Жертва во имя добра

      Гермиона находилась в своей комнате одна. Она смотрела в окно на заснеженный сад. На ней уже было надето пышное, подобное бальному, свадебное платье бело-кремового цвета. Вырез корсета напоминал сердце, расшитое кружевом. Если присмотреться к кружевам, можно было заметить, что они в форме бутонов, цветов и завитков. Расшитые кружевные завитки, поднимающиеся от груди к плечам, повторяли форму корсета и плавно переходили в прозрачные шифоновые рукава, также украшенные нежно-кремовыми кружевными вставками. Жемчуг, кристаллы Сваровски, муассанит и фианит украшали переливающийся разноцветными огоньками пояс. Сразу от пояса простиралась многослойная шифоновая юбка жемчужного цвета, сзади которой тянулся длинный воздушный шлейф. Низ юбки был расшит белым кружевом, который плавно поднимался наверх и по мере того становился все более редким, к середине и вовсе исчезая. Сквозь один слой шифона едва виднелись такие же кружевные вставки.       Фред Уизли буквально потерял дар речи, переступив порог комнаты невесты и увидев Гермиону.       «Настоящая Леди Малфой!»  — пронеслось в голове у Фреда.       Именно Фреда Уизли Гермиона попросила отвести её к алтарю, хотя изначально это должен был сделать Рон, но он всё ещё злился на подругу за брак с Малфоем. Гермиона жалела, что они так и не померились, а ведь сегодня она может умереть. От мысли о возможной смерти глаза неприятно защипало, но сморгнув пару раз, Гермиона отогнала непрошеные слёзы. Всё же не хотелось портить образ прекрасной невесты красными глазами. — Шикарно выглядишь, — нарушил тишину Фред, слишком шумно сглотнув в повисшей тишине.       Гермиона в ответ лишь слегка улыбнулась, и, подав руку парню, вышла из комнаты навстречу своей новой жизни.       Весь путь они прошли молча, и лишь перед самым выходом на дорожку, ведущую к алтарю, Фред придержал невесту и сунул ей в руку маленький пузырёк. — Выпей сейчас и не о чём не думай. Всё будет хорошо.       Гермиона непонимающе смотрела то на парня, то на пузырёк, но всё-таки сделала, как он велел. Привкус у содержимого пузырька был не из приятных, и, поморщившись, Гермиона проглотила его, а после, слегка улыбнувшись, взяла Фреда под руку и вышла навстречу гостям и жениху.       Не смотря на заснеженный декабрь, одна сторона сада была полностью очищена от снега, словно его здесь никогда и не было, а воздух был теплым, атмосфера казалась уютной. Гермиону и Фреда встречали непринужденно улыбающиеся гости: ведьмы были одеты в платья — строгие, вычурные, роскошные, с обильным количеством драгоценностей, — на магах, подчеркивая их аристократичное происхождение, — строгие смокинги. Можно было бы принять их за магглов, если бы не парадные мантии.       Гермиона, ведомая под руку Фредом, уверенно шагала по дорожке, впереди, зодорно подпрыгивая, шла девочка лет пяти и раскидывала лепестки роз, сзади шествовали три подружки невесты в сиреневых платьях.       У самого алтаря стоял Драко Малфой, рядом с ним — Министр Магии в парадной мантии, Гарри, Тео и, к удивлению Гермионы, Джордж Уизли.       Драко не сводил своего взгляда с невесты, глядя на неё влюбленными глазами. Ему уже не терпелось прижать её к себе и никуда не отпускать.       Подойдя к алтарю, Фред передал руку невесты Малфою, а сам занял место среди гостей. Гермиона, не слушая слов Министра, принялась осматривать гостей. Блейз Забини сидел рядом с семьей Уизли, что сильно удивило Гермиону. Рядом с Дафной Гринграсс сидела её сестра Астория в белом вечернем платье, но очень похожем на платье невесты, а значило это лишь то, что она всё-таки собирается занять место Гермионы у алтаря.       Нарцисса едва сдерживала слёзы, глядя на счастливого сына. Место справа от неё было свободно. Люциус не посетил церемонию, отсутствовал и мистер Гринграсс. Профессор Снейп сидел по левую сторону от Нарциссы и явно был чем-то обеспокоен, что ещё больше напугало Гермиону.       Гермиона перевела взгляд на Драко и чуть не застонала от полыхающей любви в его глазах к ней. Он был так счастлив! Каждый миллиметр его бледного лица светился, каждый локон бледно-золотистых волос лучился счастьем.       Министр, закончив вступительную речь, спросил: — Гермиона Джин Грейнджер, согласны ли вы взять в мужья Драко Люциуса Малфоя? — Да, — сразу же ответила девушка, при этом почувствовав небольшую слабость. — Драко Люциус Малфой, согласны ли вы взять в жены Гермиону Джин Грейнджер? — Да, — так же сразу ответил он. — Теперь, прошу вас обменяться кольцами, — сказал Министр, чувствуя, как магия, связывающая его и Люциуса Малфоя, начинает уходить. Он облегченно вздохнул, стараясь сделать это так, что никто не заметил.       Драко, взяв с подушечки, которую держала девочка, раскидывавшая ранее лепестки роз, семейное кольцо Малфоев, аккуратно надел его на безымянный палец Гермионы, затем, Гермиона повторила его действия. — А теперь, прошу вас произнести ваши клятвы, — сказал Министр. — Невеста первая.       Гермиона тяжело вздохнула, ведь слабость возрастала, а голова немного кружилась, но, тем не менее, она начала говорить свою клятву, сочиненную экспромтом, так как заранее не продумала ее — не было мыслей, что же можно сказать; но сейчас, глядя в искрящие счастьем глаза Драко, слова сами находились: — Драко, мой милый Драко, возможно, у нас не любовь с первого взгляда, и ты не был моим принцем на белом коне, но ты стал тем единственным, с кем я связываю свою жизнь, с кем буду счастлива, кому рожу детей и с кем, возможно, умру в один день. Ты стал тем, кто понял и поддержал меня в столь непростой ситуации. И я люблю тебя, Драко Люциус Малфой.       Гермиона краем глаз заметила, как в момент произношения её клятвы Блейз встал со своего места и направился в Мэнор, видела, как Гарри, Тео и Джордж провожали его непонимающим взглядом, но Драко не сводил с неё глаз, крепко сжимая её руку улыбаясь уголками губ. Гермионе так сильно хотела поцеловать Драко, почувствовать его тепло, что в момент признания в любви не смогла сдержать слёзы, а гости зааплодировали ей.       Гермиона начала плохо видеть, когда Драко стал произносить клятву, и перестала его слышать, когда он сказал: «Никому, никому не позволю разрушить наше счастье!» Она почувствовала, что падает, когда Драко говорил о детях, а затем... наступила темнота.