***
Хазым смело встретил взгляд женщины напротив. Её кривая улыбка у многих людей бы вызвала суеверный страх. Эгемен знал, чем являлся страх. Иллюзией, вызванной неведением. — Чего ты хочешь от меня, Симге? — наконец, вопрос был задан вслух. — Она всегда была труслива. Никогда не умела бороться. Говорила о любви, словно это подарок небес. Но сражаться и отстаивать право на счастье не могла и не умела. Мужчина устало покачал головой. Симге не понимала природы вещей, о которых говорила. Всё запуталось и перевернулось в миг, когда он взял на руки ребёнка в страшную ночь для Кериме Йылдыз. Симге не видела глаз несчастной женщины. Не слышала звука голоса. Не могла знать с каким отчаянием та смотрела на сына. — Чего ты хочешь от меня? — терпеливо переспросил Хазым, — говори. — Не стоит разговаривать со мной, словно ты делаешь одолжение. Он не должен никогда увидеться с матерью, Хазым Эгемен. С родной матерью. Эта женщина не должна назвать его сыном. Ребёнку нельзя находиться в Турции. Отправь учиться куда-угодно. Когда придёт время. А оно обязательно придёт. И не смей приближаться к сыночку. Он не заслужил, как и его мать. Мужчина с ужасом смотрел на блондинку, которая выдвигала требования, словно они были мелочью. Она не ведала, что творила. — Поверь, Хазым, я спасаю тебя. Не стоит привязываться к тому, кто никогда не будет твоим. Мальчишка — сын Умута. И снова Симге ошибалась. Но он не стал спорить. Какой в этом смысл, если она уверена в правоте? — Я принимаю твои условия. Даю слово, что моя семья, а этот ребёнок отныне часть её, никогда тебя не побеспокоит. Пусть всё пройдёт, Симге Бояджи. Желаю однажды проснуться и найти, что ты потеряла. — О чём ты? — нахмурилась госпожа, — что ты имеешь в виду, Хазым? Он развернулся, и на негнущихся ногах побрёл к выходу. Сделка заключена. Условия приняты. Но перед дверью остановился. — Дай слово. Что при соблюдении условий, ты никогда не попытаешься причинить вред этому ребёнку. Никогда. Женщина опешила от подобной наглости, но сомневалась всего секунду. В конце концов, нарушение обещания со стороны Эгемена могло развязать руки в будущем. — Даю слово, Хазым. Он кивнул, удовлетворённый ответом. Из них двоих она теряла больше с каждым сказанным словом. — Живи, Симге Бояджи. Желаю, чтобы ты прозрела. Желаю. Эгемен не дождался ответа, покидая помещение. Это было лишним.***
Ягыз перевернулся с одного бока на другой и проснулся. Тревога, которая заставила подорваться посреди ночи, не отпускала. Что произошло? Ему снился сон, и там велись поиски Хазан. Видение было наполнено страхом и отчаянием, и будто не принадлежало этой реальности. Мужчина покосился на мирно спящую девушку, занявшую бо́льшую половину кровати. Его маленькая эгоистичная госпожа. Он наклонился и вдохнул родной запах, скользнув губами по нежной коже. Она счастливо вздохнула. — Хазан, — Ягыз улыбнулся, — неугомонная Хазан. Всё равно заснуть не получилось бы, поэтому Эгемен, натянув одежду, направился вниз на кухню. Крепкий кофе и вид ночного Стамбула призывно манили. Но спокойствия ему никто не обещал. За барной стойкой восседала Эдже и попивала чай, посматривая на сонного Озгюра. — Ты почему не спишь? — А сам что тут делаешь? — нагло осведомилась гостья и подмигнула. — Что я делаю ночью в собственном доме на кухне? — не остался в долгу Эгемен, — раз мы оба тут, то может быть расскажешь в чём дело, и откуда столько злости в мой адрес? — Ты знаешь. — Знаю, но хочу, чтобы ты сказала вслух, и поняла нелепость и абсурдность детских обид. — Я переживаю за сестру, — тихо пояснила Эдже, — да, мои обиды глупые и мелочные. Но я волнуюсь. Мы часто живём и принимаем существующую реальность, как нечто должное. У меня есть мама, сестра и сын. И я привыкла, что они всегда будут в моей жизни. И по-другому быть не может. Меня не будет без них. Когда я услышала твой диалог с мамой, то не поверила своим ушам. Это не могло быть правдой. Мужчина вздохнул, но ничего не ответил. Он понимал куда клонила маленькая, но одновременно, очень взрослая Эдже. Хазан повезло с сестрой. Между ними установилась прочная связь, которую никто не мог разрушить. «Однажды принципиальность выйдет тебе боком.» Кахара. Маленькая девочка, которая тянулась к нему вопреки всем «можно» и «нельзя». — Ягыз, — позвала Эдже, возвращая на залитую тёплым светом кухню, — как ты посмотришь в глаза жене, когда она всё вспомнит? Она искала ответы на вопросы. А