Очередное приключение

      В последние мгновения жизни Снейп успел отстраненно порадоваться такому финалу. Гарри получил воспоминания, но жить со знанием, что сам отправил мальчишку на убой, Снейпу уже не придется. Как и оплакивать все сегодняшние смерти. А что их будет много, он не сомневался. Да и умереть от быстрой потери крови — далеко не самый худший вариант, особенно если победит всё-таки Тёмный Лорд. Так что Снейп просто взглянул на прощанье в проклятые зеленые глаза и позволил себе уйти.       Он действительно уходил. Через багровое удушливое ничто с запахом крови. Через круговерть разноцветных сполохов во тьме. Через мягкий теплый вихрь переливчатых перьев цвета лазури и индиго. Через марево, сплетенное из незнакомых рун и символов. Он шел, потом падал, и бездна пространства и времени неудержимо скользила мимо него.       А потом падение завершилось вполне логично: Снейп оказался в Геенне Огненной. А чего еще ожидать на том свете после такой-то жизни на этом? Правда, рогатые козлоногие черти с вилами всегда казались Снейпу нелепыми, и по вере воздалось — его Геенна была огненной и необитаемой. Бескрайняя пустошь, расцвеченная багровыми трещинами, а иногда и крупными разломами, из которых выплескивалась алая, как кровь, лава. Облака и вихри темно-красной песчаной пыли. Лавовые реки, даже в этой раскаленной преисподней ощутимо пышущие жаром. Бескрайний огненный склеп, в котором заживо погребен единственный грешник.       Снейп снова шел, потому что просто стоять или хуже того сидеть на месте показалось ему невежливым по отношению к масштабам предоставленного ему личного ада. Шел, потом брел, едва переставляя ноги, потом полз. Усилие было мучительным, и это казалось правильным: ад должен быть преисполнен страданий. Чертей с вилами здесь нет, значит грешник сам должен позаботиться о собственных муках... тот, кто спроектировал этот ад, видимо, знал, что в данном отношении Снейп всегда был абсолютно самодостаточен.       Но любые силы конечны, даже силы, направленные на самоистязание. И в конце концов Снейп просто лежал и думал о том, что чертям всё-таки придется появиться. Если только пытка, предуготованная ему, не заключается в том, чтобы вечно лежать без сил на горячей земле и вдыхать горький пересушенный воздух пополам с пылью.       Что ж, черти действительно появились, и у них действительно не было ни вил, ни козлиных копыт. Они были одеты в странную одежду, напоминающую магловскую — то ли броню, то ли защитный костюм пожарного. В руках у них было нелепого вида оружие, с самой первой секунды обращенное на Снейпа, а говорили они механическим голосами через жутко дребезжащие динамики. Снейп если бы и хотел, то не смог бы ничем ответить на их появление. Просто смотрел, едва подняв голову от земли, как они приближаются и требовательно кричат что-то, он даже разобрал обрывки фраз на невообразимом кокни пополам с сильнейшим дублинским выговором. Его потыкали стволами, потом подхватили за одежду и поволокли, периодически неласково роняя на землю. На четвертом падении Снейп отключился.       Когда он очнулся, вокруг снова был ад, но не Геенна Огненная, а скорее что-то с полотен Босха. Снейп находился в достаточно просторном помещении, три стены которого были металлическими, а четвертая — металлической же решеткой. Вокруг него сидели, лежали или ползали несколько десятков существ... Большинство из них при первом взгляде Снейп отнес к людям, только очень грязным и явно безумным. Но при внимательном рассмотрении у многих соседей по заточению — а помещение явно было тюремной камерой — обнаруживались признаки нечеловеческой природы или же магического вмешательства. Гротескные уродливые лица, гипертрофированные конечности, щупальца или клешни вместо рук, сплошная вязь татуировок, от рассматривания которых мгновенно начинала кружиться голова. Полувеликан с четырьмя парами рук, скованными за спиной крест-накрест. Нагая женщина с пятью грудями и змеей, растущей из живота. Мальчик лет четырнадцати со скорпионьим хвостом. Некто с телом юноши и головой огромного аиста. И несколько абсолютно нормальных внешне мужчин, женщин и подростков, так же валяющихся на полу, таких же грязных и мутноглазых, как и окружающие их твари.       Босх, определенно.       Снейп в задумчивости опустил взгляд, подозревая, что и сам он теперь стал одной из этих химер — уж очень непривычно ощущалось тело. Но нет, дискомфорт происходил лишь от того, что его руки выше локтя были закованы в глухие металлические лубки, покрытые незнакомыми письменами, а внутри этих лубков, судя по ощущению, еще замотаны чем-то вроде бинта. Во всем остальном, насколько он мог судить, его тело было неизменным, и даже мантия была на месте, только все пуговицы с нее исчезли.       