Neurotoxin

Первый раз, когда андроид ступил на порог его дома в свободное время Гэвина, случился по инициативе Рида. Гэвин позвонил в девять вечера, сбивчиво бросив в трубку, что нужна помощь, и андроид был возле его дома уже через десять минут. Он предполагал всё. Что в дом Гэвина ворвались грабители, что самого Гэвина ранили, что сам Гэвин кого-то пристрелил, и теперь нужно будет незаметно вывезти и закопать труп. Но не то, что ему в руки сунут тощего, грязного, орущего кота с фразой: — Держи его, пока я помою, обработаю раны, прочищу уши и прокапаю средство от блох. Этой скотины опять не было дома несколько дней! Кот имел кличку «пушистый ублюдок». Или «блохастая свинья». И он был третьим и самым молодым в кошачьей семье Гэвина Рида, подобранной на улице. И самым проблемным. — Ни с Гарфилдом, ни с Винстоном таких проблем не было. Уличные были, но очень ласковые, быстро разленились и привыкли к рукам. А по этому, даже если от грязи не отмывать, видно, что породистая сволочь. Осанка, походка, выражение морды пафосное, даже когда она расцарапана в мясо. Его другие коты просто ненавидят. И он всех ненавидит. Видно, домашним был, потом на улице оказался. Такие особенно свирепые и обиженные на жизнь, — говорил Гэвин, наблюдая, как мокрый, но не растерявший гордость белоснежный кот запрыгивает на самый верх кошачьих домиков и устраивается там, глядя на людей с высшей формой презрения во взгляде. Сидя на диване в своей гостиной напротив RK900, в домашней растянутой футболке и тапочках, рассеянно почёсывая под подбородком мурлычущего как трактор, свернувшегося на его коленях жирного рыжего Гарфилда, Рид думал: как он, интересно, докатился до такого? — Почему Вы не дали ему имя? — поинтересовался андроид, осторожно пытаясь копировать движения Гэвина, когда иссиня-чёрный Винстон ткнулся головой в его ладони и распластался по ногам. — Он вряд ли у меня задержится, — как-то странно скривил губы Гэвин, возможно, расстроенно? Обиженно? — Не доверяет. Прикасаться, даже гладить даёт, но напряжённо замирает и даже не моргает, да ещё и смотрит потом типа «Ты закончил? Я могу идти?». Он ко мне ещё приходит только потому, что тут еда и неконфликтные коты, у которых можно перекантоваться, не ввязываясь в драку и спокойно зализывая раны. Посмею тапком огреть за наглость — он и не вернётся больше. Гордый очень. — Вы не хотите к нему привязываться? В этом дело? Подняв на андроида подозрительный взгляд, он несколько раз переводил его то на кота, то на андроида, прежде чем провёл параллель. — Не сравнивай себя с котом, — фыркнул Рид, а затем махнул рукой на Винстона: — Не надо его чесать. Гладь от головы до хвоста. — Почему нет? Вы тоже не хотите давать мне имя, — упрямо нахмурился андроид, но второму совету последовал. Он осторожно дотронулся до макушки кота, стараясь не касаться ушей, и медленно, аккуратно повёл по спине. И так - несколько раз. Ошарашенно замирая, когда почувствовал, как затарахтел кот на его коленях, заламывая брови и пытаясь понять, приятно это или нет - ощущать вибрирующий кусок мягкого тепла на своих коленях. Рид, проведя с пластмассовым солдатиком столько времени, научился с лёту определять его эмоции. Стоит ли гордиться или стыдиться этого — уже совсем другой вопрос. — Ты не уйдёшь, если тебя огреть тапком. Ты скорее в отместку пизданёшь меня по голове стулом, — фыркнул Рид и коротко рассмеялся, видя на лице андроида озадаченность и что-то, похожее на возмущение. — Или зажмёшь у стены и морально смешаешь с грязью. — Применение физического и психологического насилия непродуктивно и не способствует командной работе, — возразил андроид, явно оскорбленный тем, что его выставляют каким-то насильником. — Если я каким-то образом поспособствовал появлению такого мнения… — Каким-то образом? Эх, ну, каким-то. Но в основе всего — рожа у тебя стрёмная. Прям машина для убийств, а не робот-детектив. Вон, на Коннора глянь — сияет, как начищенный пятак. И все к нему тянутся, ибо кто ж, блять, проглядит такого щеночка. — Кошатник? — лукаво прищурившись, после непродолжительной паузы предположил андроид, снова заставив невольно кривить губы в усмешке. — Допустим. Но назовёшь меня так ещё раз — больше тебя домой не позову. И RK900, ухмыляясь про себя, послушно захлопнулся, снова опуская взгляд на довольного жизнью тёмного кота, который хищно впился в ласкающую руку зубами и, обхватив передними лапами, усердно принялся царапать и бить задними. Андроиду — хоть бы хны. Изучающе наблюдая за поведением, он даже не пытался освободить руку, продолжая лишь легонько, большим пальцем поглаживать кота, чуть приподнимая уголки губ в улыбке, и выглядел каким-то… чертовски домашним. Почти родным. И эта мысль почему-то не была пугающей. Она появилась в уставшем сознании Рида и погасла без всякого сопровождения в виде истерики, гнева, отрицания. Естественная, как RK900, сидящий напротив и гладящий его кота. Охренеть, наверное. — Назову его Ферзь, — задумчиво произнес Гэвин, вновь обращая на себя внимание андроида. Тихо шипя, отчетливо почувствовав через лёгкие домашние штаны возмущение Гарфилда тем, что его перестали гладить, выраженное в тут же выпущенных коготочках, впивающихся в нежное мясо на бёдрах. — И звучит пафосно, и похоже на «мразь». А тебя — Ричардом. И пафосно, и сокращение — Дик. Тебе прям очень подходит. После нескольких секунд молчания андроид тяжко вздохнул и закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что он думает о том, как у Рида происходит выбор имён для любимцев, однако весь оставшийся вечер на его лице держалось какое-то робкое выражение довольства, пораженного неверия ребёнка, которому подарили на Рождество именно то, что он хотел весь год. Это не было похоже ни на одну из эмоций, ранее демонстрированных андроидом. Если бы у Рида спрашивали, он бы сказал, что андроиду было уютно. Он бы сказал, что, когда по его языку прокатилось раскатистое "Ричард", серые глаза загорелись живым огнём, и в них отразился сам Гэвин, в сотню раз лучше, чем он есть на самом деле. И если это всё та же симуляция, не настоящие чувства… Может, чувства Рида тоже не такие уж настоящие?