ты не помог. — А я не помог, — эхом ответил мужчина, — потому что всех моих сил не хватит на то, чтобы однажды поднять эту тему. Но ты не можешь меня осуждать. — Нужно было сказать раньше, — продолжила маленькая Чамкыран, — море всегда волнуется и случаются штормы. Но отрицательные эмоции — разрушительные, несдержанные, сильные — способны переродиться во что-то светлое и хорошее. Хазан умеет, Ягыз. Она умеет перерождаться. Моя сестра делала это сотни раз, и сможет сделать в сто первый, если захочет. — Поговорим, мы во всём разберёмся с ней вместе. Иди спать, Эдже. Доброй ночи. Он развернулся и направился в спальню, раздосадованный, что вместо покоя и тишины получил очередную щедрую порцию соли на рану. — Да, — протянул язвительный голосок вслед, — вы умеете делать много вещей вместе. Нахалка слышала звуки их «весёлого» времяпровождения, и не забыла об этом напомнить. Эдже была до ужаса неисправима. Как и Кахара. Стоп, а при чём тут она? Предательский орган, который качал кровь, ёкнул. Сколько можно обманываться?***
Упрямая копия самого вредного и стойкого из семейства Эгеменов нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая пока Синан найдёт ключи в многочисленных карманах модной куртки. — Ты их не потерял? — сарказм валил из всех щелей, и его сложно было спрятать. Впрочем, Кахара и не стремилась к этому. — Неа, — он помотал головой и продолжил поиски ещё усерднее, — ты спешишь? — Ночь, я устала. Неуютно стоять снаружи. Мама меня ищет. — Отключила телефон? Дверь распахнулась, явив миру зарёванную Фарах, которая с недоумением уставилась на странную парочку. — Ключи потерял? Опять? — А можно не спрашивать об этом, будто это твоя квартира? — Синан бесцеремонно подвинул «соседку» и добавил, — Кахара, проходи. Чувствуй себя, как дома. Знакомься, Фарах. И можешь не переживать, мы с ней не спим. Гостья покраснела, не в силах поверить, что этот наглый самовлюблённый тип посмел так сказать. Фарах покрылась красными пятнами по иной причине. Парень деловито прошествовал к холодильнику, бросив взгляд на разгромленную гостиную, пустую бутылку и разбитый телевизор. Он ухмыльнулся: — Повеселилась в моё отсутствие? — Твой брат, — американская фифа скрестила руки на груди, — бросил меня. — Это тот, который немножечко не урод? — Синан усмехнулся, поймав удивлённый взгляд Кахары, — Фарах, брось. Ягыз женат и счастлив в браке, сколько можно убиваться и пытаться изменить то, что не можешь? — Не переживай и не читай мне нотации, этот ненормальный бросил меня, мы простились. Не думаю, что с Хазан его ждёт безоблачное счастье. Эгемен вздохнул и покачал головой, сгребая пластиковой шваброй последствия бурной истерики. — Но это не ваше дело, — тихо, но твёрдо возразила Кахара, привлекая к себе внимание Фарах. Синан замер. Как всё не вовремя! Почему это произошло именно с ним? — Это кто? — указательный палец экс-подруги Ягыза был направлен на девчонку, которая посмела вмешаться. — Моя гостья. — Нет, я не удивлена. Ты же не умеешь сразу понимать человеческие слова. Кто она такая! Кто? Спрашиваю! — А я не удивлена, что тебя бросили, — Кахара не осталась в долгу, мигом встав на защиту второго брата. Пигалице в рот палец не клади. — Фарах, ты расстроена, я всё понимаю. Но сегодня тебе лучше побыть одной, — он до конца не осознал, почему подобный ответ слетел с губ. Может быть, потому что не хотел, чтобы она была рядом с Кахарой? Или чтобы оскорбляла девушку? — Выгоняешь? Ты меня выгоняешь? — истерически засмеялась Фарах, — младший никчемный Эгемен меня выгоняет, вы только посмотрите! Кахара сделала робкий шаг в сторону двери, но перехватила взгляд хозяина дома. Это заметила и Фарах, недоуменно нахмурившись. — Ты нашёл прототип Хазан? Только помладше? Осторожнее, Ягыз имеет привычку забирать всё, что ты попробовал! Ядовитые слова повисли в воздухе и скандалистка пожалела о сказанном. Взгляд Синана изменился. Пропало добродушное и понимающее выражение лица. — Я вызову такси, — процедил молодой мужчина, — вещи отправлю утром. Закажи номер в отеле. Далее сборы Фарах проходили в полной тишине.***
