***
— Нет… Но это отнюдь не иллюзия. Она действительно лежит на земле, словно брошенная куколка, такая болезненно хрупкая и нежная. И лазурные глаза, которые красная маска не могла сокрыть в своё время, были закрыты. Красный контрастировал с белым, словно бумага, листом. Он помнит, как упал на колени перед ней. Как осторожно обхватил её руками и легонько тряс, пытаясь привести в чувство. Как просил, как умолял. — Моя Леди, пожалуйста очнись! Он помнит, как слышал вой сирен, оклики друзей, которые не решались подойти ближе, пребывая в растерянности. Слышал биение своего сердца, но не слышал ударов её. Ему было страшно. Вой сирен полицейских и скорой становился громче, но он продолжал упорствовать и достучаться до неё. — Тикки, — звал он, — Не знаю, слышишь ли ты меня, но пожалуйста подскажи, что делать. — Адриан? Не реагирует. Зеленые потухшие глаза не смотрят на отца, а перед собой, на белую стену больницы. Светлые волосы растрептаны, футболка съехала набок, кеды покрыты грязью — перед вами уже не идеальный мальчик-модель. Розовая вспышка и спавший костюм сменяется на серый пиджак и розовые брюки. А перед глазами такое родное лицо, залитое слезами, и прикрытые глаза, которые когда-то излучали доброту и ласку. Кот Нуар прижимает темноволосую голову к груди, ласково гладит по голове и истерично просит свою Принцессу открыть глаза. — Мы искали тебя повсюду, Адриан! — мужчина недовольно сжимает губы, скрещивая руки на груди и переминается с ноги на ноги. Он хочет поскорее сесть в машину и оказаться дома, подальше от этих стен, от запаха лекарств и белых халатов. Помнит, как Алья билась в истерике, пытаясь докричаться до подруги, как Нино судорожно пытался удержать девушку. Помнит, как Хлоя беззвучно роняла слёзы, качая головой. Он целовал её в глаза, нос, щеки, губы, пытаясь согреть, а объятиями спасти, оградить свою куколку от всех, надеясь, что сейчас она проснется и захихикает при виде его. Реальность довольно сурова. Совершенно не слышит нотации отца, вздохи Натали, он полностью в пучине темноты. Его нет здесь, он там, где уже был. Машины скорой и полиции окружают их со всех сторон. Алья кричит на врачей, Хлоя — на отца. На лицо девушки капают прозрачные капли, и никто уже не скажет что это было — дождь, что пойдет через несколько минут или горячие слезы её преданного Кота. Это будет первый раз, когда кто-то увидит его таким — первый раз, когда балагур и весельчак Кот Нуар раненым зверем горько завоет над телом возлюбленной. Когда начальник жандармерии Парижа, Жюлиан Венсан окажется на месте событий, то увидит лишь удаляющуюся машину скорой, которая с воем сирен, неслась в госпиталь, очевидно спасая чью-то жизнь. Мэр Буржуа ещё выскажет ему все свои претензии и вскоре назначит нового человека на его должность. Венсан вскоре покинет Париж. Но он запомнит этот день, это сражение, чудесную девушку с волшебным йо-йо, которая спасла всех, но не себя. И глядя в панорамное окно во время дождя, будет чувствовать на себе взгляд зеленых кошачьих глаз, полных ненависти и отвращения.***
Даже не открывая глаза, он знает, где лежит. Белые высокие потолки комнаты душат и смотреть нет никаких сил. Уж лучше не открывать глаза вовсе. Телефон рядом, значит до него дозвонятся. — Может поспишь еще? — тоненько и осторожно просит Плагг. Открывает глаза и смотрит на него. Никакого вонючего сыра, лишь неприкрытое сожаление. — Ты все знал. — Адриан, у меня не было выхода… — Был. Ты мог бы мне все рассказать. — Нет, не мог! Она просила оберегать тебя и… — Заткнись. Я больше не желаю тебя слушать. Несчастный котенок безвольно опускает лапки. — Мастер Фу же сказал тебе. Он поможет ей. Он определенно должен был быть там, рядом с ней в этот момент. Но если он хотел спасти её, то приходилось идти другими путями. Когда следом за машиной скорой последовали автомобили мэра, под командованием Хлои, Кот Нуар бросился к правому берегу Сены. Совершенно не видя перед собой ничего, под ливнем, он шел к человеку, которого не только уважал как человека мудрого и доброго, но также и был благодарен ему за возможность носить кольцо. Он начинал