Зрелище собственной, пусть потрепанной и запыленной, но вполне знакомой одежды наконец-то вывело разум Снейпа из прострации и заставило критически взглянуть на окружающую реальность. Он был твердо уверен, что не пережил атаку Нагини, да и версия с адом была, прямо скажем, очень логичной. Но дальнейшие наблюдения упорно намекали, что на религиозно-окрашенное посмертие это всё-таки не похоже. В происходящем ясно прослеживался рациональный замысел, и направлен он был отнюдь не на то, чтобы причинять страдания кому бы то ни было. Это место было неприятным, а некоторые обстоятельства пребывания в нем — просто ужасными, но Снейп был слишком хорошо знаком с заклинанием «Круциатус», чтобы путать бытовые трудности с реальными пытками.       Да, справлять естественную нужду при полной невозможности пользоваться руками было очень гадко, и, потратив некоторое время на извороты и брыкание, Снейп раз и навсегда избавился от брюк и белья, решив, что одной мантии в данном окружении ему более чем достаточно для сохранения собственного достоинства.       Да, воду подавали в один общий жёлоб вдоль стены, и лакать ее, когда рядом поплескались руки, лапы и морды окружающих химер, было отвратительно. Есть вместе с ними же серую склизкую массу, периодически выбрасываемую в другой такой же желоб — тоже как свинья из корыта — тошнотворно. Но терпимо, просто на удивление терпимо... Проанализировав свое состояние после тяжелого мутного сна, Снейп предположил, что в воду подмешивается некий наркотик, вызывающий сонливость и отупение. Эта версия хорошо объясняла и полную апатию тварей вокруг, и его собственную удивительную снисходительность к окружающему кошмару.       Он попробовал воздерживаться от питья и этим вырвал себе несколько часов вполне ясного сознания, за которые окончательно утвердился в мысли, что скорее всё-таки жив, чем мертв, а происходящее вокруг — просто еще одно дерьмо в его и так не фиалками пахнущей жизни. Так же он успел осмотреть трезвым взглядом свое узилище и сделать вывод, что это похоже на клетку для временного содержания кого-то, кого надо сохранить живым, но необязательно здоровым. Желоба для еды и воды регулярно промывались той же водой, поданной под напором, а вот экскременты с пола никто не убирал. По ту сторону решетки иногда появлялись люди в странной одежде, и они отчетливо делились на простых охранников и их хозяев — уж такие-то нюансы в общении Снейп мог уловить в любом состоянии, даже совсем не разбирая слов. А слова он с усилием и через одно, но все-таки разбирал. Увы, в переговорах не было ничего информативного, эти люди совершенно точно выполняли привычную работу и не видели смысла обсуждать происходящее.       Потом жажда стала невыносимой, как и вонь, и осознание макабричности происходящего, тяжелые оковы на руках начали причинять самые настоящие муки, и Снейп решил, что испить из источника забвения в данных обстоятельствах — наиболее благоразумный шаг. Просто потому что никаких других идей по изменению ситуации у него так и не появилось. Надо было бы попытаться поговорить хоть с кем-то, но вот на это Снейп так и не смог решиться. Сперва ему надо было как-то привыкнуть к мысли, что он сам реален. Страшно хотелось потрогать собственное горло в поисках рваной раны от змеиных зубов, но, увы, этой возможности он тоже был лишен. Оставалось только ждать развития событий.       Последующие дни слились в один муторный сон. Иногда Снейп воздерживался от питья и снова на время обретал некоторую ясность разума, но куда чаще просыпался от жажды, брел, а иногда и полз к поилке в полубессознательном состоянии и снова проваливался в дремотное отупение. Воли для каких-то осознанных действий у него попросту не осталось.       Однако всё имеет свойство кончаться, и время сонного бездействия закончилось тоже. Первым изменился фоновый гул. Только когда он сменил тональность и все помещение сотрясла мощная вибрация, Снейп осознал, что слышал его — ровный и монотонный — непрерывно, с самого момента осознания себя в этом месте. Вибрация прокатилась по клетке еще несколько раз, а потом гул затих, став почти неслышимым.       