— Госпожа Симге, — неловко пятились незадачливые охранники, — мы нашли, но ей помогли сбежать. Блондинка вальяжно листала журнал в кресле, могло показаться, что она совершенно не беспокоилась. Это было неправдой. Госпожа Бояджи была в бешенстве. — Где вы её нашли? — В «Плазе». С ней был младший сын Эгеменов. Синан. — Чудесно, — аккуратно накрашенные губы расплылись в холодной фальшивой улыбке, от которой по коже неудачливых охранников пробежалась волна мурашек, — вы упустили мою несовершеннолетнюю дочь? — Госпожа… — Чтобы она была здесь в самые короткие сроки, ясно? — А что делать с господином Эгеменом? Симге чуть было не спросила с каким из Эгеменов, но прикусила язык. Ягызом должны заняться другие люди. — Господина Синана следует доставить ко мне, я бы хотела пообщаться с ним на тему того, что негоже увозить юных девушек на ночь глядя. Когда подчинённые скрылись за дверью, женщина швырнула журнал в сторону. Она с секунду поразмышляла, а потом схватила ключи от машины со столика. Пришла пора поговорить с Хазымом Эгеменом. Много лет назад они заключили сделку, мужчина спасся от тюрьмы, а она позволила прожить его сыну полноценную жизнь. Теперь отпрыск проклятой Кериме околачивался вокруг её единственной дочери. А его неродной брат подбивал к ней клинья. Такого уговора не было. Потомство Кериме должно держаться от её семьи подальше. Симге завела личный автомобиль, плотоядно улыбаясь. Ей не оставили иного выхода. Она просила мужа и Ягыза. Никто не захотел образумиться, игнорируя предупреждения. В больнице основной персонал успел разойтись, и это было на руку. Дежурный врач заискивающе запрыгал вокруг, услышав фамилию. Она презрительно улыбнулась этому жалкому человеку. Фамилия решила всё? А как же совесть и обязанности? Что же, он будет первым, кого уволят на утро. Хазым Эгемен лежал на лучшей больничной койке в вип-палате в окружении слабо мигающих аппаратов, которые каждую секунду поддерживали его жизнь. Жизнь, которая скоро должна была оборваться. — Здравствуй, Хазым, — она села в кресло для посетителей, устраиваясь поудобнее, — твой сын Ягыз Эгемен встал на моём пути. Ты много лет назад поклялся мне лично, что наши семьи не столкнутся. Ты дал слово, что при любых обстоятельствах, он всегда будет твоим сыном. Я помиловала тебя. Твоя благодарность вернулась ко мне тридцать лет спустя в виде Синана Эгемена. Она прокашлялась. — Моё решение будет простым. В отличие от тебя, я держу обещания. Я дала слово, что не трону Ягыза Эгемена? Так тому и быть. Ни единый волос не упадёт с головы твоего ребёнка. Но про других я ничего не говорила, верно? Симге склонилась к его лицу: — Ты знаешь каково это жить в аду? Когда любимый человек равнодушен к тебе? О, уверена, что не знаешь. Севинч умерла, но она любила. Всё было взаимно. Вынуждена признать, что после неё ты сдал позиции. Не встал на ноги, и детей не научил уму-разуму. Что будет с мальчишкой, если он окажется в твоей ситуации? Рука старшего Эгемена слегка дрогнула после этих слов. Первая реакция за всё время. Этот жест не укрылся от жадного взгляда Симге, которая следила за каждым предполагаемым движением больного пожилого мужчины. — Умирай, Хазым. Умирай и знай, что никого ты не спас. Ни тридцать два года назад, ни сейчас. Она выходила из палаты, победно улыбаясь. Прожитые годы и опыт научили многим вещам: как сделать больно, как отнять радость, как уничтожить человека. Ей казалось, что за то, чтобы человек был рядом, нужно платить неимоверно высокую цену. Внимание, деньги, подарки. Как выяснилось, этого было мало. Чтобы тебя любили нужна искренность. Только и всего.***
Дверь громко хлопнула и «американская мечта» покинула холостяцкий уголок, не прощаясь. — Ты её разозлил, — ухмыльнулась Кахара, — сильно разозлил. — Злить женщин — мой дар. С рождения! — он важно поправил кудряшки, — признай, пигалица, что тебе нравится, когда я забочусь о тебе. — Ты заботишься?! — изумилась девушка, — тогда, как ты не заботишься? — Можешь сказать «спасибо» и закроем тему, — не сдавался Эгемен, желая услышать тёплые слова. Одно доброе слово. Неужели вредная девчонка не умеет быть благодарной? — У тебя пустой холодильник. Она не готовила? — Фигуру берегла, — пожал плечами Эгемен, расстраиваясь, что тема благодарности быстро была забыта. — Она дура. Будем яичницу. Яйца у тебя есть? Синан заржал, не выдержав, сложившись пополам. Кахара смутилась и отвернулась. — В холодильнике есть. В холодильнике! — Везде есть, везде, — улыбнулся Эгемен, — я в душ. А ты будь хорошей девочкой и не спали мне весь дом, ладно? Она кивнула, и начала рыться в поисках продуктов, которых было не много. Девушка настолько увлеклась процессом, что не сразу услышала стук в дверь. А услышав, замерла. Жизнь научила верить