивану, осторожно ложась и бережно укладывая чугунную голову. Юнги медленно, стараясь ничего не упустить, пытается вспомнить вчерашний день, прокручивая каждый момент.       Вот его на пороге встречает Хосок, с покрасневшими глазами, после младший пропускает Мина в квартиру, обнимает, утыкается уже во всю мокрым ото слез лицом в чужое плечо и всхлипывает. Юнги отчетливо помнит, как кольнуло в сердце, и как не зная, что делать, он прижимал к себе друга, ставшего за последние 5 лет буквально братом. Он помнит, как младший заливал в себя бокал за бокалом крепкого соджу, как на духу пересказал причину своей не до истерики.       На самом деле понять что-то из сумбурно пересказанного было сложно, но Юнги правда пытался. Из всего, что он понял (а понял он от силы половину) Мин мог отчетливо выделить для себя несколько вещей. Первое: Хосок переспал с Намджуном после какой-то вечеринки, о чем свидетельствовали красновато-синие отметины на его шее. Второе: судя по всему, последний, по наступлению утра, свел все на градус и отказавшись даже разговаривать с Хосоком, выставил того за дверь собственной квартиры. И наконец третье: Хосок, оказывается, уже давно испытывает далеко не дружеские чувства к Намджуну, что подтверждает только разрастающаяся истерика.       Юнги, не в силах данную ситуацию прокомментировать, лишь обнимал друга за плечи, подливая обоим охлажденного соджу в рюмки. Где-то между событиями того, как друга расплющило по дивану и тем, как Мин старался аккуратно избавиться от опустевших бутылок (беспощадно разбив их о кафельный пол чужой кухни) воспоминания обрываться. В голове мелькают картинки неизвестно откуда взявшегося такси, лестничного пролета и любимого дивана, а после вновь темнота, что рубит на корню все попытки вспомнит вчерашнее. Юнги более чем уверен, что упускает что-то важное, но решает не зацикливаться и подумать об этом позже. В любом случае, он добрался до дома в целости и сохранности — остальное не важно.

♡ ♡ ♡

      Тэхен, взяв себя в руки и поняв, что натворил, самому себе запретил находиться с Мином в одной комнате, отчетливо понимая, что переходит последнюю черту. Весь план по задержке нового квартиранта, что припал к сердцу, медленно, но уверенно катиться к чертям. Призрак со вчерашнего вечера сидит в комнате Юнги, надеясь, что тот проснется после обеда и Киму удастся побыть в одиночестве, разглядывая незамысловатый рисунок обоев и вслушиваясь в тихий рэп из стащенного у квартиранта плеера. Наушников, увы, найти не удалось, но Тэхену хватит и такого. Ему сейчас ну просто необходимо подумать обо всем и принять для себя важное решение, пока не стало слишком поздно. Так продолжаться не может, уж точно не в случае с Юнги и не с нездоровым желанием призрака задержать Мина как можно на дольше. Младший устал от постоянной ауры страха, излучаемой Мином, этих вечно трясущихся рук и частых попоек. Он продолжает всматриваться в стену и думает, что от столь обильных мыслей, у живого Тэхена бы раскололась голова, и этого сейчас как-никогда хочется. Хочется просто плюнуть на все и послать свою гребаную сущность к черту, но к сожалению, не выйдет, уж точно не в ближайшие лет 30. Голос, доносящийся из динамика, такой успокаивающий, хрипловатый и слегка картавый. И Тэхена кроет. Кроет так же, как и тогда, когда, сидя за компьютером был пойман временным хозяином, совсем забыв о безопасности. Лёгкость во всем теле настолько масштабная, какой не была в первые секунды после смерти и долгожданного отсутствия боли. Хочется вечность лежать так, прижавшись ухом к плееру, что на минимальной громкости, и, наверное, поплакать что ли. Если бы это было возможно, конечно же. Ким все чаще и чаще ловит себя на мысли, что невозможность по-прежнему переживать тяжелые моменты тратит свои плюсы, и приходиться копить все в себе, походя на ядерную бомбу замедленного действия. Когда-нибудь эта буря эмоций вырвется, и чует жопой, случиться это ой как скоро.