Довольно скоро после этого кормушку и поилку снова промыли водой и так и оставили пустыми. Время шло, к Снейпу возвращалась способность мыслить здраво, а к химерам вокруг него — данные от природы характеры и инстинкты. Закованный гигант попытался вцепиться зубами в длинную шею человека-аиста, подрались двое уродов с клешнями... В общем, появлению охранников, вооруженных чем-то вроде электрических дубинок, Снейп совершенно искренне обрадовался.       Пленников погнали к выходу, возле которого ожидала еще одна клетка — небольшая, зарешеченная со всех сторон и словно бы висящая над землей. Пинками и ударами их всех заставили набиться в эту клетку, словно сельдей в бочку. В тесноте гигант снова попытался кого-то укусить, но несколько разрядов электрической дубинки просто вырубили его, и тяжеленная туша осела на соседей, которым некуда было посторониться. Снейп порадовался, что был притиснут к решетке далеко от него.       В остальном с поводами для радости было плохо. Больше всего Снейпу не понравилось, что охранники даже не пытались давать словесные приказы пленникам и управляли толпой только тычками и окриками, словно стадом животных. Он даже предположил, что абсолютно всех их считают неразумными, и попытался заговорить с ближайшим охранником. Тот окинул его скучающим взглядом и велел заткнуться. Отношение с его стороны к Снейпу не изменилось ни на йоту, это было видно по глазам. Вывод напрашивался неутешительный: для охраны все пленники — говорящий скот. Оставалось надеяться, что переправляют их не на скотобойню. Уверовав, что всё-таки жив, Снейп теперь отчетливо не хотел умирать снова.       Клетка с живым грузом поплыла по широким коридорам, миновала огромные помещения, заставленные контейнерами, и была загружена в откидную дверь летательного аппарата, сошедшего с обложки какого-нибудь особо дурацкого фантастического романа. Уж на что Снейп не разбирался в магловской технике, но этот агрегат явно противоречил большей части законов физики и здравому смыслу заодно. Внутри было душно и темно, а потом начался оглушительный рев и ужасающая тряска, которая привела к полнейшей куче-мале в чертовой клетке. Снейпа несколько раз вдавило в решетку барахтающимися телами, потом кто-то упал на него сверху, потом давление еще усилилось, и после безуспешной борьбы за очередной глоток воздуха Снейп снова отключился.       Очнулся он от крайне неприятного ощущения — ему в рот запихивали кляп. Рефлекторная попытка сопротивления привела лишь к нескольким болезненным тычкам и жесткому хвату за волосы. Лишь когда мерзкая тряпка была засунута ему в рот и зафиксирована внешней повязкой, мучители оставили его в покое. Поодаль за происходящим наблюдали двое «хозяев», и Снейп расслышал, как один из них выговаривает второму за беспечность и несоблюдение простейших предосторожностей.       Оглядевшись, Снейп увидел вокруг себя очередную клетку, но на этот раз в ней находились просто люди. Кисти рук у всех были так или иначе заблокированы, а у некоторых — просто отсутствовали, обрываясь культями в заскорузлых окровавленных тряпках. Точно так же у всех были заткнуты рты, а у некоторых еще и завязаны глаза. И ни у кого из них на лице не было удивления такому положению вещей. Обреченная покорность, боль, страх, отчаяние, равнодушие, злоба... Но все они явно понимали, что происходит, и Снейп им яростно завидовал. Наркотическая одурь выветрилась без остатка, и теперь он был не намерен покорно брести вместе со стадом на убой, но для того, чтобы хоть что-то предпринять, следовало хоть немного разобраться в ситуации. Он же не Поттер какой, чтобы ломиться напролом!       Для начала Снейп подошел к передней — решетчатой — стене своей новой тюрьмы. За ней имелся широкий коридор, по противоположной стене которого тянулись такие же зарешеченные клетки. Пленники в них были рассортированы по некоему ключевому признаку, и меры безопасности к ним применялись тоже разные. Несколько очень рослых и мускулистых мужчин были буквально распяты на стенах своей камеры, скованы по рукам и ногам так, что не могли пошевелиться. В другой камере сидели звероподобные мутанты в ошейниках, прикованные к стенам короткими цепями. В третьей находились несколько молодых девушек и юношей, полностью свободных и от цепей, и от любой одежды, зато — Снейп впервые видел такое в этом своем посмертии — чистые и с аккуратно расчесанными волосами.       Логично было предположить, что в один ряд с камерой Снейпа расположены такие же клетки.       