только в плохое. Если мамины люди нашли её рядом с квартирой Ягыза, то легко могли обнаружить здесь. Кахара схватила рюкзак и огляделась. Следов её присутствия не было. Отлично. Шкаф Синана Эгемена оказался завален всяким барахлом, но в целом был как раз тем, что нужно. Хрупкая фигурка легко попала внутрь, скрывшись в недрах огромного стеллажа. Очень вовремя. Дверь была выбита через секунду после её манёвра. — Он дома, — сухо заметил мужской голос, — обыщите дом. Девчонка должна быть с ним. — Господин Нияз, госпожа сказала, что Кахару будут искать другие люди… — Нам нужно найти её, — строго отрезал первый говоривший, — те увальни не справятся с поставленной задачей. — Чёрт, забыл полотенце… — голос Синана был совсем рядом. В комнате повисла вязкая тишина. Похоже хозяин оценивал незваных гостей, — ребята, что вы здесь потеряли? Мне вызвать полицию? Бодрый голос не обманул Кахару, стало неудобно перед смешливым, но абсолютно беззлобным парнем. Он ни в чём не виноват. Всё из-за неё. Она приносила людям одни несчастья. Родная бабушка, и то старалась держаться подальше. — Ты один? — грубо поинтересовались у Эгемена. — Один, один. Тише, не стоит размахивать пистолетом. Девушка не видела, что происходило, но чувствовала каждой клеточкой напряжение Синана. — Тебе нужно поехать с нами. — Как в старых добрых фильмах о мафии. Телефон оставить здесь? — Пошути мне ещё тут! Кахара закрыла рот рукой. Мама превзошла саму себя. А отец скорее всего не в курсе! Послышалась возня, а затем всё стихло. Хлопнула дверь. Она выждала ещё пару минут, прежде чем рискнула пошевелиться. Чутьё не обмануло. В помещении кто-то был. Человек походил туда-сюда, похлопал дверьми, распахнул огромный шкаф, где она пряталась. В этот миг девушка забыла, как дышать. Страх парализовал всё тело. «Если решила быть циничной, то будь до конца.» Она будет. Будет, Синан Эгемен. Кахара распахнула глаза и смогла рассмотреть мужчину, который разглядывал содержимое шкафа пару секунд, а потом с шумом захлопнул его. Послышался звук открывания и закрывания двери. Теперь точно осталась одна. Кахара вылезла из укрытия, как никогда раньше презирая себя. За трусость, за глупость, за… Взгляд упал на телефон Синана, который лежал на журнальном столике. Она взяла в руки аппарат, ещё не до конца понимая что делать. Пальцы на автомате разблокировали экран и открылся раздел заметок. «Не делай глупости, пигалица. Позвони Ягызу.» Он оставил послание. Она выдохнула, потом сделала глубокий вдох. Нашла имя родного брата в списке контактов, нажала кнопку вызова: — Это Кахара, моя мама … она попросила наших людей увезти Синана. Нужна твоя помощь. Брат выслушал её, и коротко сообщил, что сейчас приедет. Кахара расплакалась. Ягыз говорил Синану отвезти её домой. Он с самого начала был против того, чтобы они проводили время вместе. Его не послушались. И результат не заставил себя ждать. А ещё, она не сказала «спасибо».***
Эгемен приехал быстро. За короткое время знакомства с этим удивительным человеком, она не уставала восхищаться тем, как он ценил семью. И тем горше было осознавать, что её причислять к своей семье мужчина не желал. Он внимательно выслушал пересказ, задал несколько уточняющих вопросов. — В последнее время в моей жизни слишком много случайностей, — Ягыз устало протёр веки, прикрыв их. — Ты самая странная случайность, Кахара Бояджи. Мы не должны были никогда встретиться, и каждая минута нашего общения приносит проблемы: и тебе, и мне. — Это ни от кого не зависит. Была бы моя воля… — она выдохнула и закрыла глаза руками, — я понимаю, что ты не принимаешь меня и никогда не примешь. Мы не сможем стать братом и сестрой. Отец сделал тебе больно. Я слышала разговор. Не настаиваю общении. Синан оказался в моей жизни случайно. Я не просила, получилось само собой. — Это зависело от твоего отца! Он знал, что ты в доме и по его желанию мы пересеклись. Она молчала. Мужчина удовлетворённо подумал, что на этот раз победа на его стороне. Он прав, с семьёй Бояджи у него не могло быть ничего общего. И с этим ребёнком. Но победа оказалась горькой, нежели сладкой. На лице Кахары застыла маска отчаяния и усталости. — Как скажешь. Но твой брат нуждается в помощи. Помоги ему, пожалуйста. — С братом я разберусь, — отмахнулся Ягыз, — а с тобой что прикажешь делать? Я старался быть подальше, но ты всё равно здесь. — Если всё обойдётся, я постараюсь сделать всё зависящее от