ненавидеть. Впрочем, низенькому старичку и так было все ясно. Он открыл дверь ещё до того, как тёмная высокая фигура устрашающе пошатнулась в дверях. Лишь покрепче ухватился за сверток в руке и поправил шляпу. — Я знаю, как тебе больно, Кот Нуар, — только и сказал он, — А теперь подумай сам, как больно было ей. В голове что-то перемкнуло. «Плагг, позаботься о нем» «Лучше тебе не знать меня» «Позволь отпустить тебя» «Ты любишь недостижимое, я люблю недостижимое. А кто тогда будет любить просто нас? Заурядиц, как я, и нахалов, как Нуар?» Она все знала. Хранитель лишь грустно смотрит на героя и направляется по своим делам, оставляя его плавится в собственных ошибках, неверных поступках и решений. Слишком много ошибок, слишком много не тех дорог. Пройдёт время, и темноволосая девушка в больнице наконец откроет глаза. Уставшая и опустошенная, она не посмотрит на взбудораженную мать, а лишь слегка печально улыбнется блондинке, жмущейся к двери. И та, поняв посыл, кивнет, безмолвно обещая. Испытание Маринетт Дюпен-Чен окончено.***
Настал их черед. Неуверенно переминается с ноги на ногу, и передаёт девушке чистый платок. Рена Руж последний раз горестно всхлипнет и прежде чем окончательно взять себя руки, прошепчет: — Мы без неё не сможем. Хлоя Буржуа лишь вздохнет и сама аккуратно сотрет пару слезинок с лица. — Она с нами.Если бы я могла, Если бы я могла сказать: «Прощай!» Я бы сказала то, что я хотела, Может, даже плакала бы по тебе.
Сколько бы зла было не было бы брошено, сколько бы душ, оказавшимися гнильём не было бы обнаружено, каждый знал: Париж выстоит. Бражник мог сколько угодно пытаться, но пока Чудесные были рядом, город оставался прежним. И сейчас с наступлением сумерек, когда Эйфелева башня засияла огнями, Париж ждал. Он ждал их всех. Пьедесталы загорелись, и публика не заулюлюкала как раньше, предвкушая появление своей героини. Тем же днём студия Надьи Шамак получила краткое сообщение, которое огласила всему городу почти сразу. Хлоя знала о планах отца, но не проронила ни единого слова на этот счёт. Не видела взгляда матери, впервые обращенного на неё с полным сожалением. Она не нуждалась в утешении и провела ночь на крышах, поддерживая лучшего друга, а после помогая ему привести себя в порядок. Отправила его в душ и только тогда позволила себе всласть нарыдаться. Стоя перед толпой горожан, она чувствовала то, о чем всегда говорила ей Маринетт. Она была ответственна за каждую жизнь, за каждую душу, которую попытается осквернить Бражник. Она подумала, что Кот Нуар, находясь теперь на месте своей возлюбленной, думает также. Она не видела лица Адриана, но была уверена, что сейчас он улыбается, фальшиво и натянуто, когда внутри все пылает от горя. Стоящая рядом Рена Руж снова всхлипнула, но подняла флейту вверх, чувствуя как парень обнял её за плечи. Следом за рыжеволосой героиней, люди подняли наверх руки. С огнями, плакатами и рисунками, флагами и символами Божьей Коровки и Черного Кота. Не отпуская этот дуэт, но принимая уже команду. Загорелась Эйфелева башня, окрасившаяся сначала в зелёный, следом в оранжевый, сменивший желтый на черный и став наконец красным в черную крапинку.Я хочу притвориться, что твой уход — это неправда, Потому что мой мир всё продолжает вращаться, а стою на месте.
Он не знает, видит ли она его сейчас или нет, но безумно этого хочет. Чтобы она была сейчас с ним, держала за руку, а люди торжествовали. Он хочет того, чего никогда бы не сбылось. Он устал от того, что его желания не исполняются. И подняв глаза на высокую башню, тихо прошепчет, а ветер любезно согласится донести ей эти слова. — Я буду ждать. Перед своей скульптурой Тео Барбо воздвигнет каменный стенд, сделавший статуи дуэта еще более заметным и прекрасным. Высеченные слова, которые она обязательно увидит и нежно улыбнется. На памятнике со временем станут появляться послания от преданных поклонников, дети будут оставлять рисунки и игрушки, а ЛедиБлог будет завален тысячами комментариями о тонкой фигурке в красном костюме, изредка мелькающей в ночи. Так в Париже родится Надежда.Ледибаг, Ты в сердце Парижа, Навсегда.