А по проходу между решеток ходили люди в странной, иногда вычурной, иногда просто непотребной одежде, то и дело проплывали такие же битком-набитые клетки со «скотом», проводили отдельных пленников. «Чистая публика», как окрестил ее про себя Снейп, периодически подходила то к одной, то к другой решетке, и именно из их исковерканной речи Снейп окончательно понял: это рынок. Рабский рынок. Ну, не скотобойня, и то хлеб... И его, судя по «мерам безопасности», однозначно опознали как… волшебника? Других причин, почему бы источником опасности у него и его соседей по клетке сочли пальцы и рты, Снейп придумать не мог. Как и понять, чем выдал себя, просто лежа на выжженной равнине. Как и представить, что это за место такое, где волшебниками так запросто торгуют.       Несколько раз к его клетке подходили покупатели, как правило, сразу указывая пальцем на заинтересовавшего их человека. Тотчас рядом материализовывался кто-то из, видимо, местных «хозяев», и начинался оживленный разговор, из которого Снейп обычно не понимал и половины из-за обилия совершенно незнакомых слов. Только усвоил, что в ходу меновая торговля, денежные единицы практически не упоминаются, а те, что упоминаются, незнакомы ему даже на слух.       В дальней части коридора появилась очередная группа покупателей, и при первом взгляде на ее лидера Снейп едва не вскрикнул, решив, будто видит кого-то из Малфоев. Через секунду наваждение рассеялось: всего лишь характерные платиновые волосы и та же павлинья манера себя держать — идет, будто каждым шагом делает большое одолжение окружающим. Снейп почувствовал иррациональное разочарование, словно и правда рассчитывал на появление Люциуса в этом бедламе, и всем корпусом развернулся, чтобы смотреть в другую сторону, не цепляясь больше взглядом за обманку. Но вскоре совсем рядом с его клеткой наметилось бурное оживление. — Мне нужны колдуны с Пылающей Гробницы.       Снейп вздрогнул и отпрянул, потому что голос раздался прямо у него над ухом. Давешний блондин стоял почти вплотную к решетке и внимательно осматривал «товар», одного за другим. Говор у него был такой же исковерканный, но при этом очень четко артикулированный, так что Снейпу впервые не пришлось напрягаться, чтобы разобрать разговор местных между собой. Но куда больше его потрясли слова, слишком созвучные с его собственными мыслями в первые часы «посмертия»: «огненный склеп» — так он подумал тогда.       Продавец в ответ разразился словесным водопадом, из которого Снейп мог понять далеко не всё. Но общая идея была в том, что как раз в этой партии нужная господину диковина присутствует. И, разумеется, ткнул пальцем прямо в него, в Северуса. — Мне нужны подробности об этом колдуне, — сказал белоголовый и теперь принялся рассматривать уже конкретно Снейпа.       На этот раз монолог торговца занял минут пять, и Снейп, даже разбирая в среднем одно слово из трех, узнал о себе много нового. Что он был окружен толпой свирепых и преданных до исступления слуг, что мановением руки сжег восемь человек из числа нападавших, что был очень почитаем в своем племени. Снейп слушал и размышлял, что будет хуже: взглядом и мимикой намекнуть покупателю на недостоверность этого рассказа и потом выяснить, как продавец будет выражать свое недовольство его поведением, или позволить сделке свершиться и узнать, как поступит разочарованный покупатель, когда у покупки не обнаружится способностей пироманта и харизматического лидера. Для принятия взвешенного решения катастрофически не хватало информации, и пока Снейп сомневался, покупатель все решил за него. — Цена? — коротко спросил он, отворачиваясь от клетки.       К продавцу немедленно сунулся человек из свиты белоголового и протянул большой, размером с альбомный лист, прямоугольный планшет. Снейп уже выяснил, что это местный вариант компьютеров-наладонников, с помощью которых покупатели показывали свои списки товаров на обмен.       Продавец сильно нервничал, но, видимо, решил, что наглость — основное счастье. Он ткнул пальцем в одну из строк и снова завел волынку о величии Снейпа как вождя и колдуна. Покупатель пресек его выступление коротким отрицательным взмахом руки. — Господин Гартахар, вы уже дважды поступили крайне неблагоразумно.       Этих слов хватило, чтобы продавец резко побледнел, заозирался и схватился за переговорное устройство, висевшее у него на поясе, а свита белоголового перегруппировалась в явно боевое построение. Однако покупатель снова отрицательно качнул ладонью и продолжил: — О колдуне с Пылающей Гробницы мне сообщила моя провидица. Как вы знаете, прорицания редко бывают четкими, а потому, чтобы понять, тот ли это человек, я должен узнать о нем максимум достоверной, я подчеркиваю, господин Гартахар, МАКСИМУМ и ДОСТОВЕРНОЙ информации. Тогда я смогу сопоставить с ней слова прорицательницы и сделать выводы. Если этот человек окажется тем, о ком она говорила, я заплачу за него указанную вами цену. Если сбор информации слишком сложная задача для вас... — он ткнул пальцем в другую строку значительно ниже, — за неизвестно что я много не дам.       