меня, чтобы больше не появляться в твоей жизни, — она слабо улыбнулась вслед произнесённым словам, — выходит, что людям проще без меня. — Это слова, которые ничего не значат и не могут значить, Кахара. Ты ещё совсем ребёнок. Я должен нести ответственность за наши встречи. Понимаешь? И у меня не получается. Эрдал отвезёт тебя домой, прошу без глупостей. Она молчала. Он был прав. С момента, как они встретились, девушка ни разу не послушалась брата, и это принесло плохие последствия. Глупо рассказывать, как она жила. Не услышал бы. Не понял. — Я всегда была одна, Ягыз. У меня сложные отношения с матерью. Я ей не родная, и родная одновременно. С моей бабушкой мне видеться не позволяют. Когда я встретилась с твоей семьёй, то цеплялась за каждый миг, проведённый вместе. Твой отец лежал в больнице, а вы собрались и были рядом друг с другом. Прости ещё раз, пожалуйста. У меня только одна просьба. Помоги Синану. Мужчина собирался уходить. Он не желал говорить на сложные темы. Слишком они были тяжёлыми. Всё, чего он хотел — оказаться дома. Быстрыми шагами Эгемен направился к двери, чтобы закрыть дверь за спиной и оставить Кахару в прошлом. Навсегда. Но последняя фраза заставила остановиться. «Помоги Синану.» Рука, коснувшаяся дверной ручки замерла. Помоги. Его об этом недавно просил отец. В палате. «У твоей сестры проблемы с алгеброй, помоги ей. А то не закончит колледж.» Не закончила. Она не успела. Потому что все были настолько заняты личными проблемами, что упустили момент, когда Селин оказалась на краю пропасти. Не было человека рядом, который протянул бы руку и сказал, что всё образуется. «Я найду брата и помогу сестре.» Именно эти слова были произнесены в палате Хазыма Эгемена. Это было обещание, которое случайно вырвалось из уст человека, отчаянно желавшего поговорить с отцом. Случайно ли? Живая сестра за спиной просила о помощи, но не для себя. Он оттолкнул. И она не верила, что после сказанных слов они могли стать семьёй. — Почему ты не хочешь домой? — Меня там не ждут, — девчонка усмехнулась, — это неважно. — У меня была сестра. Селин. Кахара посмотрела на него, не в силах поверить, что он делился кусочком прошлого. — Взбалмошная, упрямая девчонка. Она была до ужаса вредной и избалованной. Пока не умерла мама. — Сочувствую, — юная девушка кивнула, не решаясь задавать вопросы. — Поверь, ты не захотела бы жить в нашей семье. Она не верила, это было видно по глазам. Но вслух не возразила. Вызов чувствовался и витал в воздухе, для этого не требовались лишние слова. Телефон Ягыза завибрировал, но он сбросил звонок. Это была Хазан. Зачем? Он предупредил, что поехал разбираться с Синаном. Если она бы узнала в чём дело, то посреди ночи примчалась бы помогать. Это совершенно ни к чему. — Я тебя отвезу. Пойдём. Предложение вырвалось само собой, и через несколько часов Эгемен будет безмерно рад, что рядом с ним оказалась дочь Умута. Но сейчас он был в этом не уверен. После слов, что наговорил в «Плазе». Какой человек смог бы простить? Но она простила. Её глаза, яркие голубые глаза не врали. Девушка смотрела честным и открытым взглядом, как мог смотреть человек, который ничего не скрывал. Ягыз отвернулся. Кахара не только простила. Одной фразы было достаточно, чтобы он оказался понят. Все обидные слова и попытки удержать её подальше были только по одной причине: он боялся вновь пораниться. Каждая следующая рана после потери близких людей заживала с огромным трудом. У него не железное сердце. Оно не готово к переменам. Не готово терять. — Поехали? — робко напомнила девушка, — только можем поехать вместе к моей маме? Я хочу убедиться, что с Синаном всё в порядке. — Почему он не отдал тебя? — ответ был известен. Но хотел увидеть реакцию сестры. Она покраснела, опустила взгляд, открыла рот и закрыла, не сумев подобрать слова. И это молчание было красноречивее всего остального.***
