Sometimes it just takes a moment to forget a life, but sometimes life is not enough to forget for a moment.

Солнце поднималось всё выше, заполняя золотыми лучами тёмную комнату. Оно грело, отгоняло мрак, что нависал над спальней мальчика. Эрик привычно засопел, перекатываясь на другой бок, и смачно чмокая губами. Глаза его были плотно закрыты, а губы слегка подрагивали. Мачеха, с которой он жил, уже проснулась, а через несколько минут тишину прорезал ее писклявый голосок: — Поднимайся! Вставай! Эрик что-то пробормотал себе под нос, плотнее укутываясь в одеяло. Вставать не было ни сил, ни желания. Он должен был подняться, одеться и выйти ко столу, где его ждала мачеха, отец и куча упрёков, но он не мог даже пошевелиться. Всё буквально онемело. Мальчик распахнул большие карие глаза, часто моргая. — Ты ещё не встал? — прозвучал её голос, словно раскат грома в солнечный день. — Поторопись! Не заставляй нас ждать. Эрик злобно ругнулся, медленно сев в кровати. Как же он её ненавидел. Прошло четыре года с того дня, как умерла мать Эрика. Ему было всего семь лет, когда в ту ночь отцу сообщили о смерти жены, а он отважился сообщить ему. Эрик был ребёнком, но кого это волновало? Он не помнил подробности её смерти. Помнил лишь, как в душе что-то оборвалось, словно стальная рука сжала сердце и не хотела отпускать. Отец долгое время не замечал его. Они встречались только за обеденным столом и, не сказав друг другу ни слова, молча расходились. Эрик знал, что папа любил маму. Когда она была жива, он был счастлив. Улыбка не сходила его лица, а потом отец женился. Вот так взял и женился. Эрик ненавидел его за этот поступок и ненавидит по сей день. Что-то тёмное запало в душу, не вытащить. Он покачал головой, нехотя приподнимаясь с кровати. Одевшись во что попало, Эрик, хмыкнув, пошел на кухню. Весь стол был завален вкусняшками, и он, улыбнувшись, подошёл к нему. Отец даже не взглянул на него, а мачеха злобно пропищала: — Шоу, ты это видел? Он только сейчас решил спуститься к нам! Не прошло и года. — Какая же вы наблюдательная, — огрызнулся Эрик, сажаясь за стол и принимаясь за порцию сладкого. Вид у мачехи был такой, словно она проглотила целый лимон. Эрик тихонько хихикнул. — Прекрати, — тихо прошептал отец, откладывая газету в сторону. — Лучше расскажи, что ты делал на крыше школы? Эрик нахмурился. Он старался вспомнить, что произошло. Насколько он помнил, он и его друг убегали от шайки крутых парней, и ему удалось чисто случайно прыгнуть на высокую крышу школы. Сказать, что он испугался, значит ничего не сказать. Мальчику было настолько страшно, что руки мелко дрожали, а ноги подгибались. — Эрик, — отец нахмурился. Его брови изогнулись. — Я, кажется, спросил. — А? — Эрик мотнул головой. — Я просто убегал от злых людей. Они хотели меня побить. — Побить? Ты знаешь, что тебе не подобало так себя вести? Разве так мы тебя растили? Ты не должен ввязываться в передряги. Это ужасно! Эрик! Мачеха мерзко ухмыльнулась, отчего Эрика передернуло. — Нужно всегда уметь постоять за себя, — устало вставил он. Ругать не было сил. — Нужно уметь уходить от конфликта, — Шоу взглянул на сына, и в его глазах кольнул холод. — Твоя мама... Мама. При упоминании о ней в груди всё отозвалось болью. Он чётко помнил её. Большие, добрые карие глаза и улыбка. Такая тёплая и уютная. Эрик всегда видел перед глазами её лицо, и от этого становилось всё больнее и больнее. Отец говорил часто и долго, но Эрик не слушал. В груди что-то заныло при мыслях о матери. — Шоу, — Эрик отчётливо видел, как мачеха сжала пальцы отца. Там должны были быть мамины пальцы. — Не стоит ему ничего объяснять. Думаю, несколько дней под домашним арестом помогут ему. Эрик моляще взглянул на отца, словно мысленно спрашивая: "Неужели, ты поступишь так со мной?" Но отец всего лишь покачал головой. — Прости, Эрик. Но тебе стоит посидеть у себя в комнате. Так будет лучше для всех. Прости. Эрик лишь тяжело сглотнул и, вставая изо стола, быстро поплёлся к себе, громко хлопая дверьми. *** Эрик лежал в кровати, чувствуя, как слёзы градом льются по щекам. Губы мелко дрожали, а руки сжимались в кулаки. Эрик чувствовал, как всё внутри закипает от несправедливости. За что его наказали? За то, что ввязался в драку? Или из-за того, что магическим способом он оказался на крыше? Но он ли в этом виноват? Эрик едва сдерживал крик, боясь, что ребра сейчас треснут от боли. Он яростно смахнул злую слезу, утыкаясь мокрым лицом в подушку. Он закрыл глаза, и, вспоминая ласковые черты матери, не спеша заснул. Эрику казалось, что его ещё никогда так не наказывали. Его завалили домашними делами, отчего он уставал и был уже не в силах даже жевать нормально. Отец не обращал внимания, а мачеха предпочла нагружать и нагружать. Эрик, сжав зубы, молча кивал, всячески сдерживая приступы гнева. Она не дождётся от него этого. Никогда. По окончании своего наказания, Эрик часто стал проводить время на улице, неохотно возвращаясь домой. С отцом он по-прежнему разговаривал нечасто, а с мачехой и вовсе обменивался злыми взглядами. Шатаясь неподалеку, он часто думал о том, что