Don't leave

Темно… Всё вокруг такое чёрное, пробирающее страхом моё худощавое тело, доводящее до чётко выраженных мурашек по всей коже. Иногда создаётся ощущение пристального взгляда, будто эта темнота смотрит на меня, не сводя глаз, так упорно пытается добиться от меня хоть малейшего намёка на страх перед ней. Кажется, вот-вот она затянет меня в свою ужасную обитель и я больше никогда не смогу выбраться из неё. Не смогу дотронуться до моего любимого котёнка Барса и ощутить его тепло, лёгкие вибрации по покрытому мягкой шерстью телу, называемые мурлыканьем. Не смогу услышать утренний шум городских улиц и приветливое чириканье птиц, пролетающих где-то совсем рядом с моим окном. Больше не смогу так искренне радоваться приходу брата и крепко обнимать его, гладя по шелковистым волосам. Я готов признать свой страх перед одиночеством ведь именно оно порой сводит меня с ума и заставляет думать о подобном, но с темнотой я смирился уже давно. В моей жизни всегда было так. С самого раннего детства, не успев попасть на руки к матери, я лишился зрения из-за халатности врачей. Моя мать долго пыталась добиться хоть какой-нибудь справедливости, но все шло не в её пользу. Спустя пол года она умерла, потому что не смогла смириться с этим, и каждый день добивала себя алкоголем, почти забыв обо мне, а отец ушёл к другой ещё до моего рождения. Я тогда чудом остался живым. Так мне рассказывал мой брат, который взял опеку надо мной. Его зовут Ли Минхёк, он мой сводный брат от первого брака матери. Сейчас он единственный, кому я могу доверить себя. Да, судьба очень жестоко обошлась со мной, лишив почти всего. Но в придачу ко всем этим проблемам, к которым я, казалось, уже привык, добавилась новая. Месяц назад моя лопатка начала жутко печь, буквально заставляя выть от нечеловеческой боли. Меня кидало то в жар, то в холод, а тело начинало неистово биться в крупной дрожи. Тогда первой мыслью было набрать брата, и как только я сумел нащупать телефон, кое-как нажав на кнопку экстренного вызова, я стал дожидаться его голоса на том конце трубки. Помню, меня всё ещё лихорадило, когда Минхёк взял телефон и сонно пробубнил: — Да, Кихён? Почему так поздно звонишь, что-то случилось? — Я-я не знаю, что со мной… приезжай, — еле смог выдавить из себя. Всё, что я мог делать — это ждать. Я хотел дожить хотя бы до приезда брата, но когда тот, громко топая ногами, влетел в квартиру я уже обессилено лежал на полу у входа в прихожую. Меня не знобило, я просто лежал без сил даже на то, чтобы открыть глаза. Не помню, что было дальше, но когда я очнулся, Минхёк гладил тыльную сторону моей руки, тихо приговаривая, что уже всё хорошо, всё прошло. Вокруг странно пахло медикаментами и медицинским спиртом, и я догадался, где нахожусь. Придя в чувства, я спросил, что это всё значит. Ответ последовал незамедлительно, но не вещал ничего хорошего: — Поздравляю, теперь у вас на правой лопатке появилась метка соулмейтов и это очень даже хорошая новость, если бы не одно «но», — врач выдержал краткую паузу, от чего я нервно сглотнул. — Обычно метка появляется безболезненно, некоторые даже не сразу её замечают. В вашем же случае всё наоборот, вы даже были при смерти от тотального изнеможения, поэтому вам стоит после выписки приходить к нам на обследования и… Конечно же, я его не дослушал. Мне уже было всё равно, что он дальше говорил. В голове была лишь одна мысль, что не давала мне покоя: «+1 проблема −1 шанс стать счастливым» После выписки я вернулся домой. Минхёк пришёл ко мне, но он был не один. С собой притащил что-то маленькое, лохматое и вручил мне в руки, мол, чтоб не так скучно и одиноко было. Так в моей жизни появился Барс — мой маленький и балованный котёнок, который сейчас для меня является единственной отрадой. С тех пор и по сей день метка не даёт о себе знать. Мне бы очень сильно хотелось увидеть её, хоть изначально я сильно бунтовал и отказывался верить, что теперь я тоже один из «меченных». Я завидовал брату, ведь у него ещё не было метки в его 25 лет и скорее всего уже не будет — так ему однажды сказали на приёме у врачей, специализирующихся на соулмейтах. Но со временем я привык к ней и перестал завидовать Мину. Брат говорил, что моя метка выглядит, как чёрное сердце, обвитое вокруг красными шипами. Ещё сказал, что доктор просил передать, что если вдруг, находясь наедине с каким-то незнакомым человеком, у меня хуже прежнего заболит метка, то скорее всего я нашёл ту или того самого. Моего соулмейта. Имена проявляются на метке только при встрече двух соулмейтов, так что узнать заранее имя своей второй половинки никак нельзя. Но если взять в учёт моё состояние, вряд ли я вообще встречу тебя. Спасибо, конечно, Мину, который проведывает меня время от времени, выводит на прогулку, поддерживая за локоть, и засыпает телефонными звонками и смс. Но этого недостаточно, чтобы у меня появился хотя бы крошечный шанс столкнуться со своим соулмейтом. Да и кто вообще сказал, что меня примут, а не отвергнут? Совсем скоро должен прийти Минхёк, который недавно звонил и весёлым голосом сообщил, чтобы я ждал его с другом в гости, поэтому я стараюсь гнать плохие мысли прочь и начинаю понемногу прибираться на кухне. Свою квартиру я знаю достаточно хорошо, чтобы не использовать трость или руки при перемещении, поэтому уберусь я быстро. Интересно, кто же этот друг?