Хазан проснулась от резкого толчка, не сразу соображая, где находится и который час. Ягыза рядом не было. Девушка натянула тонкое покрывало и огляделась. Куда он мог запропаститься? Телефон мигал. Пришло сообщение: «Мне нужно было уехать, у Синана проблемы. Спи, утром буду.» Она вздохнула, села на кровати и потёрла виски. Сообщение не успокоило. Девушка ни капли не сомневалась в его словах, но тревожное предчувствие застыло в области грудной клетки и не желало исчезать. Телефон в руках завибрировал. Незнакомый номер. Шестое чувство заставило поднять трубку и выдохнуть: — Да? — Госпожа Эгемен? — тревожно переспросил на том конце приятный мужской баритон. — Слушаю, — она интуитивно подобралась и сгорбилась. — Господину Хазыму стало плохо. Господин Ягыз не отвечает. Как второе доверенное лицо указаны вы. Девушка настолько испугалась, что вскочила с кровати. Мозг отказывался работать, иначе немедленно бы подсказал, что это бред. Не могла она быть доверенным лицом. Ягыз бы сообщил. Если не могли дозвониться до него, стали бы искать Гекхана. Но Хазан не могла всё это осмыслить, потому что сбылся её страшный кошмар наяву. — Мы вынуждены были переместить его в новую палату, госпожа. Сможете приехать и подписать документы? — Да, да. В течении получаса буду у вас. Она торопливо натянула спортивную одежду, собрала волосы в пучок и стремглав бросилась вниз по лестнице, где наткнулась на сонную Эдже. — Сестра? Что случилось? — Хазыму плохо, мне нужно ехать. Ягыз сейчас занят вопросами Синана, я набрала ему несколько раз — он не поднимает трубку. Если выйдет на связь, скажи ему, где я. Младшей сестре оставалось только кивнуть, потому что старшая не стала дожидаться ответа. Через минуту она была внизу и ловила такси. Госпожа Эгемен набрала мужу несколько раз, но он упорно не отвечал. Тогда девушка позвонила Гекхану. Тот после третьего гудка поинтересовался: — Доброй ночи. Что случилось? — Гекхан, твоему отцу стало плохо, не могу дозвониться до мужа, — Хазан закусила губу, сдерживая слёзы, — я еду туда. — Хорошо, хорошо. Я скоро буду. Ясемин немного плохо, постараюсь решить вопрос и приеду. Я отправлю Эрдала попозже, он в аптеке. Приедет быстрее меня. Отключился. Стало легче. Капельку, но легче. Всегда проще разделить беду с другим. Возможно, стоило предупредить Синана. Но если муж поехал решать его проблемы, то толку не будет. В больнице девушка хотела подойти к стойке регистратуры, но её окликнул высокий худой врач в очках в зелёном халате: — Госпожа Эгемен? — Да, да, — она метнулась в его сторону, решив не терять времени, — господин Хазым? С ним всё в порядке? — Мне жаль, состояние крайне тяжёлое. Потребуется операция. Вы можете заполнить документы на втором этаже. Пройдёмте. Её не смутил тон. Не смутила фраза об операции. Не смутил факт, что документы нужно заполнять в другом месте. Она поверила, и пошла следом. — Прошу, — мужчина приветливо открыл перед ней дверь, когда они оказались перед нужной палатой на втором этаже. И только теперь Хазан заметила грязные ботинки, которые выглядели чужеродным предметом на фоне чистой униформы. Он перехватил взгляд. Она подняла глаза. Обоим стало ясно одно: госпожа Эгемен догадалась, что перед ней не врач. Девушка рванула в сторону лифта, но была перехвачена профессиональным движением. Противник применил силовой приём, который был знаком. По сути, это было основой любой драки. Спокойная семейная жизнь расслабила Хазан. Навыки бойца крепко спали, уступив место совсем иным качествам. — Не стоит, — тихое предупреждение вынудило прекратить брыкаться, — с тобой хотят поговорить. Я отпущу горло, если ты обещаешь не кричать. Твой муж, его брат и маленькая госпожа Бояджи не пострадают. Только если ты не будешь кричать. Поняла? Если да, то три раза постучи ногой. Выбора не было. Ещё немного и могла потерять сознание. Девушка выполнила приказ. Три удара ногой. И спасительный воздух хлынул в грудь. Она закашлялась. — Умница. В палату, живо! Хазан очутилась внутри полутёмного помещения, пытаясь понять сколько людей находятся здесь помимо неё. Перед глазами всё плыло. На четвёртой фигуре она сбилась со счёта. — Мужу сообщила, что едешь сюда? «Жертва» отрицательно помотала головой. Не сообщила, не дождалась и очень сильно сглупила. — Не переживай, никто не собирается тебя обижать. Госпожа хочет поставить кое-кого на место. Кое-кого. Не нужно было иметь высокий уровень IQ, чтобы понять, что речь шла о Ягызе Эгемене. Хазан судорожно начала размышлять. Если бы ей удалось выбраться, то тогда ни о какой глупой мести не могло идти речи. Слишком много людей вовлечено в это дело. Многое на кону, поэтому Симге не осмелилась бы причинить открытый вред. Но как говорила Ясемин? Можно позволить довести дело до конца, а потом спутать все карты? — Господин Хазым в порядке? — В порядке, — усмехнулся псевдо-врач, — если всё решено, то прошу, иди к машине. Обещаю, что к утру ты будешь дома. Последние слова прозвучали фальшиво. Он врал. Она не окажется дома утром. Жаль. Какая ирония. «Сделай последний марш-бросок, Хазан.» Всё, чего она хотела — оказаться дома.***