странности по-прежнему преследовали его. Например, стоило ему всего лишь помахать рукой над столом, как к нему притягивались всякие металлические предметы. Пугаясь самого себя, он отходил назад, прижимая руки к сердцу. Или стоило ему взять холодный напиток, как он тут же становился горячим. Это и пугало, и завораживало. Почему-то именно в этот день Эрику казалось, что случится что-то странное, неожиданное. Эрик вернулся в дом и направился на кухню, где сидел отец с мачехой. Они сидели, улыбаясь друг другу, и тошнота подступила к горлу. Он сел на стул, придвигая к себе разные кушанья. — Ты в хорошем расположении духа, — заметил отец, беря в руки вилку и нож, и разрезая пополам кусок мяса. — Погода хорошая, — хмыкнул Эрик, вливая в свой организм яблочный сок. Настроение было действительно хорошее. Из коридора донеслись копошащиеся звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик. — Эрик, принеси почту, — попросил отец, и мальчик, закатив глаза, поплёлся в коридор, чувствуя, как кровь приливала к щекам от напряжения. На коврике лежали открытка от сестры мачехи, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и неизвестное запечатанное письмо. Эрик нахмурился, сглатывая ком. Что за письмо? Как оно попало? Может, почтальон ошибся? Дрожащей рукой Эрик покрутил его, рассматривая. К его удивлению, это письмо действительно принадлежало ему. — Эрик! Сколько ты ещё будешь там копаться? — Я иду, пап, — тревожно ответил Эрик, держа в руках загадочное письмо. Он открыл его, быстрым взглядом пробежав по тексту. ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волш., Верх. чародей, Президент Международной конфед. магов) Дорогой мистер Леншерр. Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора. Также к письму прилагался второй лист: «Хогвартс» Форма Студентам-первокурсникам требуется: Три простых рабочих мантии (черных); Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день; Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала); Один зимний плащ (черный, застежки серебряные). Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента. Книги Каждому студенту полагается иметь следующие книги: «Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл «История магии». Батильда Бэгшот «Теория магии». Адальберт Уоффлинг «Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч «Тысяча магических растений и грибов». Филлида Спора «Магические отвары и зелья». Жиг Мышьякофф «Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер «Темные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл Также полагается иметь: 1 волшебную палочку, 1 котел (оловянный, стандартный размер №2), 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов, 1 телескоп, 1 медные весы. Студенты также могут привезти с собой сову, кошку или жабу. НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЁТЛЫ. Эрик недоумённо отвел взгляд. Школа Волшебства? Причём он здесь? Какое отношение он имеет к этому? Он же самый простой ребёнок! Он уверенно зашагал на кухню, странное ощущение охватило его. Он сжал письмо в руке. Отец удивлённо посмотрел на него. — Что у тебя там, Эрик? — Что это значит? — голос, кажется, надломился. — Что это значит? Он забыл о манерах, яростно сжимая в руках письмо, и бросая его перед отцом. Мачеха встрепенулась. — Как ты смеешь так разговаривать? — спросила она, и Эрик прыснул. — Ты знал? Губы отца сжались в почти невидимую нитку. Он нахмурился, едва слышно прошептал: — Ты никуда не поедешь. — Почему? — вопросом на вопрос. — Почему ты не сказал мне, что я волшебник? Отец грустно посмотрел на него, а затем произнес: — Твоя мама была волшебницей. Эрик отшатнулся, словно от пощёчины, мачеха поражённо закрыла рукой рот. — Волшебницей? Эрику казалось, что он никогда не простит отца. — Ты врал мне! Врал всю жизнь! Глаза покраснели, и он прошипел: — Отвези меня туда! Я не выдержу здесь больше! — Ты никуда не поедешь, — ещё громче произнес отец, вставая изо стола. Мачеха схватила отца за рукав, останавливая его медленное наступление, взглянув на него глазами, полными любви и надежды. — Послушай... Может, мальчика стоит отвезти? Ему будет там лучше! Поверь мне! — Она умерла из-за того, что неудачно свалилась с метлы, когда была на соревнованиях, — сломала шею. Неужели ты думаешь, что я отпущу своего ребёнка на смерть? — Послушай... Но ведь его будут оберегать... — Кто уберег её? Никто. Она умерла! Я не смогу его отпустить... — Пап… — прошептал Эрик. Из глаз потоком текли слёзы. — Мне правда будет лучше там. Понимаешь, я не такой как все... Хотя я не особо в это верю... Но я не смогу жить среди простых людей... Неужели ты хочешь посадить меня в клетку? Подумай о маме. Она бы не хотела, чтобы я жил так... Отец устало рухнул на стул, яростно протирая глаза. — Твоя мама любила это... Хорошо, — прошептал он. — Если так для тебя действительно будет лучше, пусть так и будет... — Спасибо, — бросил Эрик, направляясь к себе собирать вещи. Новая жизнь? Ему было страшно, но слова, сказанные отцом про то, что мама была волшебницей, вселили уверенность. В конце концов, может, у него получится?