С этими словами покупатель не спеша двинулся дальше — рассматривать клетку с нагими молодыми девушками, а продавец поспешил за ним, на ходу заверяя, что сделает всё в лучшем виде. Снейп съехал спиной по стене, сложил на колени неподъемные чурбаки рук и погрузился в мрачные размышления. Размышления большей частью были о том, что нет пределов мировому свинству, и вера в то, что все вкусы говна в жизни уже испробованы — лишь великое заблуждение. Казалось бы, учеба в обществе Мародеров и служба при Лорде должны были научить философскому отношению к любым унижениям, если они не сопровождаются Круциатусом. А вот поди ж ты! Стоять в обгаженной мантии, с замотанным тряпкой ртом и закованными черте во что руками и слушать, как обсуждают твою стоимость — это совершенно новое дно падения в собственных глазах. А во-вторых, уж чем Снейп был сыт выше крыши — так это прорицательницами и их пророчествами. Оставалось только надеяться, что на этот раз действительно произошла ошибка, и пророчество его никаким боком не касается. Хотя... интересно, куда потом девают нераспроданный «товар»? И кстати, а что происходит с товаром купленным? Его продают именно как волшебника, значит рот и руки когда-нибудь освободят. Тут Снейп покосился на бедняг с отрубленными кистями и предпочел не задумываться об иных вариантах. Судя по тому, как с ними всеми сейчас обращаются, методы контроля после физического освобождения будут такие, что Волдемортова метка в сравнении с ними покажется чем-то вроде пушистых розовых наручников из магловского магазина для взрослых.       Прошло, вероятно, не менее нескольких часов, из клеток постепенно забирали людей и химер, а Снейпа начала всерьез мучить жажда. Она началась еще в предыдущей тюрьме, усилилась от тряпки во рту, теперь пересохшее горло ощутимо саднило, а язык, кажется, намертво прилип к кляпу. Так что возвращению малфоеобразного покупателя Снейп обрадовался — была надежда, что тот захочет узнать что-нибудь от него самого, и хотя бы на время можно будет избавиться от кляпа, а то и выпросить воды под предлогом неспособности иначе говорить. В любом случае его появление сулило перемены в бесконечном муторном ожидании неизвестно чего.       Продавец, увидев белоголового, бросился к нему с энтузиазмом вышколенного домовика и сходу затараторил, преданно заглядывая в глаза. Из-за скорости речи Снейп совсем не мог поймать нить рассказа, услышал только знакомое название «Пылающая Гробница». Но потом продавец сделал паузу, видимо, чтобы придать значимости следующим словам, и поэтому Снейп смог эти слова разобрать: — При захвате у него нашли артефакт, определить назначение которого охотникам не удалось. Но слабые эманации Имматериума ясно видимы для всех, кто наделен варп-зрением.       С этими словами продавец натянул защитную рукавицу, запустил руку в поданный одним из охранников мешок и вытащил оттуда Снейпову волшебную палочку.       Только многолетняя практика в роли двойного агента помогла Снейпу не броситься грудью на решетку. В этом макабрическом мире вдруг объявилось нечто настолько важное и родное, что он готов был выть от невозможности немедленно завладеть им. Запредельным усилием воли он заставил себя оставаться на месте и не скулить сквозь кляп, но белоголовый краем глаза уловил сорвавшееся движение. Одного короткого цепкого взгляда ему хватило, чтобы сделать выводы, а Снейпу — чтобы понять, что его интерес к палочке замечен и учтен. — Хорошо, — кивнул покупатель. — Вы наверняка уже обращались к оценщику и выяснили, что за этот «артефакт» вам не дадут и чашки рекафа. Я дам десять стабберов с полными обоймами. Предупреждаю: человек без артефакта сохраняет ценность, а вот артефакт без этого конкретного человека — бесполезен. Я забираю колдуна за оговоренную цену. Товар вам доставят, к тому моменту примите решение, продаете ли вы артефакт, если да — передадите его курьерам.       Снейп с отчаянием проследил, как его палочка возвращается в мешок в руках охранника. Тем временем другой охранник отпер дверь и вытолкал его из камеры. Покупатель отдал тихое распоряжение, один из сопровождавших его людей, обряженный в нечто вроде футуристической брони-скафандра, жестко взял Снейпа за плечо и повел за собой. Прочь от палочки, клетки и белоголового сноба.