Когда они остановились у «Плазы», Кахара рискнула нарушить тишину. — Почему мы здесь? — Я не могу дозвониться до Хазан, — коротко обронил Ягыз. Больше никаких объяснений не потребовалась. Девушка успела убедиться в том, что за близких людей её брат всегда будет переживать. Брат. Ей хотелось про себя называть его братом. Несмотря на все злые слова, ссоры и обиды — с ним было комфортно, надёжно и спокойно. Не было нужды доказывать правоту и независимость. — Мне нравится Синан, — призналась Кахара до того, как рука мужчины легла на ручку, встроенную в дверь машины, — ты был прав. Подсознательно я тянулась к нему. Говорю это не для того, чтобы меня жалели. Хочу, чтобы понимал насколько мне важно, чтобы всё обошлось. Моя мать — непростой человек. Я до сих пор не знаю, что стряслось с женщиной, которая меня выносила. Стоит нарушить запрет — плачу не только я, но и те кто ввязался в это. — Кахара… — Ягыз прокашлялся, — у тебя ничего не может быть с моим братом. Я не допущу. Пообещай мне, что не натворишь глупостей, хорошо? — Обещаю, — согласилась она. Он был прав. Синан ослушался старшего брата и попал в глупую ситуацию. Симге не могла всерьёз навредить богатому семейству, имя которого на слуху. Но доставить мелкие неприятности было в её силах. В квартире было тихо. Эдже спала в гостевой спальне. Мужчина, не включая свет помчался на второй этаж. Дурное предчувствие не обмануло. Жены не было дома. — Эдже! — громкий крик разнёсся по всей квартире, заставив Кахару вздрогнуть. Она попятилась к выходу, понимая что случилось. Сонная гостья появилась из недр спальни, обнимая малыша. — Эдже, — Ягыз стоял рядом. Две огромные ладони покоились на хрупких плечах девушки, — где Хазан? — Твоему отцу стало плохо, она поехала в больницу. Сестра не смогла до тебя дозвониться. Просила передать, если выйдешь на связь. Мужчина с холодеющим сердцем набрал врачу, который должен был дежурить у постели отца. Гудок, ещё один гудок. Наконец, ему ответили. Не выслушав вопрос, доктор сразу заверил, что состояние Хазыма Эгемена остаётся тяжёлым, но стабильным. О том, кто звонил Хазан он был не в курсе. — Проклятье!!! — дорогой смартфон полетел на пол, Эгемен схватился за голову, — куда она могла поехать посреди ночи?! Куда?! Набери Гекхану! — Но Ягыз… — попыталась возразить Эдже, но ей не позволили. Он схватил её за плечи и сильно потряс, повторяя просьбу. Озгюр испуганно заплакал. Кахара подошла ближе и забрала испуганного ребёнка из рук юной матери. Эгемен был напуган не меньше. Только этим объяснялась его реакция на слова врача. На звонок с телефона Эдже Гекхан ответил сразу, после первого гудка. — Брат? С отцом всё хорошо? Хазан съездила в больницу? — Почему ты не поехал с ней? — напряжённо поинтересовался Ягыз, — почему? — Ясемин было плохо. Не мог её оставить, что случилось? — старший брат явно не понимал, что стряслось. Эгемен чертыхнулся и бросил трубку. Дрожащими пальцами по памяти набрал номер Эрдала. — Алё, Эрдал?! Где ты? Какое поручение я тебе дал после того, как Хазан попала в больницу? Правильно. Быть рядом, следить, оберегать. Эрдал, ты уволен. Слышал?! Уволен! Второй телефон полетел на пол, заставляя обеих девушек зажмуриться. Кахара первой взяла себя в руки, возвращая малыша матери. Она подошла к высокому сгорбившемуся мужчине, ухватилась хрупкими ладонями за плечи: — Моя мать — жестокая женщина, но не сумасшедшая. Поверь. Она хочет, чтобы вы держались подальше от нашей семьи, верно? Но ради этого не будет причинять вред. Я думаю, что ей нужно поговорить с твоей женой и братом. — Твоя мать ответит собственной жизнью, если с Хазан и моим братом что-то случится. Звони ей, говори, что ты едешь домой. Живо! Она выполнила просьбу брата, доставая смартфон. Мать ответила через несколько минут, вынудив набрать ей несколько раз. — Говори, — холодно ответила Симге. — Мам, я скоро буду дома. Меня привезёт Ягыз. Хазан и Синан у тебя? — Передай ему трубку. Дочь повиновалась, протягивая аппарат мужчине, который этого ждал. Он секунду помолчал, а потом спросил: — Чего вы хотите? — В первую очередь, поздравить тебя с днём рождения, мой мальчик. Сегодня настоящий день твоего рождения.***
Хазан Эгемен ехала в неизвестном направлении в машине с четырьмя мужчинами, которые не отвечали ни на один вопрос. После диалога в больнице, они будто воды в рот набрали, игнорируя все попытки завести беседу. Машина остановилась через минут сорок по её внутреннему ориентиру. Они уехали довольно далеко от города, учитывая, что скорость была приличной. Небольшая постройка в темноте больше походила на сарай, нежели на дом. Именно в эту сторону её и подтолкнули, когда все выбрались из тесного салона. Рядом остановилась вторая машина и оттуда вытолкнули Синана, который увидев старую знакомую улыбнулся, словно они были на светском рауте, а не в заложниках. — Брат огорчится, когда увидит в каком ты состоянии, — резюмировал парень, после чего получил увесистый удар в бок. — Вас посадят, — хладнокровно заявила Хазан похитителям. Угрожать не стоило. Это было глупо и неправильно, но появившиеся гордость и бесстрашие мешали мыслить здраво. — Госпожа говорила, что вас можно поставить на место, если вы будете через чур болтливы, — предупредил один из людей Симге. — Не делай глупостей, пожалуйста, — тихо попросил Синан, — ради брата не делай. Дождись его. Снова удар. Снова за излишнюю болтливость. Злость сорвала клапан с рычага, отвечающего за инстинкт самосохранения. Земля пружинила под ногами, вспомнились слова первого учителя по борьбе на районе. «Правило первое: будь на ногах и наготове.» Она наготове. Эти остолопы не догадались связать руки, думая, что слабая девушка не сможет оказать сопротивление. Госпожа Эгемен окинула взглядом противников. «Правило второе: покажи, с кем они будут иметь дело.» Холеные тупые морды не подозревали, где она выросла, и с кем ей пришлось драться в детстве. Девушка развернулась и ударом ноги сбила первого находившегося рядом «охранника», вынудив того вскрикнуть. — Хазан! Не надо! — попытался остановить Синан. «Правило третье: вычисли вожака.» — Не делай глупостей, — мягко попросил мужчина, который прикинулся врачом пару часов назад, — нас больше. — Твоя госпожа велела оставить нас в живых, — заявила девушка, принимая боевую стойку, — её цель договориться с моим мужем. Если с нами что-то случится… «Правило четвёртое: вожак выступает первым.» — Моя госпожа ни с кем не договаривается. Это её просят об одолжениях, а не она, — ядовито ухмыльнулся пресловутый «вожак» и сделал шаг в её сторону. «Правило пятое: никогда не отступай.» Ей было страшно. Но уступить — лишиться самоуважения. Уступить — заведомо проиграть. Ягыз захочет увидеть или услышать её. Если что-то случится, то он не пойдёт на условия Симге. Синан с криком разбежался и напал на одного из мужчин, стоявших рядом. В отличие от Хазан, его связали и ему было тяжелее. Но по решительному блеску в её глазах, парень понял, что у него два выбора: стоять и смотреть. Или попытаться помочь. Именно за «попытаться помочь» она простила ему всё, что было в прошлом. В нём не было храбрости, но была сила духа. Похоже, Ягыз давно увидел эту черту в младшем брате. Именно поэтому не отказался от него. — Заканчивайте с ними, — махнул рукой громила и двинулся в сторону девушки. Она попятилась, готовясь атаковать. Короткая вспышка боли в области спины заставила осознать, что всё рассчитать не получилось. Укол. Последнее, что она слышала, перед тем как провалиться в темноту, были крики Синана. Девушка ненавидела «провалы» в беспамятство. Она сталкивалась с тьмой после и во время аварии. Но в этот раз сознание ускользнуло быстрее, чем она могла об этом вспомнить.***
— Хазан, — Синан отчаянно тряс её и пытался привести в чувство, — прошу тебя, Хазан. Приди в себя. Ему было страшно. Впервые в жизни парень осознал, что никогда по-настоящему не желал причинить вред брату. И его жене. Перед ним лежало холодное тело госпожи Эгемен, все мысли прояснились. — Хазан! — отчаянно умолял Синан, — брат не простит меня. Никогда не простит. Пожалуйста, прошу тебя. Она его не слышала и не внимала ни единой просьбе. Слабое дыхание давало надежду, что всё образуется. Но шанс был слишком мал. А сам Синан слишком слаб, чтобы бороться с обстоятельствами, которые были сильнее. — Мой брат любит повторять, что нет ничего непоправимого. Я задавался вопросом почему он не отдал тебя? Теперь я знаю ответ. Эгемен выдохнул. — Но и Ягыз иногда ошибается. Я хотел бы исправить многие поступки, которые совершал в прошлом. Хотел бы исправить всё, что натворил. Но не могу. Одного желания недостаточно. Всё, что тебе нужно, Хазан — дождаться его. Дождись моего брата. И всё встанет на свои места.